Раннехристианская музыка. Святоотеческое учение о музыке и пении

В Православной Церкви нет общественного богослужения без пения. Оно занимает исключительное место, являясь одной из форм богослужения. В основе церковного пения лежат святоотеческие представления о единстве богослужебного пения и христианского образа жизни, так как музыкальная культура – часть духовной жизни христианина, объединяющая мир земной и мир небесный, ангельский. Некоторые богословы полагают, что речь первых людей была скорее пением и человеческая душа, окруженная райским благолепием и находившаяся в постоянном богообщении, не могла ни петь. Первые слова человека оказавшегося вне рая в нашем земном состоянии, этот «плач Адама» дошел до нас в торжественных и трагических повествованиях одного из самых древних памятников церковной письменности – Триоди постной и сокрушительных псалмах Давида.

Согласно евангельскому повествованию, первое христианское песнопение было привнесено на землю ангелами в рождественскую ночь (Лк. 2: 13 – 14); обычай употреблять песнопения на богослужениях был освящен Иисусом Христом на Тайной вечери (Мф. 26: 30; Мк. 14, 26), и, как молитвенная жертва уст (Ос. 14: 3), с евангельских времен песнопения в богослужении обрели простор вечности, ибо Божественные гимны неумолчно раздаются и будут вечно раздаваться на небесах (Откр. 4: 8 – 11; 15: 2 – 4; 19: 5 – 7).

В общине учеников Иисуса Христа звучали напевы, характерные для синагоганального и храмового богослужения Его времени. Когда Христос и Его ученики совершили Тайную Вечерю, они, воспев, пошли на гору Елеонскую (Мф. 26, 30). Слово «воспев» указывает на пение какого-то известного гимна, вероятнее всего – псалма. Не может быть сомнений в том, что на этом этапе в общине учеников Иисуса Христа не существовало своих собственных напевов, отличных от тех, которые звучали на богослужении у иудеев.

Спустя чуть более четверти века после Тайной Вечери (ок. 61 – 63 гг.) Апостол Павел, обращаясь к христианам Ефеса, пишет: исполняйтесь Духом, назидая самих себя псалмами и славословиями и песнопениями духовными, поя и воспевая в сердцах ваших Господу (Еф. 5, 18 – 19). Тот же самый совет Павел дает Колоссянам (Кол. 3, 16). Речь здесь идет о трех музыкальных жанрах – псалмах, гимнах и духовных песнях (одах). Вполне вероятно, что термин «псалмы» указывал на ветхозаветные псалмы, тогда, как термины «гимны» и «песни» относились к произведениям раннехристианской поэзии и музыки.

Церковь на Востоке на самом раннем этапе вполне сознательно отказалась от употребления музыкальных инструментов за богослужением. Относительно использования инструментов в ветхозаветном культе мнение отцов Церкви сводилось к тому, что это было возможно по «снисхождению» Божию к духовной немощи древних евреев. В Церкви же Нового Завета музыкальные инструменты должны быть заменены хвалой Богу, которую христианин воссылает всем своим существом, всеми органами души и тела.

Уже Климент Александрийский толковал упоминаемые в псалмах музыкальные инструменты аллегорически: «звук трубный» – это напоминание о воскресении мертвых; псалтирь – человеческий язык; цитра – уста; тимпан – Церковь; орган – тело; струны – телесные нервы.

Василий Великий указывает на то, что из многих музыкальных инструментов царь Давид выбрал для аккомпанемента псалмам именно псалтирь, «показывая тем самым, что ей присуща благодать свыше, от Духа, так как это единственный музыкальный инструмент, у которого звук издается верхней частью». Василий Великий отмечает, что «звуки кифары и Лиры раздаются от удара по нижней части струн, а источник стройных ритмов у псалтири устроен вверху, чтобы и мы тянулись к высшему, а не влеклись к страстям плоти, поддавшись обаянию напева». Таким образом, «пророческое слово с глубокой мудростью самим устройством инструмента показало нам, что не труден путь ввысь для душ собранных и гармоничных» (цит. по: Архиепископ Иларион (Алфеев). Православие. Т II М. 2009. С. 828).

Музыкальное оформление раннехристианского богослужения было исключительно вокальным, и это являлось результатом сознательного выбора, сделанного Церковью. Человеческий голос воспринимался как инструмент, созданный для восхваления Бога, и только этим инструментом разрешалось пользоваться за богослужением.

