ОБЩЕСТВА 3 страница

Итак, возвращаясь к вопросу о границе между западноевропей­ским и центральноевропепским вариантами, мы должны подчерк­нуть, что они, по всей вероятности, не соприкасались непосредствен­но, между ними лежал ареал, гримальдийского варианта. Дополни­тельным основанием для подобного заключения и значительного рас­ширения ареала гримальдийского варианта на север является наход­ка в Оберкасселе (долина Рейна) ⁶⁶. Менее выразительный в морфо­логическом отношении женский череп из Оберкасселя в общем схо­ден с женскими черепами из гротов Гримальди, но сходство это не носит специфического характера. Что же касается мужского черепа из Оберкасселя, то характерные морфологические особенности чере­пов из гротов Гримальди выражены на нем в высокой степени. Рез­ко выраженная долихокрания при большой высоте черепной короб­ки и широкой лобной кости, низкий и очень широкий лицевой ске­лет, ортогнатный вертикальный профиль лицевого скелета и силь­ное выступание носовых костей — вот те признаки, по вариациям ко-

 

 

28 Глава первая

торых несомненно сходство гримальдийских находок и черепа из Оберкасселя. Грушевидное отверстие на последнем черепе, правда, узкое, но зато на женском черепе из Оберкасселя широкое, так что можно предполагать, что мы имеем в данном случае дело с индиви­дуальными вариациями. В целом же оправданным выглядит вывод о том, что прирейпская область, районы Эльзаса и Лотарингии, за­падные предгорья Швейцарских Альп, в геоморфологическом отно­шении представляющие собою сходный ландшафт всхолмленного плато, составляли ареал верхнепалеолитических популяций, антро­пологически сходных и имевших все характерные признаки гри-мальдийского варианта.

Разумеется, изложенная схема не полностью исчерпывает ло­кальное своеобразие отдельных верхнепалеолитических популяций, примером чему являются находки, по своим морфологическим осо­бенностям не попадающие, похоже, ни в один из перечисленных ва­риантов. Примером может служить череп со стоянки Дёбритц в Тю­рингии, принадлежащий мужчине, но очень маленький и грациль-ный, по форме черепной коробки стоящий на границе долихо- и ме-зокрании, имеющий среднеширокое грушевидное отверстие⁶⁷. Такую комбинацию признаков нельзя удовлетворительным образом клас­сифицировать в рамках принятой нами антропологической класси­фикации верхнепалеолитического населения Западной и Централь­ной Европы, она либо представляет собою индивидуальную вариа­цию, либо, что более вероятно, является отражением группового сво­еобразия, приуроченного к отдельной популяции или небольшой группе популяций. Такое популяционное своеобразие весьма веро­ятно в верхнепалеолитическое время из-за редкости населения и в ряде случаев — вероятной слабой связи между популяциями, что и приводило к краниологическому полиморфизму, о котором по от­ношению к верхнепалеолитическому населению красноречиво и убе­дительно писал В. В. Бунак⁶⁸, но который можно считать характер­ным для процесса групповой дифференциации палеолитических го-минид в целом⁶⁹.

В предыдущем изложении осталось полностью неосвещенной территория Восточной Европы. По отношению к ней писалось о том, что в Костенковско-Боршевском районе по долине Дона проживали люди брно-пшедмостского (централыюевропейского, по нашей тер­минологии) ⁷⁰ и «кроманьонского» (западноевропейского) ⁷¹ вариан­тов. В последнем случае имелась в виду классическая характеристи­ка «кроманьонского» варианта, т. е. комбинация широкого лица и узкой черепной коробки с низколицестью, зафиксированная на од­ной находке и без достаточных оснований перенесенная, как мы убе­дились, на всю группу. Но дело даже не в этом — все утверждения о проживании в Восточной Европе представителей брно-пшедмост­ского и «кроманьонского» вариантов базировались на очень фраг­ментарном и подвергнутом значительной реставрационной работе материале, оставленном неполовозрелыми особями (из трех находок

 

 

_____________ ЗАВЕРШЕНИЕ ПРОЦЕССА АНТРОПОГЕНЕЗА______________ 29

две представлены детскими черепами). Мы имеем лишь два хорошо сохранившихся взрослых черепа верхнепалеолитического времени с территории Восточной Европы, о которых и пойдет сейчас речь и сохранность которых позволяет делать определенные морфологиче­ские выводы.

