Глава 11. Кейт оглянулась, увидела свет фар

 

Кейт оглянулась, увидела свет фар. Машина следовала на некотором расстоянии.

– Ты уверен?

– Я заметил, потому что у преследователя не горит левый поворотник. Он выехал следом, как только мы покинули парковку. И едет за нами все время.

– Но он может ехать сам по себе.

– Давай проверим. – Дэвид сбросил скорость.

Кейт в тревоге спросила:

– Ты останавливаешься?

– Посмотрим, как этот тип поступит.

Он сбавил скорость до сорока, ниже положенной, но автомобиль их не догонял, свет фар повис, как будто невидимая сила держала его на расстоянии.

– Сразу видно, не дурак, – сказал Дэвид, – не хочет, чтобы мы увидели номер.

– Сверни, вон поворот.

Дэвид свернул на дорогу, уходившую в поля. Обернувшись, Кейт увидела сзади те же фары, они не исчезли.

– Он едет за нами, – прошептала Кейт. Она не смогла произнести имя, при одной мысли о нем ей стало страшно.

– Проклятье, как я не подумал раньше!

– О чем ты?

– Он ждал тебя у клиники. Это единственный способ нас выследить.

– Он следил за мной… А я и не подозревала.

– Теперь я попытаюсь оторваться. Держись.

Машина резко рванула. Кейт вдавило в спинку кресла. Мимо проносились окрестные пустоши, потом пошли освещенные окна домов, деревья, кусты. Они снова вырвались на шоссе. Ремень безопасности врезался Кейт в грудь. Наконец, Дэвид въехал под какой-то навес и тут же обнял ее. Она слышала стук его сердца и шум дыхания. Сама же почти не дышала, скованная страхом. Сзади вновь появился свет фар, и тут Дэвид вдруг навалился на нее, прикрыл своим телом. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем вдали стих шум проехавшего мимо автомобиля. Только тогда он освободил ее. Они сидели и молчали. Дорога была темна и пуста.

– Давай скорей выбираться отсюда, пока еще возможно. – Дэвид повернул ключ зажигания, мягкое урчание мотора показалось оглушающим. С погашенными огнями он выехал из-под навеса.

Кейт все время оглядывалась, пока они ехали по улицам, и, только когда снова выбрались на шоссе, перевела дыхание. Увидев, что Дэвид повернул машину в Гонолулу, она с тревогой спросила:

– Куда мы едем?

– Мы не можем ехать домой. Если он следил за тобой от клиники, то ты привела его к моему офису. А мое имя и адрес есть в телефонной книге.

Они въехали в туннель, мимо замелькали яркие огни.

Сколько времени пройдет, прежде чем он меня найдет, будет ли возможность убежать, успею ли закричать?

Когда они вырвались из туннеля на темную дорогу, Дэвид вновь заговорил:

– Это мое последнее пристанище, единственное место, где ты будешь не одна и в безопасности. – Потом, с прежней ноткой иронии, добавил: – Только не пей там кофе.

Она повернулась к нему:

– Куда мы едем?

Он, как будто извиняясь, произнес:

– К моей матери.

 

Дверь открыла маленькая седовласая женщина в ветхом банном халате и шлепанцах из кроличьего меха. Она поморгала растерянно, глядя на неожиданных гостей, как ослепленная мышь, потом всплеснула руками и запричитала:

– Дэвид, как мило, что ты заехал! Почему не позвонил? Ты застал нас в таком виде, что мы похожи на двух старых сов.

– Ты просто шикарно выглядишь, Грейси. – Дэвид втащил Кейт в дом, быстро закрыл и запер дверь. Глядя на занавешенное окно, спросил: – Мама спит?

Из соседней комнаты послышался женский голос:

– Слушай, куда ты провалилась? Твой ход!

– Она снова выигрывает, – печально сказала Грейси.

– Она в хорошем настроении?

