Глава третья 16 страница

380 Глава четвертая

своего существования молодая семья тратила па то, чтобы компен­сировать родичам мужа затраты, связанные со сбором ими брачного выкупа ³³⁶.

На первых порах супругов искали прежде всего в общинах свой­ственников, чтобы закрепить установившиеся с ними дружеские от­ношения. Это-то и способствовало поддержанию традиции кросску-зенных браков и укреплению дуальной организации. В некоторых, случаях в условиях вирилокалыюсти родители были заинтересованы в том, чтобы дочь выходила замуж где-нибудь поблизости от их об­щины и тем самым могла без труда продолжать оказывать им по­мощь в земледельческом труде и участвовать в родовых ритуалах ³³⁷. Это совпадало с интересами самих женщин, которые в таком случае всегда могли опираться па помощь родичей и находить у них спасе­ние от жестокости мужей.

Со временем, когда социальные связи с обитателями соседней округи значительно укрепились, возобладала иная тенденция к по­иску супругов в отдаленных областях (например, у куапим па, энга и пр.).

При небольших размерах и хозяйственной уязвимости ранних не­больших общин брак внутри них не только не давал никаких эконо­мических выгод, но и вел к расколу общины и внутренним рас­прям ³³⁸. Вот почему в однородовых общинах существовали довольно жесткие требования внешних браков, хотя половые отношения до­пускались и внутри таких общин, как это наблюдалось у добуанцев.

В некоторых раннеземледельческих обществах, например у па-пуасов-маринг, женщины обладали довольно большой свободой в вы­боре супругов. В других обществах, например у яноама, с мнением женщин мало считались и помолвка иногда производилась с малепь-кой девочкой, так что жених сам принимал участие в ее воспитании. У шавантов девочкам находили женихов тогда, когда первые были еще детьми или даже новорожденными. У йекуапа о браке детей их родственники договаривались сразу же после их появления на свет ³³⁹.

На протяжении раннеземледельческого периода происходило и постепенное развитие брачной церемонии. У некоторых сеноев, на­пример, брачной церемонии совсем не было, как не было и специаль­ных терминов, обозначавших «брак» и «развод». По словам изучав­шего их Р. Дентана, они даже не всегда могли твердо сказать, со­стоят они в браке или пет. У йекуана невеста обучалась готовить для мужа напиток «сукутака», и о женатом мужчине там говорили, что «он пьет сукутака». Если же жена хотела развода, она просто переставала поить мужа напитком. У куапим па настоящим браком считался тот, при котором мужчина строил хижину для жены и на­чинал обрабатывать землю, а жена выполняла домашние обязанно­сти. У народов северо-запада Амазонии брачная церемония своди­лась к обрядовому похищению невесты, причем у кубео это делал жених, а у тукапо — его отец ³⁴⁰.

_________________ ПОЗДНЕПЕРВОБЫТНАЯ ОБЩИНА___________________ 381

Иногда (у шавантов) вступление в брак растягивалось на дол­гий срок. Мальчики вступали в брак сразу же после инициации. Но их жены были еще слишком малы, и мужьям приходилось годами ждать момента, когда можно было вступать с ними в половые отно­шения. Сначала юноши начинали периодически навещать своих жен, но проходило еще несколько лет, прежде чем жены были готовы взять на себй все супружеские обязанности. Обычно это наступало после рождения первого ребенка, когда муж навсегда селился вме­сте с женой и брак считался окончательно заключенным. У кубео окончательное закрепление брака тоже было связано с рождением первого ребенка. Лишь после этого молодая семья получала право за­вести собственное хозяйство³⁴¹.

В тех обществах, где было принято платить брачный выкуп, раз­вились довольно сложные церемонии вступления в брак, с которыми можно связывать зарождение свадебной обрядности. Там эти цере­монии происходили публично при встрече множества представите­лей заинтересованных родов, которые обменивались большим коли­чеством ценностей. У папуасов в состав брачных выкупов входили разнообразные раковины и перья птиц, украшения из них, много­численные изделия вроде каменных топоров и т. д., а также свиньи ³⁴².

