Студопедия — Зимовец А.А. 19 страница
Студопедия Главная Случайная страница Обратная связь

Разделы: Автомобили Астрономия Биология География Дом и сад Другие языки Другое Информатика История Культура Литература Логика Математика Медицина Металлургия Механика Образование Охрана труда Педагогика Политика Право Психология Религия Риторика Социология Спорт Строительство Технология Туризм Физика Философия Финансы Химия Черчение Экология Экономика Электроника

Зимовец А.А. 19 страница






 

– Дядька Адам, уберешь дозорного, что стоит возле била, – шепотом приказал Бурцев.

 

Прусс молча взялся за лук.

 

От палатки поверху, по веткам, вдоль дороги, тянулся кабель телефонной связи. По ту сторону тракта от заставы тянулся и исчезал за поворотом. Еще одно средство связи с Взгужевежевским гарнизоном.

 

– Бурангул, сможешь перебить стрелой ту вон м-м-м… веревку?

 

Татарин кивнул, вынул из колчана стрелу с наконечником пошире, наложил на тетиву.

 

На дубе с сигнальным гонгом – среди ветвей – оборудовано гнездо с навесом. Вместо сторожевой вышки, надо полагать. Наверх вела лестница, прислоненная к стволу. В гнезде засел наблюдатель-арбалетчик.

 

– Этот – твой, – шепнул Бурцев Сыма Цзяну.

 

Китаец улыбнулся. Улыбкой, не предвещающей тевтонскому стрелку ничего хорошего.

 

Еще трое кнехтов слонялось по заставе. Возле бревна на козлах расхаживал рыцарь в белом плаще с черным крестом.

 

– Вальтер, возьмешь на себя рыцаря.

 

Телль прильнул к заряженному арбалету. Однако главным здесь был не брат ордена Святой Марии.

 

Едва на тракте из-за дальнего поворота показалась повозка Скирва, как и кнехты, и рыцарь позвали…

 

– Хэр! Хэр! Хэр!

 

…эсэсовца со «шмайсером». И с расстегнутыми штанами.

 

Хэр стоял в сторонке – у самого проволочного ограждения. У отхожей ямы. Хэр мочился.

 

Эх, взять бы его! Выпытать подробности – что да как там, во Взгужевеже. Бурцев с китайским арбалетом приподнялся из кустов. В нескольких шагах от ошарашенного эсэсовца.

 

– Стоять-бояться! – негромко приказал Бурцев по-немецки.

 

– А?

 

– Молчать!

 

Фриц не пожелал. Ни стоять не пожелал, ни бояться. Ни молчать. Фриц дернулся. Бросил расстегнутую ширинку, цапнул «шмайсер», болтающийся на груди, раззявил рот для крика.

 

Бурцев нажал на спуск. Щелкнула тетива. Фриц упал. Бурцев рванул рычаг, перезарядил самострел. Поднял, выискивая следующую цель.

 

А через кусты и колючую проволоку уже летели арбалетные болты и стрелы лучников. Слышались всхрипы, стоны… Пара секунд – и все, и готово… Застава молчала. На заставе валялись трупы. В каждом торчало по оперенному древку. В некоторых – по два. Покачивался на дубовой ветке перебитый телефонный кабель. Висел, поблескивая, гонг, в который так и не ударила колотушка.

 

На всякий случай дружными бесшумными залпами из-за «колючки» они прошили шалаш и палатку. Только после этого выбрались на тракт, поднырнули под бревно, вошли на вражескую территорию.

 

Бурцев с арбалетом наизготовку заглянул в изрешеченную палатку.

 

– Чисто! – сообщил настороженным дружинникам.

 

Заглянул в шалаш:

 

– Чисто!

 

Вальтер Телль влез на дуб, проверил гнездо наблюдателя. Доложил сверху:

 

– Пусто!

 

Наблюдатель лежал под дубом. Да, ни одного живого. Даже раненого – ни одного.

 

Подъехал Скирв. Подивился:

 

– Лихо вы их. Я – и то ничего не заметил.

 

Ладно, не время для комплементов.

