Приоритет ядерного и межконтинентального потенциала
В военно-стратегическом смысле Новая Империя может быть реально создана лишь при условии сохране ния ядерной мощи бывшего СССР, а также всех видов стратегических и космических вооружений в руках евразийского блока. Это главное условие не только для дееспособности грядущего континентального образования, но и для самого его создания, так как интеграция государств и " больших пространств" вокруг России, утверждение главных осей Евразии реализуются лишь при наличии у Москвы стратегического потенциала, который будет основным гарантом серьезности всего проекта. Именно сохранение стратегического баланса между атлантизмом (НАТО) и Россией (военно-стратегической наследницей СССР и полюсом нового евразийского блока) делает политические планы Новой Империи серьезными и практически достижимыми.
В настоящий момент стратегический потенциал бывшего СССР еще сохраняет свою пропорциональную сопоставимость с НАТО в сфере ядерного вооружения, атомных подводных лодок, некоторых военно-космиче ских программ, в вопросе стратегической авиации. Как только этот баланс однозначно сместится в пользу атлантистов, евразийская Империя станет невозможной, Россия окончательно превратится в простую " региональную державу", а следовательно, резко сократит свою территорию и масштабы влияния. После этого никакие геополитические оси и политические проекты не смогут ничего изменить. Лишь на данном этапе, пока расклад сил " холодной войны" в стратегической сфере еще не изменился необратимо, геополитика и политика России действительно имеют решающее значение и континенталь ный вес. Фактически, возможность свободного и независимого геополитического проектирования напрямую зависит от сохранения стратегической сопоставимости русского и атлантистского потенциалов. Как только эта пропорция резко нарушится, Россия превратится из субъекта геополитики в ее объект. В этом случае русским останется лишь лавировать в навязанной извне ситуации, выбирая роли и приоритеты в сущностно " не своей" игре.
Такое положение дел делает евразийский проект напрямую связанным с качеством и потенциалом русской (бывшей советской) армии. И автоматически из этого можно сделать вывод армия в таких условиях ни в коем случае не должна зависеть от сиюминутной политической ситуации в Москве. Напротив, само качество армии (естественно, в первую очередь, в вопросе стратеги ческих вооружений) является основой всей русской политики, ее осью, а следовательно, структура армии должна предопределять общие контуры этой политики, утверждать сугубо политические ориентиры. Пока стратеги ческий баланс в какой-то мере сохраняется, армия будет оставаться важнейшим фактором русской политики, так как сам политический статус страны, ее вес, ее возможности и ее будущее в такой ситуации напрямую зависит именно от ВС.
В данный момент в русской армии под давлением атлантизма происходит очень опасный процесс переориентации всей военной доктрины с континентально-со ветской структуры на регионально-локальную. Это означает, что в качестве " потенциального противника" России начинают рассматриваться более не США и страны НАТО, но пограничные с Россией страны, а также внутренние регионы РФ, могущие обратиться к сепаратизму. Такой поворот новой военной доктрины фактически полностью противоположен единственно разумной, с геополитической точки зрения, позиции ВС, так как " потенци альными противниками" в данном случае становятся именно те страны, которые логически должны были бы стать естественными " союзниками" русских. Иными словами, " потенциальные союзники" рассматриваются в роли " потенциальных противников", а главный геополити ческий " потенциальный противник" России атланти ческий блок вообще сбрасывается со счетов.