При наличии однородовых общин одному из супругов (мужу при уксорилокальности и жене при впри- или авункулокальности) при­ходилось, переселяясь к другому, покидать родной поселок. Но в мно­городовых общинах с тенденцией к эндогамии, вступая в брак, су­пруги, хотя и переходили часто в другой дом, оставались в своей общине и продолжали поддерживать тесные отношения с родичами. Так, в уксорилокальных многородовых общинах мужья довольно часто навещали сестер, находя в их домах отдых.

В некоторых обществах супруги жили в основном раздельно -муж в мужском доме, а жена в своей отдельной хижине вместе с детьми. Так как они и работали и принимали пищу порознь, то и встречались они редко, главным образом ночью. Это было свойствен­но некоторым группам папуасов ³⁴³. Напротив, у многих народов се­верных районов Южной Америки в домах-общииах имелись спе­циальные семейные отсеки, где мужья жили вместе с женами по­стоянно, а в поселках добуапцев у каждой семьи был свой отдель­ный дом.

Однако во всех этих случаях семья была слаба и не являлась еще социально-экономической ячейкой общества в полном смысле этого слова. Оба супруга были еще мало связаны друг с другом и в своей деятельности ориентировались в основном на свои родовые подраз­деления. Выше уже отмечалось, что у каждого из них была своя собственность, на которую другой супруг не претендовал. Между ними существовала некоторая отчужденность и даже враждебность, нашедшая отражение в резком противопоставлении полов друг другу, хорошо известном на Новой Гвинее. Считая жену членом чужого

382 Глава четвертая

рода, папуас относился к ней с опаской, постоянно ожидав от нее каких-либо вредоносных действий. В восточных горных районах Но­вой Гвипеи по смерти мужа жена должна была даже кончать жизнь самоубийством, чтобы доказать свою непричастность к колдовству. Аналогичный страх перед свойственниками или свойственницами не был чужд и материнскородовому обществу добуанцев ³⁴⁴.

В более развитых группах центральных районов Новой Гвинеи наблюдался процесс становления семьи как социально-экономиче­ской ячейки. Там прослеживалось формирование частносемейной собственности, возросли права мужа над женой, и парная семья, по мнению Ю. И. Семенова, сделала первый шаг на пути превращения в моногамную ³⁴⁵. Именно там наблюдался постепенный процесс ин­теграции жен в род мужей, хотя они еще и не получили в нем пол­ных прав. На это указывает, например, то, что у кума замужнюю женщину называли по роду мужа. Еще дальше этот процесс зашел у энга, где женщины нередко участвовали в ритуалах, организован­ных родом мужа, и в случае смерти их хоронили па территории этого рода. По-видимому, постоянные ссоры из-за собственности, вспыхи­вавшие у медлпа между мужьями и женами, также следует тракто­вать кате отражение процесса формирования частносемейпой соб­ственности³⁴⁶. Однако окончательно моногампые семьи сформирова­лись у более развитых земледельцев (например, у кофьяров Африки) или земледельческо-скотоводческих групп (нилоты).

Параллельно происходило укрепление самих браков, которые на первых порах были довольно непрочными, причем не только в мате-ринскородовых (добуанцы), но и в отцовскородовых (гахуку-гама и др. наиболее отсталые группы папуасов) обществах. У энга разводы встречались редко и составляли не более 7% браков. Даже после смерти мужа энга стремились не выпускать вдову с детьми из-под контроля его рода. Ее опекали его родичи, и нередко кто-либо из них брал ее в жены. Впрочем, довольно прочные браки встречались кое-где и у самых ранних земледельцев (пиароа, шаванты).

В раннеземледельческой среде наряду с парными браками были широко распространены полигамные, в частности в форме сорората и реже левирата. Многоженство имело две главные причины. Во-первых, оно было прямо связано с большой ценностью женского тру­да в земледелии. Следовательно, чем больше жен имел мужчина, тем больше земли он мог обработать и тем больше был собранный уро­жай. С ростом социального значения богатства этот фактор сыграл не последнюю роль в развитии лидерства. Вторая причина была тес­но связана с первой и заключалась в том, что обладатель нескольких жен тем самым публично демонстрировал свои способности и обре­тал высокий престиж. Правда, связь многоженства с лидерством не отличалась особой жесткостью, и в ряде случаев лидеру вполне хва­тало одной жены.