 

– Убрать бревно с дороги, – приказал Бурцев. – Подогнать повозки и лошадей. Бомбарды зарядить надо. Риболду – картечью, остальные – ядрами. Не зря же ворогу стволы везем. Может, повезет – пальнем в кого нужно. И ворота высадить опять-таки. Бурангул, Хабибулла, Сыма Цзян, Вальтер, Скирв, Аделаида и Ядвига останутся здесь. Остальные…

 

Он запнулся. Одернул сам себя. Что-то раскомандовался слишком. А сейчас иначе надо.

 

– Дело такое, братья. Важное, но опасное. Неволить никого не могу. Упрекать, коли откажетесь ехать со мной дальше, во Взгужевежу, – тоже не вправе. Поэтому, ежели кто не желает…

 

– Эх, воевода! – осуждающе выдохнул Гаврила. – Ты хоть и воевода нам, но…

 

Перед носом Бурцева возник пудовый кулак Алексича.

 

– Вести такие речи не смей.

 

Хмурая дружина одобрительно закивала.

 

– Понял, – улыбнулся Бурцев, косясь на кулачище новгородского богатыря. – Спасибо, други.

 

– Говори, давай, чего делать, – поторопил Освальд.

 

Бурцев кивнул. Вот теперь у него было полное моральное право отдавать приказы. Любые. И требовать их исполнения.

 

– Оружие и доспехи с повозок – убрать. Облачиться в одежды черных людишек, чтоб не волновать немцев раньше времени. И морды иметь соответствующие. Грязью вымазать морды надо бы. И – спесь с лиц долой. Глаз не поднимать. Очи – долу. Вы теперь не господа, а мужики забитые. Холопы, смерды, кметы безродные. Освальд, тебя это в первую очередь касается. Ты с немецкой стражей говорить будешь.

 

– Я? – изумился Освальд.

 

– Ты. У тебя – немецкий, как родной. И это… Не серчай, но усы панские тебе придется остричь.

 

– Ты что несешь, Вацлав? – вспыхнул добжиньский рыцарь.

 

– Что надо. Не мужицкое то украшение усищи до плеч.

 

– Да ты… да я… да они… – Освальд задыхался от бессильной злобы.

 

– Они еще отрастут, – заверил Бурцев. – Коли вернемся благополучно, отпустишь себе новые – лучше прежних. А Ядвига тебя и безусого любить будет. Так ведь, Ядвига?

 

– Буду-буду, Освальдушка, – пообещала полячка.

 

– Но как же шляхтичу без усов?! – взмолился добжинец. – Никак не можно шляхтичу! Это ж позор какой: были такие усы и вдруг никаких не стало.

 

– Не желаешь – оставайся на заставе, – сухо сказал Бурцев. – Я из-за твоих усов погибать не собираюсь и других губить не стану.

 

– Пся-а-а кре-е-ев, – простонал Освальд.

 

Бурцев покачал головой. Жаль пана. Эвон как убивается. Со слезами в глазах и заковыристыми ругательствами на устах Освальд отправился бриться. Обреченные усы висели понуро.

 

– Василий-Вацлав, – позвал Хабибулла. – Шайтанские модфаа тоже брать с собой не будешь?

 

Хотелось бы. Обгрузиться, обвешаться трофейными стволами и гранатами. Ох, хотелось! Но…

 

– Нет, – вздохнул Бурцев. – Нам кровь из носу нужно въехать во Взгужевежу. А там шайтанских модфаа не ждут. Там ждут эти вот бомбарды. С иным грузом могут не впустить.

 

А впрочем… Спрятать за пазуху компактный «Вальтер», пожалуй, можно. Ну, и зажигалку – для некомпактных бомбард.

 

Вскоре заставу покинул небольшой обоз: пять поскрипывающих повозок, да семь чумазых человек в грязных драных тулупах. Некоторые были ранены. Один – с обвязанной головой и лицом. На повозках лежали три заряженные бомбарды и риболда, бочонок с порохом, короб с «чесноком». При каждой пушке – по факелу. Дабы не вызывать подозрений, факелы на этот раз пропитали не бензином, а маслом. И густо обмазали пороховой сыпью.

 

Лошади шли.

 

Колеса скрипели.

 

Обозный люд напряженно молчал.