Военный вопрос находится в прямой зависимости от геополитического выбора. Если Россия мыслит свое будущее как Империя, как интегратор и полюс нового континентального блока, ее ВС должны с необходимостью приоритетно ориентироваться на ядерное и стратегиче ское вооружение в ущерб более локальным формам вооружения. Основные военные действия в имперском плане будут развиваться в перспективе " войны континен тов", и следовательно, особую роль приобретают межконтинентальные ракеты (в первую очередь, с ядерными боеголовками), стратегическая авиация, авианосцы и атомные подводные лодки, а также все формы космических военных программ, разрабатывавшихся как альтернати ва СОИ. Приоритет именно таких видов вооружений как нельзя лучше способствовал бы континентальной интеграции и делал бы альянс с Россией привлекательным и фундаментальным для остальных евразийских блоков и стран. Именно такие виды вооружения напрямую связаны с возможностью России разыгрывать геополитиче скую карту на уровне континента, а следовательно, на более конкретном плане решать попутно и экономиче ские проблемы на основе сотрудничества с развитыми регионами Средней Европы и Японией. Не следует забывать, что именно ядерный фактор, преподанный США как " гарант защиты Запада и демократии от советского тоталитаризма", был основным движущим мотором американской экономики в послевоенный период, когда экономические сильные, но военно-политически слабые страны Запада (и Япония) были вынуждены субсидировать американскую экономику и промышленность в обмен за стратегическую опеку Pax Americana. В некотором смысле, Россия уже в настоящий момент может предложить нечто аналогичное как Европе, так и Японии, с тем дополнением, что в интересах России способствовать политическому созреванию этих двух " потенциальных Империй", а не ослаблять и жестко контролировать их, как это имеет место в случае американской, атлантической доминации. Даже на чисто прагматическом уровне, преодоление экономического кризиса в России возможно только при активном геополитическом использовании стратегического фактора и соответствующих видов вооружений. Чтобы получить " больше хороших товаров", проще не перепрофилировать ВПК на изготовление кастрюль, а продолжать и интенсифицировать изготовле ние авианосцев и атомных подводных лодок. При соответствующем политическом обеспечении несколько подводных лодок могут принести России целые страны с развитой промышленностью, причем сугубо мирным путем, тогда как перестроив военные заводы на выпуск стиральных машин, Россия нанесет себе непоправимый экономический ущерб.
Перепрофилирование армии в целом на " региональ ный" манер означает развитие всех нестратегических, обычных видов вооружения. Если провести такую военную реформу разумно и последовательно (во что в наших условиях верится с трудом), то русские получат эффективную мобильную армию, готовую к боевым действиям в континентальных условиях и способную решать успешно и беспроблемно военные конфликты масштаба Афганистана, Таджикистана или Чечни. Неэффективность советских войск в локальных конфликтах, которую можно было наблюдать в афганской войне и в перестроеч ных конфликтах, была результатом стратегического приоритета в строительстве ВС СССР, который ориентиро вался на глобальный ядерный конфликт, а не на локальные войны малой и средней интенсивности. Это закономерно. Перестройка в армии с приоритетом " региональной ориентации", т.е. выбор в качестве основной цели именно успешные военные действия в рамках " войн малой и средней интенсивности", неминуемо приведет к разрушению стратегических вооружений, так как ни одна армия сегодня, даже в самой богатой и развитой экономически стране к примеру, США не способна эффективно проводить свое строительство сразу в двух направлениях стратегическом и региональном. (Недееспособность американцев в локальных конфликтах была уже не раз продемонстрирована начиная с Вьетнама и кончая Югославией и Сомали.) Поэтому, на первый взгляд, " позитивное" преобразование армии, якобы отвечающее духу времени, в далекой перспективе означает конец стратегической безопасности русских, потерю каких-либо серьезных гарантий территориальной целостности РФ и полную невозможность каким-то образом улучшить свое геополитическое состояние в будущем.
Русские национальные интересы заключаются сегодня в том, чтобы любой ценой сохранить свой стратеги ческий потенциал на межконтинентальном уровне, т.е. остаться " сверхдержавой", хотя и в урезанном, редуциро ванном варианте. Для обеспечения этого условия можно пожертвовать всем идти на любые политические, геополитические, экономические и территориальные компромиссы. При сохранении стратегического потенциала любая сегодняшняя уступка будет пересмотрена в пользу русских завтра. Пока все остается по-прежнему, все политические шаги российского руководства в пользу Запада остаются теоретически обратимыми.
Судьба русских и их грандиозного будущего заключается сегодня не в том, сколько русских оказались вне РФ, и не в том, какое у нас политическое или экономиче ское положение в данный момент, а в том, будет ли у нас достаточный уровень вооружений для того, чтобы военным образом отстоять свою независимость от единственного и естественного " потенциального врага" России от США и североатлантического блока. Все остальные вопросы вытекают отсюда. На этом же основывает ся и однозначное определение того, возможна ли еще реализация глобального евразийского имперского проекта или уже нет.
