Джудит Макнот Битва желаний 5 страница

Ученики увидели Иисуса на горе Преображения во всем блеске Его славы. Он был сияющий, прекрасный, царственный. Пред ними предстал Иисус, Которого они знали и любили, только еще более величественный. Мы тоже будем величественны. Иисус называл себя Сыном Человеческим, чтобы ясно дать нам понять: предназначение человека — быть таким, как Он. В образе Иисуса отражена и наша с вами судьба. Разве не в этом кроется секрет любой сказки? Как напоминает нам Фредерик Бучнер,

Возможно, важнее всего то, что в сказках происходят превращения и все персонажи в конце концов превращаются в тех, кем они и должны были быть, — гадкий утенок становится прекрасным белым лебедем, лягушка оборачивается принцессой, а красивая, но злая королева предстает в отвратительном обличье. В этих сказках с превращениями герои живут затем долго и счастливо (хотя это происходит далеко не со всеми), обретая постепенно тот прекрасный образ, который был в них сокрыт.

Telling the Truth

Я беседовал со многими людьми, которые верят, что мы станем «духами» после смерти, потеряем свои тела и будем парить в воздухе. Некоторые даже верят, что мы превратимся в ангелов. Но я не хочу терять свое тело, мне очень хочется, чтобы оно было обновлено. Когда мы начинаем размышлять о нашем будущем существовании как о чем-то призрачном, таинственном и полностью отличающемся от того, что мы знали до сих пор, мы оставляем его за рамками всех наших надежд. (Вы можете надеяться только на то, что вы желаете.) «Инаковость» лишает это существование всякой силы. Но давайте посмотрим на первый пример воскресения — на Иисуса. Что произошло с Ним после Его смерти? Конечно, Он воскрес. Он воскрес в каком-то ином образе? Нет, в Своем собственном, только исцеленном и полном жизни. А что с Ним случилось потом? Он стал парить в воздухе? Нет, Он стал обедать.

А когда уже настало утро, Иисус стоял на берегу; но ученики не узнали, что это Иисус. Иисус говорит им: дети! есть ли у вас какая пища? Они отвечали Ему: нет. Он же сказал им: закиньте сеть по правую сторону лодки, и поймаете. Они закинули, и уже не могли вытащить сети от множества рыбы. Тогда ученик, которого любил Иисус, говорит Петру: это Господь. <…> Когда же вышли на землю, видят разложенный огонь и на нем лежащую рыбу и хлеб. <…> Иисус говорит им: придите, обедайте.

Ин. 21:4–7, 9, 12

А теперь давайте немного поразмыслим об этом. Представьте себе, что вы — Сын Божий и только что завершили самое главное дело своей жизни — ошеломляющее спасение всего человечества. Вы воскресли из мертвых. Что бы вы стали делать дальше?

Устроили бы пикник со своими друзьями? С нашей точки зрения этот поступок кажется настолько лишенным духовного смысла, настолько банальным… Понимаете ли вы теперь, что вечная жизнь не будет чем-то совершенно «отличным», а будет просто продолжением жизни — только такой, какой она и должна была быть?

Иисус Христос не превратился в некое мистическое духовное начало, откликающееся на вибрации вселенной. У Иисуса было тело, и это было Его тело. Его раны были исцелены, но остались шрамы — не отвратительные, а красивые, как напоминание о том, что Он сделал для нас. Его друзья узнали Его. Они вместе обедали. То же самое ждет и нас в будущем — мы будем исцелены и будем продолжать жить, никогда более не сталкиваясь со смертью. Понимая это, Макдоналд писал в письме к своей жене:

И все же мы можем сказать себе: «Когда-нибудь наши несчастные души расцветут во всей своей красоте. И все, что есть для нас желанного в привычных, ежедневных проявлениях любви, все, что так волнует нас в чудесах и тайне, все те переживания, которые несет с собой Рождество, сольются воедино, и мы будем жить словно в прекрасном сне, только намного более реальном, чем самые яркие ощущения, которые сейчас дает нам радость».

