Специфика уголовного наказания при наличии обстоятельств, отягчающих наказание

Успешное решение задач уголовного законодательства и достижение целей наказания предполагают сбалансированный подход к их правовому регулированию и иных мер уголовно-правового характера. Так, действовавшее ранее Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 11 июня 1999 г. № 40 " О практике назначения судами уголовного наказания" установило, что с учетом характера и степени общественной опасности преступления и данных о личности суду надлежит обсуждать вопрос о назначении предусмотренного законом более строгого наказания лицу, признанному виновным в совершении преступления группой лиц, группой лиц по предварительному сговору, организованной группой, преступным сообществом (преступной организацией), тяжких и особо тяжких преступлений, при рецидиве, если эти обстоятельства не являются квалифицирующим признаком преступления и не установлены обстоятельства, которые по закону влекут смягчение наказания.

Аналогичная позиция формулировалась в Постановлениях Пленумов Верховного Суда СССР и РСФСР. Так, в Постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 29 июня 1979 г. № 3 " О практике применения судами общих начал назначения наказания" указывалось, что уголовное законодательство Союза ССР и союзных республик предоставляет судам широкие возможности для осуществления дифференцированного подхода к назначению наказания и позволяет, не допуская послаблений в применении строгих мер наказания к лицам, виновным в совершении тяжких преступлений, ранее судимым, упорно не желающим приобщаться к честной трудовой деятельности.

В п. 2 Постановления Пленума Верховного Суда РСФСР от 23 апреля 1985 г. " О применении судами Российской Федерации законодательства, регламентирующего назначение мер уголовного наказания" подчеркивалось, что судам необходимо строго выполнять положения закона о дифференцированном подходе к назначению наказания лицам, совершившим тяжкие преступления, к рецидивистам, а также лицам, впервые совершившим преступления, не представляющие большой общественной опасности.

В Постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 31 июля 1981 г. № 3 " О практике назначения наказания при совершении нескольких преступлений и по нескольким приговорам" также было обращено внимание на то, что " совершение лицом нескольких преступлений, особенно умышленных, свидетельствует, как правило, о повышенной общественной опасности содеянного и личности виновного".

Усиление наказания следует понимать в двух значениях. В более широком смысле оно может означать как соответствующее направление уголовной политики. Например, 26 июля 1966 г. был принят Указ Президиума Верховного Совета СССР " Об усилении ответственности за хулиганство", а 23 декабря 1989 г. II Съезд народных депутатов СССР принял Постановление " Об усилении борьбы с организованной преступностью". В 1962 г. было принято три указа Президиума Верховного Совета СССР об усилении уголовной ответственности за посягательство на жизнь, здоровье и достоинство работников милиции и народных дружинников, за изнасилование, за взяточничество, в 1963 г. - за самогоноварение, в 1971 г. - за распространение венерических заболеваний, в 1974 г. - об усилении борьбы с наркоманией.

В узком смысле под усилением следует понимать увеличение карательного потенциала наказания, применяемого к отдельным категориям лиц или к конкретному лицу, совершившему преступление.

Традиционно легализация отягчающих наказание обстоятельств осуществляется в конституционном аспекте, т.е. путем закрепления в уголовном законе их перечня. Функциональная же сторона их природы, или, говоря иначе, характер и степень воздействия на наказание, остается за нормативными рамками.

Законодатель в ст. 68 УК РФ нарушил сложившуюся традицию, установив правила назначения наказания при рецидиве преступлений. Однако применительно к остальной массе рассматриваемых факторов по-прежнему законодательно задано лишь направление действия - отягчение наказания, а его объемы определяются в каждом конкретном случае судом самостоятельно. Последнее обстоятельство подчеркивает необходимость обязательного сочетания в исследовании анализируемого вопроса теоретических изысканий с данными обобщений судебной практики. И только такой подход способен привести к правильным выводам, обнаружить возможные недостатки законодательства и сделать конструктивные предложения по их устранению.

Наиболее распространенным обстоятельством, отягчающим наказание, является рецидив преступлений. Согласно официальной статистике в 2005 г. доля ранее судимых лиц (имеющих неснятую или непогашенную судимость), совершивших преступления, составила более четверти от общего количества осужденных (26, 4%). В их числе 49, 4 тыс. (17, 1%) - лица, виновные в опасном и особо опасном рецидиве преступлений.[23]

Но, несмотря на существующие проблемы, у судов сложилось в целом правильное отношение к оценке рецидива преступлений. Анализ эмпирического материала показывает, что в среднем увеличение наказания свыше минимума, определяемого по правилам ч. 2 ст. 68 УК РФ, составило при простом рецидиве 28% от разницы между верхним и определенным судом новым нижним пределами санкции, а при опасном и особо опасном видах рецидива - соответственно 33, 5% и 30%.

