Возникновение противоположности диалектики и метафизики

Вторым после Милета очагом древнегреческой философии в Малой Азии был город Эфес, родина философа Гераклита (ок. 530—470 до н. э.). Гераклит по происхождению аристократ, отстранившийся от участия во власти.

Исходным пунктом своего учения о мире Гераклит сделал представление о преходящем, изменчивом ха­рактере всего существующего. Подобно милетским философам он полагал, что все существующие вещи возникли из вещественного первоначала. Но это первовещество не есть ни «вода» Фалеса, ни «беспредельное» Анаксимандра, ни «воздух» Анаксимена. Первовещество природы — «огонь». Выбор огня в качестве первоещества у Гераклита не случаен, он обусловлен не столько астрономическими представлениями, сколько взглядом Гераклита на характер жизни природы. По Гераклиту, мир, или природа, находится в беспрерывном процессе изменения, а из всех природных веществ наиболее способен к изменению, наиболее подвижен именно огонь. В одном из фрагментов своего сочинения Гераклит утверждает, что «этот космос, один и тот же для всего существующего, не создал никакой бог и никакой человек, но всегда он был, есть и будет вечно живым огнем, мерами загорающимся и мерами потуха­ющим» («Материалисты Древней Греции». М., 1955, стр. 44.). В. И. Ленин, указывая на это высказывание Гераклита, оценивает его как «очень хорошее изложе­ние начал диалектического материализма», а самого Гераклита называет одним из основоположников диалектики. Важнейшая черта наивной диалектики Гераклита — представление о вечном изменении всего существующего и о борьбе противоположных начал как причине изменения.

Согласно Гераклиту, мир остается в основе огнем, несмотря на все его превращения. Из огня происходят не только обычные материальные тела, но и души. Душа материальна, это наименее влажный, сухой огонь. «Сухое сияние, — говорит он, — психея мудрейшая и наилучшая». Все вещи возникают из огня по необходиммости путем последовательных превращений. Миром правит «логос». Это понятие имеет в древнегреческом языке много значений; оно содержит в себе также наивное представление о законе, необходимости. В этом смысле Гераклит говорит, что даже Солнце не может преступить «логос». По истечении «великого года» все вещи вновь становятся «огнем». В периодически повторяющихся промежутках между исходным и конечным огненным состоянием жизнь природы есть непрерывнный поток движения. Мир есть не неподвижность, а процесс, в котором всякая вещь и всякое свойство им меняются не каким угодно образом, а переходят в свою противоположность: холодное становится теплым, теплое — холодным, влажное — сухим, сухое — влажным. Само Солнце каждое мгновение обновляется. Нельзя поэтому дважды вступить в одну и ту же реку: входящего во второй раз уже омывают новые воды. В человеческой жизни это превращение всего в противоположное есть не простой переход, а борьба, или война Она всеобща, «отец всего, царь всего». В борьбе проти­воположностей обнаруживается их внутреннее тождество: «Бессмертные смертны, смертные бессмертны; жизнь одних есть смерть других и смерть одних есть жизнь других». При этом следует различать самый порядок перехода одной противоположности в другую: «Огонь живет смертью земли, воздух живет смертью огня, вода живет смертью воздуха, земля — смертью воды».

При переходе борющихся противоположностей друг в друга сохраняется общая для обеих тождественная' основа. Переход противоположностей не такой, при котором возникающая новая противоположность уже не имеет ничего общего с той, из которой она возник­ла. В этом смысле Гераклит говорит: «Бог есть день и ночь, зима и лето, война и мир, насыщение и голод». Это значит, что при этих переходах «бог» остается их тождественной основой. Или еще: прямой и кривой путь — противоположности, но в самой их противопо­ложности существует единая тождественная основа, Гераклит резко полемизирует с теми, кто не понимает тождества переходящих друг в друга противоположно­стей. Он порицает тех, кто «не понимают, как расходя­щееся согласуется с собой», т. е. не понимают, что оно есть «возвращающаяся к себе гармония».

