ЭТОТ ГЛУБИННЫЙ ГЛЕБОВ
Будучи начальником Уренгойской НГРЭ нынешний заместитель губернатора округа И.Л.Левинзон так отозвался об этом человеке: «Сказать, что Глебов—отличный буровой мастер, значит, почти ничего не сказать. Работа у него выражается не только в метрах пробуренных скважин. Она тесно переплетается с заботой о людях, их быте, отдыхе, профессиональном росте. Здесь необходима оговорка: забота о людях не подменяет повышенную требовательность к ним. Одно дополняет другое. Отсюда—отличные показатели. Отсюда—качество бурения, самая высокая квалификация работающих. Бурильщики Аликперов, Фролкин, старший Дизелист Сурков—это асы, прошедшие школу Глебова, создающие свои школы, в которых учится наша молодежь». Земли Пура богаты не только газом За абрисами месторождений, которые густо заполнили на геологической карте территорию округа, проявляются не только имена первопроходцев, но и даты открытий. Февраль 1962 г. Недалеко от поселка Тазовский заявил о своем рождении первый фонтан заполярного газа. 26 декабря 1964 г. в районе Нового Порта открыто многопластовое нефтегазоконденсатное месторождение. В начале 1965 г. при бурении скважины № 101 на берегу Пяко-Пура с глубины 733 метра неожиданно произошел выброс газа, перешедший в неуправляемый фонтан. Скважина значится первооткрывательницей месторождения, через три года которое (после получения на одной из скважин промышленного притока нефти) стало носить имя Н.М. Губкина. Наконец, 6 июня 1966 года геологи разбудили Уренгой. Стало ясно, что перспективы на газоносность ямальских площадей велики. И Глебов не мог устоять от искушения попросить из Березово перевод в Таркосалинскую экспедицию. - Получив бригаду на новом месте, - рассказывает Глебов, - сразу же заявил в коллективе: «В личную жизнь лезть не имею права, но страшно не люблю на буровой людей с похмелья. Кто увлекается этим, - показываю на горло знакомым всем жестом, - может уходить сразу. Заявляю, что не сработаемся. Это же касается и тех, кто не прочь сачкануть. Второе: всю работу строим на честности. Вранье одного обернется неприятностями для всей бригады и бедой на буровой». Я знал, что говорил: мне досталась не совсем здоровая бригада -до меня в ней, на одном забое, сменилось три мастера. Это была в экспедиции первая глубокая скважина. до моего появления забой на скважине составлял 2600 метров. А проектная глубина - 2800. Эти двести метров дались трудно. Но все же дело закончили благополучно. Не ново, что каждый руководитель строит работу в коллективе по своей методе, из которых не все хороши. Иной надеется на свою нахрапистость и нередко по-первости достигает неплохих результатов. Другой пытается заигрывать с подчиненными: этому сядут на шею. Третий вроде бы и справедлив, но неоправданно строг, даже жесток: от него люди бегут. Четвертый... Словом, искусственное и наносное - ненадежная опора, а потому недолговечная. - Надо быть самим собой, - рассуждает Глебов, - и, в первую очередь, видеть в человеке ЧЕЛОВЕКА. В нашей бригаде мы достаточно хорошо притерлись друг к другу, объединились одной нехитрой идеей - на работе—только работать. У нас стали расти скорость проходки, метраж. У людей поднялся заработок. Они воспряли духом. Поверили в свои силы. Так родилась обновленная бригада. За неполные три года в Таркосалинской экспедиции бригада Глебова распечатала Комсомольское Айваседопуровское и Тарасовское месторождения. Кстати последнее из них окончательно подтвердило, что земли нашего Приполярья богаты не только газом, но и нефтью. Слоеный пирог по-уренгойски Договоренность Глебова с начальником Уренгойской экспедиции Г.П.