МАРКСИСТСКАЯ ФИЛОСОФИЯ – МАРКС, ЭНГЕЛЬС, ЛЕНИН

 

МАРКС	ДИАЛЕКТИЧЕСКИЙ МАТЕРИАЛИЗМ	ЕВРОПА	19 В.
ЭНГЕЛЬС	ДИАЛЕКТИЧЕСКИЙ МАТЕРИАЛИЗМ	ЕВРОПА	19 В.
ПЛЕХАНОВ	ДИАЛЕКТИЧЕСКИЙ МАТЕРИАЛИЗМ	РОССИЯ	19 В.
ЛЕНИН	ДИАЛЕКТИЧЕСКИЙ МАТЕРИАЛИЗМ	РОССИЯ	19-20 ВВ.

 

 

Революционный переворот, совершенный Марксом и Энгельсом в философии, подробно разобран и освещен в брошюре Ф. Энгельса " Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии" (1886, 1988), а также в приложенных к брошюре Тезисах К. Маркса о Фейербахе (1845).

В статье " Три источника и три составных части марксизма" (1913) В. И. Ленин также указал немецкую классическую философию в качестве теоретического источника философии марксизма. Действительно, философия Маркса-Энгельса явилась своеобразным сплавом идеализма Гегеля и материализма Фейербаха на основе их глубокой творческой переработки с учетом новых экономических, политических и естественнонаучных реалий. В результате синтеза материализма и диалектики они обрели новое дыхание, продуктивную методологически выверенную форму. Но правильно ли ограничивать круг определяющего влияния на мировоззрение основоположников марксизма только Гегелем и Фейербахом?

Будет справедливо сказать об огромном позитивном влиянии, которое на Маркса оказали французские просветители-энциклопедисты с их непримиримым антирелигиозным и антифеодальным пафосом, верностью идеалам свободы, равенства и братства, стойкой материалистической позицией. Можно проследить также известную преемственность Маркса от идей Фихте, который считал, что человек есть то, что он делает. Марксу удалось соединить фихтеанскую идею человека-творца с открытием определяющей исторической роли социально-экономических условий в жизни общества и развитии человека.

В числе особенностей философии марксизма стойко отмечаются неприятие романтизма, воинствующий рационализм и атеизм, радикализм и непоколебимая убежденность в правоте своего анализа и революционных выводов. Обычно говорят о существовании " двух" Марксов - один был философом-гуманистом, тонким аналитиком сознания, крупным теоретиком в области философии; другой - революционером-практиком, создавшим учение о свержении капиталистического строя и построении бесклассового коммунис-тического общества всеобщего благоденствия и счастья. Все это удивительным противоречивым образом совмещалось в одном чело веке. Например, глубокий теоретик, развивая гегелевское учение об отчуждении в ранних " Экономико-философских рукописях 1844 г.", делает странный на сегодняшний взгляд революционно-романтический вывод о том, что преодолеть отчуждение можно, только уничтожив частную собственность. Это напоминает реко-мендацию избавиться от головной боли, отрубив голову...

Видный отечественный философ серебряного века Сергей Николаевич Булгаков (умер в 1944 г. в Париже), бывший в молодости легальным марксистом и искренне желавший освободить марксизм от поспешного радикализма, спасти общественный идеал марксизма, составляющий его душу, в 1906 г. публикует сенсационную статью " Карл Маркс как религиозный тип". Булгаков обращает внимание на то, что марксова философская интерпретация истории содержит в себе момент обмирщенной христианской веры в Провидение. В самом деле, Марксов социализм - " это рациона-листическое, переведенное с языка геологии на язык политэкономии переложение иудейского хилиазма" (веры в тысячелетнее царство праведников и бога на земле в обществе справедливости, еще до наступления конца света -Л. С). " Избранный народ, носитель мессианской идеи... заменяется пролетариатом... с особой революционной миссией, причем избранность эта определяется положением в производственном процессе. Роль сатаны, естественно, досталась на долю класса капиталистов, возведенных в ранг мета-физического зла... за свою склонность к накоплению... Мессианским мукам и последним скорбям здесь соответствует неизбежное и, согласно марксовой " теории обнищания", все прогрессирующее обеднение народных масс, сопровождаемое ростом классовых антагонизмов, а на известной ступени этого процесса происходит социальная революция, осуществляемая посредством диктатуры пролетариата". Булгаковская " теологизация" марксизма и его мысль о богоборческой сути марксизма получила широкий отклик на Западе и пользуется там славой классического образца критики марксизма. В своих социальных прогнозах С. II. Булгаков оказался, увы, пророком. Его мысли о том, что атеистическое общество неизбежно придет к обожествлению государства и в лице его земного владыки создаст себе нового " божественного Цезаря", что марксизм неизбежно требует " канонизации" Маркса, - все эти мысли, к сожалению, подтвердились нашей семидесятилетней советской историей. Показательно, что за стремлением к канонизации Маркса Булгаков увидел не научную или иного рода недобросовестность, а имманентную (внутреннюю) закономерность, логику самого марксизма. " Вера в авторитет - такова гносеология экономического материализма и его логическая основа", - вот окончательное суждение С.Н. Булгакова.