The Heart of George MacDonald

Как нам было сказано, все творение будет стенать до этого дня — дня, когда мы, сыновья и дочери Божьи, станем теми, кем на самом деле являемся.

Возрождение земли

Ибо тварь с надеждою ожидает откровения сынов Божиих, потому что тварь покорилась суете не добровольно, но по воле покорившего ее, в надежде, что и сама тварь освобождена будет от рабства тлению в свободу славы детей Божиих.

Рим. 8:19–21

Как это будет чудесно! Творение Божье и сейчас настолько прекрасно, что дух захватывает. Каким же прекрасным оно будет, когда предстанет перед нами во всей своей славе? Когда я читаю записи Льюиса и Кларка, которые они вели, путешествуя по Дикому Западу, меня переполняет желание увидеть то, что видели они. Великие степи дарили им всю красоту дикой природы, они любовались стадами буйволов, насчитывавших до сотни тысяч голов. Один из первых белых людей, который увидел этот райский уголок, Меривэзер Льюис, написал в своем журнале:

Сегодня утром я поднимался на вершину отвесного утеса, с которого мне открылся прекраснейший вид на окружающие земли — огромные стада буйволов, лосей, оленей и антилоп паслись вместе на безграничном пастбище. Буйволы, лоси и антилопы были настолько кротки, что нам удалось приблизиться к ним, не вызвав ни малейшего беспокойства с их стороны, а если мы и привлекали их внимание, то они подходили к нам просто чтобы понять, кто мы такие… Вся местность красива чрезвычайно.

Используя восхитительное выражение Маклина, можно сказать, что это был мир, «еще мокрый от росы». И он снова станет таким, он станет нашим раем. Кажется, мы забыли — или нам никогда не говорили об этом, — что мы не утратим эту землю. Слишком многие из нас думают, что рай находится «где-то там», на бесплотных и неосязаемых «небесах», которые мы и представить себе не можем, где-то на облаках. «Я так люблю землю, — написал один мой друг, — что мне очень грустно думать, будто однажды ее не станет». Возможно, нам всем знакома эта грусть. Но она напрасна. «Ибо вот, Я творю новое небо и новую землю…» (Ис. 65:17; Откр. 21:1). Когда Он говорил, что творит все новое, Он имел в виду и землю тоже.

Но разве земля не будет уничтожена и разве не отправимся мы все «наверх», на небеса? Апостол Петр написал несколько зловещих слов о конце этого века: «…ожидающим и желающим пришествия дня Божия, в который воспламененные небеса разрушатся и разгоревшиеся стихии растают» (2 Пет. 3:12). Создается впечатление, что вся вселенная превратится в огненный шар. Но погодите, апостол Петр указывал на Потоп во времена Ноя как на символ «дня Господня». Он сказал про Потоп: «…Потому тогдашний мир погиб, быв потоплен водою» (2 Пет. 3:6). Теперь мы знаем, что земля не была уничтожена Потопом. Земля осталась, ковчег не очутился на Марсе. Погибли лишь злодеяния и пороки человеческого рода (см.: Быт. 6–7). Потоп омыл землю, обновил ее. Ной ступил из ковчега вместе со своей семьей на возрожденную землю, чтобы начать все сначала.

Об огне в Писании тоже говорится как об очистительном средстве. Павел писал, что дело нашей жизни будет испытано огнем, как золото. Выгорит лишь шлак (1 Кор. 3:13–15). Именно об этом огне говорил Петр: «Придет же день Господень, как тать ночью, и тогда небеса с шумом прейдут, стихии же, разгоревшись, разрушатся, земля и все дела на ней сгорят (В англ. языке использовано словосочетание laid bare, что значит «остаться обнаженным, раскрытым». — Примеч. пер.)» (2 Пет. 3:10, курсив автора). Слово «сгорят», которое здесь используется, нужно понимать не как будут уничтожены, а скорее как будут раскрыты. Другими словами, мир «предстанет на суд», и земля будет очищена от всякой неправедности. Ей действительно нужна хорошая чистка. Заявив, что мир пронизан Божьим величием, Хопкинс объясняет, почему мы больше не видим в нем славы Божьей.