 

Ни говорить, ни улыбаться никому не хотелось. Даже глядючи на безусого, помолодевшего и пасмурневшего Освальда.

 

Глава 63

 

Взгужевежа предстала перед ними в виде ином – непривычном, невообразимом. В забытом Богом и людьми урочище – некогда фамильной вотчине и разбойничьем логове Освальда Добжиньского – разворачивалось строительство то ли небольшого городка, то ли солидной военной базы.

 

На правом берегу Вислы не было уже холма с основанием из прочной скальной породы. И не было на том холме замка с донжоном, возведенном над развалинами древней арийской башни. Не было взгужи. Не было вежи.

 

Была громадная, расчищенная от леса, искорчеванная, иссеченная пустошь, к которой вела широкая просека с прямой наезженной дорогой. В центре пустоши зиял широкий, оплывший от времени кратеровидный провал. Окруженный ровными рядами колючей проволоки и минными заграждениями. И деревянными щитами. И пулеметными вышками. И окопами, и траншеями – внешними, внутренними…

 

За проволочным ограждением виднелись палатки и поставленные на скорую руку бараки. Под натянутыми тентами выстроилась техника. Автомобили, мотоциклы. Вездеходы – заляпанные грязью и, видимо, принимавшие деятельное участие в строительных работах.

 

Имелась взлетно-посадочная полоса. Длинная, узкая, ровная, тянувшаяся от огороженного «колючкой» пространства до края пустоши. Два «мессершмита» ждали команды на боевой вылет.

 

Строить такое в глуши добжиньских земель… Да, для этого должны быть весомые причины. Более весомые даже, чем подготовка удобного плацдарма для нападения на Польшу. Заветные шлюссель-башни, скрытые внизу, в недрах кратера, – вот что было главной причиной.

 

А раскопки уже велись. Немцы сняли верхний слой земли: в провале-кратере выступали из земли откопанные фрагменты кладки разрушенного замка. Однако основные работы по разбору развалин видимо были еще впереди.

 

За колючей проволокой чернели эсэсовские мундиры. Тевтонов на огороженную территорию не пускали. Орденские отряды расположились вокруг Взгужевежи внешним кольцом – подальше от позиций цайткоманды, поближе к нетронутому лесному массиву. Пестрые шатры, хоругви, стяги, яркие гербовые значки и кресты, кресты, кресты… Немалая здесь собралась рать.

 

Тевтоны тоже основательно укрепляли свой лагерь. Уже поставлен частокол – невысокий, в полтора человеческого роста, но охватывающий все расчищенное пространство. В сплошной стене кольев – крепкие ворота, возле ворот – бойницы. Из двух смотрят на тракт стволы небольших бомбард. В других – пока пусто, и сквозь рубленые проемы хорошо видно, что происходит внутри, за оградой.

 

Тын – это, судя по всему, только начало. Сразу за частоколом тевтонские кнехты и черный люд возводили толстые деревянные – пока деревянные – стены, рыли рвы, насыпали валы. Орденской рабсиле помогал небольшой вездеходик на полугусеничном ходу. Урча и фыркая, машина целыми связками таскала неподъемные бревна. Судя по всему, место раскопок планировалось оградить не одним кольцом укреплений. «Очень похоже на типичный средневековый город, – невольно подумал Бурцев. – Внешние стены охватывают приличную территорию, а в центре – небольшой замок. Цитадель».

 

Что ж, разумно. В случае внезапного нападения противник вначале должен будет штурмовать из леса тевтонские фортификации, чтобы затем попасть под огонь эсэсовского гарнизона? Да и «мессеры» успеют подняться в воздух.

 

Дорога уткнулась в запертые ворота тына.

 

– Кто?! – крикнули из-за острых кольев.

 

– Обоз! – отозвался Освальд. – Бомбарды из Мариенбурга.

 

– Почему так мало?! Где «Бешеная Грета»?! Где охрана? Где отряд сопровождения?

 

– Перебиты все, – развел руками Освальд. – На нас напали поляки, литовцы и русичи. Их войска уже перешли через Древенцу-речку и хозяйничают в округе.

 

– Неужто всех поубивали?