– Не могу сказать, никогда не видела.

– Приготовься. – Дэвид подтолкнул Кейт в гостиную и наигранно жизнерадостным голосом поприветствовал мать.

В лилово-коричневой гостиной величественная дама с голубоватыми волосами сидела спиной к двери. Ее забинтованная нога лежала на придвинутой оттоманке. На кофейном столике был разложен комплект для игры в скребл^[1]. Не оборачиваясь, она произнесла:

– Это не иначе как галлюцинация! – Дама повернулась к вошедшим. – Неужели мой сын нанес нам визит! Наверное, настал конец света.

– Я тоже рад видеть тебя, мама, – сухо ответил он. Потом глубоко вдохнул, как будто собираясь нырнуть, и объявил: – Нам нужна твоя помощь.

Глаза пожилой дамы, по-молодому острые блестящие, остановились на Кейт. Она заметила, как бережно Дэвид обнимает незнакомку за плечи, и медленная понимающая улыбка появилась у нее на губах. Подняв руки и возведя глаза к небу, дама воскликнула:

– Аллилуйя, Господи!

– Ты никогда мне ничего не говорил, Дэвид, – пожаловалась Джинкс Рэнсом час спустя, сидя на кухне с сыном. Перед ними стояли чашки с какао, ритуал, который они выработали, когда он был еще мальчиком. Как легко перенестись через годы! Один глоток какао, неодобрительный взгляд матери, и чувство вины вернулось. Старая мама Джинкс знала, как вернуть его в детство. Ему снова было шесть лет, не больше.

– Вот и появилась в твоей жизни женщина, – говорила Джинкс, – а ты прячешь ее от меня. Как будто ее стыдишься. Или стыдишься меня. Или нас обеих.

– Да не о чем говорить пока. Мы недавно с ней знакомы.

– Тебе просто стыдно признать, что ты обычный человек?

– Не надо меня подвергать психоанализу, мама.

– Но я мать, я меняла тебе пеленки. Я мазала твои разбитые коленки, а помнишь, ты сломал руку, катаясь на скейтборде? Ты почти никогда не плакал, Дэвид. Ты и сейчас не плачешь. Это гены твоего отца. Ты глубоко прячешь свои чувства, не хочешь их показывать. Даже когда умер Ной…

– Я не хочу сейчас говорить о Ное.

– Видишь? Мальчик ушел из жизни восемь лет назад, и ты до сих пор меняешься в лице, когда слышишь его имя.

– Мама, давай ближе к делу.

– Кейт.

– Что ты хочешь знать о ней?

– Ты держал ее за руку.

Он пожал плечами:

– У нее красивая рука.

– Ты уже спал с ней?

Дэвид разбрызгал какао по столу.

– Мама!

– Ну чего тут стыдиться? Люди занимаются этим постоянно. Это заложено самой природой, хотя иногда мне кажется, ты вообразил, что у тебя иммунитет на весь этот процесс. Но сегодня я заметила у тебя такой взгляд…

Он вскочил, оторвал полосу от бумажного полотенца, вытер стол и свою рубашку.

– Я права?

– Кажется, мне нужна свежая рубашка, – пробормотал он.

– Возьми рубашку отца. Так я права?

Он поднял глаза.

– В чем, мама?

Она указала пальцем наверх.

– Я знала, что это ошибка – иметь одного ребенка.

Наверху послышался громкий стук, Дэвид взглянул на потолок.

– Что там делает Грейси?

– Ищет что-нибудь из одежды для Кейт.

Дэвид содрогнулся: зная вкус Грейси, он мог ждать, что Кейт спустится сейчас в чем-то немыслимом розовом. Они были врозь всего пятнадцать минут, и он уже не мог дождаться ее увидеть. То чувство, которое он к ней испытывал, делало его беспомощным, слабым.

Он обернулся на скрип ступеней, но это была Грейси.