Множились, множились, множились

Поколения на земле.

Жили, грешили, ссорились,

И все ослабли в труде.

 

Земля покрыта обманом,

Испачкана грязью грехов.

Зло распростерлось туманом,

Смрадом все дышит кругом.

 

Почва бесплодна и гола,

Будто скользит из-под ног.

И ныне, как прежде, снова

В грязи греховный народ.

Перевод Л. Лазько

Одни бесконечные шахты, рудники и ангары, одни отвратительные вещи мы оставили на земле. Неудивительно, что возгорится огонь Бога-ревнителя; он возгорится для того, чтобы очистить землю, еще раз — и навсегда. Поэтому Иоанн Богослов видел, что новый Иерусалим не парит в облаках, а сходит с неба на землю, и слышал «громкий голос с неба, говорящий: се, скиния Бога с человеками, и Он будет обитать с ними; они будут Его народом, и Сам Бог с ними будет Богом их» (Откр. 21:2–3). Поэтому Даллас Уиллард уверяет нас: «Жизнь, которая есть у нас, людей, сейчас, продолжится в мире, в котором мы сейчас существуем». Земля была нашим домом и будет нашим домом в вечности. Это великое утешение. Когда мы думаем, что вечность «где-то там», в каком-то недоступном нашему представлению месте, нас покидает тоска по дому. Потерять единственный мир, который мы знаем, мир, который полон воспоминаний, который так богат и прекрасен, который таит в себе столько открытий, — значит потерять нечто бесценное, нечто, скрытое глубоко в нашем сердце.

Все будет хорошо

В заключительной части «Хроник Нарнии» кажется, что Аслан приводит это прекрасное королевство к концу, и дети вынуждены оплакивать эту потерю.

— Так,— сказал Питер, — ночь упала в Нарнию. Ну, Люси! Не плачь! Аслан впереди, Аслан с нами, и мы все вместе.

— Не останавливай меня, Питер, — ответила Люси, — я уверена, что Аслан не останавливал бы. Я думаю, Нарния стоит того, чтобы ее оплакивать. Подумай обо всем, что лежит мертвым и замерзшим за Дверью.

— А я надеялась, — сказала Джил, — что это может продолжаться вечно. Я знала, что наш мир не может, но думала, что Нарния может.

— Сэры, — сказал Тириан, — дамам пристойно плакать. Смотрите, я делаю то же самое. Я видел смерть своей матери. Какой мир, кроме Нарнии, я еще знаю? Будет недостойно и бессердечно не оплакать Нарнию.

Перевод Н. Трауберг

Но по мере того как дети продолжают свое рискованное путешествие по стране Аслана, они начинают узнавать каждый камень, каждый ручеек и каждое дерево. Они уже были здесь раньше. А потом, к своей радости и удивлению, они обнаруживают, что Нарния навсегда осталась существовать в стране Аслана, что мир, который они так любили, сохранен, только стал еще более прекрасным и живым, чем прежде.

И Единорог высказал то, что почувствовал каждый. Он топнул правым копытом, заржал и воскликнул:

— Наконец-то я вернулся домой! Это моя настоящая страна! Я принадлежу ей. Это та самая страна, которую я искал всю жизнь, хотя никогда не знал этого. И старую Нарнию я любил потому, что она была немножко похожа на эту страну*.

