ЕДИНСТВО
И МНОГООБРАЗИЕ
МИРА
Достаточно только взглянуть на окружающую нас обстанов-
ку — машины, станки и инструменты в заводском цехе, на сотни
различных приборов в современной научной лаборатории, на раз-
нообразные транспортные средства и строения, с которыми мы
встречаемся на городских улицах, чтобы сразу же оценить разно-
образие, несходство всех этих вещей и предметов. Еще большее
разнообразие предлагает нам природа. Множество различных не-
бесных тел можно различить даже невооруженным глазом. Опти-
ческие и радиотелескопы позволяют обнаружить уже миллионы
таких тел и звездных систем. В капле болотной воды микроскоп
позволяет разглядеть множество одноклеточных организмов.
В лесах и горах, озерах, реках и морях водятся тысячи видов
растений, рыб, птиц и млекопитающих, а насекомых насчитывает-
ся 1, 5 миллиона видов. Такое многообразие явлений в повседнев-
ной жизни и природе всегда привлекало внимание людей, за-
ставляло задуматься над его причинами и происхождением. При
этом люди всегда стремились унифицировать, объединить много-
образные явления природы и общественной жизни в какие-то
группы, более или менее устойчивые совокупности, обнаружить
их внутреннее единство. Но откуда бралось это стремление и
почему оно составляет предмет философских размышлений?
Ответ на эти вопросы не прост.
1. ПОИСКИ ЕДИНСТВА
В МНОГООБРАЗНОМ
Интерес к проблеме единства в многообразном возник в глу-
бокой древности и был продиктован не столько наблюдательно-
стью, сколько потребностями производственной и общественной
деятельности. Древний охотник, земледелец, пастух, скотовод
или гончар должен был решать определенные производственные
задачи, от которых зависело само его существование. При этом
человек всегда располагал ограниченным набором орудий труда,
ограниченными наборами производственных навыков и норм
общественного поведения. Как бы ни были велики умственные
способности человека, как бы ни умножалось с развитием обще-
ства количество его орудий и производственных навыков, все это
че могло идти ни в какое сравнение с количеством и многообра-
зием окружающих явлений. В этих условиях люди должны были
решить задачу, как при помощи ограниченных наборов орудий
труда, производственных и общественных навыков овладеть не-
ограниченно разнообразным миром, приспособиться к нему, а в
конечном счете подчинить его себе. Для решения этой задачи
нужно было научиться выделять и группировать сходные явления,
находить в них нечто общее, сводить к чему-то единому, прини-
мать за одно целое и уже по отношению к этому единому, сгруп-
пированному целому предпринимать определенные решения и
согласованные действия. На протяжении многих тысячелетий та-
кой процесс шел бессознательно, стихийно. Там, где эта задача
до поры до времени оказывалась неразрешимой, развитие чело-
вечества наталкивалось на преграды и замедлялось. Это и приве-
ло к необходимости осознать саму задачу унификации многооб-
разного, задачу поиска единого в различном. Внутри этой задачи
имелись как бы две стороны, две подзадачи. Одна состояла в вы-
работке практических, социальных и производственных навыков
и приемов классификации, группировки и объединения сходных
предметов и явлений. Другая диктовалась потребностью объяс-
нить саму возможность таких группировок и объединения. Чтобы
быть уверенными в правильности своих действий и поступков, лю-
ди должны были иметь основания для такой уверенности. Они ис-
кали эти основания в различных объяснениях происхождения
многообразного видимого мира через что-то единое, целое.
Первоначальные попытки объяснить многообразие видимого,
чувственного мира мы находим в мифологии древних народов.