Быстровым состоялась у него осенью шестьдесят девятого. Первое впечатление от Уренгоя было не в пользу поселка: остатки лагерных бараков, неубранный остов вертухаевской вышки, о недавнем прошлом напоминали сгнившие столбы с паутиной и клубками колючей проволоки. - Свыкнется-сможется, - успокаивал Глебова старый его товарищ по Игримской геологоразведке Анищенко.. - Вон моя Галка тоже поначалу не могла смотреть ни на что. А через несколько месяцев по-другому заговорила. На третьего ребенка тут замахнулись. Ничего, Коля. Пойдет работа - весь этот пейзаж будет до фонаря. Ты лучше скажи: оставляет тебе Быстров мою вахту и понамаревскую? - Мы так и договорились с ним. И Сурков у нас остается. Будет старшим дизелистом. - Володя - толковый и как человек, и как специалист. С ним заботы у тебя не будет. - Сань, а ты скажи мне: как «двадцать восьмую» запороли? Сколько метров прошли, прежде чем бросили? - Тысячу восемьсот. И отклонение ствола составило где-то градусов восемнадцать. Так что бурить и исправлять ее было уже невозможно. Лева Жаворонков, начальник нашего геологического отдела, объяснял нам, что здесь, на глубоких скважинах, пласты очень наклонны. Это и способствует искривлению скважин... Где-то что-то не учли, недодумали... В эту ночь Глебов долго не мог заснуть. Ворочался. Несколько раз поднимался с кровати. Мысли о наклонности пластов не выходили из головы. Вспоминал Березовский район, Тарко-Сале. Подобные аномалии в его практике не встречались... «А что если?.. Да!.. Попробуем жесткую компоновку инструмента. Точно! Утром поговорю с главным инженером и в техотделе...». С этой мыслью Глебов и забылся под утро. - Я помню и «р-28», которую бурили, когда еще был в бригаде Жени Шалянина, - вспоминает Анатолий Пономарев. - Да, да... ее мы и запороли. Приехал Глебов, этим же станком начали «семнадцатый номер». Николай тогда не вылазил с буровой... Нет, он доверял и мне, и второму бурильщику - Саше Анищенко. Но такой уж у него характер: где трудно - сам. Серьезный он парень и ответственный. Скважину сверлили не торопясь. Технологию соблюдали неукоснительно. Применили жесткую компоновку бурового инструмента. Кроме сложности залегания пластов буровики обнаружили и другое явление - многослойность залегания углеводородов. Залежи чередовались: несколько газовых пластов, несколько газоконденсатных. Через каждую глинистую покрышку - своя залежь. Это был, по чьему-то меткому определению, слоеный пирог по-уренгойски. При таких частых на разных глубинах проявлениях углеводородов все службы на буровой должны работать четко и слаженно. Иначе нельзя. Иначе может случиться авария. Бригада справилась с задачей. Благополучно добравшись до неокомских отложений, геологи получили газовый фонтан. «На пупке» Утро началось с неприятности. Трактор, сделав несколько ходок, что называется, полетел. «Не было печали», - с досадой подумал Глебов. Тот, кто знаком с бурением на нефть или газ, знает, что строительство скважины процесс непрерывный—от забурки под кондуктор до сдачи ее испытателям. И если забой близок к проектной отметке, а на подмостях нет обсадных труб, дело принимает, мягко будет сказано, неприятный оборот. Из-за их отсутствия может быть простой, который, в свою очередь, грозит потерей ствола. Тогда пропадут не только труды буровиков и смежников, но и улетят коту под хвост огромные суммы денег в виде материальных ценностей. Достаточно сказать, что трехкилометровая скважина в районе Уренгойского вала стоила не менее 15 миллиардов рублей в ценах 1996 года. Зная, что помощи ждать неоткуда, Глебов моментально прокрутил все это в голове и тут же принял решение: собрать всех свободных от вахты и вытаскивать колонну «на пупке». Так и сделали. - Это трудная работа если учесть вес труб, - рассказывал один из знакомых итээровцев экспедиции. - Где ломами берем, где тросиком или веревкой на «раз-два-взяли!». Не пот лопатки щиплет, а пена у продолжения спины. - Было, что вручную вытаскивали колонну, - говорит заместитель генерального директора ОАО «Пурнефтегазгеология» Никулин.