ДЕЛО МАКСИМЕНКО

19 октября 1888 г. около четырех или пяти часов утра в Ростове умер Николай Максименко. Его смерть не могла быть объяснена естественными причинами. Расследованием выяснено, что покойный заболел тифом, по совету врача был перевезен женой, Александрой Максименко, в Ростов, где его лечил доктор Португалов. Болезнь Николая протекала вполне удовлетворительно, больной в течение двух-трех недель заметно начал поправляться; в последние дни перед смертью он стал уже ходить по комнатам и к 18 октября чувствовал себя настолько хорошо, что доктор Португалов, навестив его в этот день утром и передав ему некоторые наставления относительно осторожности в пище и предохранения от простуды, заявил, что дальнейшие посещения его излишни, и получив вознаграждение за все время лечения, уехал. Весь день 18 октября Николай имел вид совершенно здорового, веселого и бодрого человека. В семь часов вечера жена налила стакан чаю и отнесла к нему в другую комнату, но вскоре оттуда вернулась со стаканом наполовину недопитым и заявила, что Николай больше не хочет. Приблизительно через час у Николая появилась сильная рвота. Приглашенный в половине девятого вечера Португалов застал Николая в ужасных страданиях. Не имея никаких данных к установлению какой-либо связи настоящей болезни с тифом и предполагая лишь, что в организм Николая попало в пище что-либо вредное, с чем он не может справиться, доктор прописал ему слабительное с целью облегчить боли желудка с тем, чтобы приступить к другим, более решительным мерам, когда характер болезни выясниться. Перед рассветом, часа в четыре или пять утра, когда Португалов вторично был приглашен к больному, то нашел его уже мертвым. В то же время жена и бывшие в доме ее родственники стали просить Португалова выдать расписку о причине смерти умершего, необходимую для погребения, но Португалов отказал в этой просьбе на том основании, что причина смерти Николая была ему непонятна и у него сложилось подозрение в возможности в данном случае насильственной смерти, причем он даже советовал родным умершего потребовать через полицию вскрытия трупа. 21 октября было произведено вскрытие. Эксперты пришли к заключению, что смерть Николая Максименко последовала от излияния кровянисто-серозной жидкости в грудную и сердечную полости и что найденные при вскрытии в желудке тифозные повреждения могли вызвать ослабление деятельности сердца, окончившейся параличом последнего. Присутствовавший при вскрытии врач Португалов, не соглашаясь с правильностью заключения экспертов, потребовал подвергнуть внутренности умершего тщательному исследованию, но заявление это оставлено было без внимания на том основании, что вскрытие не дало никаких указаний на возможность насильственной смерти. Тем не менее, по настоянию Португалова и предложению прокурорской власти, внутренности умершего были отправлены для химического исследования. Химической экспертизой во внутренностях Максименко был найден в значительном количестве минеральный яд - мышьяк.

Впоследствии, согласно желанию обвиняемых, было произведено новое химическое исследование второй половины оставшихся в аптеке внутренностей Максименко. Затем, было произведено перевскрытие трупа и в ту же аптеку были отправлены для исследования другие внутренности. Новые исследования снова обнаружили присутствие мышьяка. Врачи-эксперты, производившие судебно-медицинское исследование, предположили, что яд был принят Максименко в седьмом часу вечера с чаем или сельтерской водой.

Не допуская возможности самоотравления или случайного отравления, следственные органы остановились на умышленном отравлении и стали искать тех, кто мог быть заинтересован в смерти Максименко. Такими лицами предварительным следствием были названы Александра Максименко (вдова) и некий Аристарх Резников.

Жена Николая Максименко - Александра Дубровина - была из богатой семьи, однако, получила самое поверхностное и недостаточное домашнее образование; мать ее была грубая, необразованная, неграмотная женщина, пристрастная с спиртному. Однако на просьбу дочери о разрешении ей выйти замуж за служившего в конторе " Пароходства Дубровиных" Николая Максименко мать ответила отказом. Она хотела, чтобы муж ее дочери был богат. Но когда она узнала, что между ее дочерью и Н.Максименко установились интимные отношения, ей поневоле пришлось изменить свое решение. Как показывала сестра покойного, Александра, вела себя так, что ответственность за эти отношения падает главным образом на нее. Состоялась свадьба. В первое время супруги жили хорошо и дружно, но на другой год отношения их расстроились: как теща, так и жена стали обращаться с Николаем весьма пренебрежительно и даже враждебно, оскорбляли его на каждом шагу, унижали, бранили, называли нищим, шарлатаном и т.п., а теща даже научала дочь выгнать мужа из дому и завести себе любовника. По словам обвинительного акта, последний совет не остался бесплодным: страстный по природе и невоздержанный по части половых влечений характер Александры вскоре сказался в том, что она вступила в любовную связь с полицейским чиновником, вследствие которой между супругами произошла ссора и даже драка. В это время Александра высказывала сожаление, что передала в собственность мужу принадлежавший ей дом и пай в товариществе " Пароходство Дубровиных" (показания зятя покойного).

