Студопедия — Проблема первой науки
Студопедия Главная Случайная страница Обратная связь

Разделы: Автомобили Астрономия Биология География Дом и сад Другие языки Другое Информатика История Культура Литература Логика Математика Медицина Металлургия Механика Образование Охрана труда Педагогика Политика Право Психология Религия Риторика Социология Спорт Строительство Технология Туризм Физика Философия Финансы Химия Черчение Экология Экономика Электроника

Проблема первой науки






История греческой философии показы­вает, с каким трудом было выработано первое определение философии. Греки на-

7 Аристотель. Никомахова этика. I 1, 1094 b 24—25 // Соч. Т. 4. С. 56.

8 См. там же. 1094 b 26—27. 'См., например: Аристотель. Метафизика. VI 1, 1026 а 14—32 // Соч. Т. 1. С. 181—182 (и в ряде других мест).

10 Там же. II 1, 993 b 9—11. С. 94.


 

 


звали " софией" высшую форму знания, кото­рую ищет философия. Но, как свидетельству­ет история, они отождествляли ее поочередно с каждым из уровней знания, которые разли­чал Аристотель. В этом смысле он " столь же философичен, сколь и учен" 1, ибо каждый уровень знания, выделяемый абстрактным размышлением, соответствует какому-либо историческому моменту развития греческой мысли. Но недостаточно перечислить и свя­зать этапы: надо также продемонстрировать на деле вечное критическое требование, в со­ответствии с которым, показывая раз за разом, как недостаточно достоверно то, чем удовлетворялись сначала, необходимо безо­становочно отодвигать все дальше идеал знания. Со времени диалогов Платона этот критический инстинкт основателя филосо­фии навечно связан с фигурой Сократа.

а) Поиски " софии"

В таких диалогах, как " Теэтет", прежде всего критикуются сенсуалистские и эмпи-ристские тезисы (исторически плохо очерчен­ные современной критикой), которые огра­ничивают развитие знания чувственным по­знанием. Сократовская критика показывает, насколько чувственная достоверность проти­воречива, будучи переменчивой во времени и зависимой от различных условий. Так, качества, казавшиеся принадлежащими са­мим предметам, могут им приписываться чувствующим субъектом в зависимости от изменений его внутреннего состояния (одно и то же вино может казаться сладким здоро­вому человеку и горьким больному) и в зави­симости от последовательности восприятий (одна и та же вода кажется холодной руке, которую только что вынули из горячей воды, и теплой для той, которую вынули из ледя­ной). Любое чувственное познание колеблет­ся между противоположностями (большое и маленькое, горячее и холодное, твердое и мягкое, сладкое и горькое), не имея воз­можности остановиться на чем-то опреде­ленном2. То, что чувственное познание не

1 Гегель Г. В. Ф. Лекции по истории филосо­фии. Кн. 1.4. 1. Гл. 1 // Соч. Т. IX. С. 150.

2 См.: Платон. Теэтет. 151 d—186 е // Соч. Т. 2. С. 237—284.


дает четкого критерия для определения ве­щей, это истина, которая, как может пока­заться современному читателю, обосновыва­ется в диалогах Платона чересчур и даже по-детски тщательно и демонстративно. Но препятствия, на которые наталкивается лю­бая новая наука при определении четких критериев, показывают, к каким сложностям ведет неопределенность эмпирического и чувственного познания. Так, в работе " О частях животных" биологический гений Ари­стотеля обнаруживает свою беспомощность перед проблемой определения температуры животных. Поскольку термометра в то вре­мя еще не изобрели, он определял ее, как и врачи школы Гиппократа, исключительно прикосновением рук, что давало лишь смут­ные, приблизительные оценки. Итак, можно допустить, что методичная и кропотливая критика непосредственных чувственных дан­ных необходима для становления наук.

Благодаря накоплению эмпирических знаний, их продуманной систематизации, использованию измерения, подсчета и взве­шивания, которые противостоят колебани­ям и неопределенности чувственных дан­ных3, то, что мы ранее назвали " искус­ством", поднимается над расплывчатыми чувственными впечатлениями, достигая яс­ности и точности. Вот почему у греков такой уровень знания часто назывался " со­фией", то есть мудростью, или ученостью:

Мудрость в искусствах мы признаем за теми, кто безупречно точен в [своем] ис­кусстве; так, например, Фидия мы призна­ем мудрым камнерезом, а Поликлета — мудрым ваятелем статуй4.

