Разрушенный эллипс

С отступлением турок немцы и сербы являются природными партнёрами в паннонском пространстве, но Вена и Белград как и прежде являются центрами эллипса. Превратить этот эллипс в политическое единство — таково было геополитическое требование. Это требование исходило от Австрии, принц Евгений Савойский, казалось, исполнил его. Но что же произошло, едва он умер?

Совершенно неподготовлено объявили войну, которая собственно говоря была войной русских. Принц Евгений Савойский настоятельно советовал своему кайзеру оставить Марии Терезии сильное, в любое время готовое к битве войско. Но Карл V1 уверенно — но, как мы знаем напрасно — вложил все деньги в Прагматическую санкцию 1713 года. Войско, его оснащение и вооружение пришли в упадок.

40000 человек стояли в Венгрии, но три корпуса были посланы в трёх различных направлениях — в Боснию, Сербию, Валахию — против врага; с 20000 восставшими сербами и албанцами не объединились; последние были разбиты турками. Ошибочно посланные в бой отряды кайзера в конце концов должны были вернуться со всех трёх фронтов.

Следующий год приносит бесславное окончание. Новый, требующий явно слишком многого от своего поражения главнокомандующий из-за незначительного проигрыша сразу же отступает за Дунай, просто бросает на произвол судьбы храбро защищавшийся Белград и посылает графа Найпперга в лагерь великого визиря для того, чтобы заключить мир. Мир даруется ему за уступки всех достигнутых Австрией в Пассаровицком мире областей. Одним росчерком пера была подарена Сербия.

«Надежда сербов вести под австрийским скипетром достойную жизнь, больше не имела места». Так говорится в V11 томе изданной Шпамерсом в 1894 году в Лейпциге мировой истории. Продолжение гласит: «Если бы австрийцы стали оспаривать принадлежность Сербии, то Австрия стала бы господствующей на севере Балкан державой и немецкой культуре открылось бы там необозримое поле возможностей. Отныне все эти грандиозные перспективы были утрачены». Пьемонт по эту сторону Дуная

Эти перспективы всё же были не совсем утрачены, поскольку пятьдесят лет спустя, в 1789 году — во время Французской революции — Белград в теперь успешной в военном отношении войне был опять взят под начальством Лаудона, но в 1790 году согласно мирному договору между Австрией и Турцией в Систово Леопольд 11 восстановил status quo ante bellum, в этот раз будто бы под английским и прусским нажимом. С этого времени больше никто не продолжил дело принца Евгения Савойского. Однажды утраченное осталось утраченным, осталось таковым и в 1878 году. Тогда, во время занятия Боснии и Герцеговины Австрией, Мольтке, победитель Hradec Kralove, но теперь союзник, заметил, что победа будет неполной без принятия и всех прочих сербских областей. Он отчётливо понял, что сербы были для Австрии важнее, чем какой-либо народ их монархии кроме немцев.

Удовлетворить это ясное требование и подготовить его исполнение — этот путь ещё оставался, но не обязательно он был военным. Завоёвывают не только посредством меча. Возможность создали ещё 17 и 18 столетия. С того времени вследствие массового заселения беженцев в Банате и в Сирмии имелось значительное сербское меньшинство и по эту сторону Дуная.4 К сожалению, это меньшинство так и не испытало соразмерного своей важности обхождения. Впрочем, уже Иосиф I в 1706 году и Карл VI в 1713 году подтвердили их старые, восходящие к 1690 году особые права. Поскольку сербское самоуправление всё же всегда было у ревнивой Венгрии бельмом на глазу, Карл VI вскоре снова отменил его, так как он зависел от признания Прагматической санкции венгерским рейхстагом.

Прагматическая санкция оказалась гигантским ошибочным инвестированием. Однако сербы требовали своих гарантированных прав. Сербский национальный конгресс выразил протест и уже в 1735 году дело дошло до крестьянского восстания, которое было подавлено в 1736 году. Габсбурги снова сделали ошибочный ход. Речь шла о том, чтобы сделать из сербов по эту сторону Дуная сербский Пьемонт.

Пожалуй, подобного рода ходы мысли были сначала чужды 18 веку, но в 1790 году, когда Леопольд II основал «Иллирийскую канцелярию при дворе», уже не могли иметь места. Достижение сербов на военной границе, безусловная надёжность этих «пограничников» и их потомков до 1914 года оправдали попытку сделать их передовым отрядом сербской свободы. Зачем, собственно говоря, отправились на фронт принц Евгений Савойский и Лаудон? Для чего же иного создали предпосылки их победы?

Однако вместо того, чтобы причинять неудобства туркам или венграм, в Вене стали рыть яму для России. Полумерами ничего не достичь, ни по отношению к Богу, ни на земле.

Перевод с немецкого Ю.Ю. Коринца