В рамках полигамного домохозяйства каждая из жен имела обыч­но свое хозяйство и заботилась исключительно о своей семье. Как

_________________ ПОЗДНЕПЕРВОБЫТНАЯ ОБЩИНА______________ 383

правило, какой-либо кооперации между женами здесь не отмечалось. Напротив, между ними постоянно вспыхивали ссоры, и муж должен был отличаться определенной мудростью, чтобы поддерживать в семье мир³¹⁷. Поэтому полигиния чаще всего принимала форму со­рората, так как сестры были лучше подготовлены к совместному оби­танию и находили меньше поводов для скандалов. Правда, как видно на примере йекуана, и здесь без ссор не обходилось³⁴⁸.

Полиандрия была распространена несравненно меньше, чем поли-ишпя. Она хорошо известна в ряде обществ Южной Америки, где к ней прибегали в силу необходимости, испытывая нехватку женщин. От полиандрии выигрывал прежде всего старший муж, который тем самым получал дополнительного работника. В некоторых случаях полиандрия принимала форму левирата.

Принято считать, что в первобытном обществе, в том числе и в развитом, положение женщин было довольно свободным и если не господствующим, то во всяком случае равным с мужчинами. Вместе с тем детальный анализ имеющихся фактов не позволяет с этим полиостью согласиться. Действительно, в рамках своего рода жен­щины обладали равными с мужчинами правами па родовую соб­ственность. Однако в силу общественного разделения труда на долю женщин нередко доставалось господство лишь в хозяйственной сфере (в земледелии), а на долю мужчин — в социальной. Уже одно это создавало некоторое неравенство прав и обязанностей. В еще боль­шей мере последнее проявлялось в семейной жизни, объединявшей представителей разных родов. Обычно эволюцию взаимоотношений между полами представляют так, что при уксорилокальности мужья попадали в чужую родовую общину, костяк которой составляли жен­щины, олицетворявшие местную родовую группу и в силу этого пре­тендовавшие на господство. Позже с переходом к вирилокалыгостн положение будто бы коренным образо.м изменилось и господство в обществе перешло к мужчинам.

Действительно, в условиях уксорилокалыюстп положение жен­щин было относительно свободным и они могли открыто высказывать свое мнение и спорить с супругом³⁴⁹. Однако все это, как правило, относилось к хозяйственной или домашней сферам. Как показывает пример добуанцев, женщины могли приобретать относительно высо­кий авторитет в глазах чужаков-зятьев в однородовых материнских общинах. В ряде случаев женщины, прослывшие могучими колдунья­ми, могли временно оказывать влияние и на всю общину. Но и здесь в социальных отношениях большое значение имели мужчины-родичи, которые и претендовали на роль лидеров. В этих условиях обитание мужчин-родичей в своих собственных общинах обусловливалось тем, что по традиции один год из двух мужчина со своей семьей должен был обитать в своей родовой общине³⁵⁰. Там, где такого порядка не отмечалось, социальная сфера, как это видно на примере северных же, часто находилась в руках мужчин-пришельцев. Более того, у одного из этих народов (крикати) роль женщин в социальной жизни

384 Глава четвертая

возросла лишь сравнительно недавно³⁵¹. Есть предположение, что аналогичную эволюцию в колониальный период претерпело и об­щество ирокезов.

