Возникновение патологической анатомии

Как было указано ранее, еще в XVII веке английский материалист Френсис Бэкон призывал сопоставлять прижизненно наблюдаемые у больных явления с теми изменениями во внутренних органах, которые можно обнаружить после смерти в трупах людей.

В XVIII веке подлинное начало патологической анатомии положил своими трудами итальянский врач Джованни Баттиста Морганьи (1682—1771). Занимая с 1711 г. кафедру анатомии в Падуе, Морганьи провел многолетние наблюдения и сопоставления. После этого он приступил к написанию своего сочинения под названием «De sedibuset causis morborum per anatomen indagatis», которое опубликовал в 1761 т. Обширная книга Морганьи представляет итог наблюдений, проведенных им самим, его учителем Вальсальвой, а также многих работ других исследователей. Морганьи проверял каждое отдельное наблюдение. Труд Морганьи—-не учебник анатомической.пытомии, а клиническая работа, основанная ша материале 700 вскрытий, значительная часть которых проведена самим Морганьи. Материал в сочинении расположен по топографическому признаку: болезни головы, груди, живота, хирургические болезни и общие заболевания «ab capite ad calcem».

Морганьи стремился установить связь морфологических изменений с клиническим проявлением болезни. Поиски материального субстрата болезненного процесса, учение о локализации болезни было необходимым, важным шагом для перехода от достижений нормальной анатомии к патологической, к более глубокому пониманию клиники болезней. Морганьи подробно описал изменения органов под влиянием болезни. Болезни он рассматривал как местные повреждения и считал, что каждой болезни соответствуют определенные материальные изменения в том или ином органе. Каждая болезнь имеет свое местоположение в определенной части тела. Вскрытие трупа позволяет, по мнению Морганьи, точно установить болезненные изменения органов.

Успех труда Морганьи 'был обусловлен его особенностями и достоинствами. Автор накопил огромный по тем временам собственный достоверный патологоанатомический материал. Он правильно понимал задачи патологической анатомии не как науки, собирающей курьезные, редкие случаи болезней и оторванной от клиники, а науки, являющейся частью клинической медицины, помогающей распознаванию, лечению и выявлению сущности болезненного процесса. Сам Морганьи обладал большими знаниями по нормальной анатомии, патологической анатомии и клинике. Книга Морганьи обнаруживает многие черты ее автора: трудолюбие и добросовестность в изложении фактов, способность к критическому разбору работ предшественников ЧЯ высокую талантливость, ясность изложения. Появление патологической анатомии как науки о материальном субстрате болезни разрушило ряд гипотетических представлений. Под понятие «болезни» была подведена материальная основа.

Утверждение в XIX веке диалектического взгляда на природу. Великие естественнонаучные открытия конца XVIII и начала XIX века. Французский материализм не выходил за рамки метафизического и не дошел до понимания идеи развития. Все изменения в природе французские материалисты рассматривали как чисто количественный рост. Механистический, метафизический характер французского материализма XVIII века был прежде всего следствием того, что естествознание XVIII века носило такой же механистический, метафизический характер. Историческая ограниченность французского материализма отражала состояние естествознания XVIII века. Энгельс писал: «Но что особенно характеризует рассматриваемый период, так это—выработка своеобразного общего мировоззрения, центром которого является представление об абсолютной неизменяемости природы. Согласно этому взгляду, природа, каким бы путем она сама ни возникала, раз она уже имеется налицо, оставалась всегда неизменной, пока ока существует».

Для естествознания XVIII века было характерно стремление свести изучаемые явления к механическим законам. Но в тех разделах естествознания, где такое сведение было явно невозможным, сказывалось метафизическое стремление расчленить природу на ничем не связанные области, абсолютировать отдельные стороны вещей и процессов природы. Естествоиспытатели и философы XVIII века рассматривали природу неизменной и видели в ней резкие, непереходимые грани, например между органической и неорганической природой, растениями и животными, человеком и животными. Они видели в природе случайное скопление предметов и явлений, независимых и отделенных друг от друга.

X арактерными чертами господствовавшего в науке XVIII века направления были:

1) эмпиризм, недооценка роли теоретического мышления, отрицание широких, подлинно научных гипотез и ограничение констатацией непосредственно установленных фактов;

2) отрицание развития, изменчивости вещей, единства, всеобщей связи и взаимной обусловленности явлений природы;

3) телеология, допускавшая религиозные взгляды о божественном происхождении и целесообразном устройстзе мира.