Несмотря на разнообразие самих мифов, всем им присущи неко-
торые общие черты. Первая из них состоит в стремлении объяс-
нить многообразие не только тех явлений, с которыми люди стал-
кивались непосредственно в быту, в производстве или обществен-
ной жизни, но и более отдаленных, например явлений звездного
мира. Вторая черта заключается в стремлении объяснить много-
образие, наличие разных форм и видов живых и неживых явлений,
их происхождение из некоего единого источника. Таким источни-
ком чаще всего был тотем, священный предок. Как бы ни были
различны люди одного племени, они являются родственниками,
их объединяет единство происхождения от общего предка. Един-
ство происхождения объединяет также различные виды живот-
ных, растений и небесные тела. Третья черта связана с тем, что ис-
точник единства рассматривался как сверхъестественный, над-
природный. В процессе развития различных мифологических
систем и религий роль единого прародителя или источника раз-
личных групп сходных между собой явлений была постепенно
закреплена за богом. То, что люди долгое время вследствие
ограниченности их производственной и общественной деятельно-
сти не могли отыскать единый источник для различных групп
явлений, заставляло их в процессе стихийного религиозно-куль-
турного твоочества «изобретать» множество ~гких источников,
и этим отчасти объясняется то, что все народы в своем развитии
прошли стадию многобожия, или политеизма (от греч. poly —
много, fheos — бог).
Ранее уже говорилось о том, как в процессе разложения и пре-
образования древнейшего мифологического сознания начали
складываться элементы научно-философского понимания мира.
Специфика этого понимания заключается в том, что оно требует
обоснования, оправдания и проверки своих утверждений, в то
время как мифология принимает их на веру. Конечно, данная чер-
та философского мышления сформировалась не сразу, но все же
в простейшем виде она присутствовала уже во всех древнейших
философских системах и программах миропонимания. Древние
философы — часто совершенно сознательно — выступали против
мифов; в то же время они с необходимостью унаследовали от
мифологического мировоззрения те реальные проблемы, кото-
рые ставили сама жизнь, общественная практика и история чело-
вечества. Отвергнув мифологическое решение этих проблем,
создатели древней, прежде всего античной, философии попыта-
лись предложить свои доказательные и обоснованные, с их точки
зрения, решения, соответствовавшие тогдашнему уровню знаний.
В ходе обсуждения таких проблем, к числу которых относилась
и проблема единства и многообразия мира, они вырабатывали
новые понятия, предлагали неизвестные ранее подходы и ре-
шения.
Самая первая программа такого рода, созданная представи-
телями ионийской натурфилософии, была рассчитана на то, чтобы
вывести все многообразие мира из единой первоосновы. Мы уже
рассказывали о взглядах Фалеса, Анаксимандра, Анаксимена и
Гераклита. Поэтому сейчас лишь напомним, что эти философы
выбирали в качестве такой первоосновы какой-то один элемент,
чаще всего чувственно воспринимаемый, — воду, огонь или воз-
дух. Все остальные предметы рассматривались как формы или
способы существования определенной первоосновы. Живший не-
сколько позже Эмпедокл, сознавая трудности выведения всего
многообразного мира из одного-единственного элемента, пред-
ложил многоэлементную основу всего существующего. Она со-
стояла из земли, воды, воздуха и огня, соединявшихся при помо-
щи особых сил, которые он называл враждой и дружбой, любовью
и ненавистью и т. д.
Нужно отметить, что любая из перечисленных точек зрения
на первооснову сущего отстаивалась при помощи сходных аргу-
ментов. Это заставляло других античных философов сомневаться
в правильности предлагаемых ионийцами объяснений. Нетрудно
заметить, что древняя философия в противоположность мифоло-
гии была по существу своему критична, полемична и широко
пользовалась приемами доказательства и опровержения, сомне-
ния и проверки. Но так как ионийские натурфилософы и их после-
дователи не могли привести бесспорных доказательств и, так
сказать, «продемонстрировать» происхождение и возникновение
всех предметов из одного чувственного первоначала, их против-
ники выдвинули несколько конкурирующих гипотез.
Одну из них предложили уже упоминавшиеся нами пифаго-
рейцы, считавшие первоосновой многообразия мира сверхчувст-
венное математическое начало — число. Для них характерно рез-
ко отрицательное отношение к бесконечности. В этом выражался
своего рода неосознанный страх древнего человека перед непо-
стижимыми для него многообразием и сложностью реального
мира. От пифагорейцев берет начало негативное отношение к
реальному многообразию мира, сомнение в его реальности,
стремление заменить многообразное и бесконечное единым и ко-
нечным.
Пифагорейский подход оказался внутренне противоречивым.