6.2 Какие ВС нужны великой России?
Иерархия развития военного комплекса в перспекти ве создания Евразийской Империи ясно вытекает из основных геополитических положений: 1) Приоритетом пользуются космические виды вооружений, которые имеют такой потенциальный масштаб территориального воздействия, что традиционные формы обеспечения военной безопасности государства или блока государств перед ними отступают, полностью теряя эффективность и значение. Разработки русского варианта СОИ имеют здесь центральное значение. Также крайне важны разработки " атмосферического" оружия и эксперименты с неортодоксальными типами вооружений, связанными с воздействием на психический компонент человека. Эта затратная и наукоемкая сфера вооружений, практически неприменимых при этом в локальных конфликтах, на самом деле, является самой главной осью подлинной безопасности государства и нации. Без этих исследований и соответствующих результатов, народ оказывается практически незащищенным перед лицом " потенциального противника", и все вопросы " независимо сти", " суверенитета" и " геополитических проектов" отпадают сами собой.
2) Далее следует ядерное оружие на воздухоносите лях ракетный потенциал и стратегическая авиация. Эта межконтинентальная сфера вооружений, нацеленная на потенциальный конфликт с атлантистским полюсом, создает постоянную угрозу тем регионам, которые надежно защищены морскими границами от всех остальных форм военного вторжения. Неслучайно, именно развитие советского ракетостроения вызвало такую панику в свое время в США, и именно успехи в этой области позволили СССР и Варшавскому договору просущество вать так долго после Второй мировой войны, несмотря на предельно невыгодную геополитическую ситуацию с сухопутными границами. Только межконтинентальные виды вооружений делали СССР в некотором приближе нии " континентом", что давало определенные основания для стратегического паритета с настоящим континен том США.
3) Следующим уровнем важности надо считать ВМФ. Этот вид вооружений так же, как и межконтиненталь ные ракеты и стратегическая авиация, призван выполнять глобальные военные задачи при столкновении с " потенциальным противником" N1 США. При этом в перспективе создания континентального блока ВМФ России должен стать отправной точкой для создания гигантской системы стратегических портов как на Юге, так и на Западе (чего Россия и СССР были традиционно лишены). Авианосцы и атомные подводные лодки играют в этом первостепенное значение. ВМФ должен структурно ориентироваться на ведение боевых действий в морских условиях и в прибрежных зонах, т.е. в про странстве максимально удаленном от сухопутной базы. Это должно стать приоритетной формой боевых действий в потенциальном военном конфликте, так как основной императив успешной стратегии заключается, как известно, в ведении боевых действий либо на территории потенциального противника, либо на нейтральной территории. При этом заранее надо предусмотреть геополитическую и стратегическую специфику адаптации существующей модели ВМФ к условиям южных морей и океанов, а также к западной Атлантике. Черноморский флот и флот балтийский рано или поздно утратят свое значение для России как Империи, поскольку они являются важными стратегическими пунктами только для " региональной державы", становление которой уже само по себе равносильно для России стратегическому самоубийству.
Поэтому контроль над Индийским океаном и Атлантикой гораздо важнее для континентального блока, чем второстепенные порты, легко замыкающиеся проливами или узким перешейком между Балтикой и Северным морем. ВМФ в целом должен ориентироваться, скорее, на дальневосточные и североморские образцы, аналоги которых Россия должна быть готова воспроизвести, когда придет время, в Индии, Иране и Западной Европе, так как именно эти территории являются подлинными геополитическими границами имперской (а не региональ ной!) России.
4) Сухопутные войска имеют в имперской перспекти ве наименьшее значение и призваны играть скорее роль " внутренних войск", чем действительно важной стратегической величины. В реальном межконтинентальном конфликте сухопутные войска должны исполнять лишь вспомогательную функцию этим и определяется их место в иерархии военного строительства. Единствен ным исключением являются в данном вопросе воздуш но-десантные войска и спецназ, которые в силу своей мобильности и несвязанности с сухопутными континен тальными базами могут принимать активное участие в серьезных межконтинентальных операциях. Соответст венно, ВДВ надо наделить приоритетом перед иными сухопутными секторами армии.