Однако для судебной пенализации характерны и отрицательные моменты. Практически в каждом пятом-шестом случае рецидив не был учтен в качестве отягчающего обстоятельства при избрании наказания (судя по его размерам). На недопустимость этой ошибки неоднократно указывал Верховный Суд РФ, отменяя приговоры нижестоящих судов по причине их мягкости. Кроме того, обращают на себя внимание недостатки мотивировочной части приговоров. Лишь в 50% дел рецидив преступлений был отражен как отягчающее обстоятельство, в 5% - установлен, но не закреплен в этом качестве. В значительном числе случаев встречались ссылки не на рецидив преступлений, хотя таковой имел место, а на факторы, близкие по своему содержанию, например на судимость лица - 25% (в том числе на судимость лица как отягчающее обстоятельство - около 6%). Подобная " подмена" обстоятельств в судебной практике отмечалась специалистами и ранее.

К сожалению, проблема отсутствия или неполноты мотивировки приговора касается уголовных дел и с другими отягчающими обстоятельствами. Естественно, это не дает возможности " в полной мере сделать вывод о правильности разрешения судом вопроса о наказании". Причем, если применительно к рецидиву преступлений преломление назначенного наказания сквозь призму требований ст. 68 УК РФ еще позволяет произвести некоторую оценку, то в отношении остальных видов обстоятельств говорить об их учете судом приходится с большой степенью условности. Например, отягчающий фактор п. " в" ч. 1 ст. 63 УК РФ " совершение преступления группой лиц" во всех изученных случаях не был отражен в приговоре. Диапазон размеров назначенного наказания составил 40 - 55% максимума санкции. Принимая во внимание, во-первых, то, что данный уровень наказания в принципе - это уровень медианы санкции, и, во-вторых, то, что в 2/3 случаев при его избрании судом применялась ч. 2 ст. 68 УК РФ ввиду наличия рецидива преступлений в действиях обвиняемых, можно с достаточной уверенностью заключить: суды не учитывали групповой характер совершения преступлений как отягчающий наказание фактор.

Обстоятельства, предусмотренные п. п. " г", " е", " з", " и", " к" ст. 63 УК РФ, являются малораспространенными. Вместе с тем при анализе приговоров все же прослеживается одна характерная черта: пенализационный эффект того или иного вида отягчающего фактора зависит от конкретного его содержания в преступлении и от вида преступления. Например, когда виновный фактически единолично выполнял объективную сторону преступления при некотором содействии иных сообщников либо являлся инициатором, подстрекателем к преступлению и наиболее активным действующим лицом при его совершении, размер наказания такому особо активному участнику преступления (п. " г" ст. 63 УК РФ) превышал наказание других соучастников на 28 - 33%, в остальных же случаях - на 19 - 22%.

Так, по делу об убийстве водителя такси К. было установлено, что, затеяв ссору с потерпевшим, Г. начал избивать его в салоне автомобиля, Б. присоединился к его действиям. Вытащив водителя из такси и бросив на землю, Г. и Б. продолжили наносить ему удары ногами. После этого Г. достал из багажника автомобиля баллонный ключ и нанес им несколько ударов по голове К. Не добившись преступного результата, Г. вместо ключа взял тяжелую монтировку, которой продолжил бить потерпевшего по голове до тех пор, пока тот не перестал подавать признаков жизни, Б. все это время держал К. за руки. Суд признал в действиях Г. наличие особо активной роли в убийстве и назначил ему наказание в виде лишения свободы сроком на 18 лет. Б. был осужден за участие в убийстве к лишению свободы сроком на 14 лет.[24]

В зависимости от разновидности преступления изменялась оценка судом, например, обстоятельства " совершение преступления с использованием оружия" (п. " к" ст. 63 УК РФ). Так, мера наказания за убийства, которые составили подавляющее большинство преступлений, совершенных данным способом (78, 9%), колебалась в сторону превышения минимума санкции в размере от 33, 3 до 83, 3% разницы между максимумом и минимумом предусмотренного санкциями наказания в виде лишения свободы. Применение оружия, как известно, весьма характерно для убийств, является для них в определенном смысле " естественным", а потому увеличивает общественную опасность преступления не слишком значительно. Изученная судебная практика подтверждает это. Почти все убийства с использованием оружия совершались при рецидиве преступлений того или иного вида, при квалифицирующих обстоятельствах, в том числе нескольких, и тем не менее назначаемое наказание ни разу не достигало максимума лишения свободы, предусмотренного санкциями ч. ч. 1 и 2 ст. 105 УК РФ. В то же время использование оружия при угрозе убийством и побоях (соответственно 10, 5 и 5, 5% случаев) суды воспринимали крайне негативно и назначали максимально строгое наказание, предусмотренное санкциями за данные преступления. Интересно, что самым высоким показателем ужесточения кары характеризовалось отягчающее обстоятельство " совершение преступления с целью скрыть другое преступление или облегчить его совершение" (п. " е.1" ст. 63 УК РФ). Однако и в этом случае размеры избираемой кары не отличались единообразием и составляли применительно к различным преступлениям от 75 до 100% потенциала санкций.

