Программа партии октябристов

Особенности социальной природы октябристов, эволюция их целей и задач нашли свое логическое отражение в истории создания и развития партийной программы.

Одно из центральных мест в программе занимал вопрос о характере и структуре государственной власти в России. Так, в параграфе І программы партии было записано: «Российская империя есть наследственная конституционная монархия, в которой император, как носитель Верховной власти, ограничен постановлениями основных законов». В мае 1907 г. на ІІ съезде партии в этот параграф было внесено дополнение: «Государство российское есть единое и нераздельное».

Октябристы были убеждены в том, что после манифеста 17 октября 1905 г. Россия стала конституционной монархией, а сам «конституционный монарх» уже выступает как верховный вождь всего своего народа, принимает активное участие как в законодательной, так и в исполнительной власти. Из полного текста программы, других партийных документов, из речей лидеров «Союза 17 октября» видно, что для октябристов монархия представляет собой воплощение великой русской исторической традиции, поэтому в ней они видели и для будущего ту силу, которая сможет осуществить обновление России, обеспечить мир и спокойствие в стране. «Монарх, – подчеркивал в своем выступлении на І съезде партии октябристов Д. Н. Шипов, – выше всех политических партий, и поэтому свобода и право каждого гражданина наиболее обеспечены при конституционной монархии».

Октябристы считали, что в структуру высшей государственной власти России должны войти: монарх, одновременно царствующий и управляющий; двухпалатное народное представительство, состоящее из нижней палаты – Государственной думы и верхней палаты – Государственного совета. Дума должна была формироваться на основе цензовых выборов, прямых в городах и двухступенчатых в остальных местностях. Государственный совет, по идее октябристов, должен был формироваться как узкоцензовый орган, половина членов которого назначается монархом. Он должен был обеспечить преемственность законодательства, исправлять и корректировать решения нижней палаты; отвергнутое Государственным советом постановление должно опять возвратиться в Думу, а если нижняя палата остается при своем первоначальном решении, то, по мнению октябристов, проект закона уже не возвращается в Государственный совет, а должен предоставляться царю, которому и должно принадлежать право окончательного решения. Таким образом, в распределении прав между народным представительством и монархом октябристы делали явное предпочтение в пользу последнего. Без царской санкции не мог вступить в силу или быть отменен ни один закон. К тому же царю принадлежало право назначения и смещения министров.

При таких условиях провозглашенный в программе “Союза 17 октября” контроль законодательных палат за “законностью и целесообразностью действия правительственных органов” был фикцией. Реально обе палаты получали лишь право законодательной инициативы, запроса, утверждения правительственного бюджета. После опубликования 23 апреля 1906 г. «Основных законов» октябристы согласилась с той структурой государственной власти, которая была предложена царским режимом и просуществовала вплоть до Февральской революции 1917 г.

Определенное внимание в программе октябристов было уделено экономическим и социальным вопросам.

Наиболее важным и сложным октябристы считали аграрный вопрос. Отвергая национализацию и муниципализацию земли, которую предлагали большевики и меньшевики, а также выступая против кадетского лозунга принудительного отчуждения части помещичьей земли за выкуп, октябристы доказывали, что решение аграрного вопроса в России состоит не в ликвидации помещичьего землевладения, а в замене экстенсивных форм ведения крестьянского хозяйства более интенсивными. В целях создания «крепкого» крестьянина-собственника октябристы предлагали провести целую систему мер, суть которых сводилась к следующему: создание мелкой земельной собственности на отрубных и хуторских участках; расселение крестьян поселками для уничтожения вредных влияний длинноземья и наделов; ликвидация чересполосицы; содействие широкому развитию крестьянских кустарных промыслов, мелкому крестьянскому кредиту, поощрение сельскохозяйственной промышленности и связанных с ней сельскохозяйственных технических производств; организация доступной населению агрономической помощи и распространение сельскохозяйственных знаний; передача в законодательном порядке местным крестьянам казенных, удельных, кабинетских и других земель, находящихся в распоряжении государства; организация переселения избыточного населения на свободные земли и т. д.

Как видим, основной акцент в октябристской аграрной программе был сделан не на земельном, а на хозяйственно-правовых вопросах, которые призваны были, как считали октябристы, уравнять крестьян в правах с остальными гражданами. Правда, в отличие от Столыпина, делавшего ставку на сравнительно узкий круг «крепких» крестьян, октябристы рассчитывали на то, что им удастся в относительно короткий срок создать широкий слой зажиточного крестьянства, которое и должно было стать массовой опорой режима.

