Юридический позитивизм

Основы юридического позитивизма были разработаны английским юристом Остином в его фундаментальном труде «Чтение по юриспруденции» (1832 г.). Остин объявлял право, как и явления природы, реальным, существующим фактом. Реальность праву придает государство, которое закрепляет конкретные нормы в принимаемых им письменных источниках «в целях руководства разумной сущностью».

По Остину, право образуют четыре элемента: приказ, санкция, обязанность исполнения и суверенная власть. Сущность же права составляет приказ власти, адресованный подчиненному под угрозой применения санкции в случае его невыполнения. С учетом такого понимания права основная задача юридической науки сводится к анализу позитивных, принятых государством законов, иных нормативно-правовых актов, не вдаваясь в оценки содержащихся в этих источниках норм с позиции добра и зла, справедливости и прочих нравственных категорий.

Таким образом юридический позитивизм решительно порывал с принципами и положениями теории естественного права. Если последняя признавала права и свободы человека первичными и требовала их непременного признания государством, то позитивисты, наоборот, единственным источником права признавали государство. От него граждане и иные лица получали права и свободы. Право, созданное государством, признавалось объективным, а основанные на нем права граждан и иных лиц — субъективным правом.

Обосновывая предложенное понимание права и задач правовой науки, позитивисты подвергли суровой и основательной критике естественные права человека и проповедующую их теорию. По мнению позитивистов, естественные права представляют собой не более чем предположения, гипотезы, являются источником заблуждения умов. Их серьезное восприятие влечет за собой такие негативные последствия, как разрушение правопорядка и анархию. Сущность же любого права состоит в том, что оно действует. Поэтому прекраснейшее идеальное право может остаться позади самого жалкого позитивного права, подобно тому как любой калека видит, слышит и действует лучше, чем самая прекрасная статуя.

Признавая государство единственным источником действующего права, позитивисты приложили немало усилий по разработке правовых средств, конструкций, способных обеспечить неукоснительное действие права, применение принудительных мер к правонарушителям, и добились в этом направлении заметных успехов.

Значительная часть понятий и принципов современной теории права была разработана в недрах юридического позитивизма. Его несомненной заслугой является обоснование таких важнейших принципов теории права, как: 1) верховенство закона и наличие иерархической связи между законами и иными нормативно-правовыми актами, исключающей наличие в действующем праве противоречивых норм; 2) недопустимость отказа в правосудии по мотивам наличия в действующем законодательстве пробелов или неясных норм права; 3) требование неукоснительного исполнения действующих законов государственными органами, гражданами и иными лицами (принцип законности); 4) подчинение судьи закону.

Сторонники юридического позитивизма внесли весомый вклад в разработку и других проблем теории права. В частности, они обосновали понимание нормы права как единства гипотезы, диспозиции и санкции, основополагающие принципы юридической ответственности, дали развернутую характеристику содержанию правоотношений, значительно модифицировали и развили методы толкования права, а также догматический (формально-юридический) метод выведения правовых понятий, принципов путем анализа и обобщения действующих норм права.

Логическое завершение юридический позитивизм получил в норма-тивистской теории Кельзена, основные работы которого были изданы в первой половине XX в. Теория Кельзена получила название «чистой теории права», которая стремится описать право таким, как оно есть, не занимаясь его оправданием или критикой. Юриста не должны интересовать внешние связи права с такими явлениями, как психология, социология, политика.

Свою позицию Кельзен обосновывал тем, что познание социальных факторов, влияющих на процессы создания законов, осуществление правосудия, действие права, выходит за рамки правоведения. Все это является метаюридическими вопросами и, самое главное, никак не способствует пониманию права, а лишь запутывает его. Однако нет никакой необходимости в изучении юристами таких ме-таюридических вопросов. Для ответа на вопрос, что такое стол, не требуется сведений о том, когда и как он был сделан. Так же следует поступать и при изучении права. Юридическая наука не может и не должна проверять свои вьюоды с помощью социологических сведений о действии норм права.

