Пример 2. История Рене

 

К сожалению, у правила первостепенности есть и негативная сторона. Если ранний опыт позитивен, он может служить хорошей моделью для дальнейшей жизни. Но если он негативен, то может вызвать долговременные ошибки в мышлении. Раннее искаженное научение может слить их восприятие в бетонную плиту, которую не сможет сломать и более поздний опыт.

История одного клиента показывает, как это происходит.

Несколько лет назад Рене с неохотой пришел ко мне на прием. Он был из Франции, и компания недавно перевела его в Соединен­ные Штаты. Для него наступили ужасные времена: он сильно скучал по дому, не мог найти ни одного француза, с которым бы мог по­болтать, и проводил вечера и выходные, уставившись в телевизор, в одиночестве. Его изоляция послужила причиной депрессии, ему было необходимо выбраться из дома и начать знакомиться с людь­ми. Я организовал серию мероприятий, тщательно спланированных таким образом, чтобы он мог постепенно обзаводиться друзьями в США.

Когда я представил ему свой план, он раздраженно посмотрел на меня и спросил: «Там будет много янки?»

В ответ я произнес: «Ну...э...да. Мы в Соединенных Штатах, и этой стране свойственно быть переполненной янки».

«Тогда, — сказал он, — я не пойду».

Любопытный ответ, учитывая, что сейчас он живет в Соединен­ных Штатах, поэтому мы начали исследовать, почему он так отно­сился к американцам. Оказалось, что его первый опыт общения с американцами был крайне негативный.

Рене вырос в небольшом городке на юге Франции, довольно изолированном и отдаленном от обычных туристских маршрутов. Он слышал американскую музыку, видел американские фильмы и телевизионные шоу, но никогда не встречал живого американца.

Однажды он отправился в город навестить отца и увидел там очень толстого мужчину, который остановился в местной гостинице. На нем были зеленые мешковатые шорты и оранжевая рубаха, ис­пещренная маленькими желтыми рыбками. Он кричал на клерка, находившегося за своим рабочим местом. Он жаловался, что в ком­нате нет цветного телевизора, и требовал у него немедленно его найти. Он орал, что во Франции самый плохой сервис, который ему приходилось видеть, и что дома он бы не стал терпеть подобные вещи. Пока он укорял клерка, его двое толстых детей бегали по вестибюлю вверх и вниз, срывая листья с посаженных растений и залезая на мебель, а его тучная жена наблюдала за ними со скуч­ным выражением лица. Отец Рене обернулся к нему и сказал: «Ох уж эти американцы!»

Рене не забыл свое первое впечатление. Оно окрашивало все последующие контакты. Когда он видел других туристов-американ­цев, он запоминал только тех, которые выглядели и вели себя, как мужчина в вестибюле. Те, кто этому образу не соответствовал, по его предположениям, были из Канады или другой страны.

Его селективное восприятие выбирало только тех американцев, которые были эгоистичными, толстыми, крикливыми и кто проводит свой отпуск, оскорбляя его страну. В результате он научился чув­ствовать отвращение ко всему американскому. Когда его начальник сказал ему, что он должен будет работать в США, он однозначно отказывался, однако, чтобы не быть уволенным, ему пришлось про­тив воли согласиться.

Я объяснил Рене правило первоочередности, но это его не убе­дило. Он все еще считал, что большинство американцев относятся к шумной, самонадеянной и уродливой разновидности людей. Что­бы переубедить его, я предложил ему посетить несколько мест и провести исследование. «Даже если вам не нравятся американцы, которые там находятся, по крайней мере, завершите свое исследо­вание. Определите, сколько из них похожи на человека, которого вы встретили в вестибюле гостиницы, а сколько — нет».

Через несколько месяцев Рене пришел снова, с результатами. Он нашел несколько безобразных американцев, но в основном встречал людей, очень похожих на его друзей во Франции. Что удивило еще больше, так это то, что он сошелся с несколькими американцами и свое свободное время иногда проводил, посещая с ними бейсбольные матчи и вечеринки. Он избавился и от одино­чества, и от депрессии.

Я сказал: «Видите? Вы излишне обобщали свое впечатление об американцах». Его ответ поразил меня,

«Нет, это не так, — сказал он, — просто я встретил тех немногих янки, которые являются исключениями».

Его предрассудки остались, возможно, и по сей день. Это пока­зывает, как человек может держаться за свое первое впечатление, несмотря на очевидные доказательства обратного. Но Рене обза­велся друзьями и не нуждался больше в моей помощи, поэтому мы терапию закончили.

На прощание он сказал: «Знаете, для янки вы ничего». Может быть, с его точки зрения, это был величайший комплимент, но я не уверен.