Из такого языкового обычая и такой интер­претации " софии — мудрости" и возникло в досократовский период употребление тер­мина " софист" в смысле " ученого". До Платона и в его первых диалогах термин " софист" обозначал " обладателя мудрос­ти" и не имел отрицательного смысла, в противоположность термину " философ", который мог обозначать " желающего знать", по той простой причине, что он чего-то не знает. Софисты — непосред-

3См.: Платон. Государство. X 602 d // Соч. Т. 3. Ч. 1. С. 431.

4 Аристотель. Никомахова этика. VI 7, 1141 а 9—12 // Соч. Т. 4. С. 178.


 

 


ственные предшественники и современники Сократа — фактически владели той фор­мой знания, которую мы описали в анализе искусства. Одни, такие, как Гиппий, зани­мались чем-то вроде политехнического об­учения. Платон1 представляет нам его на­ивно гордым тем, что все надетое на нем сделано его руками: кольцо, печать, скреб­ница, графинчик для масла, обувь, плащ, туника и даже " знак высокой мудрости" — " поясок для хитона, хотя такие пояса обычно носят богатые персы" 2, но, кроме того, как автора поэм и произведений в прозе самых различных жанров, изобре­тателя мнемотехнического приема, астро­нома, математика и грамматика. Другие, такие, как Протагор или Горгий, препода­вали основные искусства греческой демо­кратии: искусство спора (" эристику") и пуб­личной речи (" риторику"). В любом случае все они находились на уровне искусства, то есть на уровне первой систематизации практики, включающей начала теоретичес­кой рефлексии и возможность преподава­ния. Критика Сократом и Платоном искус-ства вообще, которая не щадит ни Гомера ни трагиков3, затрагивает также и софи­стов.

Эта критика прежде всего направлена против утилитарных аспектов искусств. Уже второе поколение софистов, поколение Протагора и Горгия, высмеивало Гиппия за то, что он занимался ручными искусства­ми и ремеслами. Софисты тем самым отда­вали дань предубеждению против ручного труда как труда рабского, которое все больше распространялось в греческих горо­дах одновременно с развитием рабства. Но Сократ и Платон направили свои обвине­ния против самой риторики и эристики". Софисты понимали их лишь как инстру­менты политического превосходства, делая из них не свободные дисциплины, а утили­тарные. А единственная свободная форма культуры это та, которая учит доходить до

'См.: Платон. Гиппий меньший. 368 be; Гиппий больший. 285 b // Собр. соч.: В 4 т. М., 1990. Т. 1. С. 209, 391.

2 Платон. Гиппий меньший. 368 с. Греки вос­хищались уровнем технического развития, кото­рый был достигнут персами и египтянами.

3См. наст. изд. Гл. 1. С. 18.

4См., в частности: Платон. Горгий; Теэтет.


сути проблем, не ограничиваясь скудным прагматическим знанием, достаточным для решения задач повседневной жизни.

Итак, платоновская критика не является лишь аристократическим предубеждением против утилитарности. Она вскрывает су­щественную ограниченность искусства, ос­нованного на простом обобщении практи­ческих успехов опытного знания. Такому искусству не хватает теоретической стро­гости, вследствие чего оно неспособно пой­ти дальше повторения заученных рецептов. А надо идти дальше эристики и риторики софистов, являющихся лишь искусствами, с тем чтобы создать науку рассуждения или политики, и надо идти дальше любых ути­литарных занятий, чтобы дойти до наук, на которые первые лишь отдаленно походят. Так, надо:

...обратиться к искусству счета, причем за­ниматься им они должны будут не как попало, а до тех пор, пока не придут с по­мощью самого мышления к созерцанию природы чисел — не ради купли-продажи, о чем заботятся купцы и торговцы5.

При этом, согласно различию, которое за Платоном повторит Аристотель, должен совершиться переход от плана " производ­ства", или " становления", который отно­сится к искусству, к плану " истины", или " бытия", который относится к науке. Од­нако Платон доводит это различие до про­тивоположности следующего рода: если сфера науки — это сфера бытия и истины, то сфера искусства может выступать лишь как сфера заблуждения и притворства. Тем самым из истинности исключается все, что связано с умением, а не со знанием в соб­ственном смысле этого слова. Такова ос­нова платоновской аргументации против искусств, которые " либо имеют отношение к человеческим мнениям и вожделениям, либо направлены на возникновение и соче­тание [вещей] или же целиком на поддержа­ние того, что растет и сочетается" 6. Это замечание имеет в виду практические искус­ства, имеющие дело с изготовлением и ис­пользованием предметов (в ремесленном производстве) или производством естест-

5 Платон. Государство. VII 525 с // Соч. Т. 3. Ч. 1. С. 335.