 

– Так большая рать была, отовсюду ударили. Мы вот только насилу спаслись. Раненые у нас. Один вовсе помирает. Голову бедняге проломили. Богу душу вот-вот отдаст. Открыли бы вы нам, а?

 

За тыном загомонили, засуетились, забегали. Ворота распахнулись тяжело, нехотя, со скрипом. К обозу вышел пожилой орденский брат и сержант в сером плаще. Сзади толпилось с десяток настороженных кнехтов.

 

Рыцари заглянули в повозки.

 

– В бочонке что?

 

– Порох.

 

Открыли. Проверили. Отсыпали жмень, потерли на пальцах. Закрыли. Кликнули кнехтов. Приказали забрать.

 

– Огненное зелье у нас положено хранить в надлежащем месте, – хмуро сказал орденский брат, – а не раскатывать с ним по всей крепости.

 

Ну, блин, досмотр, как на таможне! Бурцев очень надеялся, что хоть раненого-то трогать не будут. А то у раненого за пазухой – пистолет – и не скинешь уже. А еще – зажигалка…

 

Раненого не тронули, зато заинтересовались большим деревянным ящиком у заднего борта телеги.

 

– Чеснок там, – объяснил Освальд. Добавил поспешно и жалобно: – Да ведь нас на заставе уже проверяли, господин рыцарь.

 

– А мы еще раз проверим, – буркнул орденский начальник.

 

Короб тевтоны тоже открыли. Заглянули внутрь. Сунулись, укололись. Покивали. Чеснок здесь ждали.

 

– Ладно, проезжайте, – махнул, наконец, рукой тевтонский брат. – Потом обо всем расскажете. Кому надо расскажете. О вас уже доложено.

 

Кнехты расступились. Обоз проехал.

 

Створки сомкнулись с глухим стуком. Тяжелый дубовый засов лег в пазы. Такие врата так сразу и не отворишь.

 

«Хорошо хоть в пушки не заглянули», – подумал Бурцев. Стволы бомбард и риболды были по-походному заткнуты тряпьем. Поняли б тевтоны, что заряжены, – объясняться, небось, пришлось бы долго и нудно.

 

Прибывшим указали на утоптанный пятачок неподалеку от ворот. Здесь, за символической оградкой из жердей, аккуратными горками и пирамидками возвышались каменные ядра и ядрышки разного калибра. Еще валялась пара бомбардных стволов. И треснувшая колода, выдолбленная посередке. С краю стояла разбитая телега с лопнувшими ободьями на колесах. В телеге – деревянные ведра, пороховые мерки, ржавые железные обручи, которыми крепились пушечные стволы. Топорщились медной проволокой шомполы и торчали овечьи банники на длинных рукоятях.

 

Видимо, здесь находилось что-то вроде арсенального двора и ремонтной мастерской для орудий. Порохового запаса вот только не наблюдалось. Оно и понятно. Кто ж станет хранить огненное зелье под открытым небом, да на голой земле? Зато неподалеку стоял дощатый сарайчик. Ворота закрыты, при воротах – вооруженная стража. Вот это, верно, и есть пороховой склад.

 

Он самый: изъятый в воротах пороховой бочонок кнехты уже катили в ту сторону.

 

«Мариенбургским пушкарям» велели ждать. И оставили в покое.

 

– Хоть бы накормили, что ли, – пробурчал Джеймс, глядя на дымившиеся у шатров огни.

 

– Ничего, брави, – успокоил Бурцев. – Авось не подохнешь. А коли и суждено нам копыта здесь отбросить, так не от голода – уж поверь.

 

В общем-то, он был доволен. Можно считать, половина плана реализована успешно. Без сучка без задоринки. Теперь оставалось добраться до бригаденфюрера Зальцмана. И если повезет – унести ноги.

 

– Ну что, располагаемся…

 

Со стороны казалось, что телеги с пушками поставлены бестолковыми обозными людишками абы как, в беспорядке. Но беспорядок этот был продуман и устроен с умыслом. Заряженные стволы смотрели в разные стороны. Вот только в какие…

 

Две бомбарды, готовые выплюнуть по ядру размером без малого с человеческую голову, как бы между прочим, развернули жерлами к опутанным колючкой позициям цайткоманды. К главной цитадели Взгужевежевской базы.