Перевод Н. Трауберг

Наши поиски необыкновенных, острых ощущений не напрасны, совсем нет. Мы просто ведем неправильный отсчет времени. Мы не знаем точно, каким образом Бог сделает это, но уверены в одном: Царство Божье несет с собой возрождение. Будет уничтожено только то, что находится за пределами Божьего мира, — грех, болезни и смерть. Мы же, дети Божьи, небеса и земля, которые Он создал, — все это останется. «Тогда волк будет жить вместе с ягненком, и барс будет лежать вместе с козленком; и теленок, и молодой лев, и вол будут вместе…» (Ис. 11:6). «…А тебя [Иерусалим] назовут взысканным городом, неоставленным», городом, в котором исполнятся все наши желания (Ис. 62:12). Это очень важно, потому что это напрямую связано с вопросом «Что мы будем делать в вечности?». Если все, что у нас есть, — это нимбы и арфы, то наши возможности крайне ограничены. Но если мы поймем, что нам принадлежит весь мир, мы задохнемся от восторга. Вот что Дж. Макдоналд написал своей дочери незадолго до ее смерти от туберкулеза:

Я живу ожиданием великих свершений в жизни, которая уготована мне и всем моим близким, — когда нам будет принадлежать вся земля, а мы будем радостными детьми, помощниками в великом доме нашего Отца. А затем, дорогая, ты и я и все мы обретем безграничную свободу в освобождающем нас Иисусе Христе, Который раскроет руки и выпустит нас, как белых голубей, летать по миру.

The Heart of George MacDonald

Великий роман

Рыбы Твои плавают в водах, которые Ты катишь,

Птицы Твои летают в Твоих воздушных просторах,

Душа моя может дышать лишь в Твоей необъятной душе,

Лишь в Тебе я дышу, мыслю, люблю и живу.

Так дыши, так живи, — о Любовь, снизойди на меня!

Джордж Макдоналд

Счастье не может быть найдено ни в нас,

ни в окружающих вещах,

но лишь в Боге и в нашем с ним союзе.

Блез Паскаль

И сошелся народ,

И сошелся народ, чтобы танцевать,

И танцевал он, подобно волнам в море.

Уильям Батлер Йетс

Несколько лет назад на восточном побережье Северной Америки я читал курс лекций о вечности группе одиноких мужчин и женщин, которые всю свою жизнь посвятили карьере. Однажды во время обеденного перерыва несколько женщин подошли ко мне и попросили уделить им немного времени. Я почувствовал, что они хотят задать вопрос, который им неудобно будет задать мне во время общей дискуссии. После нескольких минут нервного перешептывания и невнятного бормотания они подошли к главной теме разговора. Несмотря на то что они достигли немалых успехов в своем деле, они страдали от боли и разочарования, связанного с их одиночеством. Годы проносились мимо, и они уже не чувствовали себя молодыми. Перспектива остаться в одиночестве становилась все более отчетливой для каждой из них, а сердце желало совсем другого. То, что я им рассказывал о жизни на небесах, определенно казалось им привлекательным, но они по-прежнему не могли отделаться от страха, что никогда не испытают одной из самых больших радостей человеческой жизни. «А будут ли на небесах интимные отношения?» Я улыбнулся смелости той женщины, которая задала этот вопрос; это тот вопрос, который многие не позволяют себе задать, хотя он их и волнует.

Союз, которого мы так жаждем

Чтобы понять всю важность этого вопроса, надо признать, что есть боль, которую, кажется, можно унять, лишь вступив в интимные отношения. Бог, как вы помните, создал Еву из ребра Адама. Никто из нас полностью не оправился от этой операции.

И каждый день нашей жизни мы ощущаем некое одиночество, некую неполноту. Как часто вы чувствуете, что вас по-настоящему понимают? Есть ли у вас родственная душа, одного взгляда которой достаточно, чтобы понять, что с вами происходит? Есть ли у вас кто-то, с кем вы можете соединиться в любви? Познать другого человека и быть им познанным — вот чего так страстно и неудержимо жаждет наша душа. Это наша самая сильная боль, которая утихает, лишь когда мы соединяемся с кем-то другим. Даже на физическом уровне мы ощущаем эту неполноту, до тех пор пока наше тело не сольется с другим.