Математические исследования, в особенности исследования про-
порций (развитию которых весьма способствовал повышенный ин-
терес к «тайной» природе чисел), привели к открытию иррацио-
нальных чисел, бесконечных непериодических дробей. Оказа-
лось, что сведение бесконечного многообразного мира к целым
(конечным, с точки зрения пифагорейцев) числам и установление
математического единства мира невозможны. Это породило пер-
вый серьезный кризис античной математики и связанной с ней фи-
лософии и стимулировало создание новых научно-философских
программ, стремившихся по-новому ответить и на вопрос о един-
стве многообразного мира.
Первый такой ответ принадлежит элеатам. Отрицая существо-
вание движения и изменения, они отрицали и многообразие
мира. Согласно разуму — а лишь он ведет нас к истине, — мир в
действительности есть нечто абсолютно единое, единообразное,
чувственно не воспринимаемое. Его можно лишь мыслить, о нем
можно только думать, но чувствам это «единое» недоступно. Для
доказательства этого Зенон сконструировал ряд апорий (от греч.
ароп'а — затруднение, недоумение), т. е. логических трудностей
(кажущихся непреодолимыми), на которые наталкивается призна-
ние многообразия мира. Поскольку же, с точки зрения элеатов,
логическое доказательство гораздо важнее, чем то, о чем свиде-
тельствуют наши чувства, реальность наблюдаемого многообра-
зия мира ими отвергалась. Их подход был по-своему переработан
и обоснован в учении Платона о том, что многообразные чувствен-
но воспринимаемые вещи суть воплощения идей. По Платону,
объединение вещей в группы возможно лишь благодаря лежа-
щим в их основе идеям.
Этой линии противостояли воззрения Демокрита и Аристоте-
ля. Изложенную ранее атомистическую теорию Демокрита мож-
но назвать конструктивной. Ее суть в том, что основу видимого
многообразия мира составляют единые по своей природе атомы.
Учение Аристотеля исходило из того, что мир состоит из реально
существующих, чувственно воспринимаемых единичных вещей.
Они обладают сходными чертами, которые отражаются, фикси-
руются в понятиях. Понятия «человек», «лошадь» и т. д. не веч-
ные идеи, как думал Платон, а обозначение общих свойств пред-
метов.
Взгляды античных философов на проблему единства и много-
образия мира оказали значительное влияние на мыслителей сред-
невековья. Основная идея христианского богословия заключалась
в том, что мир создан богом как бы по единому плану, замыслу.
Мир един именно в этом смысле, несмотря на видимое его много-
образие. При этом, поскольку христианский бог объявлялся все-
могущим существом, а его воля и власть — не имеющими преде-
лов, средневековые христианские философы постепенно преодо-
левали неприязнь античных философов к бесконечному и мно-
гообразному. Однако новое отношение к миру как к продукту
творения требовало и нового обоснования. В бесконечных спорах
и диспутах складывались средневековые схоластические учения о
единстве многообразного. Одно направление, восходившее к
Платону и получившее название реализма, утверждало, что
реально существуют лишь общие понятия — универсалии. Про-
тивники реализма, напротив, признавали существование только
единичных индивидуальных вещей и считали, что в реальной дей-
ствительности ничего общего нет. Общими являются лишь имена,
названия, приписываемые нами различным группам вещей по на-
шему усмотрению. Имя, название — по-латыни nomen. Отсюда
и название этого направления — номинализм.
Какое же идейное наследие оставила античная и средневеко-
вая философия науке и философии нового времени? Во-первых,
вопрос о единстве многообразного был четко поставлен, ибо была
обнаружена необходимость единой общей основы бесконечного
разнообразия окружающих нас явлений и процессов. Во-вторых,
было осознано, что возможны различные решения этого вопроса,
в том числе:
а) мир един, потому что он возникает из единой материаль-
ной элементарной первоосновы (ионийцы);
б) мир един, потому что он подчиняется единым математиче-
ским законам и числам (пифагореизм);
в) мир един, потому что он есть осуществление вечных и не-
подвижных идей (Платон);
г) разнообразные явления мира сконструированы из единой
основы — материальных атомов (Демокрит);
д) все вещи, из которых состоит материальный мир, единич-
ны. Они существуют объективно, но точно так же существуют и
заключенные в них «формы», нематериальные понятия, причем
единство многообразия вещей определяется единством содержа-
щихся в них понятий (Аристотель);
е) мир един благодаря единству творения и божественного
замысла (христианское богословие);
ж) решение вопроса о единстве многообразного мира пред-
полагает логический анализ понятий «общее» («универсальное»),
«особенное» и «единичное» («индивидуальное») (спор номинали-
стов и реалистов).