—Я после института начинал в 1970 году в Уренгоиской экспедиции. И мне не раз приходилось быть у Глебова и участвовать в подобных «мероприятиях». Вспомнил цементаж колонны... - Борис Валерьевич поморщился.—Цементаж в те годы был сущий ад. Не было тогда у нас специальной техники—смесителей. Собирается вся бригада и мы, гости. Цемент в мешках. Каждый надо принести, разрубить высыпать. Было что и все сорок тонн скважина сожрет. Считайте: сколько это мешков. Пыль плотнее плотного тумана. Дышать нечем. Какие тогда респираторы? Кто как спасается - кто в повязке, кто рукавом рот и нос закрывает. Как черти в преисподней. Куда деться? Не бросать же скважину. А вообще-то мне нравилась работа Глебова. У него бригада—хорошо отлаженный механизм: сбоев не давал. Трудные метры Работая на Ямальском Севере рядом с геологами, мне невольно приходилось слышать о Глебове различные суждения и отклики - от тенденциозно похвальных и осторожно сдержанных до явно завистливых, грубо насмешливых и откровенно недоброжелательных. Часть людей, чаще всего криво ухмыляющихся, высказывали свое отношение к Глебову примерно в таком ключе «Что ему не работать’? Кому новый станок? Инструмент в первую очередь? - Глебову! Послушаешь их - хочется закричать: «Где справедливость?!». Слышал я такие песни и в Надымском районе, и Пуровском, и Тазовском, и Красноселькупском. А ведь от лукавого эти стоны и всхлипы. Почему-то никто из завистников не вспомнил начало семидесятых годов, когда глебовцы бурили трехтысячеметровые скважины на легких станках «БУ-75», грузоподъемность которых явно мала для вскрытия таких глубин. А ведь бурили, черт возьми! - Неудивительно. что работа велась методом проб и ошибок, - говорит тот же Борис Васильевич Никулин.—Случались и аварии... Это уже позже пришли новые—«БУ-3000» На одном из собраний в конце 1984 года бывший в то время генеральным директором объединения «Уренгойнефтегазгеология» Анатолий Михайлович Брехунцов сделал интересное сравнение: - Четыре бригады - Глебова и Татары из Уренгойской экспедиции, Головченко из Тазовской и Лебедева из Верхне-Пуровскои - дали треть всей проходки по объединению, почти 60 тысяч метров. Остальные девятнадцать бригад пробурили немногим больше 133 тысяч. Условия и возможности были для всех одни... Моим соседом в Тольке был сварщик Коля Марченко. В конце восьмидесятых, до приезда в Мангазейскую экспедицию, он работал в Уренгое. Я до деталей запомнил его рассказ-рассуждение. «Мы, сварщики, летали на буровые по вызову мастеров. И многие не любили попадать к Глебову. Почему? На базе начальник нашего цеха ставил в табель «восьмерку» в любом случае - только вовремя появись на объекте и не смойся домой раньше пяти вечера. На буровой у Глебова, чтобы получить справку об отработанных часах, надо было не волынить, а работать. Там обычно вкалываешь двенадцать, а то и больше часов. И Глебов за это время вытянет из тебя все. Особенно налегал он в период подготовки буровой к зиме. Тут он казался порой нудным, упрямым, мелочным даже: «Вот этот патрубок обвари. Тут обвязку сделай. Чтоб вентиль не заморозить...». Я готов его уже подальше послать, потому что утром вертолет будет на базу, а мне собраться еще надо. «Ничего, ничего, тезка, надо. А вдруг завтра мороз трахнет?». В тот раз я задержался на работе допоздна. Где-то в первом часу почти собираю шмутки - робу, инструмент. Открывается дверь. Поднимаю голову: Николаи Дмитриевич. «Ну, что скажу? - говорит он. - Я все проверил. Претензии нет. Держи», - протягивает мне справку. Быстро соображаю. За три дня у меня сорок рабочих часов—по двенадцать за вчера и позавчера, шестнадцать - за сегодня. Все правильно. Мое недовольство исчезает. Часы эти оплатят, а еще два дня у меня набирается отгулов. А что Глебов? Он знает, что высокая готовность к зиме - полдела при бурении скважины». «Глебов - это личность» В разговорах с Марченко я как-то задал ему несколько провокационный вопрос: - А как ты смотришь на то, что Глебов у начальства в любимцах ходит? - Это так и не так. - дипломатично ответил Марченко. - Давай рассуждать. Начальство - такой же подневольный от госплана люд. Но оно знает, что при равных условиях с другими Глебов способен сделать значительно больше своих соперников. На кого станут руководите ли опираться?.. То-то же... А поэтому и новый станок в этом квартале ему, Глебову, а не какому-то, скажем отвлеченно, Сидорову, где все уходит как в прорву, а отдачи - мизер. Глебов - человек надежный. Середина восьмидесятых годов была пиком расцвета нефтегазгеологии в автономных округах. В целом по области разведчики ежегодно приплюсовывали к открытым месторождениям по двадцать и более новых. Именно в то время в геологии не совсем удачно, на мой взгляд, пытались раскрутить очередную пропагандистскую кампанию (имею в виду -переход лучших мастеров в отстающие коллективы). Глебов принял отстающий коллектив в феврале 1986 года. В первый год он набурил около 14 тысяч метров скважин. Через год 18 тысяч. А еще позже—более 20 тысяч и вывел бригаду на уровень передовых: Кандалова, Иванника и Татары. Его же родная бригада смогла пробурить в первый год после ухода его в отстающую где-то в пределах четырех с половиной тысяч метров. Я подчеркну, что в новую бригаду Глебов «не увел» с собой ни одного бурильщика, ни главную фигуру на буровой - дизелиста. И заменил мастера опытный его помощник уважаемый Александр Гуляк. Вот и думайте о Глебове что хотите. - А что тут думать? - говорит Анатолий Михайлович. - Нас ведь как раньше учили? - незаменимых нет, личность историю не делает и т.п. А Глебов, без сомнения, личность. Грамотный специалист. Расчетливый организатор производства. Учиться можно и у африканцев Где-то через год после оформления документов для выхода на пенсию Глебов остро почувствовал в Тюмени какой-то дискомфорт. По каналам, известным только ему, Николай Дмитриевич улетел в африканскую страну, где течет сказочно известная Лимпопо. - В Мозамбике я тоже «мастерил», - рассказывает он. - И вот там впервые столкнулся с капиталистами. Главным над нами был ведущий специалист из Южно-Африканской Республики. Задело меня то, что он начинает тебе все растолковывать и раскладывать по полочкам: «Эту трубу сюда. Ту - туда концом». А нас, россиян, это бесит. Мы же воспринимаем указания как удар по нашему самолюбию. А не поймем, что он не учит тебя - он так привык работать, чтобы не переделывать работу. А у нас как обычно в России? Нередко мешки, железки, доски сегодня таскаем туда, завтра их же - обратно. Или конкретный пример. Сказал мне их инженер: «Эту трубу положите на землю, заверните заглушки, опрессуйте ее на триста атмосфер». Я передаю приказ своему бурильщику. А этот бурильщик Мишка перепоручает задание Ваньке. Ванька трубу ногой с двухметровых мостов ногой хлесть на землю. Смотрю забегал специалист-капиталист в поисках переводчика. Я уже знаю: что-то мои натворили. Находят меня: «Трубу надо поменять!». Я своему Мишке: «Почему так? Вот же кран свободен». А он: «Что ей будет? Ладно, так пойдет. Не слушай их». Нет! Южноафриканец прав. Мы поменяли трубу. Завернули заглушки. Подогнали агрегат. Надавили триста атмосфер. Иду к специалисту: «Все. Труба готова». А он: «Ноу! - и через переводчика: - А вы не спустили воздух из трубы...». - К чему это все? - говорит Глебов.