Что же касается вирилокальных общин, то и там наблюдалась сходная ситуация. У многих папуасов женщины играли большую роль в семейной жизни, оказывая влияние па мужей и детей, и про­исходило это благодаря их значительной роли в земледелии. Напри­мер, у энга мужу достаточно было убедиться в полной компетенции жены в земледелии, чтобы он отдавал хозяйство под полный ее кон­троль, а сам следил лишь за выращиванием престижных растений. При подготовке к пиру и при планировании земледельческих работ муж советовался с женой и часто соглашался с ней, хотя и имел пра­во вето. В этих условиях статус мужчины и его участие в социально-ритуальной жизни в большой мере зависели от жены. Холостяки во многих обществах были неполноправны. Со смертью жопы, как счи­тали в некоторых папуасских группах, мужчина терял часть присущей ему магической силы (например, у таупа ава). Влияние жен на му­жей, даже если муж являлся лидером, было огромным. И вместе с тем за пределами дома роль женщин резко падала, и во внешних взаимоотношениях их представляли мужья или родичи⁰.

Следовательно, говоря о социальном положении женщин, необ­ходимо всегда уточнять, какая сфера жизни имеется в виду. В раз­витом первобытном обществе положение женщины в хозяйственной и домашней жизни нередко было выше, чем у мужчин, а в социаль­но-ритуальной сфере, как правило, ниже. Что же касается общей тенденции эволюции, то она заключалась в том, что мужчины посте­пенно захватывали бразды правления также в хозяйственной и до­машней сферах. Если в рамках родового строя этому противостояли тесные контакты женщин со своими родичами, которые всегда могли прийти к ним на помощь, то с ослаблением родовых связей и форми­рованием моногамной семьи женщины все больше и больше ощу­щали деспотизм мужей.

14. Терминология родства

и взаимоотношения родственников

Коллективизм, господствовавший в первобытном обществе, про­являлся, в частности, в том, что, вступак в те или иные отношения с другими людьми, индивид во многих случаях рассматривался преж­де всего как представитель определенной относительно широкой ка­тегории лиц. Во взаимоотношениях с внешним миром он выступал прежде всего как член рода, родового подразделения или иной груп­пы кровных родственников, а во внутренних взаимоотношениях -как член тон или иной половозрастной категории. Обычай экзогамии повсюду делил социальный мир на две половины: на тех людей, с кем нельзя заключать браки, и тех, с кем это было возможно. Степень участия в социальной жизни также порождала определенные града-

_________________ ЛОЗДНЕЛЕРВОБЫТНАЯ ОБЩИНА______ 385

ции, связанные с возрастом и некоторыми особенностями социаль­ного положения. Семейная жизнь, объединявшая лиц, принадлежав­ших к разным родам, накладывала свой отпечаток па отношения между людьми и т. д.

Таким образом, участие в различных сферах общественной де­ятельности, объединявшей самые разные по составу группы людей, требовало разработки социальных механизмов, упорядочивающих взаимоотношения отдельных индивидов и помогавших им ориентиро­ваться в сложностях социальной действительности. Решить эту за­дачу п было призвано разделение общества па более или менее чет­кие категории, внутри которых и между которыми существовали оп­ределенные права и обязанности. Принадлежность к таким катего­риям выражалась в терминах родства. Последние помогали человеку определить свое место в обществе. Так, во взаимоотношениях с род­ственниками ему вовсе не требовалось каждый раз вспоминать свои генеалогические связи с ними; вполне достаточно было знать, в каких отношениях с ними состоят его родители или другие лица, свою связь с которыми оп четко представлял. Например, у япоама внутри одного липиджа все мужчины, принадлежавшие к одному поколению, звали ДРУг друга «братьями», а всех женщин своего поколения — «сестра­ми». Зато мужчин линиджа другого рода они неизменно называли «свояками», а женщин — «жепами». По отношению к последним они применяли термин «суабойя», и лишь из этой категории они имели право брать жен³⁵³.

Такая система родства была типичной при дуальной организации. В пауке она фигурирует под разными названиями (бифуркатпвно-СЛИВ1ШШСЯ тип, тураио-гапованская, ирокезско-дравидская, дакот-ская). Порожденные ею термины родства объединяют сиблингов и параллельных кузенов, отделяя их от кросскузеиов. Эта система воз­никла в эпоху господства кросскузеппого брака, однако она сохраня­лась во многих обществах и после его исчезновения до тех пор, пока бытовало дуальное деление общества на родичей (иногда родственни­ков) и свойственников. Принадлежность как к родичам, так и к свой­ственникам налагала на человека определенные права и обязанно­сти. Обычно родичи должны были во многом помогать друг другу, в частности совместно собирать брачный выкуп, мстить за кровь и г. д., а свойственники, как правило, находились друг с другом в от­ношениях дарообмеыа.

