Из воспоминаний С.Д. Сазонова о начале первой мировой войны

Автор дает оценку международной ситуация, сложившейся после убийства Фердинанда[70] в Сараево 28 июня 1914 г. и предъявления австрийского ультиматума Сербии в связи с этим событием.

Объявление войны Сербии (Австро-Венгрией. - Сост.), последовавшее через сорок восемь часов после вручения в Белграде ультиматума, делало продолжение каких-либо переговоров чрезвычайно затруднительным. Краткость назначенного в Вене срока имела в виду именно эту цель.

Тем не менее я продолжал употреблять все усилия, чтобы не дать им порваться. В этом направлении мне оказывали энергическую поддержку наши союзники и друзья. На помощь французского правительства я мог вполне рассчитывать, зная миролюбивые течения, которые бессменно преобладали в Париже с самого начала Балканских войн. Но мне было еще важнее добиться, без всякого промедления, открытого заявления Великобританского правительства о его солидарности с Россией и Францией в Австро-Сербском столкновении. С первой же минуты мне было ясно, что, хотя удар и был направлен из Вены, надо было действовать на Берлин, чтобы предотвратить страшную опасность, угрожавшую миру Европы. Я был убежден, что лучшим, а может быть и единственным, средством для этого было вызвать такое заявление со стороны Английского правительства. У меня было еще свежо в памяти впечатление, произведенное всюду и, прежде всего, в Германии речью г-на Ллойд– Джорджа[71] в 1911 году, когда, вследствие Агадирского инцидента[72], Европа, как казалось, была накануне всеобщей войны. Одного решительного заявления о солидарности Великобританского правительства с Францией было тогда достаточно, чтобы разогнать густо собиравшиеся грозовые тучи.

Я был глубоко убежден, и сохраняю это убеждение и по сей час, что, если бы подобное заявление о солидарности Держав Тройственного Согласия в вопросе об Австро-Сербском споре было своевременно сделано от лица Великобританского Правительства, из Берлина, вместо слов поощрения, раздались бы советы умеренности и осторожности и что, если, может быть, и не навсегда, то, по крайней мере, на целые годы был бы отсрочен час расчета между двумя противными лагерями, на которые была разделена Европа. <...>

Сазонов С.Д. Воспоминания. С. 216–217. Цит. по: Хрестоматия по истории России…, С. 378–379.

 

№ 2.

Из воспоминаний А.А. Брусилова [73] о состоянии русской армии накануне первой мировой войны

... Скажу... лишь несколько слов об организации нашей армии и о ее техническом оснащении, ибо ясно, что в XX столетии одною только храбростью войск без наличия достаточной современной военной техники успеха в широких размерах достигнуть было нельзя.

Пехота была хорошо вооружена соответствующей винтовкой, но пулеметов было у нее чрезмерно мало, всего по 8 на полк, тогда как минимально необходимо было иметь на каждый батальон не менее 8 пулеметов, а на дивизию... 160 пулеметов; в дивизии же было всего 32 пулемета. Не было, конечно, бомбометов, минометов и ручных гранат, но в расчете на полевую войну их в начале войны ни в одной армии не было... Ограниченность огнестрельных припасов была ужасающей, крупнейшей бедой...

Что же касается организации пехоты, то я считал – и это оправдалось на деле, – что 4-батальонный полк и, следовательно, 16-батальонная дивизия – части слишком громоздкие для удобного управления. Использовать их в боевом отношении достаточно целесообразно – чрезвычайно трудно... Что артиллерии, то в ее организации были крупные дефекты, и мы в этом отношении значительно отставали от наших врагов <...>

... нужно признать, что большинство высших артиллерийских начали совсем не по своей вине не умели управлять артиллерийскими массами в бою и не могли извлекать из них ту пользу, которую пехота имела право<...>

... Сами по себе... кавалерийские и казачьи дивизии были достаточно сильны для самостоятельных действий стратегической конницы, но им недоставало какой-либо стрелковой части, связанной с дивизией, на которую она могла бы опираться. В общем, кавалерии у нас было слишком много, в особенности после того, как полевая война перешла в позиционную...