Отмеченные тенденции наблюдались также при обобщении практики по делам о преступлениях, совершенных в отношении малолетнего, другого беспомощного лица (п. " з" ст. 63 УК РФ) (от 14, 3 до 35, 7%).

В целом результаты проведенного исследования судебной практики подводят к мысли о целесообразности оптимальной формализации влияния отягчающих обстоятельств на наказание. Однако, на наш взгляд, она не должна ограничиваться только конкретизацией меры влияния рецидива преступлений на кару виновного (ст. 68 УК РФ) и ограничением применения правила о смягчении наказания при наличии смягчающих обстоятельств (ст. 62 УК РФ).

В литературе обоснованно отмечается сложившаяся тенденция к дальнейшей детализации уголовно-правового регулирования, в том числе вопросов наказуемости деяний. Применительно к отягчающим обстоятельствам для этого есть все предпосылки. С одной стороны, как показывает судебная практика, реальна возможность установления силы их действия (в определенных рамках); с другой - существенность карательных правоограничений, требование точного их применения к осужденному диктуют в целях упреждения негативных проявлений субъективизма судей необходимость именно нормативной регламентации соответствующих положений. По справедливому мнению многих ученых, максимальная формализация уголовно-правового регулирования социальных отношений прямо вытекает из принципа законности. Расширение же судейского усмотрения, наоборот, неизбежно ослабило бы авторитет закона, а с ним и авторитет самого судебного решения, главной основой которого является закон.[25]

Совершение деяния с особой жестокостью следует рассматривать как один из признаков, характеризующих объективную сторону состава преступления, квалифицируемого как убийство при отягчающих обстоятельствах (п. " д" ч. 2 ст. 105 УК РФ). Основные затруднения, которые приходится преодолевать правоприменителю при уголовно-правовой оценке данного преступления, связаны с правильным установлением признаков проявленной особой жестокости.

На законодательном уровне институт привлечения к уголовной ответственности построен таким образом, что при квалификации убийства, совершенного с особой жестокостью, основное внимание уделяется доказыванию субъективного отношения лица к совершенному им преступлению. Такой подход подтверждается и в отдельных постановлениях Пленума Верховного Суда РФ. Так, Пленум Верховного Суда РФ в своем Постановлении от 27 января 1999 г. № 1 " О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)" указывает, что для признания убийства совершенным с особой жестокостью необходимо установить, что умыслом виновного охватывалось совершение убийства с особой жестокостью.

У правоприменителя возникают сложности при квалификации содеянного по п. " д" ч. 2 ст. 105 УК РФ, связанные с решением вопроса, что же означает " охватывание умыслом виновного совершения убийства с особой жестокостью", и с учетом каких обстоятельств дела следует делать вывод о том, что умыслом виновного действительно охватывалось совершение убийства с особой жестокостью. На практике выяснение такого или иного субъективного отношения виновного к особо жестокому способу совершения им убийства нередко вызывает определенные трудности при применении уголовного закона.

В практической деятельности для надлежащего применения квалифицирующего признака убийства как " совершенное с особой жестокостью" помимо выявления фактов, подтверждающих, что оно было совершено с особой жестокостью, или обстоятельств, свидетельствующих о наличии иных признаков объективного или субъективного свойства, позволяющих признать факт совершения лицом убийства таким способом, необходим также и анализ элементов состава преступления, предусмотренного п. " д" ч. 2 ст. 105 УК РФ, и прежде всего его признаков субъективной стороны. В каждом конкретном случае должно быть выяснено психическое отношение виновного не только к проявленной им в содеянном особой жестокости как к обстоятельству, отягчающему ответственность, но и к последствиям его преступных действий.

В силу неоднозначности проявления субъективного отношения к особо жестокому способу совершения убийства в научной литературе сложился ряд мнений, направленных на разрешение данной проблемы. На сегодняшний день анализ уголовно-правовой литературы показывает, что среди теоретиков нет единства относительно субъективного отношения виновного при совершении убийства с особой жестокостью в форме прямого или косвенного умысла.