" Там же. 533 Ь. С. 344—345.


 

 


венных благ (в земледелии); но оно также имеет в виду музыкальное, поэтическое, изобразительное искусство и " великое ис­кусство" риторики, в котором одерживали свои победы софисты.

Такое осуждение искусств может уди­вить и даже шокировать, поскольку оно затрагивает без разбора и некоторые важ­нейшие достижения греческого гения. Од­нако оно может представиться обоснован­ным, если учесть, что уровень производ­ства ремесленной цивилизации имеет свою степень совершенства, которой она удовле­творяется и далее которой она может прогрессировать лишь в отдельных ог­раниченных случаях. Искусство, в самом общем смысле слова, может лишь сис­тематизировать с помощью рефлексии до­стижения опытного знания. Но оно не может дойти до четкой формулировки общих правил и универсальных основ, которые доступны лишь науке. Современ­ная цивилизация смогла найти в приклад­ной науке возможность решительного рыв-ка в области практической и производ­ственной эффективности, лишь совершив тысячелетний обходный маневр через сфе­ру чистой мысли. Можно только восхи­щаться проницательностью сократовского и платоновского разума, узревшего недо­статки греческого искусства, хотя оно только что проявило себя в своем полном блеске.

Однако здесь появляется возможность нового смешения -- отождествления фило­софии с научным знанием. Это смешение имеет место во всей досократовской мыс­ли, с того момента как Пифагор, если ве­рить преданию, изобрел философию и дал ей имя. " Философия" вначале обозначает скорее " желание знать", которое проявля­ется в формировании первых наук, опирав­шихся на чисто эмпирические знания Егип­та и Востока. Именно в этом смысле Евдем в одном знаменитом тексте определил вклад Пифагора в математическую науку:

Пифагор преобразовал философию, при­дав ей свободную форму культуры, воз­высившись до поиска ее начал и обосновав теоремы при помощи мысли'.

' Eudeme. Fgt. 84. Cite par Proelus in Eucl. 65. II Friedl.


" Теорема" самим своим названием демон­стрирует теоретическую сторону математи­ческой мысли. Таким образом, философия предстает как внутренне присущая самому процессу построения математики, происхо­дящему путем поиска знания, которое от­ворачивается от чувственной реальности и действует с помощью доказательств, ис­ходя из определенных начал. В качестве поиска принципов и оснований научного знания подход Пифагора можно считать философским. Однако его самого еще нель­зя назвать философом, поскольку он не занимался философией как дисциплиной, отдельной от науки. Так же обстоит дело и со всеми мыслителями-досократиками — математиками, астрономами, физиками, биологами, логиками. Философия тут еще не является занятием, которое можно было бы законно отделить от научной работы, чье развитие оставалось недостаточным для того, чтобы такое отделение стало воз­можным. Из этого следует всеобщая пута­ница в понятиях, так что подлинное фор­мирование философии как независимой формы знания может быть признано, учи­тывая их критику научного знания, лишь делом рук Сократа и Платона.

h) Критика наук

Исторически наука формируется на базе достижений опытного знания искусств, со­храняя в своих методах и результатах нечто от своих источников. Так, современные Платону науки, и в частности математика, включают важный операциональный эле­мент, унаследованный от искусств. Конеч­но, геометрия и арифметика ищут прин­ципы, позволяющие обосновывать теоре­мы путем простого рассуждения. Но чертеж и " рассмотрение фигур" 2 занимают в них существенное место, так же, как это будет и два века спустя, когда Евклид изло­жит в систематическом виде результаты всех этих подготовительных работ. С точки же зрения платоновской критики этот опе-

2 См.: Декарт Р. Рассуждение о методе, что­бы верно направлять свой разум и отыскивать истину в науках. Ч. 2 // Соч.: В 2 т. Т. 1. М., 1989. С. 260.