Каковы основные характерные особенности церковного пения по учению отцов Древней Церкви? Прежде всего, церковная музыка должна носить сдержанный, молитвенный характер, должна быть лишена элементов развлекательности и страстности.

Климент Аллександрийскй пишет: «Наши песни должны быть гимнами во славу Бога… Гармонии следует принимать строгие и целомудренные; должно гнать, как можно дальше от нашего мужественного умонастроения те изнеженные гармонии, которые внушают людям склонность к роскоши и распущенности...».

По словам Григория Нисского, «наши напевы творятся по иным законам, нежели у тех, кто чужд нашей мудрости».

Соответствие мелодической ткани церковного пения тому образу жизни, который Евангелие предписывает христианам, делает это пение подлинно церковным, несущим необходимый духовно-нравственный заряд. Именно поэтому все противоестественное, театральное, всякая надломленность и крикливость должны быть исключены из церковного пения. Пение в Церкви, согласно святым Отцам, должно быть строго унисонным, отражая то единство, которое христиане обретают в Церкви – теле Христовом. Игнатий Богоносец во II веке пишет: «Составляйте – же из себя вы все до одного хор, чтобы, согласно настроенные в единомыслии, дружно начав петь Богу, вы единогласно пели ее Отцу через Иисуса Христа» (Игнатий Богоносец, послание к Ефесянам 4).

В IV веке Афанасий Александрийский, говоря о богослужении в Александрии, отмечает, что «от множества собравшихся и взывающих к Богу возносится единый голос» (Афанасий Александрийский. Защитительное слово 16 (Творения Т. 2. С. 54)). По словам Иоанна Златоуста, «в церкви всегда должен быть один голос так как она есть одно тело… и когда все возглашают, то голос их произносится как бы из одних уст» (Иоанн Златоуст. Беседы на 1 Кор. (36, 6). (Творения. Т. 10. Кн. 1. С. 375). В V веке Дионисий Ареопагит говорит о «единозвучии божественных песнопений; которое, словно единым для всех и единогласным священным хоровождением, устанавливает единомыслие и в отношении к Богу, и в отношении к нам самим, и друг к другу» (Дионисий Ареопагит. О церковной иерархии).

Эти слова показывают, что церковное пение было унисонным не в силу неразвитости музыкального искусства, а именно потому, что голоса многих людей должны были соединяться в единую хвалу Богу. Даже хоровое пение воспринималось не как многоголосие и многозвучание, а как единый голос, звучащий из многих уст.

На самом раннем этапе развития христианского богослужения не существовало специальных, профессионально подготовленных певцов и хоров. В пении участвовала вся община, а в качестве солистов могли выступать рядовые члены общины. Положение постепенно менялось по мере того, как богослужение становилось все более торжественным, а тексты и музыка приобретали фиксированный характер. Профессиональные певцы и хоровые коллективы стали нормативным явлением на христианском Востоке после Миланского эдикта императора Константина. Именно этим временем датируются церковные каноны, регламентирующие обязанности чтецов и певцов.

В IV и V веках церковная музыка на христианском Востоке и Западе развивалась параллельными путями. Имеются свидетельства и о прямых заимствованиях западными церквями восточных напевов. По утверждению Августина Блаженного, церковное пение пришло на Запад с Востока. Традиция чтения нараспев священных текстов (псалмодическая речитация) в храме была общей для Востока и Запада. Из этой традиции развилась церковная музыка.

Блаженный Августин был одним из тех пастырей древнехристианской Церкви, которые осознавали важность и пользу церковной музыки, её благотворное влияние на душу человека.

Христианский писатель Дионисий Ареопагит полагал, что Небесная иерархия, состоящая из девяти ангельских чинов, и земная иерархия, состоящая из священнослужителей и верующих, имеет определенный порядок взаимоотношений, в котором церковные песнопения являются отражением красоты Божественных гимнов серафимов, окружающих Бога. Поэтому правильное пение есть следствие праведной жизни, и праведная жизнь есть условие правильного пения. Святитель Григорий Нисский так раскрывает эту мысль: «Бог повелевает, чтобы твоя жизнь была псалмом, который слагался бы не из земных звуков, (звуками я именую помышления), но получил бы сверху, из небесных высот свое чистое и внятное звучание…» Исполняя Божественную заповедь, человек уподобляется ангелам, а поскольку пение есть неотъемлемая часть ангельской природы, то и жизнь человека становится пением.