Но давайте рассмотрим этот вопрос более подробно. Что мы ищем в человеке противоположного пола? Возлюбленная из Книги Песни Песней Соломона уловила нечто, чего ищет каждое женское сердце:

Голос возлюбленного моего!

вот, он идет,

скачет по горам,

прыгает по холмам.

Друг мой похож на серну

или на молодого оленя.

Песн. 2:8–9

Давайте вспомним несколько первых кадров из фильма «Последний из могикан». Идет 1757 год. Англия воюет с Францией за владение американскими колониями. Три человека, последние представители исчезающего народа, находятся на западном рубеже реки Гудзон. Перед нами открывается широкая панорама нетронутой дикой природы. Горы и леса простираются вдаль, насколько хватает глаз. Затем камера переносит нас в лес, и мы видим мужчин, бегущих что есть мочи по непроходимым зарослям. Перепрыгивая через овраги, они мчатся по перелеску, и становится ясно, что эти люди выполняют какую-то ответственную миссию.

Так мы знакомимся с Натаниелем, героем этой истории. Воспитанный в племени могавков, он силен, необуздан, полон жизни. От этих людей, находящихся здесь, на самом рубеже, исходит какая-то опасность. Но это не пугает нас; более того, нам очень нравятся эти люди. В этой сцене никто не произносит ни слова; слова тут ни к чему. Перед нами настоящие мужчины. Именно это мужское начало так волнует сердце женщины из Песни Песней, когда она видит, как силен ее возлюбленный. И она приглашает этого мужчину, ставшего для нее воплощением силы, прийти к ней:

Доколе день дышит прохладою

и убегают тени,

возвратись,

будь подобен серне

или молодому оленю

на расселинах гор.

Песн. 2:17

В каждой женщине есть пустота, которую может заполнить только мужчина. Разве это не правильно с точки зрения физиологии? Но речь идет не только о физиологии. Наши тела — внешнее выражение нашей внутренней сущности. Поэтому точно так же и женщина дополняет мужчину уникальным, прекрасным образом. «Приди ко мне, — говорит она, — и пусть твоя сила найдет свое полное выражение в саду моей красоты». Разве не это приглашение заставляет биться мужское сердце? Ведь именно красота женщины привлекает возлюбленного из Песни Песней. Он говорит:

О, ты прекрасна, возлюбленная моя,

ты прекрасна!

глаза твои голубиные…

как лента алая губы твои,

и уста твои любезны…

два сосца твои как двойни молодой серны,

пасущиеся между лилиями.

Песн. 4:1, 3, 5

Проходит несколько начальных кадров, и мы впервые видим главную героиню фильма «Последний из могикан» — Кору. Как контрастирует ее образ с образами воинов, которых мы видели перед этим! Кора — англичанка, на ней прекрасное белое платье, украшенное кружевами и ниспадающее до земли. Перед нами воплощенная красота и изящество. Летняя широкополая шляпа на мгновение скрывает глаза Коры, яркие и глубокие, как озеро, кроткие, как у голубицы. Она кажется загадочной, но не неприступной. Она пленительна. Ее губы такие же алые, как у возлюбленной из Песни Песней, и обтягивающий лиф ее платья не выглядит непристойно, скорее соблазнительно. Отряд вооруженных гуронов не смог захватить Натаниеля, а женственная Кора легко пленяет его; он «наголову разбит, поражен» ее длинными черными волосами, совсем как возлюбленный из Песни Песней.

Мой возлюбленный пошел в сад свой,

в цветники ароматные,

чтобы пасти в садах

и собирать лилии.

Я принадлежу возлюбленному моему,

а возлюбленный мой — мне;

он пасет между лилиями.