Правоведение, полагал Кельзен, является нормативной наукой и потому не занимается изучением причинно-следственных связей, составляющих предмет естественных наук, в которые входит и социология. Свою позицию он обосновывал следующим образом: «Принцип, в соответствии с которым естественные науки описывают свой объект, сводится к причинности, тогда как основным принципом описания объекта правоведения выступает нормативность». Юрист оперирует категорией «должен», а правовые нормы представляют собой не что иное, как суждения о должном развитии событий: если есть А, то должно существовать и В. В сфере такого чистого права и должен оставаться ученый-юрист.

Систему права Кельзен представляет в виде пирамиды, вершину которой занимают конституционные нормы. Далее следует законы и иные нормативно-правовые акты, конкретизирующие общие конституционные нормы. Последнюю ступень пирамиды составляют индивидуальные нормы, создаваемые судебными и административными органами, а также гражданами и иными лицами при заключении договоров и соглашений. Для Кельзена нет разницы между конкретизацией общей нормы государственными органами в нормативно-правовых и индивидуальных актах, равно как и в договорах и соглашениях граждан. Все это является последовательным развитием общих норм и, следовательно, правом.

Век шет пирамиду основная норма — гипотетическое («трансцендентально-логическое») понятие, связанное с действующей в стране конституцией. Суть этой нормы выражается в виде требования: «Должно вести себя так, как предписывает конституция». Основная норма не создается законодательным путем, не отражена в действующем праве. Вместе с тем она обязательно существует и является действительной потому, что предполагается действительной. Назначение основной нормы сводится к тому, чтобы придать логически завершенную форму представлениям граждан о законности существующего в стране правопорядка. Легитимным признается правительство, полагал Кельзен, которое сообразно основной норме действует в строгом соответствии с конституцией и создает действенные нормы права.

Теоретические построения Кельзена не прошли бесследно для юридической практики и, в частности, способствовали внедрению институтов конституционного контроля. Кстати, Кельзен лично редактировал Конституцию Австрии 1920 г., впервые предусмотревшую создание специального органа конституционной юстиции.

Юридический позитивизм, несмотря на ряд отмеченных достижений в разработке отдельных проблем правоведения, не сумел правильно раскрыть сущность права и впал в неразрешимые противоречия. Между тем действительно научная теория их иметь не должна. Все известные факты и явления в ней должны получить последовательное объяснение и поставлены в закономерную связь.

Во-первых, понимание права как совокупности установленных

государством норм права содержит логическую ошибку в виде опре

деления неизвестного через столь же неизвестное. Государство явля

ется субъектом права, значительная часть его деятельности осуще

ствляется в рамках права. Следовательно, в понятие государства не

избежно входит право, и когда пытаются право определить через

государство, тем самым совершают логический круг, говоря «право

есть право». \

Во-вторых, сведение права к закону, иным нормативно-правовым актам приводит к утрате всяких критериев, позволяющих отличать правовые нормы от голого произвола государства. Как бы ни были широки возможности государства в его правотворческой деятельности, однако они вовсе не беспредельны. И история права знает немало примеров тому, как авторитарные или фашистские государства нарушали эти пределы и грубо вторгались в неподвластную им сферу личной жизни граждан, устанавливали нормы, устраняющие самую элементарную независимость личности от государства.

С точки зрения позитивистской теории, все законы фашистского государства являются правом, и законопослушным гражданам не остается ничего иного, как терпеливо их выполнять. Однако это положение является весьма сомнительным хотя бы потому, что в истории каждого народа есть немало примеров тому, как рушилась устаревшая, прогнившая власть, а вместе с ней и действующие нормы. С точки зрения позитивистов, это было явное беззаконие, грубейшее нарушение установленного права. Между тем с позиций закономерностей общественного развития только таким путем и может осуществляться прогрессивное развитие общества, переход от одной изжившей себя власти и установленных ею порядков к новому государству и праву.

Подлинно научная теория не может игнорировать процессов исторического развития права и не делать принципиального различия между нормами права, направленными на создание необходимых условий для существования и развития личности, проявления ею своих способностей, и нормами, ставящими человека в полную зависимость от государства и произвола его органов.

В-третьих, отрицая существование права вне закона, в общем и целом, юридический позитивизм вынужден признать независимое от закона существование права в частном случае, на стадии правоприменения и реализации. Позитивизм допускает существование отношений, которые имеют правовой характер, подлежат правовому регулированию, но по тем или иным причинам оказались не урегулированными действующим законодательством. Для преодоления таких ситуаций рекомендуется использовать аналогию права или аналогию закона.