Скелет со стоянки Костёнки XIV (Маркина гора) был при пер­вом описании отнесен к представителю негроидной расы⁷². Нужно подчеркнуть, что для этого имеются достаточно веские основания: широконосость, особенно относительная, у черепа из Маркиной го­ры — максимальная среди верхнепалеолитических находок, верти­кальный профиль лицевого скелета резко прогнатный. Позже было справедливо указано, что исключительно сильное выступание носо­вых костей противоречит безоговорочному диагнозу этого черепа как негроидного. Автор первого описания Г. Ф. Дебец писал о «расе Гри­мальди», подразумевая в качестве ближайшей аналогии «негроид­ные» скелеты из грота Детей. Новейшие исследования, как уже го­ворилось, убеждают в том, что это была псевдонегрондность и, сле­довательно, скелет из Маркиной горы можно по его морфологиче­ским особенностям считать уникальным в верхнепалеолитическом палеоантропологическом материале Европы. Таким образом, первая возможность в его интерпретации — считать присущую ему комби­нацию признаков индивидуальным уклонением в рамках образую­щегося пегро-австралоидного комплекса признаков со следами не-дифференцированностн, за счет которой условно можно отнести сильное развитие носовой области. Но не менее вероятна и другая возможность: при относительной ширине грушевидного отверстия, превышающей все современные групповые средние, и при очень сильном даже по современному масштабу выступании носовых ко­стей, т. е. при заведомо противоречивом морфологическом характе­ре этого черепа, мы сталкиваемся с такой ситуацией, при которой какая-либо расовая интерпретация вообще невозможна. В обоих случаях остается неясным, то ли это комплекс признаков, представ­ленный в замкнутой популяции или группе популяций, то ли ото индивидуальный вариант, но вывод о его чужеродности в составе верхнепалеолитического населения Европы кажется довольно ве­роятным.

Находка из Сунгиря также вызвала противоречивые суждения, частично вызванные ее морфологическими особенностями, но ча­стично отражающие общие взгляды исследователей на ранние эта­пы процесса расообразования. Описавший скелет из Сунгиря Г. Ф. Дебец высказался в соответствии со своей концепцией единст­ва верхнепалеолитического человечества в пользу проявления на сунгирском черепе типичных особенностей верхнепалеолитического населения Европы, но не отрицал и некоторые влияния раннего мон­голоидного комплекса⁷³. В. В. Бунак, подвергнувший сунгирский череп повторному исследованию, увидел, в характерной для него комбинации признаков подтверждение своей гипотезы крониологи-

 

30 Глава первая

ческого полиморфизма верхнепалеолитического населения⁷⁴. Автор этих строк высказывался раньше в пользу отнесения сунгирского человека к кругу популяций, входивших в восточный первичный очаг расообразования, внутри которого формировался ранний про-томорфный монголоидный комплекс⁷⁵. Если сейчас мы сопоставим основные морфологические особенности сунгирского черепа с выде­ленными нами вариантами, то мы увидим, что известное сходство наблюдается между черепом из Сунгиря и черепами центральноев-ропейского варианта. Особенно оно видно не в абсолютных размерах, а в их соотношениях, что увеличивает значение подобного сходст­ва. Но есть и отличия: вопреки старой характеристике брно-пшед-мостского варианта, включавшей высоколицесть, более высоколн-цыми оказываются представители западноевропейского варианта. В этом признаке череп из Сунгиря сходен с черепами западноевро­пейского варианта. Имей мы несколько черепов подобного типа с сунгирской стоянки, в нагнем распоряжении были бы все основания выделить их в качестве особого восточноевропейского варианта. Но сейчас, учитывая единичность находки и проявление в ней индиви­дуальной изменчивости, осторожнее включить ее в центральноевро-пейский вариант и предполагать пока, что представители этого ва­рианта населяли в верхнепалеолитическую эпоху и Восточную Ев­ропу, во всяком случае ее центральные районы.