Песн. 6:2–3

Ни один союз на земле нельзя сравнить с любовными отношениями мужчины и женщины. Никакая другая связь не обогащает так, как эта; никакая другая страсть не бывает столь сильной. Люди не бросаются с моста из-за того, что потеряли свою бабушку, и не убивают друга, если тот нашел себе нового друга. Никто не ставит под угрозу свой дом или свою карьеру из-за свидания в библиотеке. Троя пала не из-за того, что кто-то потерял любимую собаку. Страсть, возникающая между мужчиной и женщиной, инстинктивна, иррациональна, сильна и, я не побоюсь этого слова, бессмертна. Как сказано в Песне Песней,

…Крепка, как смерть, любовь;

люта, как преисподняя, ревность;

стрелы ее — стрелы огненные;

она пламень весьма сильный.

Большие воды не могут потушить любви,

и реки не зальют ее.

Песн. 8:6–7

Неудивительно, что для многих людей страсть, чувственное влечение — это самый высокий трансцендентный опыт, который они переживают на земле. Эта любовь, являясь источником самой прекрасной земной поэзии, изобразительного искусства и музыки, превосходит все другие виды любви. Влюбленные воспаряют к звездам, чтобы найти слова, которые способны выразить, насколько дорога им их любовь, но и этих слов бывает недостаточно. Чаще всего они утрируют чувство, выражая скорее мечту, чем реальность. В этом и заключается моя главная мысль. Дело не просто в гормонах и физиологической потребности. Это путеводная нить к высшей реальности, доступ к тому, что действительно существует. Поскольку эта удивительная близость была дана нам как образ чего-то иного, чего-то воистину не от мира сего.

Наш роман с Богом

После того как Господь создал эту потрясающую картину полного единения, когда мужчина и женщина становятся единым целым, Он перевернул мир с ног на голову, сказав нам, что именно этого Он ждет и от союза с нами. Более того, по словам Павла, Бог создал мужской и женский пол, секс и брак, чтобы все это стало для нас живой метафорой. Сначала апостол цитирует Книгу Бытие, а затем выражает эту мысль предельно ясно: «Посему оставит человек отца своего и мать и прилепится к жене своей, и будут двое одна плоть. Тайна сия велика; я говорю по отношению ко Христу и к Церкви» (Еф. 5:31–32).

Это действительно великая тайна. Самая непостижимая из всех. Крест — это великая тайна, но чтобы лучше понять ее, мы можем обратиться к Ветхому Завету и найти там прообраз жертвенного агнца. Верующие, жившие во времена Ветхого Завета, не понимали полностью значение жертвоприношения, которое они совершали. Но с пришествием Христа целая эпоха, в течение которой совершался ритуал жертвоприношения, предстала в другом свете, и в конечном итоге это дало нам более глубокое понимание Креста.

Чтобы понять вышеприведенный отрывок, нам необходимо сделать то же самое — нам нужно обратиться к прошлому и увидеть в Библии то, чем она и является на самом деле. Увидеть в ней самый великий роман из всех когда-либо написанных. Бог создал нас для близости с Собой, создал как Своих возлюбленных. Мы видим это с самого начала, когда Он дает нам величайшую степень свободы — мы вольны отвергнуть Его. Причина здесь очевидна: любовь возможна лишь тогда, когда выбор избранника сделан свободно. Настоящей любви не добиться принуждением, наши сердца невозможно взять силой. Поэтому Господь начинает ухаживать за Своей возлюбленной и делает ее Своей царицей:

Я вспоминаю о дружестве юности твоей,

о любви твоей, когда ты была невестою,

когда последовала за Мною в пустыню,

в землю незасеянную.