На наш взгляд, не совсем ясной представляется точка зрения С.В. Бородина, согласно которой, возможны случаи совершения убийства с прямым умыслом и безразличного отношения к особой жестокости, свидетельствующего о косвенном умысле. С его точки зрения, виновный тогда действует с особой жестокостью, когда осознает характер действия, желает или сознательно допускает наступления результата, которым является особая жестокость. Вполне возможны случаи совершения убийства с прямым умыслом при безразличном отношении к особой жестокости, свидетельствующем о косвенном умысле.

При анализе субъективного отношения виновного к убийству и к проявлению им особой жестокости необходимо исходить из следующего принципиального положения. " Можем ли мы утверждать, что при совершении убийства с особой жестокостью виновный действует с двумя умыслами, одним - по отношению к смерти, а другим - по отношению к особой жестокости своих действий? Представляется, что этого делать нельзя, поскольку подобный подход противоречит основам учения о вине в уголовном праве. Двух видов умысла при совершении одного преступления быть не может".

Умысел применительно к материальным составам преступлений включает в себя отношение субъекта не только к способу и обстановке совершения преступления, но и к последствиям (при убийстве с особой жестокостью - к смерти потерпевшего), так как именно волевой элемент лежит в основе разграничения умысла на прямой и косвенный. Следовательно, в соответствии с требованиями ч. 2 и ч. 3 ст. 25 УК убийство должно признаваться совершенным с особой жестокостью, если доказано что виновный осознавал общественную опасность своих действий (бездействия), в том числе факт причинения потерпевшему особых мучений, страданий, т.е. умыслом виновного охватывалось совершение убийства с особой жестокостью и он желал либо сознательно допускал смерть потерпевшего.

В связи с этим возникший на практике вопрос о психическом отношении лица к особо жестокому способу совершаемого им преступления решается неоднозначно. Несмотря на то что высшие судебные инстанции СССР и РФ в своих постановлениях неоднократно указывали, что одного лишь осознания лицом особой жестокости достаточно для применения рассматриваемых норм. Анализ судебной практики показывает, что суды в принятии своих решений нередко отступают от данной позиции, исключая квалифицирующий признак " особая жестокость" из обвинительного приговора, мотивируя свое решение отсутствием доказательств, подтверждающих наличие у преступника намерения (либо цели) причинить потерпевшему особые страдания и мучения, т.е. отсутствием у лица прямого умысла на совершение преступления с особой жестокостью.[26]

Так, Б. был осужден Верховным судом Республики Татарстан по п. п. " б", " г" ст. 102 УК РСФСР. В состоянии опьянения Б. подошел к торговому киоску, где вместе с мужчиной находилась его знакомая Бабина, также бывшая в нетрезвом состоянии. Он сделал ей замечание, возмутившись тем, что она гуляет, хотя недавно похоронила мужа, его друга. Та ответила грубостью. Тогда Б. решил убить ее. Сходил за ножом и вызвал Бабину из киоска. У них вновь возникла ссора, он ударил ее сначала кулаком, а затем с целью убийства нанес Бабиной четыре удара ножом в грудь и ягодицы. Затем перетащил ее волоком на территорию стройки и разбитой бутылкой нанес три удара в шею и в голову, причинив резаные раны с повреждением артерии. После этого с целью сокрытия трупа забросал тело кирпичами, досками и другими предметами.

Исходя из данного примера, мы пришли к выводу, что практически суды и следственные органы не могут доказать осознание преступником своего намерения проявить в отношении потерпевшего особую жестокость, определить волевой момент прямого умысла, связанного с особой жестокостью, и совершения убийства. На наш взгляд, для убийства с особой жестокостью не обязательно преследование виновным специальной цели, направленной на причинение жертве особых мучений и страданий, стремления причинить жертве особые мучения и страдания перед убийством либо в процессе убийства. Здесь, скорее всего, имеет место такой мотив убийства. Цель же в таких случаях имеет отношение к общественно опасным последствиям - причинению смерти, в связи с чем обоснованным представляется решение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ о переквалификации действий Б. с п. " г" ст. 102 УК РСФСР (п. " д" ч. 2 ст. 105 УК РФ) на ст. 103 УК РСФСР (ч. 1 ст. 105 УК РФ), указав, что множественность ранений сама по себе не является достаточным основанием для вывода, что убийство было совершено с особой жестокостью, и в материалах дела не имеется данных, которые подтверждали бы, что Б., совершая убийство, имел намерение причинить потерпевшей особые мучения и страдания.