—А к тому, что мы не умеем ценить свой труд. А капиталист каждый цент научился считать. - Или, продолжает Николай Дмитриевич, - работал я недавно от Тюменьнефтегаза в Приобье рядом с канадцами. Позавидовал. Технология бурения неукоснительна. Обязанности рабочего четко очерчены. Перед сдачей смены инструмент и вышка чистые. Кругом все вымыто. А у нас нет элементарной культуры производства. Неудивительно: у нас главное—метры проходки. А у них, чтобы держать чистоту, на эти цели деньги в смету заложены. Мы же, экономя в малом, теряем большее. А это общеизвестно: что скупой платит дважды. Так что у капиталистов учиться надо, в том числе и южноафриканских, и канадских. Точка в этом материале поставлена давно. Но внутри меня что-то шевелилось, сопротивлялось, не давало полной уверенности взять и отнести его в редакцию. Очерк отлеживался. Я его иногда перечитывал. Ничего не находил неправильного и снова прятал в стол. Но продолжал думать: «В чем закавыка моей неудовлетворенности? Человек достойный. Всю жизнь в геологии… Стоп! Вот оно, поймал себя. Он же работает где-то у нефтяников. Значит, как бы изменил своим идеалам? А ведь буровиков-геологов он ставил на порядок выше эксплуатационников. С Глебовым надо встретиться...». Николай Дмитриевич заулыбался, когда я издалека начал прощупывать, на что, дескать, клюнул у нефтяников. У них очень хорошо, - сказал он. - Но у геологов... лучше. Я же год как вернулся, I можно сказать, на круги своя. Когда открывали памятник на могиле Подшибякина Василия Тихоновича, встретил генерального директора Пурнефтегазгеологии Острягина. Анатолий Иванович и предложил мне работу в своем АО. - Какую? - обрадовался я этому ответу. - Ну, какую же, конечно, работу мастера, точнее—мастера-наставника. - В кабинете, наверное, теперь? - Зачем? Те же буровые, те же балки, те же перелеты. Вся разница в том, что знакомых в Тарко-Сале меньше осталось. Среди буровиков большинство новеньких. Это уже дети моих сверстников. Вот и учу их практическим делам, чтобы они не повторяли наших просчетов и ошибок.
По материалам архива библиотеки
ТюмГНГУ-55. Имена Нефтегаза: Николай Глебов
Николай Дмитриевич - буровой мастер, герой Социалистического труда, почетный разведчик недр, один из первооткрывателей ряда месторождений нефти и газа Ямала, выпускник ГПТУ №7 (ныне Нефтегазовый колледж ТюмГНГУ), победитель конкурса «Созвездие Нефтегаза», посвящённого 55-летию alma mater. Глебов Николай Дмитриевич, 1935 г.р., внес большой вклад в открытие Губкинского и Комсомольского газовых месторождений. Является одним из первооткрывателей Айваседо-Пуровского месторождения газа, первооткрывателем Похромского, Пунгинского, Южно-Уренгойского газовых месторождений, нефтеконденсатных залежей на Уренгойском месторождении. Первым в Березовском районе внедрил турбинное бурение. При бурении отдельных скважин в форсированном режиме добивался коммерческой скорости 2920 метров на станок в месяц при плановой скорости 1200 метров. Это достижение являлось рекордом для бригад заполярных геологоразведчиков. Бригада Николая Глебова досрочно, 8 июня 1975 года, выполнила план проходки скважин в девятой пятилетке (1971-1975 гг.), пробурив 44653 метра горных пород. В этом году он был удостоен звания Героя Социалистического Труда. Коллектив ежегодно выходил победителем в социалистическом соревновании среди буровых бригад Министерства геологии РСФСР и Главтюменьгеологии. План десятой пятилетки (1976-1980 гг.) был выполнен за 2 года 10 месяцев, пройдено 80094 метра горных пород. В совершенстве освоил технологию бурения глубоких разведочных скважин. Бригада Глебова была лидером, школой передового опыта для буровых бригад геологической отрасли. Николай Дмитриевич избирался депутатом Березовского, Пуровского районных Советов народных депутатов. Награжден орденами Ленина, Трудового Красного Знамени и несколькими медалями, отмечен знаком " Первооткрыватель месторождения". По предложению легендарного бурового мастера Николая Глебова и Заслуженного геолога РФ Виктора Пархомовича увековечена память первооткрывателя недр сибирских Юрия Эрвье - его именем назван Нефтегазовый колледж ТюмГНГУ.