В домохозяйствах, где свойственники обитали вместе, складыва­лась особая ситуация. Так как они принадлежали к разным родам, они никогда не могли избавиться от недоверия друг к другу, что по­рождало некоторую напряженность, грозившую ссорами. Для того чтобы смягчить эту напряженность, во многих обществах был разра­ботан особый этикет, требовавший от свойственников определенных форм поведения. Так, у шавантов в доме своей сестры юноша считал­ся своим («пари»), а в доме жены — чужим («изамю»). Взаимоот­ношения между «иари» и «изамю» составляли одну из важнейших

13 история первобытного общества

386_______________________ Глава четвертая

особенностей жизни шавантов. Будучи членами разных родов, свой­ственники постоянно проявляли недовольство друг другом, подозре­вали друг друга в недоброжелательстве, а в случае невзгод и бед обвиняли друг друга в колдовстве. Чтобы умерить враждебность между ними, шаванты требовали от них проявлять, по крайней мере внешне, вежливость и быть великодушными. Оли обязаны были по­могать друг другу, причем изамю не мог запрещать иари использо­вать его вещи, а пари обязан был делать ему подарки. В том случае, если иари и изамю оказывались вместе под одной крышей, они дели­лись пищей. Отношения зятя с тестем отличались некоторыми осо­бенностями. Между ними также наблюдалось внешнее уважение и скрытая враждебность. Однако из-за разницы в возрасте уважение преобладало, и зять часто помогал тестю, спрашивал его совета и де­лал ему подарки.

У куапим па в Африке также отмечалось формальное уважение к свойственникам, соседствовавшее с их избеганием. Особенно строго это соблюдалось до рождений ребенка. В отличие от шаваптов здесь свойственникам было запрещено принимать пнщу вместе. Если они находились рядом, их отношения принимали типичную форму «под­шучивания», характерную для многих африканских обществ. Во многих других раннеземледельческих обществах также наблюдалось избегание друг друга свойственниками разных полов и поколений, а кое-где оно касалось в особенности отношений зятя и тещи ³⁵⁴.

Так как сестра матери и брат отца нередко принимали па себя материнские и отцовские функции, участвуя в воспитании детей и оказывая им поддержку в случае необходимости, отш терминологиче­ски отождествлялись с матерью и отцом и кое-где их влияние на де­тей оказывалось даже большим, чем влияние родителей.

Наряду с этим сестра отца в условиях вирилокальности и брат матери в условиях уксорилокалыюсти могли также принимать жи­вейшее участие в воспитании своих племянников, по крайней мере в первые годы их жизни. В особенности большое значение имела воз­никающая при этом связь с братом матери, которая нередко сохраня­лась па протяжении всей жизни человека. Брат матери мог обучать племянника особым искусствам, дарить ему некоторые украшения и ритуальные предметы, посвящать в детали церемониальной жизни. У многих пародов группы же именно брат матери передавал маль­чику свое имя, что вело к социальному отождествлению этих лиц, признанию за ними одной и той же социальной роли. Результатом этого была характерная особенность терминологии родства, известная в науке под названием «терминологии типа кроу». Иначе говоря, обретая имя, юноша терминологически отождествлялся с дядей и на­зывал детей дяди не кузенами, а своими детьми.

