Об исторических судьбах русской философской культуры в ХХ веке

ХХ век в истории России и всего мира кое в чем оправдал прогнозы, надежды и опасении, но во многом оказался совершенно неожиданным. Он с лихвой подтвердил тревожные предчувствия общественных потрясений и нарастающего превращения живоносных сил природы в смертоносные, начало космической эры совпадало с экологическим кризисом. Он давал богатую пищу для философских размышлений и породил множество суррогатов философии, превращавших ее в служанку науки, политики, бизнеса и чего только угодно. Создав принципиально новые орудия умственного труда и могучие информационные средства, он развил технологию манипулирования сознанием людей и, казалось бы, сделал все, чтобы вытеснить философскую мудрость поверхностной эрудицией и деловой хваткой. Общим местом стали сетования о кризисе духовности, сохранение культуры признано одной из глобальных проблем современности. Этот перечень странностей ХХ века можно продолжить, но уже напросился вопрос: так что же, ХХ век – «нефилософский», если не сказать более резко? Нет, конечно. Ведь у философии при всех ее зависимостях и влияниях на нее благоприятных и пагубных, есть своя внутренняя логика развития, и это развитие невозможно остановить никакими внешними препятствиями и запретами. Даже печально знаменитый принцип «нет человека – нет проблемы» здесь не работает, ибо разработка ценностей философской культуры есть процесс непременно личностный, но по сути – общечеловеческий.

И самое важное: в ХХ веке была осознана смертность человечества, и поэтому внимание приковано к фундаментальным основам бытия человека и общества, т.е. глубокое философское осмысление происходящего стало жизненно необходимым для дальнейшей судьбы человечества. Философия как никогда прежде становится в высшей степени практически значимой интеллектуальной силой. Для нашего отечества все это имеет особо важный смысл, ибо суть дела состоит в сохранении, упрочении и развитии его национального бытия.

Историческая судьба русской философской мысли никогда не была безмятежной, но то, что было уготовано ей в ХХ веке не идет в сравнение ни с одним периодом прошлого как по творческим достижениям, так и по суровым испытаниям, выпавшим на ее долю. Она получила от прошлого богатое наследие – особый национальный вид философской культуры, и перед ней открывались блестящие перспективы.

В самом начале века появилось так называемое «новое религиозное сознание». Его провозгласили последователи Ф.М. Достоевского и Л.Н. Толстого под влиянием идей Н.Ф. Федорова и В.С. Соловьева. Впечатляющей заявкой этого сознания стали Петербурские религиозно-философские собрания 1901-1903 г.г. «Собрания эти, - писал Н.А. Бердяев, - были замечательны как первая встреча представителей русской культуры и литературы, заболевшей религиозным беспокойством, с представителями традиционно-православной церковной иерархии». (Н.А. Бердяев. Самопознание (опыт философской автобиографии). М.1991. с.144) Инициаторы собраний Д.С. Мережковский, В.В. Розанов, В. Тернавцев и другие, поставили в центр обсуждений тему об отношении христианства и церкви к проблемам жизни и культуры: включает ли в себя христианство, как оно понимается церковью, культуру и свободу? Или отметает их вместе сов всей плотью мира? Поднимался и вопрос об отношениях между церковью и самодержавием, о свободе совести и т.п. Всего состоялось 22 заседания собраний, и обсуждение часто принимало столь острый и «незапланированный» характер, что высшее духовное начальства сочло за благо прекратить собрания. Но остановить дискуссию уже было невозможно, она продолжалась на страницах печати и в кругах российской интеллигенции.

Главными течениями «нового религиозного сознания» были православная религиозная философия, которую разрабатывали П.А, Флоренский, В.В. Эрн и другие, а также религиозная мистика и оккультизм (А. Белый, В. Иванов, антропософы), свой особый путь проложил Н.А. Бердяев.

Развитие русской философской культуры в ХХ веке прошло три этапа. Первый, до начала 20-х годов, совпал с недолгим серебряным веком российской культуры и был периодом освоения, осмысления и разносторонней разработки полученного наследия прошлого, в первую очередь XIX века. Ведь только впервые увидели свет тогда многие сочинения Н.Ф. Федорова и В. С. Соловьева, оживленно обсуждались и по-разному оценивались взгляды В.Г. Белинского, А.И. Герцена и Н.Г. Чернышевского, бывшие долгое время под запретом. Г.В. Плеханов работал над большим трудом «История русской общественной мысли» (1909-1917), в 1912 году вышла великолепная книга В.В. Эрна о Г.С. Сковороде. Много было споров о специфических признаках русской философии (например, полемика Г.Г. Шпета и В.В. Эрна о немецком и русском понимании Логоса). Особенно плодотворно разрабатывались идеи Федорова и Соловьева, появилось направление «метафизика всеединства», самыми видными представителями которого были Н.А. Бердяев и П.А. Флоренский. Проблемы марксистской философии диалектического материализма исследовались во многих работах Г.В. Плеханова, в 1909 году появилась книга В.И. Ленина «Материализм и эмпириокритицизм». Трудами выдающихся русских ученых стремительно набирал силу русский космизм (К.Э. Циолковский, Н.А. Умов, А.Л. Чижевский, В.И. Вернадский).