Израиль был святынею Господа,

начатком плодов Его;

все поядавшие его были осуждаемы,

бедствие постигало их…

Иер. 2:2–3

…И простер Я воскрилия риз Моих на тебя, и покрыл наготу твою; и поклялся тебе, и вступил в союз с тобою, — говорит Господь Бог, — и ты стала Моею. <…> И надел на тебя узорчатое платье, и обул тебя в сафьянные сандалии, и опоясал тебя виссоном, и покрыл тебя шелковым покрывалом. …И положил на руки твои запястья и на шею твою ожерелье. <…> …И была [ты] чрезвычайно красива, и достигла царственного величия. И пронеслась по народам слава твоя ради красоты твоей, потому что она была вполне совершенна при том великолепном наряде, который Я возложил на тебя…

Иез. 16:8, 10–11, 13–14

Если вы пишете роман, то в центре его будет любовь, и вы должны допускать возможность измены. Именно так назвал Господь наш поступок, когда мы отвернулись от Него. Евреи думали, что Бог будет доволен, если они будут совершать определенные ритуалы и исполнять закон. Он же назвал Свой народ «неверной женой»:

…Издавна Я сокрушил ярмо твое,

разорвал узы твои,

и ты говорил: «не буду служить идолам»,

а между тем на всяком высоком холме

и под всяким ветвистым деревом

ты блудодействовал.

Иер. 2:20

Но ты понадеялась на красоту твою и, пользуясь славою твоею, стала блудить и расточала блудодейство твое на всякого мимоходящего, отдаваясь ему.

Иез. 16:15

Сердце Героя этого романа было разбито. Он воспылал праведным гневом, который знаком лишь отвергнутому влюбленному:

…Потому что ты забыла Меня

и надеялась на ложь.

За то будет поднят подол твой на лицо твое,

чтобы открылся срам твой.

Видел Я прелюбодейство твое

И неистовые похотения твои…

Иер. 13:25–27

Я буду судить тебя судом прелюбодейц и проливающих кровь, — и предам тебя кровавой ярости и ревности…

Иез. 16:38

Но история не закончилась разводом. Настоящая любовь не умирает, она живет вечно. Господь начинает сражаться за Свою возлюбленную. Поэтому Ветхий Завет заканчивается обещанием примирения:

За то вот Я загорожу путь ее тернами

и обнесу ее оградою,

и она не найдет стезей своих,

и погонится за любовниками своими,

но не догонит их,

и будет искать их, но не найдет,

и скажет:

«пойду я и возвращусь к первому

мужу моему…» <…>

Посему вот и Я увлеку ее,

приведу ее в пустыню

и буду говорить к сердцу ее. <…>

И будет в тот день, говорит Господь,

ты будешь звать Меня: «муж мой», —

и не будешь более звать Меня: «Ваали».

Ос. 2:6–7, 14, 16

«Тот день» настал, когда на сцене появился Иисус и объявил себя Женихом (Мф. 9:15). И когда Он сказал нам: «В доме Отца Моего обителей много. А если бы не так, Я сказал бы вам: „Я иду приготовить место вам. И когда пойду и приготовлю вам место, приду опять и возьму вас к Себе, чтобы и вы были, где Я“», — Он сделал нам предложение (Ин. 14:2–3). В те времена такие слова мог бы сказать молодой человек своей невесте. Как только жениху была обещана невеста, он возвращался в дом своего отца и строил дополнительную комнату, которая должна была стать «номером для новобрачных». (Молодожены переезжали в дом родителей жениха.) Вот что значило «приготовить место». Когда все было готово, жених приходил за невестой и уводил ее с собой, чтобы она была там, где и он.

Мы, возлюбленные, обручены с Женихом. Иоанн Креститель сказал: «Имеющий невесту есть жених, а друг жениха, стоящий и внимающий ему, радостью радуется, слыша голос жениха» (Ин. 3:29). Сейчас мы ждем того времени, когда Жених вернется. В конце этой истории любви, описанной в Книге Откровение (22:17, 20), Церковь уже томится в ожидании Иисуса Христа:

И Дух и невеста говорят: прииди! И слышавший да скажет: прииди! Жаждущий пусть приходит, и желающий пусть берет воду жизни даром. <…> Свидетельствующий сие говорит: ей, гряду скоро! Аминь. Ей, гряди, Господи Иисусе!