Так как в мире все связано между собой и так как каждое явление переходит в собственную противоположность, то всякое свойство должно характеризоваться не как изолированное и в своей изолированности безусловное, а как свойство относительное. Доказательства относительности всех свойств Гераклит черпает из наблюдений над жизнью людей и животных: «Ослы солому предпочли бы золоту». Это значит, что ценность золота относительна: только в глазах людей оно имеет величайшую ценность. Морская вода одновременно и чистейшая (для рыб) и грязнейшая (для людей, которым она негодна для питья). Учение об относительности свойств Гераклит распространяет и на эстетические свойства, и на нравственные качества. Так, мудрейший из людей «по сравнению с богом кажется обезьяной — и по мудрости, и по красоте, и во всем прочем».

У предшественников Гераклита мы не находим (за исключением Ксенофана) высказываний, касающихся вопроса о знании. Гераклит отмечает трудности, возникающие перед человеком на пути к познанию, неисчерпаемость предмета познания. Природа «любит скры­ваться», ее познание дается человеку нелегко. Необходимы усилия, чтобы познание могло проникнуть в истинную природу вещей. Основа общности и истинности человеческого познания — «логос», т. е. единство, всеобщность и непреложность мирового порядка. Мышление обще всем людям, всем дано познавать самих себя и быть разумными. Однако, несмотря на эту общность, люди в своем большинстве расходятся с единым «законом», или «словом», «разумом» («логосом»). Причина этого расхождения не в несовершенстве чувств, ибо в основе познания и изучения лежат ощущения. Внешние чувства не дают истинного знания только тем, у кого грубая душа. Но у кого душа не грубая, тому и внешние чувства способны давать истинное знание. Если бы мир обратился в дым, то мы познавали бы его посредством обоняния. Все же чувства не могут дать полного, окончательного знания о природе вещей. Такое знание дает нам только мышление. Благодаря мышлению люди, души которых негрубы, способны приходить к истинному познанию, завершающему познание посредством чувств. Величайшее превосходство человека — мышление, разъясняющее каждую вещь согласно ее природе, прислушивающееся к природе.

Общая для всех возможность познания не у всех, однако, доходит до действительного познания. Боль­шинство людей, утверждает Гераклит, не знают всеобщего и вечного; живут, полагаясь на собственное ра­умение, не прислушиваясь к природе вещей; не ищут познания путем исследования того, на что они ежедневно натыкаются; принимают многознание за ум. Мудрый же, «наилучший» (в аристократическом смысле слова), не делает торопливых заключений о важнейших задачах и предпочитает вечную славу всему тленному.

Свое мировоззрение Гераклит противопоставляет мировоззрению большинства своих современников и со­граждан. Последних он осыпает бранью за то, что они изгнали некоего Гермодора, не желая терпеть в своей среде «наилучшего». Однако аристократические воззрения сочетаются у Гераклита и с прогрессивными мыслями. Так, он выступает против защищавшегося аристократами традиционного неписаного права, противопоставляя ему установленные государством законы. Люди, говорит Гераклит, должны защищать закон, как стены родного города.

В VI и V вв. до н. э. центры духовного развития Древней Греции перемещаются в Южную Италию. В сравнении с боль­шим промышленным городом, каким был Милет, новые центры греческой мысли, возникшие в Южной Италии, тяготели больше к земледелию и виноделию, чем к промышленности. Не так интенсивно, как на Востоке, развивается здесь и познание природы, большим становится влияние новых форм религии на философию. В самое философию глубже проникают элементы идеализма, умозрительного мышления, не доверяющего по­казаниям чувств. В той же Элее, где на закате дней своих проживал Ксенофан, протекала деятельность Парменида (конец VI—V в. до н. э.) и его ученика Зенона. По-видимому, Парменид был связан вначале с пифагорейцами, впоследствии же он выступил против их учения. Парменид прославился составлением законов для Элей, которые действовали там долгое время. Философия Парменида направлена против учения Гераклита о всеобщем движении, изменении. Мир, по Пармениду, вещественный шар, в котором нигде нет пустоты и, следовательно, движение невозможно, так как мировое пространство заполнено все целиком. Всякая мысль, утверждает Парменид, всегда есть мысль о существующем. Поэтому несуществующее, или небытие, никак нельзя мыслить как несуществующее; другими словами, несуществующего нет. Поэтому невозможно возникновение и уничтожение, ибо то и другое предполагает возможность небытия, несуществования. Из абсолютной заполненности пространства следует, что мир един и что в нем нет частей. Всякое множество только обман чувств. Из этого же, по мнению Парменида, вы­текает вывод о невозможности движения, возникновения, уничтожения. Ничто не возникает и не уничтожается. Представления о движении, изменении — это лишь «мнения смертных», т. е. повседневные представления о мире, от которых необходимо отличать философию как учение об истине, недоступной восприятиям.