Итак, антропологический состав верхнепалеолитических евро­пейских популяций образован четырьмя локальными вариантами, один из которых — солютрейский имел узкий ареал, а три других — западноевропейский, гримальдийский и центральноевропейский — были распространены довольно широко. Кроме этих четырех вари­антов, существовали местные популяции со специфическими мор­фологическими особенностями (находки в Дебрице и Маркиной го­ре), но количество таких популяций не поддается сейчас точному учету. Ни один из современных локальных вариантов европеоидной расы не повторяет в полной мере морфологических особенностей верхнепалеолитических вариантов, но определенная морфологиче­ская преемственность между ними все же прослеживается. Весьма вероятно, что за ней стоит генетическое родство.

В свете всего сказанного встает вопрос, в какой форме возник ранний европеоидный комплекс признаков: в форме ли пучка пере­численных вариантов, в какой-то нейтральной предковой по отно­шению ко всем этим вариантам или, наконец, в форме одного из вариантов, который сыграл роль предкового по отношению ко всем остальным. Ответ на этот вопрос предопределяется трактовкой дан­ных о динамике антропологических признаков во времени, получен­ных при изучении палеоантропологических материалов более позд­них эпох. Если стоять на традиционной точке зрения о всеобщности процесса грацилизации в пределах ареала европеоидов, выражав­шейся в первую очередь в сужении лицевого скелета⁷⁶, то наидрев­нейшим и исходным следовало бы считать гримальдийский вариант,

 

_____________ ЗАВЕРШЕНИЕ ПРОЦЕССА АНТРОПОГЕНЕЗА______________ 31

на основе которого сформировался центральноевропейский вариант,, в свою очередь давший начало западноевропейскому. Исходя из идеи всеобщности процесса грацилизации и представления о более узком лице у брно-пшедмостских популяций но сравнению с «кроманьон­скими», Г. Ф. Дебец и считал их не самостоятельными направления­ми процесса расообразования, а последовательными этапами процес­са грацилизации⁷⁷. Однако сама гипотеза всеобщности процесса гра­цилизации встретила возражения, исходящие из анализа палеоан-тропологических материалов из разных районов, где не было зафик­сировано никаких проявлений этого процесса⁷⁸. Опираясь на идею, согласно которой долихокранные формы предшествовали во време­ни брахикранным, т. е. на идею всеобщности процесса брахикефали-зацип ⁷⁹, можно было бы думать, что солютрэйский вариант является позднейшим в ряду других. Но располагая в настоящее время до­статочно полным материалом по ранним гоминидам, мы должны от­метить локальные тенденции к брахикефализации, начиная с эпохи нижнего палеолита ⁸⁰. Таким образом, все более широко выявляемое современными исследованиями многообразие направлений времен­ных изменений отдельных признаков и их комплексов не дает осно­вы для выявления последовательности формирования верхнепалео-литнческих вариантов.

В принципе возможен и иной подход к этой проблеме, состоящий в выделении более или менее нейтрального комплекса признаков, который мог бы считаться исходным для всех остальных. Но на этом пути нас также встречают немалые трудности: ни один из четырех перечисленных вариантов не занимает срединного положения по от­ношению к другим, ни один не имеет такую комбинацию признаков, которую можно было бы с известными морфологическими осповани-ями рассматривать как предковую по отношению к остальным. Ска­жем, гримальдийский вариант сходен с западноевропейским в ор-тогнатном положении лицевого скелета, но оба они резко отлича­ются в этом признаке от центральноевропейского; гримальдийский вариант своеобразен по размерам и пропорциям лицевого скелета и соотношению широтного и высотного диаметров черепной коробки; солютрэйский своеобразен по.всему комплексу признаков. И гипо­теза нейтральности не дает нам, следовательно, возможности по­строить удовлетворительную схему генетических взаимоотношений выделенных вариантов во времени. Все это заставляет оценивать их как таксономически равноценные и предполагать, что европеоидный комплекс признаков сформировался в виде пучка вариантов, из ко­торых сейчас можно назвать минимум четыре, по которых в реаль­ной действительности могло быть и больше. Широкий ареал ранних европеоидов и существенные генетические барьеры между группа­ми популяций, населявших отдельные области, по-видимому, ответ­ственны за формирование этих локальных вариантов.

