Из доклада петроградского охранного отделения департаменту полиции о продовольственном кризисе и настроении масс

Октябрь 1916 г.

...По словам представителей рабочей группы Центрального военно-промышленного комитета, рабочий пролетариат столицы близок к отчаянию, и будто бы «достаточно какого-нибудь одного даже провокационного сигнала, чтобы в столице разразились стихийные беспорядки с тысячами и десятками тысяч жертв».

Почва для подобного рода эксцессов вполне готова: экономическое положение массы, несмотря на огромное увеличение заработной платы, более чем ужасно. В то время как заработная плата у массы поднялась всего на 50 процентов и лишь у некоторых категорий (слесаря, токаря, монтеры) на 100–200 процентов, цены на все продукты возросли на 100–500 процентов. По данным, собранным больничной кассой завода «Треугольник», заработок рабочего до войны, считая посуточно, был:

Чернорабочего.... 1 р.–1 р. 25 к., теперь же 2 р. 50 к.–3 р.

Слесаря.......... 2 р.–2 р. 50 к., теперь же 4 р.–5 р.

Монтера......... 2 р.–3 р., теперь же 5 р.–6 р. и т. д.

В то же время и стоимость предметов потребления рабочего изменилась следующим невероятным образом:

Угол оплачивался 2–3 р. в месяц, теперь же 8–12 р.

Обед (в чайной). 15–20 к., теперь же 1 р.–1 р. 20 к.

Чай........... 7 к., теперь же 35 к.

Сапоги........ 5–6 р., теперь же 20 р.–30 р.

Рубаха....... 75–90 к., теперь же 2 р. 50 к.–3 р. и т. д.

Даже в том случае, если принять, что рабочий заработок повысился на 100 процентов, то все же продукты повысились в цене на 300 процентов в среднем. Невозможность добыть даже за деньги многие продукты питания и предметы первой необходимости, трата времени на простой в очередях при получении товаров, усилившиеся заболевания на почве скверного питания и антисанитарных жилищ (холод и сырость из-за отсутствия угля и дров) и прочее – сделали то, что рабочие, уже в массе, готовы на самые дикие эксцессы «голодного бунта».

Но, помимо тяжелого экономического положения, «политическое бесправие» рабочих сделалось за последнее время совершенно «невыносимым и нетерпимым»; отсутствие простого права свободного перехода с одного завода на другой, по мнению социал-демократов, превратило пролетариат в «бесправное стадо», пригодное лишь к «убою на войне».

Запрещение рабочих собраний – даже в целях устройства лавочек и столовых, – закрытие профессиональных организаций, преследование активных деятелей заводских больничных касс, приостановление рабочих органов печати и прочее заставляют рабочие массы, руководимые в своих действиях и симпатиях наиболее сознательными и уже революционизировавшимися элементами, резко отрицательно относиться к правительственной власти и протестовать всеми мерами и средствами против дальнейшего продолжения войны...

…Близкие сношения столичных рабочих с солдатами также показывают, что и в армии настроение стало очень и очень беспокойным, если не сказать «революционным»: дороговизна жизни и недостаток продуктов, переносимые с трудом солдатками, очень хорошо известны в армии через самих солдат, разновременно приезжающих сюда на «побывку»... Беспокойство солдат за оставленные на родине семьи более чем понятно и законно, но скверно то, что оно с каждым днем все более и более увеличивается и является весьма благоприятной почвой для успеха пропаганды не только революционной, но, при известных условиях, и германской. Больничные кассы крупных заводов заваливаются письмами и сообщениями «товарищей» и к «товарищам» с фронта: письма эти полны брани по адресу «виновников дороговизны» и угрожают «настоящим расчетом», когда война закончится или прервется.

Конечно, социал-демократы спешат всячески использовать создавшееся положение: выдают двойные пособия женам арестуемых рабочих, помогают беглым солдатам «пробраться на Кавказ», устраивают сборы в пользу семейств, лишившихся казенного пайка вследствие добровольной сдачи нижнего чина в плен, и т. д....На заводах все чаще раздаются речи активных «пораженцев», то предлагающих применять итальянскую забастовку в деле изготовления военных заказов, то сообщающих ложные и сенсационные сведения об окончательно уже решенной и намеченной на конец октября месяца всеобщей забастовке. Речам подобных ораторов не всегда и не везде верят, но к ним весьма охотно прислушиваются...

...Дороговизна жизненных продуктов и продовольственные затруднения создали среди населения массу недовольных распоряжениями высшей и местной правительственной власти, и так как социал-демократы, большевики не могли не учесть этого обстоятельства как фактор, способствующий революционизированию толпы, то ими в октябре сего года была, выпущена листовка на тему о дороговизне и продовольственном кризисе и с призывом в духе Циммервальдской и Кинтальской конференций немедленно закончить войну; подготовив же рабочие массы такими способами, 13 октября в Петрограде намечались повседневные митинги, на коих предполагалось произнести аналогичные зажигательные речи...