В программе «Союза 17 октября» определенное место отведено рабочему вопросу. Успешное решение этого вопроса рассматривалось в органической связи с «правильно» развивающейся промышленностью страны. Однако истинная позиция октябристов по рабочему вопросу наиболее четко проявилась при обсуждении серии правительственных законопроектов в ІІІ Думе: о страховании рабочих от несчастных случаев, профессиональных заболеваний, о создании страховых учреждений и др. Если кадеты призывали предпринимателей пойти на «некоторые жертвы» во имя установления классового мира, то правооктябристское большинство ІІІ Думы отвергло наиболее важные поправки кадетов. Правые октябристы предлагали возложить издержки по лечению рабочих на больничные кассы и освободить от этого предпринимателей. Не менее негативное отношение октябристов и к вопросу сокращения продолжительности рабочего дня для рабочих и служащих. Эту меру они допускали только для рабочих, занятых на особо вредных для здоровья производствах.

В области финансово-экономической октябристы предполагали «осуществить рациональную и справедливую налоговую систему и переложить податную тягость с более слабых плеч на более сильные». По мнению октябристов, первостепенное внимание необходимо было уделить индустриализации страны. Решение вопроса связывалось с мобилизацией внутренних ресурсов и резервов. При этом важнейшим источником должны стать внутренний рынок и более активная поощрительная финансовая помощь промышленности со стороны государственной казны. Октябристы полагали, что политические и гражданские свободы, провозглашенные манифестом 17 октября, должны «вызвать дух смелой энергии и предприимчивости, дух самодеятельности и самопомощи», без чего немыслимо возрождение страны.

Официальное руководство октябристов поддерживало новое явление в экономической жизни – создание монополий, усматривая в них важный шаг к «организованному» и «демократическому» капитализму, неизбежную стадию прогресса. В то же время они выступали за то, чтобы государство путем введения законодательных мер контролировало бы монополии, направляло их деятельность в такое русло, которое бы соответствовало интересам «государственного и народного хозяйства».

Выступая за расширение и дальнейшее развитие внутреннего рынка как одного из коренных вопросов развития промышленности и торговли, октябристы ратовали за дальнейшее развитие внешней торговли. Они предлагали пересмотреть торговые договоры с Германией, США, Китаем, Болгарией, Сербией, учредить специальный банк на Балканах и т. д.

В решении национального вопроса октябристы всецело стояли на узконационалистической и великодержавной позициях царизма. Отсюда вытекало их требование сохранения «единой и неделимой» России. Подтверждением тому стало активное голосование октябристской фракцией ІІІ Думы в мае 1910 г. вместе с черносотенцами за законопроект, который был направлен против автономии вообще, включая Финляндию. В июне 1910 г. октябристы оказали полную поддержку правительственным законопроектам относительно уравнения в правах русских подданных в Финляндии и об отбывании воинской повинности финскими гражданами.

Националистическую позицию занимали октябристы и в еврейском вопросе. На деле они были решительными противниками равноправия евреев. Правда, в ходе революции 1905–1907 гг. часть левых октябристов высказалась за немедленное предоставление евреям гражданских прав в полном объеме. Центристы «Союза 17 октября» стояли за так называемое поэтапное решение еврейского вопроса, суть которого сводилась к следующему: 1) предоставить евреям свободу передвижения, но сохранить за населением отдельных местностей право не допускать евреев; 2) евреи без ограничения принимаются в средние и высшие учебные заведения, но только в том случае, если остались свободные места; 3) евреи допускаются к участию в местном самоуправлении, в частных обществах и союзах, но в определенном соотношении и т. д. Правое же крыло октябристов, их западные и юго-западные отделы решительно выступали против введения равноправия евреев в Российской империи. Более того, они принимали самое активное участие вместе с черносотенцами в травле евреев, особенно в связи с так называемым делом Бейлиса в 1911–1912 гг.

Право обучения в начальной школе на родном языке октябристы намеревались предоставить только полякам, литовцам, немцам, татарам, эстонцам, латышам, армянам, чехам и грузинам. Белорусского вопроса для октябристов вообще не существовало: Беларусь для них оставалась Северо-Западным краем России.

В области внешней политики октябристы поддерживали проправительственный внешнеполитический курс.

Правда, на первых порах в их деятельности наблюдалась определенная двойственность в выборе внешнеполитической ориентации; с одной стороны, октябристы ориентировались на союз с Францией и соглашение с Англией, а с другой – на союз с Японией и даже с Германией. Однако во время Боснийского кризиса 1908–1909 гг., дальнейшего обострения отношений между ведущими капиталистическими державами по проблеме Балкан, Ближнего и Среднего Востока октябристы фактически сближаются в этом вопросе с кадетами. С началом первой мировой войны они заявили о своей полной поддержке царского правительства, прекратили всякую оппозиционную деятельность и на заседании Думы 26 июня (6 августа) 1914 г. дали торжественную клятву поддержать военные усилия царского правительства. Эту клятву они соблюдали до конца.