Переходя к палеоантропологии внеевропейских территорий в эпоху верхнего палеолита, следует сказать, что в нашем распоряже-

 

32 Глава первая______________________________

ншт еще меньше данных, чем по Европе, и в итоге ранний этан фор­мирования европеоидов, как ни много в наших знаниях пробелов, мы представляем себе все же яснее, чем формирование ранних монголо­идных и негро-австралоидных комплексов. С территории Африки, например, описаны всего семь сколько-нибудь прилично сохранив­шихся черепов верхнепалеолитического возраста, и только один из них имеет полностью сохранившийся лицевой скелет. Это находка из Фиш Хока, датировка которой, полученная с помощью радиоугле­родного метода, равна примерно 30 000 лет⁸¹, т. е. соответствует ранним периодам развития европейского верхнего палеолита. Соче­тание очень широкого грушевидного отверстия с прогнатным вер­тикальным профилем лицевого скелета и исключительно малым развитием носовой области образует ту своеобразную краниологиче­скую комбинацию признаков, которая в высокой степени характер­на для всех современных негро-австралоидных популяций. На осно­вании этой находки можно говорить о том, что негро-австралоидный комплекс признаков был представлен в раннюю эпоху верхнего па­леолита в Южной Африке, т. е. тогда же, когда уже существовали ранние варианты европеоидной расы. Но о составе локальных вари­антов внутри псгро-австраяоидов невозможно судить: весь наличный материал происходит с территории Южной Африки, строение череп­ной коробки малоспецифично у отдельных находок, и поэтому выде­ление их в качестве отдельных локальных вариантов носит в основ­ном субъективный характер⁸². Заслуживает внимания брахикрапия, зафиксированная на черепе из Ситгги в Восточной Африке ⁸³, но и она, возможно, представляет собою индивидуальную вариацию, так как не находит подтверждения в более поздних палеоантропологи-ческих и краниологических материалах из восточных районов Аф­рики ⁸⁴.

Не лучше обстоит дело и с палеоантропологией восточных райо­нов азиатского материка. Находка в Цзыяне, которая раньше рас­сматривалась как верхнепалеолитическая, теперь, после определе­ния ее возраста с помощью радиоуглеродного метода, должна быть отнесена к эпохе позднего мезолита или даже раннего неолита ⁸⁵. Че­реп из Дуньдяньяня (Китай) относится, по-видимому, к средней поре верхнего палеолита, в соответствии с европейской хронологической шкалой⁸⁶; к этому же времени относится примерно ii известный афонтовский фрагмент, происходящий со стоянки Афонтова гора II и датируемый по радиоуглероду временем в 20 000 лет ⁸⁷. Черепа из Верхней пещеры Чжоукоудяня много позднее и относятся к самому концу верхиепалеолитического времени⁸⁸.

Трактовка морфологических особенностей афонтовского фраг­мента вызвала некоторую дискуссию⁸⁹, но общая оценка фрагмента как принадлежавшего монголоиду не вызывает никаких сомнений. Монголоидные особенности на черепе из Дуньдяньяня также выра­жены достаточно отчетливо, хотя он и не может быть соотнесен с каким-либо современным монголоидным вариантом⁹⁰. Монголоид-

 

 

_____________ ЗАВЕРШЕНИЕ ПРОЦЕССА АНТРОПОГЕНЕЗА_____________ 33

ные особенности на черепах из Верхней пещеры гораздо менее за­метны: первая достаточно фантастическая их трактовка Ф. Вайден-райхом, описавшим их как представителей крониологических комби-нации восточномонголоиднои, эскимоиднои и мелаиезопднои рас, не была принята в последующем ⁹², но и протомонголоидность этих че­репов, аргументированная рядом авторов⁹³, строго говоря, еще не получила достаточно убедительного морфологического обоснования. Из трех черепов Верхней пещеры мужской (№ 101) и один из жен­ских (№ 102) практически лишены каких-либо монголоидных при­знаков и лишь второй из женских черепов (Л^Г2 103) отличается плос-коносостыо и одновременно значительной уплощенностыо верхней части лицевого скелета в горизонтальной плоскости ⁹⁴. В общем, сле­довательно, можно констатировать, что какая-то доля монголоидного комплекса признаков сформировалась к эпохе средней воры верхне­го палеолита, но никакими данными о локальных вариантах внутри протомонголоидов мы не располагаем.