http: //www.tsogu.ru/news/university/tjumgngu-55-imena-neftegaza-nikolaj-glebov/act/print_form/ БРЕХУНЦОВ Анатолий Михайлович: НАША ЖИЗНЬ – К ОТКРЫТИЯМ ПУТЬ
Брехунцов Анатолий Михайлович. Генеральный директор ОАО «СибНАЦ». Лауреат государственной премии СССР. Заслуженный геолог Российской Федерации. Доктор геолого-минералогических наук. Действительный член Академии горных наук. Известный в России и за рубежом специалист в области геологии нефти и газа. Имеет более 200 публикаций. В 1997 г. создал Сибирский научно-аналитический центр, который осуществляет научное обеспечение геологоразведочных работ в Западной Сибири и других регионах России. Принимал непосредственное участие в открытии нефтяных и нефтегазоконденсатных месторождений: Мамонтовского, Усть-Балыкского, Новопортовского, Русского, Заполярного, Уренгойского и Ямбургского. Свою главную профессиональную задачу Брехунцов неизменно формулирует так: «Возрождение геологии и возрождение экономической мощи Западной Сибири». ОТ СТУДЕНТА ДО ДОКТОРА НАУК Начав свой трудовой путь после окончания вуза техником-геологом Усть- Балыкской НРЭ, через три года Анатолий Михайлович уже начальник отдела, а затем и главный геолог Новопортовской экспедиции. В первые же годы работы стали очевидными сложность строения платформенного чехла и закономерность распределения углеводородных залежей по разрезу, необходимость разработки и применения для каждого района специфических методик региональных геолого-геофизических исследований, подготовки объектов к поиску и проведению дальнейшей разведки. За пятилетний период работы главным геологом Тазовской НРЭ он детально изучил геологию и нефтегазоносность огромного района с уникальными (Заполярное, Ямбургское), крупнейшими (Южно-Русское) и сложнейшими по строению (Русское) месторождениями. Анатолий Михайлович стал одним из инициаторов разработки и практического использования новейших методов поиска, разведки и исследования разрезов перспективных отложений Западно-Сибирского бассейна. Опыт работы в должности главного геолога объединений «Ямалнефтегазгеология», а затем «Уренгойнефтегазгеология» позволил ему сделать вывод, что наиболее перспективным и богатым в нефтегазоносном отношении является бассейн р. Пур. Он ведет активную деятельность по внедрению новых методов в исследовании разрезов, осадочных чехлов, продолжает изучение Уренгойского нефтегазоконденсатного месторождения, в том числе и его глубоких горизонтов. Пробурены глубокие скважины, вскрывающие доюрские отложения, в том числе Ен-Яхинская СГ-7 глубиной 8250 м и Тюменская сверхглубокая скважина СГ-6 глубиной 7 502 м. Вводятся в поисковое бурение новые структуры, открываются крупные месторождения (Верхнечасельское, Северо-Губкинское, Ево-Яхинское, Западно-Заполярное и другие). Растут запасы и размеры Большого Уренгоя, в поисково-разведочном бурении находятся десятки глубоких скважин. Анатолий Михайлович тесно общается с учеными ЗапСибНИГНИ и других научно-исследовательских институтов. Работа в обкоме КПСС в отделе нефтяной и газовой промышленности и геологии дает Брехунцову знания по проблемам взаимоотношений отдельных частей топливно-энергетического комплекса региона (нефть, газ, геология, энергетика и т.д.). В Уренгой Анатолий Михайлович возвращается уже начальником объединения «Уренгойнефтегазгеология» Теперь, кроме геологии и прироста запасов, приходится большое внимание уделять социальным вопросам – быту, снабжению, культуре, образованию и спорту. И новое повышение – главный геолог по нефти и газу, заместитель начальника «Главтюменьгеологии». В этот период в институтах главка расширяется научно-исследовательская тематика, направленная на детальное изучение отдельных зон (Большехетский, Мессояхский, Надымский и другие проекты) и отдельных перспективных комплексов (неокомский, ачимовский, верхнеюрский и др.), в пределах всего региона. Особенно интересные данные и выводы по геологическому строению и нефтегазоносности были получены по ачимовской толще и верхнеюрскому нефтегазоносному надкомплексу. Умело