 

 


рациональный фактор относится еще к ис­кусству и вносит в научную работу эле­мент, противоречащий требованиям мысли в ходе доказательства:

Они выражаются как-то очень забавно и принужденно. Словно они заняты прак­тическим делом и имеют в виду интересы этого дела, они употребляют выражения " посмотрим" четырехугольник, " прове­дем" линию, " произведем наложение" и так далее: все это так и сыплется из их уст. А между тем все это наука, которой занимаются ради познания1.

Устранение операционального аспекта из математических наук действительно сооб­разуется с требованиями их развития. Уже в " Началах" Евклида замечается поиск чис­то рационального доказательства, недове­рие к чувственной интуиции и наглядной операции. Но платоновское требование чистой науки, превосходя уровень, достиг­нутый греческой математикой, предвосхи­щает требование полной абстракции и чис­то рационального доказательства, сущест­вующее в современной аксиоматике.

Поиск доказательного рассуждения при­водит платоновскую философию к критике как недостаточного такого научного дока­зательства, которое вынуждено предпола­гать свои основные положения:

...Те, кто занимается геометрией, счетом и тому подобным, предполагают в любом своем исследовании, будто им известно, что такое чет и нечет, фигуры, три вида углов и прочее в том же роде. Это они принимают за исходные положения и не считают нужным отдавать в них отчет ни себе, ни другим, словно это всякому и без того ясно. Исходя из этих положений, они разбирают уже все остальное и последова­тельно доводят до конца то, что было предметом их рассмотрения2.

Таким действительно был подход матема­тиков в эпоху Платона. Наука занималась отдельными теоремами геометрии и ариф­метики пифагорейцев, Фалеса и его после­дователей. Речь идет, как правило, о поло­жениях, замечательных своей очевиднос­тью, но зачастую очевидность является их единственным оправданием. Хорошим примером тому служит чисто интуитивное построение удвоенного квадрата, которое

' Платон. Государство. VII 527 а // Соч. Т. 3. Ч. 1. С. 337.

2Там же. VI 510 cd. С. 318.


Сократ демонстрирует в " Меноне" 3. Для этих результатов, полученных случайным и интуитивным путем, математический ра­зум ищет строгое доказательство. С этой целью он сначала обращается к простым понятиям (например, к определениям, на которые намекает Платон), предполагае­мым любым сложным положением. Этот первый прием был назван " анализом", или " разложением на простые части", так как он разлагает на составляющие, доходя до самого простого. Второй прием — " син­тез", или " сложение" — заключается в том, что математический разум путем дедукции выводит следствия из простых понятий, возвращаясь в конечном итоге — и при этом обосновывая их — к положениям, по­служившим отправной точкой анализа. В послеплатоновскую эпоху эти детальные исследования достигнут уже такого уровня, что Евклид в своих " Началах" сможет дать систему исходных понятий математики, представленную в виде определений, обы­денных понятий и постулатов, из которых при помощи дедукции выводится целая со­вокупность положений.

Однако платоновская критика не была преодолена евклидовской систематизацией. В самом деле, математический метод вклю­чает фундаментальное противоречие, при­сущее любому обратному анализу. Оно со­стоит том, что анализ доходит до основа­ний, которые, в свою очередь, уже не могут быть обоснованы:

...Ибо очевидно, что для определения пер­вых терминов необходимы предшествую­щие им разъяснения, равно как для до­казательства первых предложений требу­ются предшествующие...4

Таким образом, в ходе поиска предпосылок приходится останавливаться на некоторых терминах или ограничиться определенны­ми допущениями, далее которых идти нель­зя. Первые положения математического рассуждения являются лишь предположе­ниями, или, отдавая дань платоновскому термину, " гипотезами" (что, собственно, и означает " предположения").

3См. наст. изд. Гл. 1. С. 28.

' Паскаль Б. О геометрическом уме и об искусстве убеждать // Стрельцова Г. Я. Паскаль и европейская культура. М., 1994. С. 436.