Но каким образом можно определить правовой или неправовой характер того или иного общественного отношения, если законодатель прямо не высказался на этот счет и не создал соответствующую норму права? И в силу каких причин может возникать правовой характер у отношения, прямо не предусмотренного законом?

Позитивно ответить на эти вопросы можно, лишь признав существование ситуаций, когда зачатки права, его отдельные элементы могут складываться в реальной жизни до их закрепления в законах государства. Причем их правовой характер настолько очевиден и бесспореь, что даже любой суд, иной орган государства способны их выявить и разрешить дело по аналогии, применив сходные нормы права или правовые принципы.

Но если фундаментальное положение позитивистов о государстве как единственном источнике права допускает исключения из него, значит, имеются все основания для продолжения поисков теоретического принципа, способного надлежащим образом объяснить и правило, и все исключения из него. И такой поиск был продолжен советскими правоведами, хотя они в этом прямо не признавались.

Советские юристы вели активную борьбу с юридическим позитивизмом и нормативизмом, как и другими буржуазными правовыми теориями. И тем не менее их определения сущности права и теоретические представления о механизме правового регулирования оставались по преимуществу позитивистскими.

Официальное грехопадение состоялось 16 июля 1938 г., когда на первом Всесоюзном совещании по вопросам науки советского права и государства Прокурор СССР А.Я. Вышинский предложил юристам понимать право как совокупность правил поведения, выражающих волю господствующего класса, установленных в законодательном порядке, а также обычаев и правил общежития, санкционированных государственной властью, применение которых обеспечивается принудительной силой государства в целях охраны, закрепления и развития общественных отношений и порядков, выгодных и угодных господствующему классу.

С небольшими изменениями это определение права доминирует и по настоящее время в российском правоведении. Оно приводится и в нашем курсе в качестве исходного понимания права как регулятора общественных отношений. Нередко подобная трактовка права приписывается К. Марксу и Ф. Энгельсу на том основании, что в одном из их произведений содержалась следующая фраза о буржуазном праве: «ваше право есть лишь возведенная в закон воля вашего класса, содержание которой определяется материальными условиями жизни вашего класса».

М^жду тем это явное недоразумение. Основатели марксизма, будучи последовательными диалектиками, никогда не разделяли позитивистских трактовок права. Их понимание права было принципиально иным (см. об этом следующую главу). И в приведенной фразе они не давали определения права. Наоборот, утверждали, что в условиях буржуазного об щества, как и любом ином классовом обществе, подлинного права нет и быть не может. То, что понимается буржуазией как право в действительности, — «лишь возведенная в закон воля вашего класса».

Признание советскими юристами обусловленности воли материальными, экономическими отношениями общества, однако, не устраняло основных пороков позитивистского правопонимания ни в теории, ни в практической деятельности. В первые десятилетия советская власть возводила в ранг права явный произвол, грубейшим образом нарушала права советских граждан, а правовая наука освящала этот произвол, выдавая его за самые, что ни на есть демократические права и свободы. Словом, «марксистское»понимание права не давало никаких гарантий того, что советские законы содержали только право и ничего кроме права.

Воля класса связана со своей материальной основой не прямо и непосредственно, а через сложную систему социальных явлений и их связей. Без выявления этой закономерной связи верно констатируемая зависимость воли от ее материальной основы остается абстракцией, которая никак не продвигает дело вперед и соответственно не меняет сущности позитивистской трактовки права. Советские юристы были марксистами по преимуществу в собственном воображении, больше говорили о материальной обусловленности права, чем реально ее исследовали. И при первом же удобном случае изменили марксизму, осуществив массовый переход на позиции буржуазных доктрин и приписав ему все пороки и недостатки, которые способно породить лишь воображение недостаточно грамотных политиков и плохо знающих марксизм правоведов.

Вопросы для самопроверки к главе 30

Какие представления о праве лежат в основе теории естественного права?

Какие недостатки присущи теории естественного права?

Каким образом понимается право представителями юридического позитивизма?

Можно ли изучать систему действующих в обществе норм права в отрыве от их связи с другими правовыми, политическими и социальными явлениями?