Метафизический взгляд на природу имел в свое время исторический смысл и оправдание. Именно этот метод познания, основанный на аналитическом расчленении явлений природы, давал возможность выделять вещи, явления из их всеобщей естественной связи, вечно двигающейся материи, вечно развивающейся природы и рассматривать их как готовые, неизменные, законченные. Когда же подобное изучение предметов природы и их взаимоотношений получило достаточное развитие и помогло накопить необходимое количество сведений об отдельных предметах природы, тогда стал возможен переход к более высокой ступени познания природы—к изучению процессов изменения, развития, совершающихся в природе. Метафизический метод изжил себя и стал тормозом для дальнейшего развития науки.

В середине XVIII века начался процесс расшатывания метафизического мировоззрения. Тогда в естествознании определялись два направления: одно из них, господствовавшее тогда в науке, содержало в себе грубо метафизический взгляд на природу, как абсолютно неизменную; его придерживалось большинство естествоиспытателей того времени; другое, только еще зародившееся и более прогрессивное направление, представленное М. В. Ломоносовым, Л. Эйлером, И. Кантом, П. Лапласом, К. Вольфом и другими передовыми учеными XVIII века, начинало проводить в естествознании идею развития. Однако эти новые веяния еще не опирались на достаточное число проверенных опытом данных.

Прогрессировавшее естествознание в конце XVIII — начала XIX века подготовило почву для развития диалектического взгляда на природу.

В конце XVIII и в начале XIX века представление естествоиспытателей о постоянстве и неизменности явлений в природе стало все чаще вступать в противоречие с фактическим материалом, накопившимся во всех областях естествознания и подводившим к идее развития. Русские ученые во многих вопросах как в XVIII веке, так и на протяжении всего XIX века своими исследованиями и открытиями способствовали этому переходу к диалектическому взгляду на природу.

Значение естественнонаучных открытий М. В. Ломоносова, Канта, Лапласа, Вольфа и других ученых XVIII века состояло в том, что они пробили первые бреши в окаменелом, метафизическом взгляде на природу. М. В. Ломоносов одним из первых выдвинул идею развития, подкрепленную данными естествознания, доказывал, что в мире господствует изменчивость: «Видимые телесные на земле вещи и весь мир не в таком состоянии были с начала от создания, как ныне находим, но великие происходили в них перемены» Многие из решающих естественнонаучных открытий конца XVIII и начала XIX века, подготовивших почву для возникновения диалектического взгляда на природу, были предвосхищены М. В. Ломоносовым. Идею развития М. В. Ломоносов положил в основу ряда специальных работ: геологических, минералогических и астрономических.

В 1755 г. немецкий философ Кант в своем сочинении «Всеобщая естественная история и теория неба» впервые высказал гипотезу, что вещество всех планет в прошлом составляло единую материальную массу в состоянии крайней разреженности (первичную туманность). Гипотезу Канта подтвердил французский астроном и математик Лаплас. Гипотеза Канта — Лапласа объясняла возникновение солнечной системы притяжения и отталкивания, заложенными в самой материи, и тем самым давала материалистическое объяснение происхождению вселенной. В противовес идее абсолютной неизменности природы идея развития была обоснована на естественнонаучном материале.

Огромную историческую роль в развитии философского материализма и материалистической науки в XVIII веке сыграли М. В. Ломоносов и А. Н. Радищев. Закон сохранения вещества, открытый М. В. Ломоносовым, идея сохранения и превращения энергии и другие открытия в области физики, химии и других наук имели строго материалистическое направление, подрывали основы метафизики.

В геологии накопились многочисленные наблюдения о земной коре. В 1757 г. в своем сочинении «О слоях земли» М. В. Ломоносов писал об изменениях, происходивших в земной коре, и таким образом впервые в истории науки приложил учение о развитии к области геологии. Английский геолог Ляйель (1797—1895) в своем сочинении «Основные начала геологии» в 1830 г. разработал далее теорию о медленном развитии земли. Ляйель подтвердил взгляды Ломоносова и представил развитие земли в виде исторического процесса. Ом отбросил теорию Кювье о катастрофах, вызванных неведомыми силами, научно объяснил причины изменений в строении земной коры, доказал, что структура ее есть результат действия естественных причин, вскрыл связь между древними и современными периодами в развитии земли и показал, что земная кора имеет историю во времени.

Открытия, сделанные в XVIII веке М. В. Ломоносовым, Кантом и Лапласом (космогоническая гипотеза), Бернулли (зарождение молекулярно-кинетических представлений), Вольфом, Каверзневым и Бюффоном (идеи изменчивости в биологии) и другими естествоиспытателями, пробили первую брешь в старом метафизическом взгляде на природу и подготовили почву для возникновения в Дальнейшем диалектического взгляда на мир.