– Ты пьешь какао, Джинкс? Тебе нельзя, пей чай.

– Я не хочу чаю.

– А где Кейт? – спросил Дэвид нетерпеливо.

– Сейчас придет. Она в твоей комнате рассматривает модели самолетов. – Грейси хихикнула. – Я сказала ей, что это доказательство того, что Дэвид был когда-то ребенком.

– Он никогда им не был. Он выпрыгнул на свет сразу взрослым. Но может быть, начался обратный процесс, и мы снова увидим его совсем юным.

Телефонный звонок заставил всех вздрогнуть. Дэвид вскочил.

– Я подойду! – Он схватил трубку. – Слушаю!

До него донесся торжествующий голос Поки:

– Эй, у меня новости для тебя. Мы нашли его.

– Декера?

– Мне нужна доктор Чесни, чтобы опознать его. Через полчаса, ладно?

Дэвид увидел, что Кейт стоит в дверях кухни, в ее глазах застыл вопрос. Он, довольно улыбаясь, поднял большой палец вверх.

– Где вы его держите? В участке?

Поки помолчал.

– Нет, не в участке.

– А где?

– В морге.

 

– Надеюсь, у вас не слабый желудок. – Медэксперт, коренастая грубоватая женщина, которую все звали Эм Джи, расстегнула застежку молнии на саване и откинула верх. Лицо мертвеца казалось искусственным, как восковая маска.

– Его случайно заметили с яхты. Он плавал лицом вниз в гавани, – объяснил Поки.

Кейт почувствовала, как Дэвид крепко обнял ее за плечи. Открытые глаза утопленника были узнаваемы.

– Это он, – прошептала она. Поки ухмыльнулся.

– Бинго! – торжествующе бросил он. Медэксперт рукой в перчатке провела по голове мертвеца.

– Кажется, у него здесь повреждение черепа. И он пробыл в воде довольно долго.

На Кейт накатила волна дурноты, она спрятала лицо на плече Дэвида, спасаясь от запаха формалина.

– Ради бога, Эм Джи, закрой ты его, – пробормотал Дэвид.

– Ты что, отвык, Дэви-бой? Когда-то ты повидал их немало.

– Я забыл, когда это было. – Дэвид увел Кейт подальше от стола. – Пошли отсюда скорей.

Офис медэксперта был просторен, с множеством зеленых растений и выцветшими от времени постерами кинозвезд на стенах. Поки налил кофе из автомата для Кейт и Дэвида.

– Ну вот, никакого суда. Дело закрыто.

– Как он умер, лейтенант? – спросила Кейт.

Он пожал плечами:

– Ничего особенного. Больше обычного выпил. Упал с пирса, разбил голову о камни. Такие случаи не редки. Что скажешь? – спросил он медэксперта.

– Пока не могу сообщить ничего конкретного. – Она сидела за своим столом и с аппетитом ела поздний ужин. Сэндвич с мясом и кетчупом. – Тело долго пробыло в воде, скажу после вскрытия.

– Сколько оно пробыло в воде? – спросил Дэвид.

– Примерно сутки.

– Но кто тогда преследовал нас ночью?

Поки ухмыльнулся:

– У вас просто разыгралось воображение.

– Говорю тебе, за нами следили.

– На дороге много машин, и все фары светят одинаково.

– Во всяком случае, это был не мой покойник, – заметила медэксперт, доставая красное яблоко.

– Когда ты уточнишь дату смерти? – спросил Дэвид.

– Ну, потребуется время, надо сделать рентгеновский снимок черепа… А пока взгляните на его личные вещи – пластиковая расческа, сигареты «Уинстон», бумажник с четырнадцатью долларами, документы и вот это. – Она выложила на стол из ящика стола ключ с пластиковой биркой – «Отель „Виктория“».

Кейт взяла ключ.

– Он там жил?

Поки кивнул:

– Мы проверили. Что за дыра! Крысы снуют под ногами… Последний раз его видели в отеле в субботу ночью. Живым, во всяком случае.