Итак, на фоне несомненного краниологического полиморфизма верхнепалеолитического человечества, полиморфизма, который, оче­видно, был наследием предшествующих стадий эволюции гоминид, уже сложились, можно считать, протоморфные комплексы основных современных рас, хотя и выраженные в сочетаниях, отличающихся от современных. Для протоевропеондов и протомонголоидов мы име­ем непосредственные палеоантропологические доказательства этого последнего положения, для протонегроидов их почти нет и вывод но­сит предположительный характер. Протоевропеоидная комбинация признаков сформировалась в виде пучка вариантов, из которых бо­лее пли менее определенно выделяются сейчас четыре, для других рас существование нескольких исходных протоварпаптов вероятно, но сейчас недоказуемо.

/

5. Локальные варианты верхнепалеолитических и неандертальских людей: различия

Перед тем как перейти к обсуждению проблемы по существу, на­помним, что нам известно о составе неандертальского вида и тех локальных вариантах, которые могут быть выделены внутри него на современном уровне наших знаний. Это тем более необходимо, что сколько-нибудь прилично сохранившихся находок, позволяющих дать им определенную.морфологическую характеристику, мало и сейчас продолжается дискуссия о тех или иных путях их группиров­ки; многие неандертальские находки с трудом находят или даже сов­сем не находят себе места в предложенных до спх пор схемах клас­сификации: одним словом, проблема далека от своего окончатель­ного решения, и автор вынужден остановиться па одной из схем, естественно, той, которая была аргументирована им самим в специ­альной работе ⁹⁵.

2 История первобытного общества

 

 

34_____________________________ Глава первая________________________________

Наличная информация позволяет более или менее уверенно го­ворить о четырех локальных вариантах в составе неандертальцев. Совершенно очевидно, что эти четыре варианта не исчерпывают групповой изменчивости неандертальского вида, так как их выде­ление опирается в основном на находки из западных районов сред-непалеолитической ойкумены — с территории Европы, Африки, Пе­редней и Средней Азии. Огромная территория востока ойкумены представлена единственной находкой из Мабы (Китай), па основа­нии которой мог бы быть выделен пятый вариант, но сохранность находки такова, что этому варианту невозможно дать сколько-ни­будь удовлетворительную характеристику. Поэтому выделяемые на­ми четыре варианта отражают антропологическую гетерогенность лишь тех популяций неандертальцев, которые населяли западные области тогдашней ойкумены; для сравнения верхнепалеолнтическо-го населения Восточной Азии, как ни плохо оно нам известно, со своими ископаемыми предшественниками приходится прибегать к данным о нижнепалеолитических гоминидах — представителях рода питекантропов.

В работе, на которую только что сделана ссылка, была предпри­нята попытка показать, что выделение двух групп в составе евро­пейских неандертальцев ■ — морфологически более примитивной, так называемой классической, и более прогрессивной, так называемой атипичной ⁹⁶, не выдерживает критики по ряду соображений. Хроно­логический контраст между ними (классические — более ранние, атипичные — более поздние) весьма условен, но главпое даже не в этом, а в недостаточности морфологической аргументации в поль­зу реального существования этих двух групп: в классическую груп­пу включаются в основном мужские черепа, в атипичную — жен­ские, ряд находок неоднозначно оценивается разными авторами; при учете полового диморфизма все европейские неандертальцы без тру­да объединяются в единую гомогенную группу, в которую следует включить еще черепа Схул IX и Табун I из Передней Азии и черепа Джебел Ирхуд I и Джебел Ирхуд II из Северной Африки. Эта широ­ко расселенная группа образует первый вариант в составе неандер­тальского вида, которому в связи со значительным числом входя­щих в эту группу находок сравнительно легко дать достаточно пол­ную морфологическую характеристику. Общая характеристика не­андертальского вида, данная в первом разделе этой главы, в основ­ном и отвечает морфологическим особенностям этого варианта как наиболее типичного, по-видимому, для неандертальского вида в це­лом.