подобранный коллектив геологов-единомышленников и целенаправленность исследований позволили не оставлять без внимания вопросы нефтегазоносности доюрских комплексов и палеозойских толщ платформенного типа. Далекая перспектива никогда не ускользала из поля зрения Брехунцова. Глубочайшие знания Анатолия Михайловича в геологии и смежных областях: геофизике, бурении, минералогии, нефтегазодобыче, транспортировке и переработке полезных ископаемых, эффективно реализуются в исследовательских работах. Анатолий Михайлович блестяще защитил кандидатскую, а затем и докторскую диссертации на тему «Методология оценки нефтегазоносности Западно-Сибирского мегабассейна». Создав внутренний научный потенциал, Анатолий Михайлович Брехунцов постоянно заботится о том, чтобы каждый сотрудник работал с интересом, видел решение любой проблемы, как часть большой задачи. КАК ЗАКАЛЯЛСЯ «СибНАЦ» ОАО «Сибирский научно-аналитический центр» Анатолий Брехунцов возглавил в 1997 году. Новый научный центр создавался в непростое для страны и региона время. Многие из таких предприятий в этот период находились в упадке. И уж тем более мало кто мог тогда представить, что крохотные помещения в одном из тюменских студенческих общежитий превратятся со временем в импозантные и внушительные «башни» «империи СибНАЦ», штат компании будет исчисляться сотнями, а после создания группы компаний – тысячами сотрудников. Сегодня Группа компаний «СибНАЦ», как говорит сам Брехунцов, – это «компания, заточенная под одну идею», с единой методологией – расширяться, углублять исследования с применением новой аналитической базы. Это высококвалифицированные специалисты и высокотехнологичное оборудование. Это умело выстроенный технологический процесс, позволяющий осваивать месторождение углеводородного сырья, что называется, «под ключ» и передавать его недропользователям полностью готовым к разработке. Итог – около 400 средних и крупных проектов, реализуемых ежегодно. Партнеры группы – практически все действующие в Западной Сибири компании, работающие в сфере недропользования. Среди заказчиков – более 140 предприятий нефтегазового комплекса. В числе постоянных партнеров – «Газпром», «Лукойл», «Сургутнефте-газ», «Газпром нефть», «ТНК-ВР», «НК «Роснефть», «НОВАТЭК» и другие компании. Можно смело утверждать, что для авторитетных специалистов визитная карточка «СибНАЦ» имеет сегодня не менее серьезный вес, чем самая точно и толково составленная геологическая карта. Не случайно мнение Анатолия Брехунцова и его коллег имеет особое значение на совещаниях в Министерстве природных ресурсов и экологии РФ, Министерстве энергетики РФ, Роснедрах, Федеральной службе по надзору в сфере природопользования. К слову, «Уренгойнефтегазгеология» «гремела» на всю страну во времена интенсивного освоения месторождений Ямала, когда входила в состав огромной, десятилетиями отстраиваемой системы орденоносной «Главтюменьгеологии». КАК ГЕОЛОГИЮ «НА РЫНОК» ПОСЫЛАЛИ На должность главного геолога «Главтюменьгеологии» Анатолий Брехунцов был назначен уже после ухода из главка легендарного Фармана Курбановича Салманова. Главк еще не успел погибнуть от скорых на руку «реформаторов» и победно осваивал необъятные просторы Тюменской области. Уже потом Брехунцов скажет: «В свое время государство отнеслось к геологии безответственно. 100 тысяч человек, работавших в «Главтюмень-геологии», в одночасье остались без работы. Генеральные директора ездили в Москву, пытались как-то исправить положение, но московские чиновники ничего не могли сказать. Система была разрушена. Она, конечно же, нуждалась в совершенствовании, разумной рационализации. Но то, что она была разрушена, – огромная и непростительная ошибка. Это был крах единственной нетолько в стране, но и в мире настоящей и уникальной геологоразведочной школы…». Государство смущенно отвернулось от «стратегически важной отрасли». Но отрасль таковой оставалась. Система была разрушена. Но человеческие связи оставались по-прежнему крепкими. Тот же Леонид Островский, хорошо известный