 

Бурцев не колебался долго, выбирая цель. Он проигнорировал и палатки, и бараки, и машины, и окопы, и вышки. Направил обе пушки на самолеты. Лишить фашиков авиации – само по себе уже великое дело. «Мессершмиты» стояли на краю тесной взлетно-посадочной полосы друг подле друга, крыло к крылу. Большие мишени, хорошие. Не промахнешься. Даже из бомбарды. Пусть хоть одно ядро попадет – и самолеты взлетят не скоро. А что? БТР подбили – и с «мессерами», глядишь, управимся.

 

Еще одну бомбарду развернули назад. Это орудие должно было шарахнуть по воротам. И тем самым обеспечить путь для отступления.

 

Многостволка-риболда на четвертой повозке держалась про запас. Ее надлежало использовать по обстоятельствам. Из органа смерти можно будет дать хороший залп картечью. Но только один. И желательно – по не очень далекой мишени.

 

– Действуем так, – говорил Бурцев. – Я лежу плашмя, изображаю умирающего. Когда начнут расспрашивать о нападении на обоз – кивайте на меня, мол, я попал в самую заваруху и потому больше всех видел, больше всех слышал и больше всех ведаю. А когда ко мне придет воевода-магистр немецких колдунов…

 

– Думаешь, он придет? – перебил Гаврила.

 

– Не думаю, Алексич, знаю, – усмехнулся Бурцев. – Есть у меня одно словечко заветное, чтоб магистра того вызвать. Два словечка, точнее…

 

«Полковник Исаев» – вот они, эти словечки. На такую приманку бригаденфюрер прибежать должен. И – вприпрыжку. Главное, при первом же допросе намекнуть, что отряд, разгромивший тевтонский обоз, вел русич, коего именовали именно так. Полковник Исаев… Тогда второй допрос будет проводить сам Томас Зальцман. Лично.

 

– И главное… самое главное, – заканчивая наставления, Бурцев сделал долгую внушительную паузу. – Что бы ни случилось, без моего приказа в драку не лезть. Ясно?

 

Вообще-то, об этом было говорено ранее и неоднократно, но лишний раз напомнить – не помешает.

 

– Ясно, спрашиваю?

 

– Ясно, – неохотно отозвались дружинники.

 

Глава 64

 

– О, глянь-ка, Василь, – прошептал Дмитрий. – Идут ужо к нам немцы-то.

 

В их сторону, действительно, направлялась целая делегация. Впереди – эсэсовец с сухим жестким лицом. Плотно сжатые губы, остренькие глазки-лопатки, что так и норовят выковырнуть всю подноготную.

 

На высокой фуражке – нацистский орел и эмблема «Мертвой головы». Тотенкопф: череп, кости. И черный мундир… Знаки различия на петлицах – три дубовых листа с желудями – и светло-серые погоны с плетением серебряного и золотого жгута указывали на высший офицерский чин.

 

Неужели сам магистр-бригаденфюрер? Неужели вот так сразу? Такое везение, что аж тревожно и подозрительно.

 

По обе стороны от офицера следовало по автоматчику. Ну, тут все просто. Тут стандартный набор: каски, «шмайсеры»… Гладкие петлицы и черные окантованные погоны рядовых-эсэсманов.

 

Чуть позади позвякивал железом тевтонский рыцарь в панцире, белом плаще и в шлеме с опущенным забралом. Забрало было вытянутое и чуть сплюснутое с боков, наподобие собачьей морды. Рыцаря сопровождали оруженосцы и кнехты. С полтора десятка человек.

 

Подошли. Окружили.

 

Блин, что за почетный караул?! И что за нужда опускать забрало в собственном лагере?!

 

Бурцеву все это сильно не нравилось. Очень сильно. Пристанывая, как и положено тяжелораненому, он медленно-медленно, стараясь не насторожить немцев, потянул руку за пазуху. За пистолетом. Потянул и…

 

Резкий кивок офицера цайткоманды. Глухой выкрик рыцаря из-под забрала.