После революций в феврале и октябре 1917 года творческая активность российской интеллигенции на какое-то время возросла еще больше. В 1918 году в Москве Н.А, Бердяев создает Вольную академию духовной культуры, а при ней философско-гуманитарный факультет. Бердяев читал курсы по философии истории и философии религии, Андрей Белый – по философии духовной культуры, Б.П. Вышеславцев – по этике, С.Л. Франк – введение в философию, Ф.А. Степун – о соотношении жизни и творчества. В том же 1918 году ожило Психологическое общество при Московском университете. В 1919 году в Петрограде возникла Вольная философская ассоциация. В 1921 году при Петроградском университете восстанавливается Философское общество, оно издает журнал «Мысль», а с 1919 года возродилось Социологическое общество (Н.И. Кареев, П.А. Сорокин). И провинция не отстает, порой опережает: в 1917 году основано Общество исторических, философских и социальных наук при Пермском университете, в 1921 году – философское общество при Донском университете, а в 1922 году – в Костроме и Чите. Развернулась издательская деятельность, и казалось, новый подъем русской духовной культуры наступает надолго. Но очень скоро выяснилось, что по-ленински трактуемая «диктатура пролетариата» с такой культурой совершенно несовместима.

В начале 1922 года вспыхнула забастовка профессоров Московского высшего технического училища (МВТУ), имевшая резонанс по всей стране и поддержанная в ряде вузов. Требовали демократизации вузовской жизни, университетской автономии, гарантии для свободы научной мысли и т.п. – это переполнило чашу ленинского терпения, терпения вынужденного, ведь шла гражданская война. Теперь война закончилась, и можно было вплотную заняться злейшим, по убеждению Ленина, идеологическим врагом Советской власти – «буржуазной интеллигенцией». В 1922 году Лениным была задумана, теоретически «обоснована» (статьей «О значении воинствующего материализма» во втором номере журнала «Под знаменем марксизма»), юридически оформлена (в Уголовный кодекс РСФСР добавлены статьи об изгнании из страны и расстреле в случае самовольного возвращения), организована (вплоть до составления списков на высылку) и проконтролирована до фактического исполнения акция, под кодовым названием «операция», в результате которой из страны были выдворены 160 лучших умов из духовно-интеллектуальной элиты России. Среди них ректоры Московского и Петербургского университетов (профессора П. Новиков и Л. Карсавин), группа математиков во главе с профессоров Стратоновым, деканом математического факультета МГУ, много деятелей сельскохозяйственных наук (агрономии, экономики), ряд видных историков (А. Кизерветтер, А. Флоренский, В. Микотин, А. Боголепов), социолог Питирим Сорокин, и, наконец, крупнейшие русские философы Н. Бердяев, С. Франк, Н. Лосский, С. Булгаков, Ф. Степун, В. Зеньковский, И. Ильин, И. Лапшин, Л. Карсавин (он же – ректор МГУ). Среди изгнанных были литераторы, журналисты, экономисты, юристы, общественные деятели (кооператоры), известные врачи, бухгалтеры и т.д.

Это был настоящий погром русской культуры, дикий и жестокий во имя классовых целей. Недаром П.Б. Струве назвал Ленина «интеллектуальная гильотина». С 1922 года начинается второй период истории русской философской культуры в ХХ веке, когда она стала «чужая среди своих и своя среди чужих». И.В. Сталин – действительно, самый верный продолжатель идей и дела Ленина – сделал все, чтобы ценности русской философии остались неизвестными целым поколениям советских людей, а те, кто знал и хранил эти ценности, чтобы замолкли, лучше всего навсегда, ибо «нет человека – нет проблемы». Среди загубленных – самый талантливый, «русский Леонардо да Винчи ХХ века» как его называли (по-моему, гениальный) мыслитель Павел Александрович Флоренский (1882-1937).

Лишенная ценностей своей культуры и по марксистско-ленински обработанная русская философская мысль как русская стала у профессиональных советских философов крайне редкою. Ведь даже те русские философы прошлого, которые ценились за то, что «готовили почву для марксистско-ленинских идей», - Белинский, Герцен, Чернышевский – и те изображались в таком стилизовано марксистском виде, что ничего специфически русского в их творчестве не замечалось. И все же редко, но встречались мыслители, поражавшие силой и задушевностью своих рассуждений. На всю жизнь мне запомнился Павел Тихонович Белов, доцент кафедры истории русской философии МГУ, у которого я писал курсовую работу по диалектике Белинского. Незабываемо яркие впечатления от личности и работ Эвальда Васильевича Ильенского, человека с истинно русской душой и судьбой.