в России геолог, и, как утверждают, знающий Полярный Урал как свои пять пальцев, сегодня работает у Брехунцова. В свои 70 с хвостиком вновь рвется «в разведку» в буквальном смысле этого слова. Не так давно они с Анатолием Михайловичем на вездеходах вновь бороздили полярноуральские просторы с их «менделеевскими» залежами. Красота удивительных гор и прозрачнейших рек. Рыбалка со знаменитым, тающим во рту хариусом… Только вот эта экзотика, главным образом, для гостей. А красот за эти годы (десятилетия!) тот и другой насмотрелись. На цветной, профессионально выполненной фотографии «двое у вездехода»: Брехунцов и Островский. Леонид Яковлевич добродушно смеется: «Видишь, как начальник вперед сурово указывает!» Брехунцов на карточке и впрямь простирает руку вдаль с полководческим видом. А Островский, посерьезнев, говорит: «Знаешь, если бы в России побольше было таких руководителей, как Брехунцов, мы бы быстро с колен поднялись. Мы бы на них и не встали…». Островский вспоминает время «после Челябинска»: путинское поручение, каторжная – и такая счастливая – работа над сбором и систематизацией информации по Полярному… По сути дела, создавалась новая концепция освоения Полярного Урала! Брехунцов тогда был стратегически настроен на цель. Что ж, опыт борьбы за «Главтюменьгеологию», за ее судьбу, закалил тогда многих. Собственно, «СибНАЦ» ведь был построен по образу и подобию Главка (в последние годы – боевого штаба геологов, с «окопами», «артобстрелами» и «боевыми сводками»). «Функционально, по технологии, – говорит сам Брехунцов, – мы в принципе замкнули технологическую цепочку, существовавшую в «Главтюменьгеологии». В составе Группы компаний «СибНАЦ» – крупные предприятия по проведению сейсморазведочных, промыслово-геофизических работ, по бурению, испытанию и капитальному ремонту скважин. По технологии они действительно копируют махину Главка – и справляются. Специалисты Группы компаний ведут проектно-изыскательские, научные и лабораторные работы. Решают широкий спектр вопросов, связанных с экологией. Исследуют региональные закономерности размещения месторождений углеводородов, их термобарические условия формирования, анализируют состояние ТЭК, разрабатывают современные компьютерные системы, способные мониторить выявленные «ловушки». Уверенно делают прогнозы о перспективных ресурсах нефти и газа. Разрабатывают стратегии развития регионов. Для этого у них есть все возможности. 40 человек имеют ученую степень докторов и кандидатов наук. Более 60 – соискатели на присвоение ученой степени. Таков кадровый потенциал «СибНАЦ». Плюс умелое руководство компанией и, конечно же, грандиозный практический опыт. «Когда геологию в начале 90-х посылали «на рынок», – вспоминает Брехунцов, – об этом не думали. Никто не представлял, как этот рынок будет выглядеть». Сам же он и сегодня убежден: масштабные геологические проекты должны быть непременно общегосударственными, общенациональными. Как, к примеру, глобальный проект по освоению полуострова Ямал и приямальского шельфа. На этой территории сосредоточено более 50 триллионов кубометров газа. Сегодняшняя ресурсная оценка по добыче газа – до 300 миллиардов кубов. «У представителей иностранных компаний глаза горят! – горячо говорит Брехунцов. – В мире таких проектов, как ямальский, такого приямальского шельфа, такой ресурсной составляющей – нет!». Однако, никто пока сильно не спешит к нам на Ямал, поскольку для них все еще непредсказуемой, «непросчитываемой» страной остается Россия. Выходит, нужна чья-то сильная политическая воля. Воля, трезвый расчет, «прозрачный» проект. Ну и, конечно же, такие специалисты, как в «СибНАЦе».
http: //www.sibsac.ru/legendy-geologii/758-brekhuntsov-anatolij-mikhajlovich В 1969 году почётными гостями посёлка стали секретарь ЦК ВЛКСМ Е.М. Тяжельников с многочисленной делегацией, прибывшей вместе с ним. В её составе были космонавт Борис Волынов и чемпион Олимпийских игр, боксёр Валерий Попенченко, в честь которых названы уренгойские улицы.
http: //prgsl.info/content/view/1768/83/
|