...Для оценки настроений и положения дел в среде социал-демократов следует отметить, что после продолжительного затишья большевики, хотя и с большим трудом, но успели сорганизовать руководящий коллектив, который пытается использовать благоприятный момент и направляет свои действия к революционизированию народных масс с целью толкнуть их затем на бунтовщические проявления своего недовольства...

Петроградский пролетариат и большевистская организация в годы империалистической войны 1914–1917 гг. Сб. документов и материалов. Л., 1939, с. 156–158. Цит. по: Нагаев А.С.., С. 135–137.

 

№ 9.

Хозяйственная разруха во время войны [78]

Положение России сейчас катастрофическое и вместе с тем глубоко трагическое. Ее армия не разбита; она снабжена предметами вооружения более, чем когда бы то ни было раньше, но позади армий, в тылу, идет такой развал, который грозит сделать бесцельными все жертвы, всю пролитую кровь, весь беспримерный героизм и – даже более – решительно склонить чашу военных весов на сторону наших врагов. Со всех концов России приходят вести одна другой безотраднее, одна другой горше. Московский городской голова сообщает в записке, представленной председателю совета министров, что положение Москвы в продовольственном отношении критическое... Не лучше положение Петрограда...

О провинции, на которую внимание власти обращено, конечно, в меньшей степени, и говорить нечего... Вообще дело продовольствия страны находится в катастрофическом положении... В течение по крайней мере трех месяцев следует ожидать крайнего обострения на рынке продовольствия, граничащего со всероссийской голодовкой. Не лучше положение с топливом. Почти вся Россия испытывает острый недостаток в жидком и твердом минеральном топливе, в дровах, в торфе... Запасы топлива к зиме на фабриках и заводах в Москве были заготовлены примерно на 2-месячную потребность, но вследствие недовоза, начавшегося еще в ноябре, эти запасы свелись на нет. Вследствие недостатка топлива многие предприятия, даже работающие на оборону, уже остановились или скоро остановятся. Дома с центральным отоплением имеют топлива в размере всего 50%, а дровяные склады пусты. Городской газовый завод с 28 января сократил свою работу более чем на ¾, и газовое освещение улиц совершенно прекратилось. Городской трамвай в ближайшие дни останавливает вечернее и ночное движение, и не исключена возможность полного его прекращения. Городские лазареты закрываются один за другим. В квартирах обывателей температура редко подымается выше 11–12° С, а в домах с центральным отоплением падает до 10–9°. В учебных заведениях и многих учреждениях занятия затруднены, так как термометр держится в их помещениях на 6–8°. В городе развилась масса заболеваний инфлюэнцией и воспалением легких, а на почве недоедания – желудочные и кишечные расстройства...

В высшей степени неутешительная картина наблюдается и в Петрограде. Из 73 предприятий, стоявших в декабре 1916 года, 39 были вынуждены приостановить производство вследствие отсутствия топлива и 11 – вследствие прекращения отпуска электрической энергии, вызванного недостатком топлива на электрических станциях... Такие же неутешительные сведения приходят из других мест...

Стало резко ухудшаться и положение такого важного рынка, как металлический. Получение чугуна прогрессивно уменьшается: против 98, 26 млн. пуд., добытых в первое полугодие 1914 г., в 1916 г. выплавлено чугуна на Юге России 80, 09 млн. пуд. Уже в октябре 1916 года определился недостаток металла только для нужд обороны в 3 млн. пуд. С тех пор положение значительно ухудшилось. Выплавка в ноябре на Юге России сократилась с 16 313 тыс. пуд. до 14 090 тыс. пуд. Вследствие затруднений в перевозке сырья в ноябре пришлось остановить часть домен. В декабре крупные металлургические заводы значительно сократили свою работу и дали всего 14 002 тыс. пуд. В феврале наблюдается сильное сокращение в выработке стали, а именно всего 4 млн. пуд., т. е. на 6 млн. пуд. менее, чем в январе. На Урале положение еще хуже...

Где причина всей этой разрухи? Есть ли это результат каких-либо непреодолимых сил, бороться с которыми невозможно, или мы имеем перед собою творение рук человеческих? К счастью, но вместе с тем и к несчастью России, налицо есть именно второе. Не подлежит ни малейшему сомнению, что сельскохозяйственное производство в состоянии удовлетворить потребительные нужды населения России... Ничего угрожающего с точки зрения имеющихся возможностей нет и в вопросе обеспечения страны топливом: страна владеет неисчерпаемыми источниками топлива в его различных видах: лесом, залежами каменного угля, нефтью, торфом, горючими сланцами и т. п.... И если все эти богатейшие возможности не использованы, то только потому, что отсутствует надлежащая организация тыла[79]...

Красный архив, 1925, т. 3. с. 69–86. Цит. по: Нагаев А.С.., С. 138–139.

 

№ 10.