 

 


Под гипотезами не нужно понимать ни произвольные допущения (что не соответ­ствовало бы научной строгости математи­ки), ни предварительные объяснения, нуж­дающиеся в проверке фактами (что имеет смысл лишь в опытном знании). В соответ­ствии с этимологией слово " гипотеза" оз­начает то, что необходимо поставить вна­чале, чтобы заложить фундамент здания дедукции. Тем не менее математик, не имея возможности обосновать гипотезы, вынуж­ден их постулировать (то есть просить при­нять их на веру). Евклид считал возмож­ным свести постулаты к нескольким поло­жениям, основывая в то же время дефиниции и " обыденные понятия" на их очевидности и общем согласии людей. Од­нако и то и другое, строго говоря, — не доказательства, так что современная акси­оматика вынуждена ставить на одну доску все исходные положения, представляя их как постулаты, обосновать которые — одна из задач современной математики. Поэто­му можно считать, что даже самая совре­менная наука не ускользает от критики Платона, адресованной науке его времени:

Что касается остальных наук, которые, как мы говорили, пытаются постичь хоть что-нибудь из бытия (речь идет о геомет­рии и тех науках, которые следуют за ней), то им всего лишь снится бытие, а наяву им невозможно его увидеть, пока они, поль­зуясь своими предположениями, будут со­хранять их незыблемыми и не отдавать себе в них отчета. У кого началом служит то, чего он не знает, а заключение и сере­дина состоят из того, что нельзя сплести воедино, может ли подобного рода несог­ласованность когда-либо стать знанием? '

Стоит отметить, что в конечном счете Пла­тон отказывает математике в названии " на­ука". Он называет ее " рассуждением" -— дискурсивным знанием2. Очевидно, под этим надо понимать знание, которое ог­раничивается рассмотрением следствий из согласия мысли с самой собой, начиная с определенных предположений. Возможно, когда современная эпистемология называет математику " гипотетико-дедуктивным зна­нием", она точно передает мысль Платона. Во всяком случае, для " науки" в собствен-

1 Платон. Государство. VII 533 be // Соч. Т. 3. Ч. 1. С. 345.

2 См. там же. VI (в ряде мест).


ном смысле этого слова греческий философ открывает область, находящуюся за этим знанием, через предположение, которым удовлетворяется математика:

Пойми также, что вторым разделом умо­постигаемого я называю то, чего наш ра­зум достигает с помощью диалектической способности. Свои предположения он не выдает за нечто изначальное, напротив, они для него только предположения как таковые, то есть некие подступы и устрем­ления к началу всего, которое уже не пред­положительно. Достигнув его и придержи­ваясь всего, с чем оно связано, он прихо­дит затем к заключению, вовсе не пользуясь ничем чувственным, но лишь самими идеями в их взаимном отношении, и его выводы относятся только к ним3.

Платоновское определение философии представляет, во всей ее чистоте, идею нау­ки, которая ничем более не обязана чувст­ву, а идет чисто рациональным путем от понятия к понятию. Метод такой науки, как и метод математики, является дедук­тивным, но вместо того чтобы отталки­ваться от гипотез, эта дедукция исходит из подлинного первоначала. Однако ничто не оправдывает внезапного перехода от науч­ных " гипотез" к схватыванию " первонача­ла всего". Даже более того: переход к пер-воначалу явно представлен как скачок, то есть как резкий разрыв с предшествовав­шим ходом мысли.

с) Противоречие философии

Метод Платона представляется перво­начально не как дедуктивный, а как крити­ческий. С этой точки зрения платоновский вывод о возвышении мысли от чувствен­ного познания к философии представляет собой прямую противоположность рассуж­дению Аристотеля. Последний сознательно встает на точку зрения уже приобретенного знания. Размышления Аристотеля идут по пути, уже пройденному мыслью, таким об­разом, что каждая форма знания представ­ляется здесь как результат внутреннего движения той, которая ей предшествовала, и благодаря этому находит свое место в продолжающемся развитии, где каждый момент скрыто содержит последующий

3 Платон. Государство. VII 511 be // Там же. С. 319.


 

 


и тем самым образует ступень знания со своим собственным вкладом и возможнос­тью дальнейшего движения вперед. В отли­чие от этого ход мысли Платона, предшест­вующий аристотелевскому, более точно воспроизводит неопределенности истори­ческого движения. В самом деле, прогресс знания может иметь место, если только каждая форма оказывается недостаточной. Задачей сократической критики как раз и было выявить негативную сторону всяко­го знания, его сомнительность и ограничен­ность. Она совпадает, таким образом, с движением самого знания и глубоко отли­чается от взгляда, обращенного в прошлое, для которого неопределенности развития поглощены результатом. Эта сторона в учении Сократа и Платона привела, через философию последователей Платона в Но­вой Академии, к античному скептицизму.