Нами не отрицается возможность совершения убийства с особой жестокостью и с косвенным умыслом, никаких ограничений, запрещающих квалификацию убийства с особой жестокостью как совершенного с косвенным умыслом закон не содержит. Более того, анализ судебной практики указывает на возможность квалификации в отдельных случаях содеянного по п. " д" ч. 2 ст. 105 УК РФ, т.е. как убийства, совершенного с особой жестокостью, с косвенным умыслом виновного по отношению к смерти потерпевшего.

Последнее может иметь место тогда, когда виновный наносит по жизненно важным органам потерпевшего многочисленные удары, допустим ногами и руками. При этом виновный может и не желать смерти потерпевшего, а относиться к ней безразлично, осознавая факт причинения жертве особых мучений и страданий. Таким образом, умысел в двух своих формах выражения не может рассматриваться как отдельно направленный в отношении особой жестокости, а должен рассматриваться вкупе с причинением общественно опасных последствий.

Изложенное свидетельствует об отсутствии четкого критерия квалификации действий лица по п. " д". ч. 2 ст. 105 УК РФ, предусматривающему ответственность за совершение убийства с особой жестокостью. Отсюда и правоприменитель, следуя, в частности, Постановлению № 1 Пленума Верховного Суда РФ " О судебной практике по делам об убийстве ст. 105 УК РФ", при квалификации убийств как совершенных с особой жестокостью исходит как из прямого, так и из косвенного умысла виновного по отношению к особой жестокости, что " закладывает" возможность ошибок в судебной практике при оценке содеянного с позиций назначения справедливого наказания за него.

Избежать таких ошибок позволяет, на наш взгляд, определение мотива, по которому совершено убийство с особой жестокостью и избран ввиду этого имеющий место способ его совершения.

Мотив совершенного преступного деяния наряду с виной играет важную роль в числе обстоятельств, характеризующих субъективную сторону убийства с особой жестокостью. Мотивация совершения данного вида убийств столь различна, что невозможно оценить эффект действия уголовного права в этой сфере, не проводя глубокой дифференциации мотивов преступлений.

Мотивы могут быть самыми разнообразными, например личная неприязнь, корысть, хулиганские побуждения, ревность, поддержание или приобретение авторитета у других преступников, бессознательный мотив уничтожения человека или полного господства над ним, полное физическое уничтожение потерпевшего как источника тяжелейшей психотравмы. Инструментальная мотивация как средство устрашения, подавления для достижения той цели, которой подчинено само преступление, характерно для многих насильственных преступлений, в том числе и убийств, у которых мотив лишения жизни не был основным либо смерть стала следствием " неумеренного" применения насилия.

Таким образом, квалифицирующий признак, характеризующий субъективную сторону подобного рода убийства, присутствует лишь в тех случаях, когда виновный избирает конкретный, особо жестокий способ действий и осознает факт причинения другому человеку особых мучений и страданий ради достижения какой-либо цели или совершает действия, осуществляя которые субъект допускал или предвидел, что подобные последствия наступят. Поэтому не сам по себе объективно особо жестокий способ совершения преступления, а его сочетание с субъективными характеристиками личности виновного и особенностями его мотивационного процесса отягощают ответственность.

Если же виновный совершает преступление объективно особо жестоким способом и объективно причиняет потерпевшему особые страдания, но избирает данный способ совершения преступления в силу иных причин, допустим, из-за невозможности действовать иначе в данной конкретной ситуации, то применение п. " д" ч. 2 ст. 105 УК РФ исключается.

В силу этого особая жестокость как квалифицирующее обстоятельство убийства имеет место лишь в тех случаях, когда, во-первых, способ совершения преступления объективно является особо жестоким, мучительным и, во-вторых, виновный избирает такой способ совершения преступления и осознает в процессе совершения убийства, что причиняет этим потерпевшему особые мучения и страдания.

Резюмируя сказанное, на наш взгляд, если раскрыть содержание умысла применительно к объективным обстоятельствам, то убийство должно признаваться совершенным с особой жестокостью в двух формах:

1. Лицо осознает степень общественной опасности своих действий (бездействия), в том числе факт причинения потерпевшему (либо его близким) особых мучений и страданий, т.е. умыслом виновного охватывалось совершение убийства с особой жестокостью и он желал наступления общественно опасных последствий (смерти потерпевшего) - прямой умысел.

2. Лицо осознает степень общественной опасности своих действий, т.е. возможность причинения потерпевшему ими особых мучений и страданий, не желает, но сознательно допускает, что их результатом может быть наступление общественно опасных последствий (смерти потерпевшего) или относится к ним безразлично - косвенный умысел.