Мыслители античности и средневековья были уверены, что ре-
шения указанного вопроса можно достичь путем логического до-
казательства, чисто умозрительных рассуждений. Естествоиспы-
татели же и философы нового времени, обратившись к научному
опыту и эксперименту, порывали с этой традицией. Разумеется,
разрыв этот никогда не был полным. Такие достижения антично-
сти, как учение о том, что явления природы, несмотря на все их
разнообразие, подчиняются единым и относительно простым
математическим закономерностям, оказали сильное влияние на
Коперника, Кеплера, Галилея, Ньютона, Декарта, Лейбница и др.
Галилей, например, говорил, что «книга природы написана на
языке математики».
Но главным достижением философии науки нового времени
было все же признание того, что все спорные вопросы должны
разрешаться научным экспериментом и наблюдениями. Отстаи-
вая эту мысль, Ф. Бэкон постоянно подчеркивал бесконечное
многообразие объективных модусов (от лат. modus — образ) при-
роды. Единство же природы определяется формами, которые
открываются учеными в процессах наблюдения и эксперимента.
Такие формы устойчивы, постоянны и совпадают по своему
смыслу с понятием «закон природы», как его употребляет совре-
менная наука. Важнейшим достижением Ф. Бэкона было понима-
ние того, что вопрос о единстве отдельных фрагментов природы
и мира в целом можно решить лишь на основе эксперименталь-
ного изучения общих свойств, степени их нарастания или убыва-
ния, открытия объективных связей и взаимодействий между раз-
личными явлениями природы.
В XVII — начале XIX в. метафизическая философия, механи-
цизм выдвинули идею редукционизма (от лат. reguctio — возвра-
щение, отодвигание назад) — убеждение в возможности свести
все видимое многообразие вещей и движений к простому меха-
ническому перемещению частиц. Однако уже с середины XIX в.
благодаря ряду важнейших открытий науки, о которых упоми-
налось раньше, ошибочность редукционизма стала совершенно
ясной.
Обсуждение вопроса о единстве и многообразии мира приве-
ло к тому, что в философии нового и особенно новейшего вре-
мени отчетливо обозначились две противостоящие друг другу
позиции — монизм (от греч. monos — один, единственный) и плю-
рализм (от лат. pluralis — множественный). Сторонники монисти-
ческого подхода отдавали предпочтение какому-то единому на-
чалу, первооснове мира. При этом внутри монизма отчетливо
прослеживались два взаимоисключающих решения — идеали-
стическое и материалистическое. Для идеалистов такой единой
первоосновой являются идеи (Платон), абсолютный дух (Гегель),
для материалистов же — материальные элементы мира (ионий-
цы), атомы (Демокрит), всеобщая субстанция (Спиноза) и т. д.
В противоположность монизму плюрализм признает равноцен-
ность множества несводимых друг к другу оснований мира, форм
существования и движения различных предметов и явлений. Эта
точка зрения имеет известные основания в некоторых тенден-
циях современного естествознания, которое так и не обнаружило
до сих пор единого физического основания мира.
Наряду с философским плюрализмом, признающим мно-
жественность оснований мира, существует культурный и идео-
логический плюрализм, утверждающий многообразие взглядов
на общество и оценок социальной реальности. На протяжении
многих десятилетий философский монизм отождествлялся с
идеологическим единомыслием. Оно использовалось как
средство отвергать разнообразие живых человеческих взглядов и
оценок, и такая вульгарная политизация философии пагубно ска-
зывалась на общественном развитии.
2. ДИАЛЕКТИЧЕСКИЙ МАТЕРИАЛИЗМ
О ЕДИНСТВЕ И МНОГООБРАЗИИ МИРА
Только что мы познакомились с тем, как обсуждался и решал-
ся вопрос о единстве и многообразии мира в прошлом — в исто-
рии философии. Но какое отношение имеет этот вопрос к совре-
менному человеку? Зачем нужно, да и нужно ли вообще заду-
мываться над ним сегодня? Чтобы разобраться в этом, следует
прежде всего проанализировать саму деятельность современно-
го человека — практически-производственную, научную, общест-
венную. С этого мы и начнем, напомнив, что деятельность может
рассматриваться как решение определенных задач по достиже-
нию определенных целей. Целенаправленность, как подчерки-
вал К. Маркс, характерная черта человеческой деятельности.