Конечно, после гегелевского анализа не­обходимо обратить внимание на все то, что отличает античный скептицизм от совре­менного. Последний разуверился в возмож­ности познания, хотя и не прочь пококет­ничать своей беспомощностью. Первый же скорее представляет собой беспокойство об истине, которое способствует развитию знаний, подвергая строгой проверке на прочность любое готовое знание. Тем не менее есть нечто парадоксальное в том, как резко Платон поворачивает от критики на­ук к утверждению абсолютной науки, за­вершая скептическую проверку основатель-ности знания таким результатом, который фактически оказывается зародышем идеа­листической метафизики. У последователей Платона этот парадокс обостряется, выли­ваясь в противоречие между скептицизмом Новой Академии и торжествующей догма­тикой платонизма, который обычно связы­вают с тем, что Ницше назвал " идеалисти­ческим опьянением". Это противоречие проистекает из загадочной краткости соот­ветствующих платоновских текстов, где проблема перехода от научной мысли к фи­лософии ставится, но остается нерешенной.

Так, краткая и неясная формулировка из " Государства", указывая на происхождение аристотелевского определения философии как " науки о первых началах", в то же время демонстрирует его двусмысленность. Рассматривает ли эта " первая наука" диа-


лектически научные принципы, чтобы вы­явить их ограниченный и противоречивый характер? Такое понимание роли филосо­фии, безусловно, ставит ее над науками, но при этом ее содержание оказывается про­блематичным и чисто критическим. Более удовлетворительным кажется определение философии как позитивного знания принци­па любого познания. Такое определение со­ответствует первоначальной задаче филосо­фии, как ее понимали уже досократики. " Желание знания" выразилось в формиро­вании первых наук, а философия появляется как поиск наиболее строгой формы знания, которую можно назвать " наукой". Однако назвать саму философию наукой — значит проявить, пожалуй, чрезмерные и во всяком случае противоречивые претензии. Ведь " желание знать" угасает в знании. Форми­рование науки увенчало бы усилие филосо­фии, но в то же время завершило бы ее, сделав отныне лишней. Претензия Платона на создание философии как абсолютной на­уки обнаруживает ее противоречивую сущ­ность. И не только платоновская, но и лю­бая философия мечтает завершить науку, таким образом упраздняя себя как филосо­фию. Последнее противоречие философии заключается в том, что она может сущест­вовать, лишь стремясь к своему собствен­ному исчезновению в абсолютной науке.







Дата добавления: 2014-10-22; просмотров: 572. Нарушение авторских прав; Мы поможем в написании вашей работы!



Картограммы и картодиаграммы Картограммы и картодиаграммы применяются для изображения географической характеристики изучаемых явлений...

Практические расчеты на срез и смятие При изучении темы обратите внимание на основные расчетные предпосылки и условности расчета...

Функция спроса населения на данный товар Функция спроса населения на данный товар: Qd=7-Р. Функция предложения: Qs= -5+2Р,где...

Аальтернативная стоимость. Кривая производственных возможностей В экономике Буридании есть 100 ед. труда с производительностью 4 м ткани или 2 кг мяса...

ОСНОВНЫЕ ТИПЫ МОЗГА ПОЗВОНОЧНЫХ Ихтиопсидный тип мозга характерен для низших позвоночных - рыб и амфибий...

Принципы, критерии и методы оценки и аттестации персонала   Аттестация персонала является одной их важнейших функций управления персоналом...

Пункты решения командира взвода на организацию боя. уяснение полученной задачи; оценка обстановки; принятие решения; проведение рекогносцировки; отдача боевого приказа; организация взаимодействия...

Экспертная оценка как метод психологического исследования Экспертная оценка – диагностический метод измерения, с помощью которого качественные особенности психических явлений получают свое числовое выражение в форме количественных оценок...

В теории государства и права выделяют два пути возникновения государства: восточный и западный Восточный путь возникновения государства представляет собой плавный переход, перерастание первобытного общества в государство...

Закон Гука при растяжении и сжатии   Напряжения и деформации при растяжении и сжатии связаны между собой зависимостью, которая называется законом Гука, по имени установившего этот закон английского физика Роберта Гука в 1678 году...

Studopedia.info - Студопедия - 2014-2024 год . (0.012 сек.) русская версия | украинская версия