Такая структура ВС России и будущей Новой Империи в общих чертах воспроизводит сугубо советскую модель армии в послевоенный период. Последняя явилась результатом естественного геополитического процесса, который яснее всего осознавался именно армейским руководством, дававшим адекватный ответ на саму геополитическую логику истории, в то время как политические и идеологические клише не позволяли партийным руководителям СССР поступать в согласии с единственной, само собой напрашивавшейся, логикой государственного и стратегического развития Советского Государства. Перспектива геополитического и стратегического экспансио низма вписана в саму основополагающую структуру географического положения России, и именно армия понимала это полнее и отчетливее других. Поэтому ВС СССР в общем смысле двигались в совершенно правильном направлении и в определении " потенциального противника", и в выборе приоритетов развития тех или иных видов вооружений, и в техническом оснащении армии новейшими технологиями. При этом, однако, чрезмерное идеологическое давление и общее обветшание позднесо ветского общества сказались и на ВС, которые, казалось, мгновенно забыли о своей собственной логике и своих собственных интересах (совпадающих с национальными интересами всех русских в вопросе свободы и безопасно сти нации), и частные погрешности отвлекли внимание от основных стратегических вопросов.
Актуальная перестройка армии, исходящая из концепции " Россия региональная держава", фактически переворачивает ту иерархию, которая должна существо вать в Новой Империи и которая существовала в общих чертах в ВС СССР.
В " региональной" армии РФ приоритет отдается сухопутным войскам, хотя ВДВ также несколько выделены из остальных родов войск.
Далее следует ВМФ, причем конверсия и сокращение осуществляются, в первую очередь, за счет авианосцев и атомных подводных лодок, а вокруг Черноморского флота, практически лишенного стратегической значимости, поднимается скандал между Москвой и Киевом, вообще не имеющий никакого исхода, так как изначальные термины и цели в корне неверны.
Еще меньше внимания уделяется авиации и ракетостроению, а стратегическая авиация и межконтиненталь ные ракеты вообще уничтожаются. Параллельно реализуется отказ от ядерного оружия.
Программы развертывания космических видов вооружения, совершенно излишних в региональных конфликтах, замораживаются и свертываются, поскольку в узко " региональной" перспективе они представляют собой только гигантскую и бессмысленную статью расходов госбюджета, не имеющую никакого оправдания.
Сравнив две модели приоритетов армейского строительства, мы видим, что они представляют собой две противоположности.
Одна армия (первый континентальный вариант) предназначена для защиты континентального блока, Евразии, России в ее истинном геополитическом объеме от " потенциального противника", которым были и остаются США и атлантистский блок. Такая армия ориентирована на обеспечение подлинных интересов русских и является гарантом национальной независимости и свободы. Кроме того, такая армия позволяет эффективно реализовать глобальный евразийский проект, который только и способен сделать геополитическое положение России в мире стабильным и безопасным, а также решить важнейшие экономические проблемы.
Вторая армия (" регионального" типа) нужна России, понятой только как РФ и заинтересованной лишь в решении локальных и внутренних политических проблем. Такая армия не может быть подлинным гарантом национальной безопасности. Ее изначальная установка на потенциальный конфликт с соседними странами и народами заставляет русских постоянно находится в ожидании удара со стороны " враждебного соседа" (" бывшего братского народа"). Ее структура лишает русских возможности вступления в адекватные геополитические отношения со Средней Европой и Японией, так как ее будет явно недостаточно, чтобы в перспективе защитить эти геополитические образования от потенциальной агрессии США. Более того, такая структура заставляет русских относить всех трех участников будущих геополитических осей Евразии Берлин, Тегеран, Токио к " потенциальным противникам", и соответственно, провоцирует такое же отношение этих стран к России. И совершенно неважно, что армейская структурная перестройка будет сопровождаться пацифистскими уверениями. В геополитике а она стоит выше чисто политических соображений при принятии самых ответственных решений характер вооружений той или иной страны говорит гораздо выразительнее, чем официальные и неофициальные заявления дипломатов и политических лидеров.
|