Одна из неандертальских находок па территории Европы, а имен­но череп, обнаруженный при раскопках пещеры Петралона в Гре­ции, не может быть включена по своим морфологическим особенно­стям в состав европейского варианта неандертальского вида. Первые описаппя продемонстрировали достаточно определенную возмож­ность отнесения человека из Петралоны к неандертальскому виду ⁹⁷,

 

 

_____________ ЗАВЕРШЕНИЕ ПРОЦЕССА АНТРОПОГЕНЕЗА______________ 35

но и на начальном этапе исследования было ясно, что речь идет о форме, значительно отличающейся от европейских неандертальцев и сближающейся с африканскими формами⁹⁸. В первую очередь, ко­нечно, нужно говорить о сходстве с родезийцем — неандертальским человеком из Брокен-Хилла в Замбии, так как череп именно этого человека сохранился полностью. Морфологические особенности, сближающие находки в Петралоне и Брокен-Хилле: огромная высо­та лицевого скелета, исключительное развитие рельефа черепа, зна­чительное развитие сосцевидных отростков, относительно малая вы­сота черепной коробки, громадное развитие надбровного пли надор-битного валика, очень наклонное положение лобной кости, очень ма­лое выступание носовых костей. Достаточно примитивный комплекс признаков налицо, и, видимо, он сыграл роль в возникновении в по­следние годы стремления пересмотреть таксономическое положение петралонского человека и отнести его к группе питекантропов". В связи с этим пересматривается и сильно удревняется его датиров­ка ¹⁰°, что уже встретило обоснованные возражения¹⁰¹. Морфоло­гическая примитивность петралонского черепа также недостаточно сильно выражена, чтобы исключить его из числа представителей не­андертальского вида ¹⁰². Таким образом, традиционная диагностика кажется более оправданной в данном случае, а с ней и выделение на основе морфологического сходства черепов из Петралоны и Бро­кен-Хилла второго, африканского варианта в составе неандерталь­ского вида. Другие находки, относящиеся к этому варианту, — че­реп из Салданьи в Южной Африке и череп из Афара в Эфиопии. По­следняя находка сделана недавно, еще не получила полной морфо­логической характеристики, и при оценке ее морфологических осо­бенностей приходится опираться на опубликованную фотографию черепа и предварительное морфологическое описание ¹⁰³.

Своеобразие черепов из пещеры Мугарэт-эс-Схул в Палестине, о которых уже упоминалось в первом разделе главы, многие годы об­суждается исследователями с разных сторон — морфологической, биомеханической, адаптивной, генетической¹⁰⁴. Не останавливаясь здесь на всех аспектах этого обсуждения, можно отметить его основ­ной итог — черепа Схул IV и Схул V имеют четко выраженный на­бор прогрессивных признаков, фундаментально отличающий их от других неандертальских форм. Многие горячие головы предлагали даже исключить их на этом основании из неандертальского вида и считать древними представителями Homo sapiens, однако подобное предложение никак не может быть принято: на обоих этих черепах, как и на других также морфологически прогрессивных черепах, ко­торые могут быть включены в эту группу, совершенно отчетливо выражен такой важный диагностический признак неандертальского вида, как надбровный или надорбитный валик. Другие черепа этой группы — происходящие из соседних местонахождений находки в пещерах Зуттне и Джебел Кафзех. Вся группа образует третий ва­риант в составе неандертальского вида, который по наиболее важ-2*

 

36 Глава первая

ному н давшему наиболее выразительный палеоаптродологический материал местонахождению можно назвать схулским. Наконец, по­следний, четвертый вариант, который может быть установлен более или менее определенно в морфологическом отношении и который можно назвать переднеазиатским в широком смысле слова, образу­ют находки в Амуде (Израиль), Шанндаре (Ирак) и Тешнк-Таше (Узбекистан). Скелеты из пещеры Шанидар именно в последние годы послужили предметом углубленного изучения, после которого мы располагаем детальными знаниями их морфологических особен­ностей ¹⁰⁵. Этот вариант в отличие от предыдущего характеризуется, если оценивать его морфологию в целом, своеобразным сочетанием примитивных н прогрессивных признаков и в этом отношении до­статочно четко противопоставляется остальным вариантам. Из спе­цифических признаков следует отметить общую массивность и очень большие размеры лицевого скелета.