Развитие естествознания в первой половине XIX века, новые открытия в химии, физике и биологии продолжали подрывать метафизическое воззрение на природу, окончательно разрушили его и подтвердили идею развития.

В начале XIX века господствовало убеждение, что в организмах растений и животных таинственная «жизненная сила» создает сахар, крахмал, белки и другие сложные соединения, что эта неуловимая созидательная сила существует в животном и растительном мире, но отсутствует в мире минералов. Ученые считали, что органические вещества не могут быть получены или синтезированы в лаборатории, что только ткани живых организмов могут создать продукты, извлекаемые из них, и никакими искусственными способами нельзя воссоздать те вещества, которые вырабатываются в растениях. Некоторые ученые сомневались даже в том, подчиняются ли органические соединения химическим закономерностям.

Молодой немецкий врач и химик Велер (1800—1882) в 1828 г. впервые произвел синтез органического соединения вне живого организма и в колбе получил из неорганических составных частей кристаллы мочевины. Таким образом, он доказал возможность получения в лаборатории соединении, которые считались специфическим продуктом деятельности живых существ. Открытие Велера вскрыло несостоятельность витализма, представители которого рассматривали живую материю как абсолютно отличную от веществ неорганического мира. После того как удалось лабораторным путем синтезировать углеводы и другие органические соединения, изучение процессов обмена веществ в живом организме стало на научную почву. Немецкий химик Либих положил начало химии пищевых продуктов. Работы Либиха и его учеников сыграли в середине XIX века большую роль в развитии земледелия и легли в основу ряда научных представлений об обмене веществ в животном! организме, разработанных гигиенической наукой во второй половине XIX века. Развитие органической химии способствовало исследованию нормальных и патологических химических процессов в живом организме и повело ib дальнейшем к выделению биологической (ранее носившей название физиологической) химии в самостоятельный раздел биологии.

Характеристику состояния и развития естествознания в первой половине и середине XIX века неоднократно давал Энгельс. Он перечислил открытия в области естественных наук, которые, по его мнению, имели решающее значение. «Познание взаимной связи процессов, совершающихся в природе, двинулось гигантскими шагами вперед... Во-первых, благодаря открытию клетки... Во-вторых, благодаря открытию превращения энергии... Наконец, в-третьих, благодаря впервые представленному Дарвином связному доказательству того, что все окружающие нас теперь организмы... возникли в результате длительного процесса развития» 1. «Благодаря этим трем великим открытиям основные процессы природы объяснены, сведены к естественным причинам... Таким образом, материалистическое воззрение на природу покоится теперь на еще более крупном фундаменте, чем в прошлом столетии» 2. Эти открытия способствовали развитию диалектического взгляда на природу. В природе была раскрыта всеобщая связь явлений, и в естествознание прочно вошла идея развития. Диалектико-материалистическое мировоззрение к концу 60-х годов XIX века получило в этих открытиях прочный научный фундамент.

Открытие клеточного строения организмов. В XVII и XVIII веках ученые описывали клетку растений, как пузырек с жидкостью, между содержимым и оболочкой которого не существует никакой внутренней связи. Клетку растений считали одной из структурных единиц организма наряду с сосудами, волокнами и другими образованиями. Проблема происхождения и развития клеточных структур в организме была совершенно чужда метафизической науке XVIII века. В первой половине XIX века ученые исследовали микроскопическое строение живых организмов. Это способствовало огромному накоплению фактических сведений в этой области и созданию учения о клетке.

Крупное место принадлежит замечательному чешскому ученому Яну Пуркииье (1787—1869), основоположнику современной гистологии. Будучи физиологом, создателем экспериментальной физиологии в Германии, основателем первого в Германии экспериментального физиологического учреждения, Пуркинье проявил интерес к микроскопическим и гистологическим исследованиям и стремился отыскать материальный субстрат физиологических процессов. Значительны заслуги Пуркинье в открытии клетки. В 1837 г. Пуркинье демонстрировал точно изученные микроскопические структуры различных органов животных и человека, до того совершенно неизвестные, и в своем докладе сформулировал вывод об общности элементарных составных частей животных и растений. Эту общность элементарных составных частей растительных и животных организмов он усматривал не столько в морфологическом сходстве, сколько в единстве биологического и физиологического их значения. Ряд высказываний Пуркинье ближе к нашему современному представлению о клеточном составе организмов, чем соответствующие заключения многих его современников', в том числе часто и Шванна.