Самое поразительное, что у таких редких людей – как это я только в последнее время начинаю понимать – несмотря ни на что, только благодаря их таланту, культуре и образованности, было то, что роднило их с классиками русской философской культуры. Они были богато одарены русской духовностью – и это чувствовалось в них несмотря на все внешние неизбежные условности и формальности советского времени. И чтобы было совсем понятно, о чем идет речь, вспомним, как вели себя обреченные на изгнание. Каждый из них подвергался аресту, допросу, а затем давал подписку. Н.А. Бердяева допрашивали дважды. В первый раз это делал сам Ф.Э. Дзержинский и произвел приятное впечатление (см. Н.А. Бердяев. Самопознание… с. 239-240). Второй допрос был перед самой развязкой и проходил по трафарету, сохранился протокол его. Возьмем из него самое актуальное и значимое.

Вопрос. Скажите Ваши взгляды на задачи интеллигенции и так называемой общественности.

Ответ. Думаю, что задача интеллигенции во всех сферах культуры и общественности отстаивать одухотворенные начала, подчинив материальное начало идее духовной культуры, быть носителем научного, нравственного, эстетического сознания. Думаю, что должно быть взаимодействие сотрудничество общественности и элементов государственной власти.

Вопрос. Ваше отношение к таким методам борьбы с советской властью как забастовка профессоров.

Ответ. … Если профессора боролись за интересы науки и знания, то это я считаю правильным.

Вопрос. Скажите ваши взгляды на положение советской власти в области высшей школы и отношение к реформе ее.

Ответ. Не сочувствую политике Советской власти, относительно высшей школы, поскольку она нарушает свободу науки и преподавание и стесняет свободу прений в философии.

Вопрос. Ваш взгляд на политические партии вообще и на РКП в частности.

Ответ. Отношусь отрицательно к партийности и никогда ни к каким партиям не принадлежал и принадлежать не буду. Ни одна из существующих и существовавших партий моего сочувствия не вызывает. (см. Л.А. Коган. «Выслать за границу безжалостно» (новое об изгнание духовной элиты) Вопросы философии. 1993. №9. с.72).

Иван Александрович Ильин (1882-1954) философ и правовед, на вопрос об интеллигенции ответил: «Задача интеллигенции воспитать в себе новое мировоззрение и правосознание и научить этому других…». На вопрос о политических партиях и РКП (российской коммунистической партии) его ответ: «Политическая партия строит государство только тогда и только постольку, поскольку она искренно служит сверхклассовой солидарности; я глубоко убежден, что РКП, пренебрегая этим началом, вредит себе, своему делу, своей власти в России».

И, наконец, о реформах высшей школы: «Высшая школа прошла при советской власти через целый ряд реформ; боюсь, что в результате всех этих сломов от высшей школы останется одно название. На высшие учебные заведения Советская власть смотрела все время не как на научную лабораторию, а как на политического врага» (см. там же. с.75).

Нам, сегодняшним, и через сто лет понятно, о чем шла речь, а высказанные суждения примут и поддержат многие из нас.

А.М. Горький выехал из России в конце 1921 года. Выехал сам, для лечения и, наблюдая то, что происходило в 1922 году – а кроме выдворения был еще разгон Комитета помощи голодающим Поволжья, осуждение священников, будто бы скрывавших церковные ценности, суд над мятежниками-эсерами и везде витала угроза расстрелов, - А.М. Горький рассматривал все это как очередные удары по интеллигенции. Он обращался к советским руководителям (между прочим, обходя Ленина) с призывом не допускать убийства, напоминая о том, что он за все время революции тысячекратно указывал советской власти на бессмыслие и преступление истребления интеллигенции в нашей безграмотной некультурной стране (ведь в то время отмечал он, творцов русской науки и культуры, без которых нельзя жить, как нельзя жить без души во всей России только 9000). Но все было тщетно, удары по интеллигенции продолжались и усилились при Сталине, а ускоренными темпами созданная «новая социалистическая интеллигенция» не могла компенсировать огромный урон духовной культуре нашего общества.

В конце 80-х годов начинается третий период истории русской философской культуры в ХХ веке – это период возвращения на Родину многих ценностей философской культуры, восстановления ее целостности и традиций, возобновления диалога направлений, освоения ее драгоценного опыта и использования его в поисках решения бытийно-значимых проблем, в плену которых остается наше отечество, и достойного ответа на вызовы времени. Возрождение духовности в единстве всех ее форм, религиозных и светских, т.е. достижение и упрочение духовного единства общества – важнейшее условие нашего благополучия и успешного развития.