Обратите внимание, что томится в ожидании именно невеста. Она томится так, как будто страстно желает видеть любимого, который долго был в отъезде. Она томится, как возлюбленная из Песни Песней: «Приди, возлюбленный мой, выйдем в поле… там я окажу ласки мои тебе» (Песн. 7:12–13). Мы ждем, когда придет наш Возлюбленный. Блаженный Августин сказал: «Вся жизнь доброго христианина — это святое стремление. К тому, чего вы так страстно желаете, хотя и не можете увидеть… Лишая нас возможности увидеть это, Бог усиливает наше стремление; благодаря стремлению Он раздвигает границы души, благодаря этому душа учится принимать». Поэтому, продолжает Августин, «давайте будем желать, потому что наши желания должны исполниться… Наша жизнь и состоит в том, чтобы пройти испытание жаждой». А когда Жених нашей души придет, что тогда? Помолвка должна привести нас к исполнению супружеских обязанностей.

Брачные отношения

(Что по сути означает слово «служить»?)

Клятвы, которые давали, вступая в брак, христиане прошлых веков, содержали вот такие удивительные слова: «Телом моим буду служить тебе». Возможно, наши предки не были такими уж ханжами и разбирались в интимных отношениях намного лучше, чем мы. Когда отдаешь себя другому, страстно и самозабвенно, когда обожаешь тело, душу и дух другого человека, то понимаешь, что в сексе есть что-то особенное, что-то сопричастное тайне. Интимные отношения требуют доверия и самоотдачи, которые берут начало в безоговорочной преданности. Разве не называются такие отношения служением? В конце концов Бог использует откровенно сексуальные термины, чтобы описать верность (или неверность) Ему. Для нас, существ из плоти и крови, интимная близость — самый понятный образ для описания настоящего служения. Даже в миру знают это. Иначе почему именно сексуальный экстаз заменяет нам общение с Богом? Самые лучшие подделки могут одурачить нас именно потому, что их практически невозможно отличить от того, что они имитируют. Мы служим сексу, потому что не знаем, как служить Богу. Но мы узнаем. Как пишет Питер Крифт,

Такое духовное общение с Богом — это экстаз, представление о котором может дать любая связь, духовная или физическая, здесь на земле. В этом кроется основная причина того, что сексуальная страсть так сильна, так отличается от всех других страстей, так многозначна, что с трудом поддается объяснению.

Everything You Wanted to Know About Heaven

Не позволяйте своему печальному опыту увести вас от понимания этой истины. Мы выросли в обществе, которое цинично относится к возможности существования настоящей близости. И дошли до того, что отказались от поиска родственной души, стремясь найти простое физическое удовлетворение, чтобы избежать боли. Но такой союз неполноценен; оргазм становится ущербным, лишаясь своей основы. Многие сильно пострадали от этого. Иногда нам нужно учиться исходя из того, чего мы не знаем; пусть это учит нас тому, как все должно быть.

По замыслу Бога двое должны были стать одной плотью. Физическое единение должно было стать выражением полного слияния двух существ. Так стоит ли удивляться тому, что мы так страстно желаем этого? Мы перестаем чувствовать себя одинокими, пусть даже на мгновение, и по странному парадоксу любви именно в этот момент мы бываем познаны и поднимаемся над собой. В своей книге The Mystery of Marriage Майк Мейсон утверждает:

Конечно, для многих людей секс — это самое сильное и волнующее переживание, которое они испытали в жизни, и оно больше приближает их к святости, чем то, что происходит в церкви. Для большинства людей секс — это единственная сила, которая может заставить человека преодолеть земное тяготение и подняться, пусть и на миг, над самим собой.