Мы остановились столь подробно на локальных вариантах неан­дертальского вида в дополнение к тому, что сказано на эту тему в томе 1, потому что постоянно появляются новые находки и в дета­лях обогащаются наши знания, хотя точнее детализировать картину внутривидовой структуры неандертальского вида мы пока не в со­стоянии. Переходя теперь к установлению различий между локаль­ными вариантами неандертальца и Homo sapiens, мы, естественно, сталкиваемся в первую очередь с комплексом межвидовых разли­чий между обоими видами. Об этом уже подробно говорилось, и дальше есть смысл остановиться только на тех различиях, которые выходят за рамки межвидовых. Все без исключения верхнепалео­литические варианты более сходны с группой Схул, чем с любой другой группой неандертальцев, но это обстоятельство также не оз­начает ничего, кроме упоминавшейся морфологической прогрессив­ности черепов из Схул и соседних местонахождений на фоне дру­гих неандертальских форм. Именно в этом сходстве видит своп ос­новной морфологический аргумент гипотеза моноцентризма¹⁰⁶, но он находит объяснение и с других позиций ¹⁰⁷.

Какие же можно назвать специфические различия между ло­кальными вариантами верхнепалеолитического человечества и ло­кальными группами внутри неандертальского вида? Высота череп­ной коробки, как уже говорилось, больше у современного человека, чем у неандертальца. Но верхнепалеолитпческие люди, за редкими исключениями, имели гораздо более высокий череп, чем более позд­ние формы Homo sapiens, и резче отличались от неандертальцев, чем популяции эпохи железа, средневековые и современные в уз­ком смысле слова. Эти отличия видны как при определении высо­ты черепа над его базальной областью, так и при сравнении собст­венно высоты черепной коробки (рис. 8). Особенно отчетливы они при сравнении гримальдийского варианта со всеми неандертальски­ми, но обращают на себя внимание и во всех остальных случаях. Морфологические процессы формирования нового вида на морфо-

ЗАВЕРШЕНИЕ ПРОЦЕССА АНТРОПОГЕНЕЗА 37

логической базе неандертальского протекали таким образом, что не­которые характерные особенности этого нового вида были выражены в протоморфных популяциях верхнепалеолитического человечества сильнее, чем в более поздних. Причина этого неясна, но сам факт не вызывает сомнении.

В дополнение к этому следует сказать о размерах лицевого ске­лета и структуре его горизонтального профиля. Лицевой скелет со­временного человека много гравдшьнее — ниже и уже, чем у неан­дертальца. Но отдельные варианты верхнепалеолитического челове­чества, например, гримальдийский, почти не уступая представителям

неандертальского вида в лицевой ширине, отличались очень низким лицевым скелетом, что ставит их, как и высота черепа, не на про-, межуточное место между неандертальцами и поздними популяция­ми Homo sapiens, а в стороне от прямой линии грацилизащш, соеди­няющей оба вида. И это обстоятельство требует специального объяс­нения, хотя пока не видно эволюционных событий, которые могли бы послужить причинами таких морфологических сдвигов.

Итак, отличпя верхнепалеолитическпх локальных вариантов от локальных групп внутри неандертальского вида охватывают значи­тельный набор признаков, составляющих морфологическую специ­фику Homo sapiens. Но кроме этого, специфические различия между верхнепалеолитпческим человечеством и неандертальскими популя­циями проявляются в высоте черепа и пропорциях лицевого скеле­та. Последнее характерно в особенности для гримальдийского вари­анта. Эволюционные процессы, имевшие своим результатом в дан­ном случае подобные морфологические сдвиги, требуют исследо­вания.