Когда землекоп роет канавку, являющуюся частью иррига-
ционной системы, он вряд ли задумывается над единством и мно-
гообразием мира в целом. Для решения его конкретной задачи
это совершенно не нужно. Он должен знать основное для него —
направление, длину, глубину и ширину канавки, количество кубо-
метров грунта, которое необходимо вырыть за рабочую смену,
и т. п. Но пусть мы имеем дело с проектированием большой ир-
ригационной системы с десятками осушительных и оросительных
каналов, насосных станций, водохранилищ, плотин. Такая система,
охватывающая иногда сотни и тысячи квадратных километров,
может существенно повлиять на состояние окружающей среды,
на жизнь растений, животных и людей, на местный климат, на
состояние экономики данного района и других зон страны и т. д.
Чтобы достигнуть намеченной цели, избежав при этом нежела-
тельных последствий и осложнений, нужно учитывать сотни явных
и скрытых связей, видеть возможные последствия, затрагиваю-
щие самые разнообразные формы жизнедеятельности в природе
и обществе. Все эти связи и взаимовлияния следует рассматривать
в каком-то единстве, как некое развивающееся целое и отразить,
учесть их в разрабатываемом проекте. Ведь если их не учесть,
не увязать вместе, создание ирригационной системы может иметь
катастрофические последствия для растительного мира, живот-
ных и человека. Разумеется, в самом подобном «увязывании» нет
еще никакой философской проблемы, нет еще необходимости
обсуждать вопрос о единстве и многообразии явлений всего ок-
ружающего мира, но некоторые приближения к такому вопросу
здесь уже намечаются. Однако пойдем дальше.
Ученые давно заметили, что жизнь растений и животных под-
чиняется определенным временным ритмам. Цветковые растения
в определенное время суток раскрывают или смыкают свои ле-
пестки. Одни животные ведут дневной образ жизни, другие —
ночной. С «таинственным» чувством времени связаны многие фи-
зиологические процессы жизнедеятельности организмов — от
микробов до высших животных. Соответствующие явления по-
лучили название «биологических часов». Легко понять, какое зна-
чение имеет изучение биологических часов, биологического
механизма учета времени для развития сельского хозяйства, по-
вышения урожайности, эффективности животноводства, для ме-
дицины, космонавтики и т. д.
Новейшие научные исследования показали, что биологиче-
ские часы тесно связаны с реакцией живых организмов на свет,
излучаемый различными небесными телами, с их реакцией на из-
менение электромагнитных и гравитационных характеристик Зем-
ли и т. д.
Таким образом, в круг повседневных интересов биологов,
физиологов и медиков вошли физические и астрофизические
вопросы. Они стали задумываться над связью земных проявлений
жизни с космическими источниками энергии, над влиянием раз-
личных астрономических факторов на различные циклы жизне-
деятельности растений, животных и человека. Даже массовые
вспышки эпидемий и размножение саранчи оказались в косвен-
ной зависимости от уровня солнечной активности, от протекания
термоядерных реакций на нашем светиле. Тут уже вплотную при-
ходится задумываться над единством и взаимной связью самых
различных явлений — жизни бактерий и солнечной активности,
ночных полетов перелетных птиц и расположения звезд на небе,
химического состава речной или морской воды и сейсмических
колебаний морского дна и т. п.
Вопрос о единстве мира приобретает особую актуальность
в связи с выходом человека в космос. Изобретение оптических,
а затем и радиотелескопов, создание космических спутников и
межпланетных лабораторий позволили установить ряд важных об-
щих моментов в происхождении, физико-химическом составе и
законах движения небесных тел. Развитие современной техники
придает интересу к строению Солнечной системы и всей Вселен-
ной практическую окраску. Ведь недалеко то время, когда ис-
пользование внеземных минеральных богатств станет насущной
проблемой для земной промышленности. Развитие атомной энер-
гетики и необходимость, с одной стороны, устранения радиоак-
тивных отходов, с другой — поисков радиоактивного топлива за
пределами Земли заставляют уже сейчас серьезно исследовать
вопрос о космических источниках сырья, «космических свалках»
или «космических печах» для сжигания некоторых отходов зем-
ной промышленности. Здесь все оказывается взаимосвязанным.