Аналогичное явление зафиксировано там же в связи с обычаем передачи имени от сестры отца к племяннице. Здесь также происхо­дило их терминологическое отождествление, порождавшее так назы­ваемую «терминологию родства типа омаха». Первоначально терми-

_________________ ПОЗДИЫТЕРВОБЫТНАЯ ОБЩИНА___________________ 387

нологпя «кроу» была зафиксирована в матрилипейных обществах, а терминологий «омаха» — в патрилипейпых. Действительно, именно в этой обстановке создавались оптимальные условия для отождест­вления дяди с племянником в первом случае и тетки с племянни­цей — во втором. Вместе с тем, как показали дальнейшие исследова­ния, связи этих типов терминологий родства с соответствующими ти­пами социальной структуры не являлись жесткими. Важнее оказы­вались социальные механизмы, обусловливающие исполнение одних и тех же социальных ролей детьми и сиблингами их родителей. Это в полной мере проявлялось у северных же, у которых господствовала уксорплокальность, по какой-либо унилинейпости не было ³⁵⁵.

О том, что терминология родства существовала пе сама по себе, а выражала сложившиеся в обществе социальные отношения, свиде­тельствуют факты ее пересмотра с изменением социальной ситуации. Например, у шавантов принято было называть родичей термином «уаппупха». Но на практике этот термин употребляли лишь по отно­шению к членам линиджей, входивших в социально-потестарпую группировку Ego. В результате к «уаниуиха» иногда относили нерод­ственные линиджи, по тем или иным причинам присоединившиеся к этой группировке, и напротив, отсюда исключали те родственные ли­ниджи, которые в эту группу пе входили. У крахо было принято на­зывать членов своей общины терминами родства, по если брак заклю­чался внутри общины, то муж начинал называть жену «женой», а ее родственников «свойственниками», хотя до того он называл всех их «родичами». Соответственно менялись их отношения друг к другу, возникали новые права и обязанности³⁵⁶.

Вообще термины родства помогали превратить свойственников в родичей и наоборот в соответствии с меняющейся ситуацией. Это, в частности, значительно облегчало действие обычая адопции. Осо­бым средством такого превращения служила текноиимия, т. е. обы­чай называть родителей и других взрослых родственников детей по именам последних («отец такого-то» и т. д.). Текпонимия зафиксиро­вана у сеноев Юго-Восточной Азии, куаним па в Африке, ваиваи, восточных тимбира, пиароа в Южной Америке и у многих других народов.

В некоторых раннеземледельческих обществах старшие и млад­шие епблиыгп терминологически различались. Это происходило там, где старшинство давало право на особое уважение и позволяло осу­ществлять руководство.

Маленькие дети кое-где назывались только по имени, и термины родства по отношению к ним не применялись. В этом снова прояв­лялся социальный характер терминов родства, функционировавших лишь между теми людьми, которые находились в определенных пра­вовых отношениях и были способны выполнять свои обязательства. Маленькие дети еще не были к этому готовы и до определенного возраста не входили в социальную систему. Например, у пиароа тер-

13*

388 Глава четвертая

мины родства начинали применяться к ним лишь по достижении ими пяти-шестилетнего возраста.

Действие систем родства и их социальная обусловленность не ограничивались рассмотренными примерами. Однако уже отмечен­ные выше факты показывают огромное социальное значение разде­ления людей на определенные категории в первобытном обществе. По сути дела за отсутствием централизованного руководства систе­мы родства в значительной мере помогали людям поддерживать об­щественный порядок, основанный па взаимных правах и обязанно­стях. Вот почему люди страшились инцеста, нарушавшего установив­шиеся взаимоотношения и тем самым угрожавшего крахом всей со­циальной системы. Интересно, что у добуаицев сам по себе инцест считался частым делом и в определенных рамках допускался. Зато самым страшным преступлением там являлся адюльтер между пле­мянником и женой его материнского дяди или, наоборот, между ма­теринским дядей п. женой его племянника. Именно эхот акт приводил к расколу внутри родового подразделения и тем самым угрожал са­мому существованию общества ³⁵⁷.

