Часть 3. Клиническая психология. В XVIII в. в России широко развернулось просветительское движение, тесно связанное с русским массонством

В XVIII в. в России широко развернулось просветительское движение, тесно связанное с русским массонством, стремившимся проникнуть в сокро­венные глубины христианства и воплотить его в жизнь. С этим движением связаны истоки формирования психологических взглядов, которые, как это ни парадоксально, дали начало материалистическим традициям в России. Яркими представителями того времени были Новиков, крупный ученый и организатор издательского дела, профессор философии Московского универ­ситета Шварц, призывавший к нравственному и духовному совершенствова­нию человека, Радищев, человек высокой культуры, знакомый с теориями Руссо, Локка, Гельвеция, Лейбница, в трудах которого большое место зани­мала проблема развития психики и в связи с этим сравнение психики чело­века и животных. Книга Радищева «О человеке, о его смертности и бессмер­тии» имела и психологическое значение. В 1796 г. вышла первая русская книга, посвященная психологии — «Наука о душе». Ее автор Михайлов произвел систематизацию психологических знаний в духе эмпиризма Лок­ка, описал ощущения и мысли, как ассоциации представлений.

Конец XVIII — начало XIX вв. ознаменовались развитием психологи­ческих представлений о разложимости психических процессов на некие из­начальные психические «способности», врачи того времени начали искать мозговой субстрат этих «способностей». В 1779 г. немецкий анатом Мейер выдвигает предположение о том, что интеграция всех психических функций осуществляется мозолистым телом и мозжечком, а отдельные психические «способности» локализованы в коре головного мозга, в белом веществе и в базальных областях мозга.

К числу наиболее известных относятся попытки крупнейшего австрий­ского анатома начала XIX в. Галля локализовать моральные и интеллекту­альные качества человека в различных частях головного мозга. В своих ра­ботах он попытался представить его кору в виде совокупности «органов» мно­гочисленных психических способностей (смелости, честолюбия, инстинкта про­должения рода и т. п.) и предположил, что развитие отдельных участков коры, борозд и мозга в целом якобы влияет на форму черепа и поэтому ис­следование его поверхности позволяет диагностировать индивидуальные осо­бенности личности. Подобные представления, не имея ничего общего с нау­кой, носили умозрительный и полу фантастический характер, но идеи Галля о роли коры и связи умственных функций с лобными долями являлись важ­ными и прогрессивными для своего времени.

В начале XIX в., благодаря работам М. Холла и Мюллера, получает даль­нейшее развитие учение о рефлексе. Исследования Штейнбуха и Бэлла зна­чительно обогатили область опытного изучения сенсорных функций. Одна­ко в сфере объяснений общего механизма душевных явлений по-прежнему доминировала ассоциативная концепция, которая воспринималась не только

Глава 10. Становление и развитие клинической психологии ■ 275

как общая теоретическая схема, но и как система эффективного воздействия на поведение человека в целях его преобразования в желательном для меди­цины и педагогики направлении. В середине XIX в. в исследования психи­ческого немецким физиологом Вебером внедряются математические методы, что выводит зарождающуюся психологическую науку за пределы знания, получаемого только из опыта, к точному математическому выражению. Но­вая линия исследований Вебера оставалась неприметной, пока ее не выделил и не превратил в исходный пункт психофизики Фехнер. Его труд «Элемен­ты психофизики», вышедший в 1860 г., оказал неоценимое воздействие на все последующие работы в области измерения и вычисления психических явле­ний. Другим, не менее важным открытием середины XIX в. было вычисле­ние времени протекания нервных реакций Гельмгольцем. Это доказывало, что нервные процессы, как и все физиологические процессы, протекают в теле с определенной скоростью и, следовательно, психические процессы, будучи не­отделимыми от нервных, совершаются во времени и пространстве и доступны опытному изучению. Исследования Гельмгольца были развиты и дополнены работами Дондерса и Экснера и оказали значительное влияние на выделе­ние психологии в самостоятельную область знания, так как, во-первых, пси­хика теперь признавалась реальностью, вплетенной в сложную систему вза­имодействия между стимулами внешнего мира и ответной деятельностью организма и, во-вторых, появились возможности разработки методов, способ­ных перевести эту реальность в научные понятия и модели. В это же время Сеченовым был дан значительный толчок развитию рефлекторной концеп­ции после открытия им механизмов центрального торможения. Это откры­тие привело его к важнейшему выводу о рефлекторной природе психики. Опубликованные в 1863 г. «Рефлексы головного мозга» явились основой развития русской физиологии и науки о поведении в дальнейшем. В середи­не XIX в. широкое распространение в биологии и медицине получила кон­цепция основателя современной патологической анатомии немецкого ученого Вирхова о так называемой целлюлярной патологии — несколько односторон­нем представлении о роли отдельных клеток в жизнедеятельности организ­ма. Вирхов утверждал, что любой патологический процесс является суммой нарушений, происходящих в каждой клетке. Несмотря на известную меха­нистичность, эти идеи послужили толчком для различных исследований кле­точной структуры мозга и мозговой коры. В 1861 г. французский анатом и хирург Брока, выступая на Парижском антропологическом обществе, пред­ставил материалы изучения двух больных с потерей речи, обратив внимание на ее связь с поражением нижней лобной извилины левого полушария. Выз­вав горячую дискуссию, эти наблюдения стимулировали исследования по ло­кализации функций в коре головного мозга, в том числе связанные с раздра­жением отдельных участков мозга электричеством. Благодаря работам Бро-