 

С обоих сторон вдруг навалились два дюжих кнехта, схватили за руки, припечатали к повозке – Бурцев и ойкнуть не успел. Они что же тут, со всеми своими ранеными так обращаются? В высшей мере странно. И тревожно.

 

Бурцев повел глазами. Вправо. Влево.

 

Так… Не его одного тут коснулось фашистско-тевтонское гостеприимство. В грудь каждому мариенбургскому пушкарю целило по два-три копья или меча. Автоматчики тоже вскинули «шмайсеры».

 

Да какого?!

 

– Не двигаться! – негромко, но отчетливо приказал офицер.

 

Один из эсэсманов быстро и умело обыскал Бурцева. Вытащил припрятанный «Вальтер», нашарил зажигалку. Пистолет сунул за пояс. Зажигалку – в карман. Отступил на шаг.

 

Дружина вконец ошалела. Такого приема не ожидал никто. Народ ждал приказа, знака воеводы – хотя бы погибнуть с честью.

 

Воевода молчал. И никаких знаков не подавал. Рано еще погибать.

 

Бурцев не двигался. Не шевелился. Пока. В принципе, стряхнуть с себя кнехтов-увальней не трудно. Но все же… какого… Разобраться бы не помешало. А заодно – и бдительность врага усыпить.

 

– Позвольте представиться, – по поджатым губам офицера скользнуло что-то вроде насмешливой улыбки, – бригаденфюрер СС Томас Зальцман.

 

Обращался бригаденфюрер СС Томас Зальцман почему-то к раненому с перевязанной головой.

 

«Значит, в этом я не ошибся, – подумал Бурцев. – Значит, действительно, бригаденфюрер, магистр Зальцман. Но в чем тогда? В чем же тогда ошибка?»

 

– … А вы, я так полагаю, знаменитый полковник Исаев? Не так ли?

 

Офицер-магистр не отводил взгляда от перевязанного лица Бурцева.

 

Как?! Как он догадался?!

 

– Снимите-ка эти тряпки, – приказал Зальцман.

 

Кнехты, срывая с головы Бурцева окровавленную повязку, ничуть не беспокоились о ранах, которые могли бы под ней скрываться. Впрочем, ран-то там как раз и не было.

 

Пауза. Молчание.

 

– Надо же! – Эсэсовец покачал головой. – А вы в точности такой, как на картине маэстро ди Бондоне!

 

Еще пауза. Еще молчание.

 

Бурцев смотрел на прозорливого бригаденфюрера. Но когда в наступившей тишине вдруг скрежетнуло поднятое забрало, невольно перевел взгляд на тевтонского рыцаря. И сразу понял. Вот, значит, как их раскусили.

 

Знакомое лицо маршала ордена Святой Марии и главы тевтонского посольства, отправленного к императору Священной Римской империи Рупрехту Пфальцскому, скалилось в открытой амбразуре шлема. Лицо Фридриха фон Валленрода. Изуродованное лицо. У маршала была перебита переносицы и подрано левое веко. И шрамы эти оставили не меч и не копье. А саперная лопатка, воткнутая в смотровую щель шлема-салада.

 

Наверное, с тех пор маршал предпочитает другие шлемы – с выступающим над мордой собачьим забралом.

 

Вот оно что… Вот оно как… Маршал ведь видел во дворе Шварцвальдского замка императорских пленников, выдававших себя за тевтонских послов. И вряд ли их забыл. Бурцева, чье лицо было закрыто повязкой, Фридрих фон Валленрод сразу опознать не мог, но остальных пушкарей, якобы прибывших из Мариенбурга, – запросто. А уж после этого не стоило большого труда догадаться о том, кто прячется под окровавленными тряпицами. Догадаться и изложить свои умозаключения союзникам из цайткоманды.

 

– Я все понял, – злобно прошипел фон Валленрод. – Едва увидел вас здесь…

 

Рыцаря отстранила рука бригаденфюрера.

 

– Наш доблестный маршал немного не в себе. Уж вы извините его, полковник.

 

– Как он тут очутился? – угрюмо спросил Бурцев.

 

– Так же, как попал отсюда в Шварцвальдские земли.

 

– Отсюда?!

 

Не из базовой платц-башни под Мариенбургом?!