Кейт смотрела на ключ и вспоминала ввалившиеся глаза, которые увидела в зеркале. Ее вдруг охватила печаль. Кто ты, Чарли Декер? Сумасшедший? Убийца?

Поки улыбнулся ей:

– Ну, все кончено, доктор. Кажется, вы можете теперь спокойно идти домой.

Она взглянула на Дэвида:

– Спасибо.

В машине она не переставала думать о Декере.

– Это было бы слишком просто, Дэвид. Понимаешь, я так и вижу перед собой его глаза в зеркале, он смотрел на меня, как будто хотел то-то сказать, а я была так напугана, что не поняла их выражения.

– Какое именно?

– Страха. Как будто он узнал или увидел что-то ужасное. И это его убило.

– Как и всех остальных. Думаешь, он был жертвой? Тогда зачем угрожал тебе? Зачем звонил тогда в коттедж?

– Может быть, это не было угрозой. Он хотел меня предупредить. О ком-то еще.

– Но улики…

– Какие? Несколько отпечатков на дверной ручке? Он оказался там случайно. Четыре человека, Дэвид. Если бы знать, что произошло с Дженни Брук! Послушай, где этот отель?

– Кейт, он мертв. И все ответы на твои вопросы умерли вместе с ним. Забудь. Ты слышала, что сказал Поки? Дело закрыто.

– Но не для меня.

– Ради бога, Кейт! Не поддавайся навязчивой идее, не делай из этого наваждения. – Он смягчил тон. – Я знаю, как важно тебе восстановить свое доброе имя. Но ты не получишь в суде желаемого.

– Откуда ты знаешь, что скажут присяжные?

– Послушай, я сделал состояние на ошибках врачей. И это в городе, где большинство адвокатов еле сводят концы с концами. Я выиграл все дела по врачебным ошибкам. Но я не умнее других. Просто я довожу дело до конца, ничего и никого не боюсь, и наказание следует неизбежно.

– Какая милая профессия.

– Я не хочу, чтобы такое случилось и с тобой. Дай этому делу тихо заглохнуть. Прежде чем твое имя вываляют в грязи.

– Ах, так они поступают в офисе прокурора? Признай себя виновным, и мы уладим дело!

– В подобном соглашении нет ничего плохого.

– Ты бы согласился? На моем месте?

Последовала долгая пауза.

– Да, я бы согласился.

– Тогда мы с тобой абсолютно разные, – упрямо настаивала она, глядя перед собой на дорогу, – потому что я не позволю замять дело. Не сдамся без борьбы.

– Но ты проиграешь. – Это было сказано с уверенностью и прозвучало резко, как удар судейского молотка.

– Адвокаты не могут проигрывать, не так ли? А вот ненавистные тебе доктора все время вступают в борьбу, не думая о том, что они проиграют, – борются с инфарктами, смертельными недугами. Они не сдаются.

– Вот на этом я и зарабатываю на жизнь. На самонадеянности докторов.

Он сразу же пожалел о своих словах, но они уже вылетели. Кажется, он слишком жестоко обошелся с нею.

Остаток пути они провели в молчании. Оба понимали неизбежность конца отношений, хотя ему это было ясно с самого начала. Сейчас это поняла Кейт, и он чувствовал, как она с каждой минутой отдаляется.

Вернувшись домой, оба сразу прошли в спальню. Она вытащила чемодан из шкафа и начала собирать вещи. И вдруг услышала:

– Оставь это до утра. – Он решительно засунул чемодан обратно в шкаф.

Как трудно произнести, что она нужна ему и он хочет, чтобы она осталась! Дэвид снял пиджак и бросил на стул. Подошел к ней, взял ее лицо в ладони и дотронулся губами до ее губ. Они были ледяными. Он обнял ее, прижал, согревая своим теплом.