" Для меня будет желательным любое критическое суждение", - писал Маркс в предисловии к первому изданию " Капитала". Однако вместо критического анализа марксистских терминов как научных к ним возникло отношение, подобное религиозному. Едва ли не самым тяжким наследием воплощения идей Маркса стали авторитарные практики. Налицо абсолютизация антагонизмов в социальном анализе, своеобразный культ борьбизма и всемерная политизация учения Маркса-Энгельса. Но особенно поражает характерное пренебрежение классиков марксизма к личности, готов-ность пожертвовать ее интересами ради призрачных классовых побед. С той же легкостью, с какой Маркс топит личную индивидуальность в " родовом существе", он третирует и национальное самосознание опять же во имя торжества классового сознания.

Вряд ли кто из честных непредвзятых исследователей сомневается в том, что Маркс велик как мыслитель и как личность. Даже такой знаменитый критик марксизма как Карл Поппер - один из немногих великих Карлов в философии, считая Карла Маркса и Карла Густава Юнга - писал: " Невозможно усомниться в том, что марксова критика капитализма была эффективной главным образом в своей моральной ипостаси. Именно этот моральный радикализм Маркса объясняет то большое влияние, которое Маркс заслуженно имеет.... Наша задача сохранить его, не дать повторить судьбу марксова политического радикализма. " Научный" марксизм умер, но выражаемое им чувство социальной ответственности и его любовь к свободе должны выжить" (Открытое общество и его враги. Т. II. С. 243).

Как видно, хотя Поппер и называл Маркса лжепророком, он
никогда не переставал уважать его как выдающегося интеллектуала. Даже в пылу своей критики Поппер отмечал: " Чтобы справедливо судить о марксизме, следует признать его искренность. Широта кругозора, чувство фактов, недоверие к пустой и особенно морализующей болтовне сделали Маркса одним из наиболее влиятельных в мире борцов против лицемерия и фарисейства.

У него было пылкое желание помочь угнетенным, и он полностью осознавал необходимость показать себя в деле, а не только на словах.
Его главные таланты проявились в области теории. Он затратил
гигантские усилия для того, чтобы выковать, так сказать, научное
оружие для борьбы за улучшение доли громадного большинства
людей. Я считаю, что искренность в поиске истины и интеллекту-
альная честность отличают его от многих его последователей..."
(То же. Т. II. С. 98).

" Открытое общество и его враги" (1944) - классический образец критики социализма. В этом двухтомнике развернут наиболее тщательный и впечатляющий критический анализ философии и исторического учения марксизма из всех, предпринятых философами XX в. В письмах Р. Карнапу тех лет К. Поппер еще и еще раз подчеркивает, что " несмотря на мою критическую установку, Маркс - моя слабость, и я восхищаюсь им как мыслителем. Я также открыто заявляю в своей книге, что многим обязан влиянию Маркса. В то же время я стараюсь показать, что " историцизм" Маркса, то есть его основополагающее представление о том, что ход истории предопределен, ведет к мистицизму и препятствует осуществлению частных, или постепенных, социальных преобразований, то есть технологическому подходу к социальным проблемам" (ВФ, 1995, №12. С. 75). Развивая эту мысль в более позднем письме, Поппер пишет: " Существующий сегодня социализм - это в значительной степени религиозное и мессианское движение, мечта о небесах на земле, следствие гнета цивилизации и потерянного рая трибализма. Однако в нем содержится нечто и очень хорошее: вера в то, что необходимо добиваться улучшения и что оно возможно, а также стремление к социальному экспериментированию в науке, хотя социалисты, кажется, никогда не понимали присущей науке готовности отказаться от заботливо взлелеянных представлений. (Их вера в науку есть, как правило, не что иное, как наивный, вульгарно-дарвинистский прогрессизм или эволюционизм.) Эта " эстетически-утопически-мессианская" установка - самая опасная черта социализма, с легкостью увлекающая его в направлении к тоталитаризму" (То же. С. 79).