Не исключено, что неучет каких-то мельчайших, не до конца изу-
ченных зависимостей может нарушить космический баланс, при-
вести к кризису «космической экологии», подобно тому как про-
мышленное развитие на Земле вызвало нарушение некоторых
установившихся в природе зависимостей. Поэтому изучение един-
ства и взаимосвязи многообразных по форме явлений земной
и космической природы в наши дни приобретает особый прак-
тический смысл и вызывает глубокий теоретический интерес.
Нечего и говорить, что еще больший интерес вызывают взаимо-
связь и обнаружение единства разнообразных форм обществен-
ной жизни и мышления. Важность этого вопроса столь велика, что
мы посвятим ему целиком следующую главу. Здесь же подчерк-
нем, что такие важнейшие для жизни человечества проблемы, как
сохранение мира и охрана окружающей среды, прогресс науки и
техники, устранение голода и болезней в масштабе всего мира,
могут быть решены только при условии, что будет выявлено некое
единство интересов, общее всему человечеству, несмотря на на-
личие специфических интересов, связанных с различными куль-
турными, национальными, классовыми, политическими и другими
особенностями, присущими многочисленным общностям людей,
странам и государствам, существующим на нашей планете.
Для современного человека интерес к единству и взаимосвя-
зи многообразных явлений природы, общества и мышления,
по-видимому, даже более актуален, чем для человека всех пред-
шествующих исторических эпох. Этот интерес тем заметнее, чем
отчетливее выражен, чем крупнее масштаб поставленных задач,
чем больше элементов, связей и зависимостей необходимо учи-
тывать в ходе их решения. В повседневной деятельности мы обыч-
но либо вообще не задумываемся над единством многообразно-
го, либо мысль об этом присутствует, так сказать, за сценой в виде
общего мировоззренческого фона. Однако там, где требуются
крупномасштабные научные решения, например при проектиро-
вании больших гидротехнических сооружений, космических ис-
следований или при решении глобальных задач, вопрос о единст-
ве многообразного, о целостности, о системном характере окру-
жающего нас мира должен быть осознан, поставлен и решен в от-
четливом, явном виде. Но ответив на один вопрос, мы тут же
сталкиваемся с другими.
Почему вопрос о единстве и взаимосвязанности мира является
предметом философского обсуждения? Разве не отвечают на этот
вопрос специальные науки о природе и обществе (гидротехни-
ка, биология, экология, астрофизика, социология, политическая
экономия,, теория культуры и т. п.)? Что собственно нового может
сказать философия, если она не пользуется приборами и инстру-
»•лентами дл? наблюдений, не ставит научных экспериментов? Есть
ли вообще какой-то особый философский смысл в вопросе о
единстве мира, коль скоро решение подобных вопросов, как по-
казал опыт истории философии, не может быть достигнуто при
помощи лишь умозрительных рассуждений и чисто логических
доказательств? Здесь мы подошли к самой сути дела.
Вопрос о единстве многообразных явлений природы, обще-
ства и мышления имеет как бы две стороны, может и должен об-
суждаться в двух взаимосвязанных плоскостях. Первая сторона,
или плоскость, охватывает разнообразные научные решения,
научные методы подтверждения единства мира, основанные на
эксперименте, наблюдениях и соответствующих научных теориях.
Каждая наука решает этот вопрос своими особыми методами и
приемами применительно к своему предмету, своим объектам
исследования. Так, астрофизики с помощью спектрального анали-
за установили, что состав основных химических соединений во
всей Вселенной может быть объяснен с помощью известных нам
по таблице Менделеева химических элементов, чем подтвер-
ждается мысль о единстве физико-химического строения мира.
Астрономы, проанализировав смещение световых и радиоволн
(эффект Доплера), пришли к выводу, что Вселенная расширяется.