Обобщение исследований строения растительных и животных организмов и завершение нового этапа в учения произведены Шлейденом и главным образом учеником Иоганнеса Мюллера Шванном. Ботаник Шлейден (1804—1881) выдвинул положение, что жизнедеятельность клеток является ключом к пониманию жизнедеятельности всего организма. Он писал: «Как для физиологии растений, так и для общей физиологии жизнедеятельность отдельных клеток является главнейшей и совершенно неизбежной основой, и поэтому прежде всего встает вопрос: как же, собственно, возникает этот маленький своеобразный организм». Теодор Шва ни (1810—1882) в 1839 г. опубликовал книгу «Микроскопические исследования о соответствии в структуре и росте животных и растений», в которой привел большой фактический материал и утверждал, что все ткани животных и растительных организмов состоят из клеток. Исследования Шванна оформили клеточное учение и доказали единство элементарной структуры растений и животных.

Шлейден и Шванн считали, что клетки растительных и животных организмов происходят из живой, микроскопически бесструктурной массы. Позднее, начиная с середины XIX века, реакционеры от науки извратили клеточную теорию, в самой основе которой лежит идея развития, и перекроили клеточную теорию в соответствии с их идеалистическими и метафизическими взглядами, стремясь выхолостить ее, выбросить ее материалистическую основу — идею развития. Особые усилия в этом направлении приложил немецкий патолог Вирхов, создатель так называемой целлюлярной (клеточной) патологии, ярый антидарвинист, Вирхов защищал положение: «Каждая клетка только из клетки». Шванн не раскрыл движущих сил процессов образования, их роста, питания и размножения, проблему единства целого и части в организме. Позднее у Вирхова это привело к неправильным реакционным учениям, вроде теории «клеточного государства». Ошибки Шванна типичны для теоретического мышления ряда представителей науки XIX века.

Введение Шванном понятия клетки как элементарной единицы, общей для растительных и животных организмов, послужило одним из естественнонаучных доказательств единства живой природы. Открытие клетки вскрыло материальный субстрат единства органического мира и в этом его глубокое теоретическое прогрессивное значение. Энгельс высоко оценил открытие клетки: «Только со времени этого открытия стало на твердую почву исследование органических живых продуктов природы — как сравнительная анатомия и физиология, так и эмбриология» '.

«Но при всем том оставался еще один существенный пробел. Если все многоклеточные организмы — как растения, так и животные, включая человека, — вырастают каждый из одной клетки по закону клеточного деления, то откуда же проистекает бесконечное разнообразие этих организмов? На этот вопрос ответ дало третье великое открытие — теория развития, которая в систематическом виде впервые была разработана и обоснована Дарвином».

Закон сохранения и превращения энергии. Вторым из трех великих открытий XIX века в области естественных наук, имевших решающее значение для установления диалектического взгляда на природу, Энгельс считал доказательство превращения энергии, вытекавшее из открытия механистического эквивалента теплоты. Мощное развитие естествознания в XIX веке в значительной мере обусловлено глубокими сдвигами в основных представлениях о материи благодаря сформулированному во второй половине XVIII века закону сохранения материи и неразрывно связанному с ним закону о сохранении и превращении энергии.

Приоритет открытия этих законов природы, ставших естественнонаучной основой ^материалистического мировоззрения, принадлежит М. В. Ломоносову (1711—1765). Он сформулировал законы сохранения вещества и силы. Знавший о работе М. В. Ломоносова французский химик Лавуазье (1743—1794) позднее М. В. Ломоносова, в 1773 г., пришел к тем же результатам, что и М. В. Ломоносов.

Лавуазье доказал, что воздух — не элемент, как считалось до тех пор, а состоит из азота и кислорода.

М. В. Ломоносов и Лавуазье установили значение кислорода в горении и дыхании.Немецкий врач Роберт Майер, работая на острове Яве, заметил, что при кровопускании у туземцев венозная кровь имеет более красный цвет, чем у жителей умеренных широт, и объяснил это тем, что у туземцев кровь содержит больше кислорода, так как окислительные процессы в тропиках протекают менее интенсивно и в условиях высокой температуры внешней среды организм отдает меньше тепла. На основании своих наблюдении Майер поставил вопрос об изучении теплового баланса в животном организме в связи с энергетическим балансом природы и указал на связь между механической работой и теплотой. Англичанин Джоуль экспериментально подтвердил это и установил механический эквивалент теплоты, выдвинув два положения: 1) сила так же неразрушима, как и вещество; 2) прекращающееся движение превращается в теплоту. Немецкий физиолог и физик Гельмгольц в 1847 г. показал, что этот закон применим к явлениями жизни. Энгельс придавал большое принципиальное значение открытию Джоуля и Майера и подчеркивал, что они открыли закон не «сохранения», а «превращения» энергии, и именно в этом Энгельс видел новое и важное.

Законы сохранения вещества и сохранения и превращения энергии способствовали развитию биологии и медицины в разработке вопросов обмена веществ в животном организме.