 

– Маршал Фридрих фон Валленрод, его люди и мои солдаты отправились на встречу с императором Рупрехтом из Взгужевежи. Межпространственный переход наше посольство совершило именно отсюда.

 

Бурцев растерянно глянул на кратер.

 

– Но Взгужевежевская башня взорвана, – пробормотал он, – а ее магия…

 

– Сейчас ее магия при ней, не беспокойтесь. Магия платц-башни буквально пропитала астральное поле этого места. Локализовать ее или, говоря иными словами, сгрести в одну кучу было нетрудно. И анкер-менш…

 

Немец ухмыльнулся.

 

– Что – анкер-менш?! – насупился Бурцев.

 

– Присутствие в данном временном отрезке континиумного стабилизатора, то есть вашей супруги, позволяет мне использовать магию Взгужевежевской башни для межпространственных переходов. Я ведь, если вы еще не в курсе, – шлюсель-менш…

 

– В курсе, – хмуро заметил Бурцев.

 

– …а сущность магического ключа-шлюсселя, которым я обладаю, рождена именно Взгужевежевской платц-башней. И именно здесь, на этом месте, мои возможности как шлюссель-менша возрастают многократно. Отсюда, из Взгужевежи, я могу отправиться в любую иную платц-башню сам или перебросить туда других. Мне подвластны даже те башни, в которых прежде не был ни я, ни мои люди. Я бессилен лишь там, где уже стоят чужие магические блоки.

 

– Бессилен? – хмыкнул Бурцев. – Вообще-то Шварцвальдская платц-башня тоже заблокирована. Разблокирована, а после – заблокирована заново.

 

– Знаю, – кивнул бригаденфюрер. – Вы постарались, да? Что ж, имея под рукой анкер-менша, обладая элементарными эзотерическими знаниями и опытом перемещения посредством платц-башен во времени и пространстве, такое возможно. Благодаря вашему магическом блоку, посланный в Швабию отряд цайткоманды и орденских рыцарей до сих пор не вернулся.

 

– Тем не менее маршал здесь. – Бурцев указал глазами на фон Валленрода. – И я не думаю, чтобы он своим ходом смог так быстро добраться из владений германского императора в добжиньские земли. Здесь должна быть задействована либо магия, либо м-м-м… авиация.

 

 

Бурцев покосился на «мессершмиты».

 

– Не говорите глупостей, полковник. В Швабии нет аэродромов. Все гораздо проще. Маршал и несколько его рыцарей прибыли сюда прежде, чем вы заблокировали Шварцвальдскую платц-башню. Рупрехт Пфальцский пал от вашей руки, так что послу ордена больше нечего было делать в землях императора. К тому же фон Валленрод был ранен. Вы, между прочим, своей лопаткой едва не лишили его глаза.

 

– Сожалею. Что не лишил.

 

Глава 65

 

Лицо Фридриха фон Валленрода побагровело. Маршал, однако, сдерживал гнев.

 

– Напрасно вы дерзите, полковник, – неодобрительно покачал головой бригаденфюрер. – Особых оснований для радости у вас нет. Да, вы ускользнули от нас в Швабии. Да, вы помешали нам заключить выгодный союз с императором Рупрехтом. Да, вы лишили нас Шварцвальдской башни. Но теперь-то вы полностью в наших руках.

 

– Вам просто повезло.

 

– Отнюдь. Я давно вас здесь жду.

 

– Ждете? – скептически усмехнулся Бурцев. – Меня?

 

– Ну, да. Вас или вашу супругу. Или кого-нибудь еще из вашей компании. Потому-то я и попросил господина маршала задержаться во Взгужевеже. Он знает всех вас в лицо. И…

 

И? Они обменялись взглядами. Будто уколами.

 

– Рано или поздно вы должны были объявиться здесь. Вы ведь читали бумаги Гиммлера? …

 

Бурцев промолчал.

 

– Следовательно, вам известно, что если мы откопаем здесь шлюссель-башню, то сможем приступить к ритуалу дистанционного использования анкер-менша. Посредством башни-ключа. Мы покорим время, но погубим Агделайду Краковскую. Вы должны были что-либо предпринять, чтобы спасти ее. И вот вы здесь. И я узнаю от вас, где следует теперь искать анкер-менша. Не так ли?