Таким образом, развитая Парменидом метафизическая характеристика истинно существующего предполагает недоверие к картине мира, доставляемой чувствами. В этом заключается также идеалистическое по своей тенденции противопоставление реальному, чувственно воспринимаемому миру умопостигаемой действительности. Учение Парменида, несмотря на высокую оценку познавательной роли разума, полно мифологи­ческих представлений. В центре мира, согласно Пармениду, пребывает богиня-правительница (или Правда и Необходимость); она «держит жребий» и правит все­ми небесными движениями. До создания других богов она создала Эроса, бога любви, пробуждающего в людях стремление к соединению.

Несоответствие учения Парменида обычным взглядам и господствующим философским учениям вызвало, по-видимому, многочисленные и серьезные возражения, Ученик Парменида Зенон (ок. 490—430 до н. э.) выдвинул ряд доводов в защиту его учения. Примененный Зеноном способ доказательства положений Парменида дал основание Аристотелю (IV в. до н. э.) видеть в Зеноне родоначальника «диалектики» — этим словом тогда называлось искусство достигать истины в споре путем выяснения противоречий в суждении противни­ка и путем устранения этих противоречий. Однако Зенон не был диалектиком в современном смысле: он старался доказать метафизические положения Парменида о невозможности движения, возникновения и т. д, Тем не менее его аргументация, основанная на анали­зе противоречий, заключающихся в понятиях движения, множества и т. д., по существу приводит к диалектике. Так, допущение существования множества вещей при­водит к необходимости принять противоречащие друг другу утверждения: о каждой отдельной вещи прихо­дится утверждать, что она и бесконечна по величине, и вовсе не имеет никакой величины, а о сумме всех вещей приходится утверждать, что она одновременно и конечна, и бесконечна.

В знаменитых парадоксах, «апориях», т. е. в анали­зе трудностей, касающихся движения, Зенон пытается доказать, что предположение, будто движение мысли­мо, неизбежно приводит к противоречиям: при такой предпосылке никакое движение от точки к точке — бу­дет ли оно движением одного тела или двух тел, раз­деленных некоторой дистанцией, будет ли оно движе­нием материальных точек или тел, имеющих длину — не может осуществиться. Оно или не может вовсе на­чаться, или, если бы началось, не может закончиться ни на какой конечной дистанции. В так называемом парадоксе об Ахилле доказывается, что Ахилл не мо­жет догнать находящуюся впереди и удаляющуюся от него черепаху. В парадоксе о летящей стреле доказы­вается, что стрела в каждый данный момент находится в определенной точке пространства, занимает место, равное ее длине, стало быть, не движется. Для того чтобы стрела передвигалась, она должна, утверждает Зенон, в каждый момент времени находиться в определенном месте и одновременно не находиться в нем. Но это противоречиво и, следовательно, невозможно. Во всех этих парадоксах вопрос ставится вовсе не о том, возможно ли восприятие движения чувствами. В этом у Зенона никакого сомнения нет. Вопрос ставится о том,: возможно ли мыслить движение при условии, если до­пускается, что пространство, в котором движутся тела состоит из множества раздельных частей и что время, в течение которого совершается движение, состоит из мно­жества раздельных моментов. Во всех этих случаях по­лучаются противоречия: Ахилл и догоняет черепаху, и не может догнать ее, стрела и летит, и покоится, и т. д. Аргументы Зенона дали мощный толчок дальнейшему развитию античной математики, логики и, что особенно важно, диалектики, так как вскрыли противоречия в ос­новных понятиях науки о пространстве, множестве и движении и тем самым заставили искать способы устранения обнаруженных затруднений.