Такое понимание пения рождает учение о человеке, как об инструменте Духа Святого. Святитель Иоанн Златоуст писал: «Станем же флейтой, станем кифарой Святаго Духа. Подготовим себя для Него, как настраивают музыкальные инструменты. Пусть он коснется плектором наших душ!».

По словам Святителя Григория Нисского: «Музыка есть ничто иное, как призыв к более возвышенному образу жизни, наставляющий тех, кто предан добродетели, не допускать в своих нравах ничего немузыкального, нестройного, несозвучного… Вообще музыка наставляет натягивать и отпускать струны в должное время, наблюдая за тем, чтобы наш образ жизни неуклонно сохранял правильную мелодию и ритм, избегая как чрезмерной распущенности, так и излишней напряженности».

Эти слова являются ключевыми для понимания Святоотеческой музыкальной антропологии. На них основано новое православное отношение к богослужебному пению, как порядку восхождения души по некой таинственной лестнице к Богу. Этому восхождению призвано способствовать все христианское искусство: литургическое пространство православного храма, иконография, отражающая единство Церкви земной и Небесной, богослужебный строй и церковные Таинства. Подобно тому, как в Иисусе Христе соединилась божественная и человеческая природа, а в событиях Его жизни – земное и небесное, так и христианское искусство отражает этот синтез, единство видимого и невидимого в различных образах – архитектурных, иконографических, музыкальных. Все находящиеся в храме во время богослужения – не наблюдатели, а участники евангельских событий идущих путем духовного восхождения.

Духовная направленность христианской музыкальной культуры двойственна. С одной стороны, церковная музыка – элемент и инструмент культуры, с другой – собственно духовное явление, способ обращения к Духу, к Богу («Бог есть Дух») (Ин., 4, 24), инструмент правильной организации души на её пути к жизни вечной.

Будучи церковным искусством, подобно храмовой архитектуре, иконографии, гимнографии, церковная музыка и пение содержат в себе художественное начало, требуют веры, умения и таланта. Отражая основные богословские понятия, православная музыкальная культура, как и иные виды искусства, существенно отличается от католической и протестантской.

Одним из существенных аспектов православного искусства является принцип каноничности: основные принципы художественного творчества исходят из догматов веры (богооткровенных истин), и задачей человека является их постижение и сохранение, а не создание новых. Так возникли каноны – богослужебный, архитектурный, иконографический, гимнографический, ведь христианские гимны – эхо хвалебных ангельских гимнов, явленных человеку.

Основываясь на принципах каноничности, византийские музыканты строго следили установленным образцам. Песнопения состояли из ряда мелодичных формул, соединенных короткими речитативными переходами. Такой композиционный принцип не был известен греческой музыке, а вел происхождение от еврейских и сирийских песнопений. Мелодические формулы оставались неизменными, добавлялись лишь звуки, приспосабливающие мелодию к новому тексту.

Стремясь сохранить первооснову еврейских церковных песнопений, византийские христиане почти не меняли традиционные формулы еврейских псалмов, что сохранилось и в православной Церкви. В раннехристианской церкви существовало несколько видов хорового пения. Прежде всего, наиболее распространенным было пение всего хора в унисон. К ветхозаветному и синагогальному храмовому богослужению восходит антифонное пение, то есть попеременное (развитое трудами Святителя Игнатия Богоносца, епископа Антиохийского), когда хор делился пополам и стихи псалмов исполнялись поочередно то одной, то другой половиной. Существовало также и ипофонное пение – когда основные мелодические фразы поручались солисту, а хор либо повторял их, либо по окончании каждой фразы исполнял определенный рефрен (припев).

Важную роль в становлении основных форм христианского богослужения сыграли агапы (вечери любви), на которые верующие собирались в память о Тайной вечери и исполняли различные песнопения. С развитием богослужения складывалась традиция чтения нараспев отрывков из Библии (литургический речитатив).

Песнопения ранних христиан ведут происхождение от ветхозаветного богослужения, но если там они исполнялись в сопровождении музыкальных инструментов, то византийское духовное пение было исключительно вокальным.

Особенностью византийской музыки является её монофоничность: независимо от числа певчих, мелодическая линия остается одной и той же; здесь слышится один голос, что символизирует единство веры. Поскольку в византийской музыке царило единогласие, особое внимание в ней уделялось украшению мелодии. Здесь наблюдалось разнообразие музыкальных гамм с интервалами, не свойственным европейской музыке.