Затем любовником Александры становится 18-летний юноша Аристарх Резников. Это заключение выводится из показаний некоторых свидетелей. Так Португалов показал, что его всегда поражало положение Резникова в доме Максименко и его отношения к Александре, с которой он обращался не как подчиненный, а как человек, имевший над ней власть. " Но лучше всего, - говорит обвинительный акт, - характеризует отношения Резникова к Александре Максименко то, что в начале 1888 года Португалов лечил Резникова от триппера, а затем весной того же года по приглашению Резникова, в отсутствие Николая, пользовал жену его от той же болезни".

В доказательство существования любовной связи между Александрой и Аристархом обвинительный акт ссылается и на показания супругов Дмитриевых - ближайших соседей Максименко. По их словам, во время болезни Николая Резников не выходил из его квартиры, заметно пользовался доверием его жены, а после смерти Николая стал держаться совершенно самостоятельным хозяином. Сестра Николая показывала, что видела, как Александра дважды - в Nsczдень похорон и на следующий день, по возвращении с кладбища, - целовалась в коридоре с Резниковым, и на кладбище смеялась с ним. Что Резников ночевал в квартире Максименко, показывал также и служивший в конторе Дубровиных Замахаев. По его словам, до смерти Николая его нередко посылали ночевать в квартиру Александры; в одно из этих посещений Резников после ужина с Александрой сказал ему, что его тоже оставляют ночевать, но что он не решается остаться, но затем около шести или семи часов утра, когда начало светать, Резников, вышел в коридор, встретил Замахаева и сообщил ему, что всю ночь не мог спать и что ему было страшно.

По мнению обвинительного акта, все эти обстоятельства не оставляют никакого сомнения в действительности существования между Александрой и Аристархом интимных отношений; а так как Александра тяготилась своими брачными узами, Резников же видел в ней чрезвычайно выгодную и заманчивую партию, то, очевидно, оба были заинтересованы в том, чтобы связь их была упрочена браком. Что у них действительно существовало такое намерение, доказывается и тем, что сам Резников через месяц после смерти Николая говорил его брату о своем намерении жениться на Александре; слышали об этом плане и некоторые другие свидетели. Чтобы осуществить это намерение, необходимо было устранить Н. Максименко. Пока тот был тяжело болен, существовала надежда, что он умрет естественной смертью.

Что такой исход был для них желателен, доказывается, и тем, что, по словам Португалова, Александра во время болезни мужа не обнаруживала ни малейшей заботливости к нему и открыто тяготилась даже теми немногими минутами, которые посвящала больному, причем не раз говорила: " Господи, хоть бы он поскорей умирал, а то я сижу здесь взаперти и даже погулять не могу выйти! ". Не раз Александра и Аристарх спрашивали Португалова, скоро ли умрет больной, а когда он начинал их утешать, то подаваемые им надежды нисколько их не радовали. 18 октября доктор объявил, что всякая опасность миновала и что наступил период выздоровления. Тогда-то, надо полагать, - указывается в обвинительном акте, - у Александры Максименко и Резникова и явилась мысль о преступном лишении его жизни, каковая и приведена в исполнение в тот же день путем отравления его мышьяком, всыпанным ему в сельтерскую воду... или в стакан с чаем, который ему налила сама Александра и половина которого оказалась выпитой Николаем, после чего жена возвратилась с недопитым стаканом в столовую". Хотя Александра заявила, что муж ее вовсе не пил налитого ею чаю и что из того стакана, который был налит мужу, она сама пила, но это опровергается показаниями Марии Гребеньковой и девочки Евдокии Бураковой, которые удостоверили, что, разливая чай, Александра налила стакан чаю отдельно для себя, а другой для мужа, и последний стакан принесла обратно недопитым. При обнаружении признаков отравления Николая, его женой и Резниковым не только не было предпринято никаких мер к его спасению, но напротив, предпринимались прямо противодействующие тому меры. Это видно из того, что во второй раз за доктором было послано, когда Максименко уже умер, и это приглашение было вызвано только желанием получить свидетельство для погребения. Кроме того, по словам Португалова, прописанные им лекарства остались нетронутыми. Александра объясняет это отказом мужа принимать лекарства, но это, неправдоподобно, потому что Николай слишком убедительно просил Португалова как-нибудь посредством лекарств облегчить ему страдания. Александра и Аристарх после смерти Николая не высказывали никакого сожаления, не обнаруживали ни малейшего горя, но прибегали ко всевозможным средствам, чтобы добиться удостоверения для погребения. Совет Португалова сделать вскрытие трупа встретил сильный протест со стороны Александры и Аристарха, которые на другой день, ввиду неоднократных отказов Португалова в выдаче свидетельства, распространили ложный слух, будто Португалов требовал за выдачу свидетельства 300 рублей. Слух этот был пущен с той целью, чтобы хоть этим путем объяснить причину неполучения свидетельства и тем самым скрыть истинную причину смерти Николая.

Привлеченные к следствию Александра Максименко и Аристарх Резников виновными в отравлении Николая Максименко себя не признали. Александра отвергала существование каких-либо интимных отношений между ею и Резниковым. Напротив, она сообщила, что отношения с мужем были весьма хорошие. Это подтвердили выставленные ею свидетели, большей частью родственники и служащие в конторе Дубровиных.