Звезды и целые галактики «разбегаются» с огромными скоро-
стями со времени «Большого взрыва». Это позволяет говорить
о единстве происхождения видимой (в астрономическом смысле)
Вселенной и даже строить модели ее будущего движения. Биоло-
ги, изучая механизмы развития животных, растений, микроорга-
низмов, выяснили, что формы жизни, несмотря на гигантское их
разнообразие, подчиняются ряду общих законов и обязательно
включают сходные структурные элементы. Живые организмы яв-
ляются либо одноклеточными, либо многоклеточными. Все
клетки имеют общую структуру: состоят из ядра, цитоплазмы,
включающей до тридцати видов аминокислот, мембран и т. д.
Передача наследственных признаков и сохранение видовых от-
личий осуществляются при помощи гигантских спиралевидных
молекул ДНК — дезоксирибонуклеиновой кислоты. Все это под-
тверждает глубокое внутреннее единство живой природы.
Разработка и осуществление сложнейших технических и био-
технических проектов — гигантских ирригационных систем, сис-
тем телефонной связи, систем управления промышленностью
и т. д.— привели к созданию ряда новых научных дисциплин,
которые при помощи особых устройств и математизированных
теорий (например, математическая теория информации, ЭВМ,
микрокомпьютеры и т. д.) изучают взаимосвязи и взаимодейст-
вия в сложных системах, насчитывающих миллиарды элементов.
Здесь приходится говорить о единстве и связи качественно раз-
нородных явлений, причем эти единство и связь устанавливаются
на языке математики и с помощью сложных экспериментов с жи-
выми существами и техническими устройствами.
При осмыслении любого из приведенных примеров — идет
ли речь о звездах, живых организмах или технических сооруже-
ниях, человеческом мышлении или общественных процессах —
ученым помогают такие общие понятия, как «система», «целое»,
«связь», «взаимодействие», «общее», «индивидуальное», «эле-
мент», «структура», «закон», «форма», «содержание» и т. д.
Разумеется, в каждой науке эти понятия получают свою смысло-
вую нагрузку, приобретают свое особое значение. Вместе с тем
во всех этих смыслах и значениях есть и нечто общее. И чтобы
сами ученые разных специальностей, общественные и политиче-
ские деятели могли понимать друг друга и совместно решать
сложные комплексные задачи, они должны знать это общее, дол-
жны овладеть внутренним смыслом указанных понятий. Физики,
химики, биологи, экономисты и социологи изучают различные
системы, различные элементы и структуры, различные связи и це-
лостности; они изучают соответственно физические, химические,
биологические, экономические и социальные объекты. Однако
изучение смысла и значения общих понятий, которые им для этого
необходимы, не входит в их задачи. Такая задача принадлежит
области философии.
Далее в развитии науки, техники и общественно-политиче-
ской жизни содержание перечисленных выше понятий постоянно
меняется. В этой связи возникает вопрос о том,.в каком отноше-
нии они находятся к объективному миру. Его постановка — это
частное проявление основного философского вопроса об отноше-
нии бытия и мышления и о познаваемости мира. Для ответа на не-
го недостаточно чисто научных результатов, установленных с по-
мощью экспериментов, так как в нем речь идет не об отдельных
формах объективного мира, не об отдельных группах физических,
биологических или социальных явлений, а о мире в целом. Ни од-
на из специальных наук не решает задачу синтеза и анализа всего
накопленного знания. Это — задача философии. Рассматривая
вопрос о единстве и многообразии мира, философия действи-
тельно не ставит экспериментов, не пользуется приборами. Она
совершает то, чего не делают другие науки: исследует смысл и
значение понятий и теоретических взглядов на единство многооб-
разного, которые вырабатываются естественнонаучным, тех-
ническим и обществоведческим видами познания, выявляет по-
нимание этого единства, возникающее в различных культурах и в
области здравого смысла, обобщает исторический опыт пред-
шествующего развития философии и специальных наук и на ос-
нове синтеза и обобщения всех имеющихся данных формулирует
общие принципы, регулирующие отношения человека к миру.
Суть одного из важнейших таких принципов сводится к сле-
дующим утверждениям: 1) все многообразные явления природы,
общества и мышления — несмотря на видимые их различия —
внутренне связаны прямыми или косвенными связями, находятся
во взаимной обусловленности и зависимости; 2) единство мира
состоит в его материальности.