 

– Нет, не так, – ответил Бурцев.

 

– Думаете переупрямить палача? – улыбнулся эсэсовец.

 

Бурцев не ответил. Но в его ответе не нуждались.

 

– Напрасно вы так думаете. Пыток не будет. Вырывать признание силой мы не станем. Клещи и раскаленное железо – это устаревшие методы. Они не всегда эффективны.

 

Бурцев удивленно поднял глаза. Правда?

 

– Мы поступим гуманнее.

 

Как это, интересно? Может быть, яблоко на голову и арбалетный болт со ста шагов?

 

– Вы нам сами обо всем расскажете, полковник.

 

Ишь, размечтался!

 

– Расскажете-расскажете. Находясь в магическом трансе, человек, как правило, выкладывает все. Агделайда Краковская уже проходила через это. Теперь ваша очередь.

 

Ах вот на что делал ставку фриц! Сыворотка правды, замешанная на колдовском гипнозе.

 

– Кстати, ваших людей, полковник, мы тоже допросим таким же образом. Чтоб уж исключить любую ошибку…

 

Бурцев быстро глянул на дружинников. Ничего не изменилось. Вот только… Только правый рукав Джеймса Банда чуть встопорщился. Брави все же нарушил приказ! Взял тайком свой потайной кинжальчик. Ладно, за своевольство отчитаем позже. Если живы будем. Сейчас оно, своевольство это, на руку – Джеймса, в отличие от Бурцева, еще не обыскивали.

 

Остальные дружинники тоже отошли от первого шока, смотрят на воеводу, ожидают приказа. Слова. Полуслова. Взгляда. Полувзгляда.

 

– Когда мы доберемся до анкер-менша, шлюссель-башни нам уже не понадобятся, – продолжал разглагольствовать Зальцман. – И раскопки можно будет прекратить.

 

Два автоматчика – вот кто сейчас опасней всего. Если Джеймс со своим ножом тоже это понимает, значит, есть шанс.







Дата добавления: 2014-12-06; просмотров: 544. Нарушение авторских прав; Мы поможем в написании вашей работы!



Важнейшие способы обработки и анализа рядов динамики Не во всех случаях эмпирические данные рядов динамики позволяют определить тенденцию изменения явления во времени...

ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ МЕХАНИКА Статика является частью теоретической механики, изучающей условия, при ко­торых тело находится под действием заданной системы сил...

Теория усилителей. Схема Основная масса современных аналоговых и аналого-цифровых электронных устройств выполняется на специализированных микросхемах...

Логические цифровые микросхемы Более сложные элементы цифровой схемотехники (триггеры, мультиплексоры, декодеры и т.д.) не имеют...

Внешняя политика России 1894- 1917 гг. Внешнюю политику Николая II и первый период его царствования определяли, по меньшей мере три важных фактора...

Оценка качества Анализ документации. Имеющийся рецепт, паспорт письменного контроля и номер лекарственной формы соответствуют друг другу. Ингредиенты совместимы, расчеты сделаны верно, паспорт письменного контроля выписан верно. Правильность упаковки и оформления....

БИОХИМИЯ ТКАНЕЙ ЗУБА В составе зуба выделяют минерализованные и неминерализованные ткани...

Принципы резекции желудка по типу Бильрот 1, Бильрот 2; операция Гофмейстера-Финстерера. Гастрэктомия Резекция желудка – удаление части желудка: а) дистальная – удаляют 2/3 желудка б) проксимальная – удаляют 95% желудка. Показания...

Ваготомия. Дренирующие операции Ваготомия – денервация зон желудка, секретирующих соляную кислоту, путем пересечения блуждающих нервов или их ветвей...

Билиодигестивные анастомозы Показания для наложения билиодигестивных анастомозов: 1. нарушения проходимости терминального отдела холедоха при доброкачественной патологии (стенозы и стриктуры холедоха) 2. опухоли большого дуоденального сосочка...

Studopedia.info - Студопедия - 2014-2024 год . (0.011 сек.) русская версия | украинская версия