15. Процесс социализации

Любое общество, в том числе и первобытное, могло нормально функционировать лишь при том условии, что оно состояло из со­циальных личностей. Под социальной личностью следует понимать индивида, усвоившего основные нормы и навыки поведения, харак­терные для данного общества, и нашедшего свое четкое место в си­стеме социальных связей. Индивид становится социальной личностью далеко не сразу, а в процессе длительного обучения, в процессе его постепенного введения в социальный коллектив. Это и называется процессом социализации³⁵⁸. Лишь социальные личности способны воспроизводить данную культурную и социальную среду, и следова­тельно, лишь с ними можно связывать общественную преемствен­ность. Поэтому нормальный ход общественного развития требует производства не только материальных и духовных ценностей, по и самого человека, па что в свое время указывал Ф. Энгельс³⁵⁹. Этот тезис Ф. Энгельса одно время вызывал недоумение у специалистов³⁶⁰, так как под производством человека они понимали исключительно физиологическую сторону этого процесса. Между тем, если смотреть на воспроизводство человека шире, включая в него и становление ин­дивида как социальной личности, то тезис Ф. Энгельса обретает глу­бочайший смысл и находит подтверждение в многочисленных этно­графических фактах.

В обществах ранних земледельцев процесс социализации растя­гивался на долгие годы, проходя в своем развитии несколько ста­дий. В разной этнокультурной среде он выглйдел по-разному, но в целом его следует рассматривать дифференцированно по отношению к следующим основным возрастным категориям: младенчество (от

_________________ ПОЗДНЕПКРВОПЫТНЛЯ ОБЩИ ИЛ____________________ Й89

рождения до 3—4 лет), детство (от 3— А до 8—10 лет), отрочество (от 8—10 до 13—15 лет), юность (от 13—15 до 17—25 лет). В боль­шинстве обществ по окончании юности люди получали статус взрос­лых, однако на этом социализация не завершалась, продолжаясь в некоторых случаях до старости. Вышеперечисленные возрастные ка­тегории характерны прежде всего для процесса социализации муж­чин. Женщины переходили в категорию взрослых значительно рань­ше, вступив в свой первый брак (начиная с 12—15 лет).

В разных обществах роды происходили в доме матери, в спе­циальном доме рожениц, в доме могущественного колдуна или в ка­ком-либо другом месте, причем мужья, как правило, по имели права при них присутствовать. Во многих папуасских группах контакт с младенцем считался опасным для мужчины, и он избегал его в те­чение определенного периода, длившегося от нескольких дней до года. Аналогичным образом кубео и тукапо видели в новорожденном угрозу дл^1 общины, и в течение года все общинники соблюдали осо­бые правила поведения. И у папуасов, и у названных южноамерикан­ских групп с их отцовскородовыми порядками новорожденный еще не считался человеком в полном смысле слова. Он был для них чу­жаком и в качестве такового, по их мнению, представлял для рода реальную опасность. Лишь через некоторое время, с началом про­цесса социализации, отношение к ребенку видоизменялось.

Сходные обычаи, требовавшие от отца соблюдения особых табу, были известны и у многих других групп, например, в Южной Аме­рике. Однако там их основное назначение заключалось в обеспечении безопасности ребенка, связанного с родителями, в особенности с от­цом, единой субстанцией. Смысл всех этих своеобразных обычаев, получивших название кувады, таким образом, в разных обществах был далеко не идентичным. Следовательно, вопреки мнению ранних авторов, в каждом конкретном случае следует искать свое собствен­ное объяснение для кувады³⁶¹.

Эволюционисты XIX в. устами Э. Тайлора выдвинули гипотезу, согласно которой кувада явилась ритуальным отражением перехода от материнского рода к отцовскому. Между тем, как теперь уста­новлено, в куваде невозможно видеть универсальный обычай, по­всюду свойственный этому переходному периоду. Например, в ряде африканских обществ переходного типа ничего, подобного куваде, обнаружено не было. Правда, в обычае кувады проявлялось осозна­ние роли мужчины в производстве потомства, но эта его роль была в неолите известна не только в отцовскородовых, но и в материнско-родовых обществах. Единственный вывод, который из этого следует, это тот, что кувада в развитом, виде была порождением неолита, хотя и не имела повсеместного распространения. Что же касается ее исто­ков, то они восходили к гораздо более раннему времени, так как некоторые из обществ низших охотников и собирателей уже знали ритуалы, направленные на охрану здоровья младенца, отдаленно на­поминавшие куваду.