За видимой простотой этих утверждений скрывается действи-
тельная сложность. В отличие от предшествующих философских
учений диалектический материализм не сводит все разнообразие
явлений природы и общественной жизни к единой субстанции,
материальной или духовной, как делали пифагорейцы, элеаты,
Платон, Демокрит и др. Единство мира состоит не в бытии единич-
ных вещей, как думал Аристотель, и не в единстве актов божест-
венного замысла и творения, как тому учит христианская теоло-
гия. Вопрос о единстве нельзя подменять чисто словесной аргу-
ментацией в пользу существования общих понятий или чувственно
воспринимаемых явлений. Нельзя подменять философский смысл
этого вопроса узкоспециальным естественнонаучным смыслом.
Так, физики XIX в. усматривали единство мира в молекулярной
и атомной структуре материи. Физика XX в. до 60-х гг. сводила
все материальные явления к определенному набору элементар-
ных частиц и физических полей, к четырем основным взаимодей-
ствиям— электромагнитным, гравитационным, сильным и сла-
бым. Теперь выдвигается гипотеза, что все физические явления
сводимы к фундаментальным «кирпичикам» (кваркам и лепто-
нам). Возможно, что эти представления о физическом строении
мира в дальнейшем усложнятся и более или менее значительно
изменятся. Но и в этом случае они вряд ли смогут указать единую
основу всех физических, органических, социальных процессов
и явлений. Нельзя же в самом деле сводить социальные револю-
ции или различные формы семьи и культуры к элементарным
частицам или кваркам.
Диалектический материализм, утверждая, что единство мира
заключается в его материальности, не сводит все дело к един-
ству физического строения мира. Он говорит нечто большее: яв-
ления в природе, обществе и мышлении включены в единую си-
стему связей и отношений; эти связи и отношения существуют и
изменяются объективно; сознание, мышление людей включено в
эту систему связей, так как возникает в результате объективного
развития мира и существует как его активное, творческое отраже-
ние. Таким образом, один из «вечных» философских вопросов —
вопрос о единстве многообразного — находит ответ с опорой на
достижения современной науки и общественно-исторической
практики. Ф. Энгельс, подчеркивая, что диалектико-материали-
стическое учение тесно связано с выводами всей современной
науки, хотя и не сводится к ним и не подменяется ими, писал:
«Действительное единство мира состоит в его материальности,
а эта последняя доказывается не парой фокуснических фраз, а
длинным и трудным развитием философии и естествознания».
Принцип единства мира утверждает, что мир, как и его отдельные
фрагменты, есть взаимосвязанное материальное целое, что по-
знание мира, как и его преобразование, может происходить лишь
с учетом всех доступных нам связей и взаимодействий. На приме-
ре этого принципа философия демонстрирует свою методологи-
ческую функцию как регулятора познания и деятельности.
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 20. С. 43.
3. ПОНЯТИЯ, РАСКРЫВАЮЩИЕ ЕДИНСТВО
И ВЗАИМОСВЯЗЬ В ПРИРОДЕ,
ОБЩЕСТВЕ И МЫШЛЕНИИ
Методологическая функция философии заключается прежде
всего в формулировании всеобщих, универсальных'предпосылок
(правил и принципов) познавательной и практической деятельно-
сти, что делается ею при помощи наиболее общих понятий —
категорий. К ним относятся: «целое» и «часть», «система», «струк-
тура», «элемент», «связь», «отношение», «форма» и «содержа-
ние», «общее», «особое» и «единичное». Именно с их помощью
философский принцип единства многообразного приобретает
методологическое звучание.
Все перечисленные категории взаимосвязаны. Мы начнем их
обсуждение с понятий «целое» и «часть», которые были вырабо-
таны уже в глубокой древности. Что же обозначают эти понятия?
Определить их значение совсем не легко. Гораздо проще обра-
титься" к примерам, к собственному опыту. Так, мы говорим, что
числа 2, 4, 6, 8 и т. д. являются подмножеством, или правильной
частью, множества натуральных чисел 0, 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9 и т. д.
Два заблудившихся барашка — часть стада; отдельный цех —
часть завода; мозг, печень и пр.— отдельные органы или части че-
ловеческого организма как целого. То, что отдельные вещи могут
быть разделены на составляющие их части, было подлинны