Основными жанрами раннехристианских песнопений были псалмы, гимны и духовные песни. Деление раннехристианских песнопений на три группы весьма условно, поэтому в литературе их часто объединяют под одним названием – гимны. Одновременно, с развитием различных гимнографических жанров происходит складывание церковно-музыкальной системы осмогласия: выделение восьми тонов или напевов, имеющих свой оттенок и исполняемых песнопений – торжественный, радостный, скорбный или покаянный. Как основной и незыблемый закон церковного пения осмогласие утвердилось к середине VIII в. Тогда преподобный Иоанн Дамаскин составил Октоих, где были собраны воскресные стихиры, тропари и каноны, написанные в разное время различными песнопевцами. Здесь же были помещены и его творения.

За Иоанном Дамаскиным следует длинная череда гимнографов и музыкантов – Косьма Сладкопевец, Феодор Студит, братья Федор и Феофан, Иосиф Гимнограф, монахини Кассина и Фекла, император Лев Мудрый и Константин Багрянородный, иеромонах Гавриил и священник Иоанн Плусиадинос, которые наряду с песнопениями написали и учебные книги по византийскому пению.

Византийская гимнография развивалась со второй половины V в. до начала IХ в. Первым жанром византийской гимнографии, дополнившим раннехристианские, стал тропарь. Первоначально, так называли короткую молитву, написанную поэтической прозой и следующую после каждого стиха псалма. К V в. тропари стали писаться в строфической форме, стали длиннее и пелись после трех стихов псалма. Затем появились кондаки – сложные поэтические композиции, состоящие из вступления и последующих сольных строф (от 18 до 30), между которыми проходит хоровой рефрен (припев). Считается, что этот жанр ввел в употребление Роман Сладкопевец (V в.), основывалась на сирийских традициях. Разновидностью византийского кондака стал акафист, состоящий из 13 кондаков и 12 икосов.

Затем в византийской гимнографии появляется канон – гимнографический жанр, особо распространившийся к концу VII в. Его рождение связано с именем Романа Сладкопевца. Если кондак напоминал проповедь, то канон – торжественный гимн. Со временем тропарь стал связываться с поэтическими формами кондака и канона и исполняться между их строфами и песнями. В дальнейшем на их основе образовались жанры икоса, ипакон, Богородична и стихир, получивших распространение в древнерусской литургической практике.

Из вышеизложенного выделим особенности церковного пения.

Церковная мелодия входит во все виды православного богослужения. Музыкальные формы церковных песнопений строго регламентированы Типиконом или Уставом (церковно-богослужебная книга, содержащая в себе систематическое указание порядка и образа совершения церковных служб). Ее исполнение предназначено раскрывать смысл вероучения и богослужения, а не решать чисто музыкальные задачи. Православная музыка – всегда хоровая и исполняется а'капелла, т.е. без инструментального сопровождения. Эту музыку характеризует особый внутренний строй, собранность, а главное – чистота и открытость. Никакой фальши, лицемерия, недосказанности. Церковная музыка не допускает крайностей, излишней эмоциональности, чувствительности. Проявление всех чувств – от скорби и печали до радости и ликования – только в границах дозволенного. В противном случае нарушается гармония музыкальной ткани, выражающая гармонию души. Церковная музыка – это непременно строго, ясно очерченная мелодия, такой же строгий, спокойный, четко организованный ритм, благозвучные аккордовые вертикали, в которых сливаются все голоса хора. Никакой чрезмерной экспрессии, эмоциональных взрывов, потрясений, диссонирующих созвучий, острого ритма, резкой угловатой мелодии. Ничего броского, вычурного. Все в соразмерности и упорядоченности. Она призывает человека к гармонии с миром, со своими чувствами и мыслями, настраивает на покой, сосредоточенность, дисциплину внутреннего мира. Подобная гармония и красота царят в архитектуре храмов, в рисунке и сочетании икон и фресок. Духовная музыка как бы собирает человека, дисциплинирует его мысли и чувства.

Церковное песнопение, как и икона, не является художественными произведениями в том смысле, который традиционно вкладывается в это понятие. Цель песнопения – не услаждать слух людей, а свидетельствовать об истине, о Боге.