Новая стадия движения за независимость

 

В конце 1930-х-начале 1940-х годов зарубежное корейское движе­ние за независимость, так же как и в предыдущее десятилетие, имело свои центры в Китае, США и СССР.

В южнокорейской историографии основное внимание акцентиру­ется на тех тенденциях, которые складывались в корейском движе­нии за независимость в Китае как наименее подверженном влиянию «внешних сил». Здесь на рубеже 1930-1940-х годов сформировались два блока — «левый» и «правый». К 1944 г. им удалось объединиться.

Обратимся к истории создания «левого» блока национально-осво­бодительного движения, которое возглавил Ким Вонбон (1898-?, по­сле 1958 г.). Ким Вонбон стал участником движения за независимость Кореи в 1921 г., находясь в Китае, куда приехал впервые еще в 1915 г. Здесь же он получил военное образование в гоминьдановской военной школе на острове Хуанпу (Вампу), возглавлявшейся Чан Кайши. Ким Вонбон интересовался марксизмом и в 1929 г. основал в Пекине «Ин­ститут ленинской политики». Имея военное образование, он прилагал немалые усилия для создания офицерских кадров будущей корейской армии освобождения. Так, в 1932 г. Ким Вонбон открыл в Нанкине Корейскую офицерскую школу.

В том же году из двух Партий независимости Кореи (Хангук тон-ниптан и Чосон тонниптан), Новой корейской партии независимо­сти (Синхан тонниптан), Корейской революционной партии (Чосон хёнмёндан), Великой корейской партии независимости (Тэхан тон­ниптан) при активном участии Ким Вонбона был создан «Корейский объединенный союз антияпонского фронта» (Хангук тэиль чон-сон тхониль тонмэн). Действительно, после ликвидации в Корее в 1932 г. «Общества обновления» (Синганхве), многие представители патриотических сил переправились в Китай и активно включились в национально-освободительную борьбу. В начале 1930-х годов Со­юз антияпонского фронта стал фактически второй значимой силой, объединявшей корейские патриотические силы в Китае, после Вре­менного правительства Республики Корея в Шанхае.

В июне-июле 1935 г. в Нанкине из Корейского объединенного со­юза антияпонского фронта Ким Вонбон образовал Корейскую наци­ональную революционную партию (Хангук минчжок хёнмёндан). Во главе новой партии встал сам Ким Вонбон; коммунист по убеждениям Ким Дубон (1889-1961?) стал заведующим организационным отделом. Однако часть руководящих постов занимали представители «право­го» крыла движения за независимость, например, Ким Гюсик (1877-1950), бывший министр иностранных дел Временного правительства. Окончательное «полевение» партии произошло в 1937 г., когда в ее ряды вошли представители корейского коммунистического движения, переправившиеся в Китай из Кореи. Тогда в названии партии «пра­вое» имя Кореи «Великая Хан» поменяли на «левое» «Утренняя Све­жесть».

Среди важнейших программных требований строительства буду­щего независимого государства были указаны такие, как: 1) госу­дарственная собственность на землю и равное распределение земли между крестьянами; 2) государственное управление крупными или «монопольными» предприятиями; 3) государственное планирование. Требования эти основывались на так называемом принципе «равен­ства трех», т. е. принципе сбалансированности отношений между лич­ностью, нацией и государством или между политикой, экономикой и народным образованием.

Таким образом, в программе Корейской национальной революци­онной партии были намечены элементы будущего строительства го­сударства социалистического типа или по крайней мере с элементами социализма. Возможно, именно по этой причине часть корейских пат­риотов правого крыла со временем вышли из рядов партии.

Однако события японо-китайской войны трагически повлияли на судьбу партии. Штаб-квартира ее со дня основания находилась в Нан­кине. Когда в октябре месяце японские войска подошли к Нанкину, штаб-квартира переехала в Ухань. После падения Уханя партия пре­кратила свое существование. Сам Ким Вонбон отправился в Чунцин, где расположилось Временное правительство Республики Корея, и впоследствии вошел в его состав. При этом в 1938 г. он создал «Лигу фронта корейской нации» (Чосон минчжок чонсои ёнмэн), которая стала новым центром левых сил корейского движения за освобожде­ние в Китае.

Почему в «буржуазное» правительство, возглавлявшееся лидером правого крыла Ким Гу (1876-1949), вошел Ким Вонбон, человек левых убеждений?

Это случилось потому, что сам Ким Гу постепенно приходил к идее^объективной необходимости преобразований с элементами левой ориентации в будущей свободной Корее. В 1937 г., пытаясь расширить и укрепить антияпонский патриотический фронт правых сил, Ким Гу образовал «Объединенный союз организаций движения за возрожде­ние Кореи» (Хангук кванбок ундон танчхе ёнхапхве). Однако уже в 1939 г. Ким Гу и Ким Вонбон пришли к мысли о необходимости объ­единения левых и правых сил в единый антияпонский фронт, по пово­ду чего распространили совместное «Открытое послание товарищам и соотечественникам» (Тончжи, тонпхо-еге понэнын конгэчжан). В открытом послании была представлена относительно умеренная про­грамма строительства нового корейского государства после освобож­дения. Речь шла о необходимости строительства независимого корей­ского государства; экспроприации, т. е. «возврате» японской собствен­ности в Корее, а также собственности прояпонски ориентированных корейцев; государственном управлении промышленностью, транспор­том, банками в «переходный период»; распределении земли между крестьянами и запрете купли-продажи земли.