Воздушные силы в начале кампании были в нашей армии поставлены ниже всякой критики. Самолетов было мало, большинство их были довольно слабые, устаревшей конструкции. Между тем они были крайне необходимы как для дальней и ближней разведки, так и для корректирования артиллерийской стрельбы, о чем ни наша артиллерия, ни летчики понятия не имели. В мирное время мы не озаботились возможностью изготовления самолетов дома, у себя в России, и потому в течение всей кампании значительно страдали от недостатка в них. Знаменитые «Ильи Муромцы», на которых возлагалось столько надежд, не оправдали себя... Дирижаблей у нас в то время было всего несколько штук, купленных по дорогой цене за границей. Это были устаревшие, слабые воздушные корабли, которые не могли принести и не принесли нам никакой пользы. В общем, нужно признаться, что по сравнению с нашими врагами мы технически были значительно отсталыми, и, конечно, недостаток технических средств мог восполняться только лишним пролитием крови, что... имело весьма дурные последствия.

...Мы выступили с удовлетворительно обученной армией. Корпус же офицеров страдал многими недостатками... и к началу войны мы не могли похвастаться действительно отборным начальствующим составом.

Брусилов А.А. Мои воспоминания. М., 1983. С. 56–60.

Цит. по: Хрестоматия по истории России…, С. 379–380.

 

№ 3.

Из воспоминаний М. Палеолога [74] о программе России в случае победы Антанты в первой мировой войне

Автор излагает содержание беседы с Николаем II 21 ноября 1914 г. Особое значение имеют взгляды императора на проблему проливов Босфор и Дарданеллы. Его позиция легла в основу соглашения России с Францией и Великобританией по данному вопросу в марте - апреле 1915 г. (см. след. документ).

- Как, Ваше Величество, представляете вы себе общие основания мира?

После минутного раздумья, император отвечает:

- Самое главное, что мы должны установить, это - уничтожение германского милитаризма, конец того кошмара, в котором Германия нас держит вот уже больше сорока лет. Нужно отнять у германского народа всякую возможность реванша. Если мы дадим себя разжалобить - это будет новая война через немного времени. Что же касается до точных условий мира, то я спешу вам сказать, что одобряю заранее все, что Франция и Англия сочтут нужным потребовать в их собственных интересах.

- Я благодарен Вашему Величеству за это заявление и уверен со своей стороны, что правительство Республики встретит самым сочувственным образом желания императорского правительства.

- Это меня побуждает сообщить вам мою мысль целиком. Но я буду говорить только лично за себя, потому что не хочу решать таких вопросов, не выслушав совета моих министров и генералов. <...>

- Вот как, приблизительно, я представляю себе результаты, которых Россия вправе ожидать от войны и без которых мой народ не понял бы тех трудов, которые я заставил его понести. Германия должна будет согласиться на исправление границ в Восточной Пруссии. Мой генеральный штаб хотел бы, чтобы это исправление достигло берегов Вислы; это кажется мне чрезмерным; я посмотрю. Познань и, быть может, часть Силезии будут необходимы для воссоздания Польши. Галиция и северная часть Буковины позволят России достигнуть своих естественных пределов - Карпат... В Малой Азии, я должен буду, естественно, заняться армянами; нельзя будет, конечно, оставить их под турецким игом. Должен ли я буду присоединить Армению? Я присоединю ее только по особой просьбе армян. Если нет - я устрою для них самостоятельное правительство. Наконец, я должен буду обеспечить моей империи свободный выход через проливы.

Так как он приостанавливается на этих словах, я прошу его объясниться. Он продолжает:

- Мысли мои еще далеко не установились. Ведь вопрос так важен... Существуют все же два вывода, к которым я всегда возвращаюсь. Первый, что турки должны быть изгнаны из Европы; второй - что Константинополь должен отныне стать нейтральным городом, под международным управлением. Само собою разумеется, что магометане получили бы полную гарантию уважения к их святыням и могилам. Северная Фракия, до линии Энос - Мидия, была бы присоединена к Болгарии. Остальное, от этой линии до берега моря, исключая окрестности Константинополя, было бы отдано России.

- Итак, если я правильно понимаю Вашу мысль, турки были бы заперты в Малой Азии, как во времена первых Османидов, со столицей в Ангоре или в Копии. Босфор, Мраморное море и Дарданеллы составили бы западную границу Турции.

- Именно так.

Палеолог М. Царская Россия во время мировой войны.

М., 1991. С. 127–128. Цит. по: Хрестоматия по истории России…, С. 380–381.

 

№ 4.