Итак, Поппер критикует социалистов за стремление принимать социализм некритически, упорно не замечая создаваемых им проблем и веря с каким-то религиозным пылом, что социализм излечит все социальные недуги. Проницательный Поппер сразу убедился, что сосредоточение экономической и политической власти в руках государства неизбежно поставит под угрозу свободу и увеличит разницу в доходах, усилится эксплуатация рабочих и коррупция властей, ужесточится контроль за мышлением. Причем это не произойдет с необходимостью - все зависит от того, как будет организован этот социализм. Но его личный опыт общения с социалистами и опыт первой страны социализма подсказывал, что социалисты, несмотря на доверие к науке и социальным экспериментам, обычно чересчур наивны, чересчур эмоциональны, слишком догматичны в убеждениях, а потому вряд ли могут организовать социализм хорошо. Завороженные утопическим идеалом, они закрывают глаза на опасно и пороки реального социализма, совершенно отличного от проекта, что с легкостью влечет этот социализм к тоталитаризму.

Иррациональную установку на то, что социализм и коммунизм - счастливое будущее человечества питали историцизм Маркса и его вера в " научность" социализма, который-де предсказан на основе открытия неодолимых законов истории.

Поппер не сомневался в существовании тенденций в развитии общества, но историцисты, подобно Марксу, возводят тенденции в ранг законов истории, выводя их из всеобщих законов - из законов ли психологии, как у Канта и Милля, или из законов диалектического материализма, как в марксизме. Но ведь тенденции определяются условиями, исторической ситуацией, так что нет никаких гарантий, что эти тенденции сохранятся. Поэтому создавая теорию исторического процесса, мы обязаны настроить свое научное воображение на мысленное воспроизведение множества таких условий и обстоятельств, при которых рассматриваемая тенденция обязательно нарушится. Без проведения этой работы нельзя отождествлять тенденцию с законом развития и, тем более, провозглашать его неодолимым и непреложным.

Но именно эта вера побуждала социалистов отстаивать свою непогрешимость, не принимать никакой критики и самокритики, делить весь мир на друзей и врагов по принципу " кто не с нами, тот против нас". Сами же они считают, что не могут ошибаться и заблуждаться, тем более, если их дела осеняют столь великие теоретики-вожди-революционеры, как Маркс-Энгельс-Ленин-Сталин. Любые трезвые критические голоса из своих рядов или рядов потенциальных союзников сразу же отвергаются как ревизия и отступничество, происки или недомыслие.

Между тем, согласно Попперу, главная проблема с научным социализмом заключается в том, что он совершенно ненаучен. И ни одна наука не может быть " научной" в том смысле, который придавал этому термину Маркс. Как показал Поппер, научное знание - это не кантианское множество априорно ясных или эмпирически выверенных истин, но вечно погрешимый, до конца неоправдываемый и подверженный частым изменениям результат непре-рывного процесса предположений и опровержений, процесса, включающего в себя выдвижение гипотез, их опытную проверку и уточнение, либо отбрасывание и выдвижение новых. При этом очень важно свободно выбирать между ними и свободно критически мыслить, а это опять-таки зависит от характера власти, развития демократии. Незадолго до кончины Поппер сказал такую фразу: " Если бы социализм был возможен без проблемы власти, я бы назвал себя социалистом" (То же. С. 85). Он понимал и помнил, что любая власть развращает, а абсолютная власть тоталитаризма развращает абсолютно.

 

Литература к лекции

Булгаков С. Н. Карл Маркс как религиозный тип // Булгаков С.Н. Философия хозяйства. М.: Наука, 1990. С. 310-342.

Поппер К. Открытое общество и его враги. В 2-х тт. М.: Феникс, Междунар. фонд " Культурная инициатива", 1992. Т.П. 528 с. (Время лжепророков: Гегель, Маркс и другие оракулы. Пер. с англ./ Под ред. В. П. Садовского).