Ночью они последний раз любили друг друга. Любовь походила на отчаяние среди руин. Нет, даже не любовь. Ничего похожего на первую ночь. Они были нужны друг другу, но близкий конец отношений придавал объятиям горечь и неудовлетворение.

Потом он лежал рядом в темноте, слушая ее дыхание. Она крепко уснула, силы ее иссякли. Ему тоже надо было поспать. Но он не мог. Он без конца перебирал доводы, почему не должен ее любить.

К примеру, потому, что, полюбив, он станет слишком уязвим. С тех пор как умер Ной, он старался избегать любых эмоций. И иногда чувствовал себя не человеческим существом, а роботом. Как автомат ел, спал, потому что так надо было, улыбался, когда от него этого ждали. Он едва заметил, что Линда покинула его, и развод был каплей в море боли. Наверное, он любил ее, но любовь к жене не выдерживала сравнения с любовью к сыну. Для Дэвида сила любви оценивалась по той мере страдания, которую испытываешь при ее потере.

И вот теперь у него появилась Кейт. Он смотрел на нее и вспоминал, когда последний раз был в постели с женщиной. Довольно давно, с блондинкой, и Дэвид никак не мог вспомнить ее имени. Она ничего для него не значила.

Но с Кейт все по-другому. Не только имя ее помнит, но и как она спит, свернувшись клубочком, как усталый котенок, как его согревает одно ее присутствие.

Он встал и вышел в коридор. Вдруг потянуло в комнату Ноя. Он зашел и встал у порога. Комната была залита лунным светом. Он давно не заглядывал сюда, избегал, ему не хотелось будить воспоминания. Когда-то он часто заходил посмотреть на спящего Ноя, а тот сразу чувствовал его появление и мгновенно просыпался. У них был своеобразный ритуал.

«Это ты, папочка?»

«Да, Ной, спи».

«Сначала меня обними, крепко-крепко».

Дэвид стоял, слушая отголоски прошлого, и думал, какую боль может принести любовь.

Потом вернулся, лег рядом с Кейт и, наконец, уснул.

Он проснулся до рассвета. В душе внимательно смыл все следы их близости и почувствовал себя обновленным. Оделся, тщательно подбирая все предметы туалета, как рыцарь свои латы – защиту от внешнего мира. В одиночестве выпил чашку кофе.

Теперь, когда Декера больше нет, нет и причин оставлять у себя Кейт. Он свой долг выполнил, до конца сыграл роль спасителя, благородного рыцаря, он защищал ее. Совесть его чиста. Теперь настало время расстаться, и они оба понимали это. Ее уход будет к лучшему для обоих. Пройдет некоторое время, и, возможно, окажется, что все было просто банальным всплеском гормонов.

А если он себя обманывает?

Его тревожило будущее Кейт. Если она не прекратит раскапывать дело Чарли Декера, то может попасть в беду. А она не остановится. Мало того, прошлой ночью он не сказал ей, что и сам уже сомневается в том, что все дело лишь в сумасшедшем мстителе. Нечто большее стояло за этим. Четыре человека убиты, и он не хотел, чтобы она стала пятой.

Он встал, вымыл чашку. И вернулся в спальню. Сел на кровать и засмотрелся на спящую Кейт. Такая красивая, упрямая и независимая до безумия. Раньше он думал, что ему нравятся независимые женщины. Но не теперь. Ему захотелось, чтобы Декер оставался жив, и тогда он продолжил бы защищать Кейт. Какой эгоизм!

Дэвид решил, что все-таки он должен ей. Они провели вместе две страстные ночи любви, и он хочет на прощание сделать ей подарок.

Он потряс ее легонько.

– Кейт?

Она медленно открыла глаза, неповторимые, зеленые, как изумруд, глаза. Ему ужасно захотелось ее поцеловать, но он сдержался.

– Отель «Виктория», – сказал он. – Все еще хочешь туда поехать?