Тогда из-за противодействия ряда членов правого Объединенного союза реализовать идею единого фронта не удалось. Однако объек­тивное положение Кореи привело к тому, что в опубликованной в но­ябре 1941 г. программе Партии независимости Кореи (Хангук тоннип- гаам), воссозданной Ким Гу 9 мая 1940 г., был провозглашен принцип «равенства трех», на котором ранее настаивал Ким Вонбон. 28 нояб­ря 1941 г. Временное правительство Республики Корея опубликовало «Программу государственного (строительства Республики Корея». В ней были обозначены такие пункты, как: 1) проведение всеобщих рав­ноправных выборов; 2) создание системы обязательного образования; 3) государственная собственность на землю и распределение земли между крестьянами; 4) государственная собственность на крупные предприятия.

Таким образом, в начале 1940-х годов в представлениях правого лидера движения за независимость Ким Гу о будущности корейско­го государства появились отдельные элементы социализма. Однако это вовсе не означало, что Ким Гу вдруг стал разделять левые взгля­ды. Наоборот, он всегда достаточно негативно относился к марксизму, классовой борьбе, классовой диктатуре (хотя не принимал и западные представления о свободе). Подобное внешнее «полевение» взглядов Ким Гу было отражением социально-экономических реалий Кореи: все крупные предприятия, большая часть земли находились в руках японцев или их «приспешников».

Как можно было распорядиться крупными предприятиями и зем­лей после будущего освобождения Кореи? Продавать их было некому, потому что достаточным количеством финансов обладали только ино­странцы или коллаборационисты. Для последних освобождение Ко­реи означало неминуемый суд и наказание. Только землю можно было безвозмездно раздать крестьянам, что и предполагалось сделать.

Таким образом, в результате относительного сближения программ двух блоков, ужесточения японской колониальной политики подавле­ния корейского народа, перелома в ходе второй мировой войны, ко­гда освобождение Кореи становилось реальным, создавалась база для объединения двух блоков — под руководством Ким Вонбона и Ким Гу — в рамках Временного правительства.

В мае 1942 г. было принято решение о том, что Ким Вонбон стано­вится заместителем главнокомандующего Армией возрождения Ко­реи (Хангук кванбоккун), которая была создана в сентябре 1940 г. и подчинялась Временному правительству. Окончательное соединение двух блоков произошло в апреле 1944 г. и было закреплено приняти­ем пятого, исправленного варианта текста Конституции Республики Корея. По оценкам историков Сеульского университета, новое коали­ционное правительство можно определить как «социал-демократическое»[278].

Учитывая объективную предрасположенность колонизированной Кореи к установлению государственности с элементами социализма, а также «полевение» Временного правительства Республики Корея к середине 1940-х годов, становится понятным, почему ряд западных держав не противился идее оккупации Кореи после освобождения от японского господства.

С начала 1940-х годов Временное правительство стало предпри­нимать активные шаги с целью признания его как единственного за­конного правительства после освобождения Кореи. 1 марта 1942 г., в 23-ю годовщину Первомартовского движения, Временное правитель­ство приняло обращение к Китаю, США, Англии и СССР с призывом признать его законность.

Каирское совещание в ноябре 1943 г. с участием президента США Т. Рузвельта, премьер-министра Великобритании У. Черчилля и гла­вы гоминьдановского Китая Чан Кайши, на котором было заявлено о предоставлении Корее независимости, воодушевило Ким Гу, и он ре­шил попробовать добиться признания Временного правительства если не одновременно у всех ведущих мировых держав, то хотя бы посте­пенно. Запросы о признании Временного правительства отправлялись на имя Чан Кайши 3 июля и 5 октября 1944 г., но оставались без от­вета, несмотря на искреннее сочувствие Временному правительству со стороны главы Китайской Республики. Ким Гу надеялся хотя бы через военное сотрудничество с армией гоминьдана и войсками США, находившимися в Китае, добиться участия Армии возрождения Ко­реи в операциях по освобождению Кореи и тем самым обеспечить будущую легитимность передачи власти Временному правительству.

Однако все его попытки оказались практически безуспешными. У союзных государств — СССР и США были свои планы насчет путей разгрома милитаристской Японии и последующего освобождения Ко­реи, и в них не было места почти неизвестному в обеих странах Вре­менному правительству, которое, с точки зрения США, было чересчур «левым», а с точки зрения СССР — слишком «правым».

У будущих стран-освободительниц были «свои» представители ко­рейского национально-освободительного движения, причем не какие-нибудь безымянные «ставленники», а люди, хорошо известные в Ко­рее и являвшиеся в некотором роде символами движения за независи­мость. Так, в США с 1904 г. в течение многих десятилетий проживал Ли Сынман, объединивший вокруг себя патриотические круги корей­ских соотечественников в США.

У СССР также к 1945 г. появился «свой» лидер движения за неза­висимость — Ким Ирсен, прославившийся с конца 1930-х годов анти­японскими партизанскими рейдами в Маньчжурии и у северных гра­ниц Кореи. Как уже упоминалось, по версии отечественной историо­графии 1990-х годов, Ким Ирсен с 1942 г. занимал заметные посты в отдельной 88-й стрелковой бригаде, сформированной на Дальнем Востоке из маньчжурских партизан. Согласно северокорейской исто­риографии, Ким Ирсен все это время находился в Маньчжурии, но в июле 1945 г. прибыл в Хабаровск, где обсуждал с командованием Красной Армии вопрос о совместных действиях с Корейской Народно-революционной армией. В любом случае «легендарный» Ким Ирсен был хорошо знаком советскому военному руководству, что не отрица­ется историками.

Именно этим лидерам движения за независимость, тесно связан­ным с будущими странами-освободительницами Кореи, и предстояло сыграть ключевую роль в дальнейшем развитии ее истории.