ГОРОДСКАЯ СОЦИОЛОГИЯ 20 страницамиров», в котором ослабляются узы дружбы, родства. Институты СМИ, полиция, бюрократия и т. д. призваны осуществлять механизмы социального контроля в индустриальном обществе. Несмотря на больший объем контактов, люди в городе знают не большее количество людей, чем деревенские жители, нарастает формализация контактов. Следствием повышения плотности проживания населения является повышение числа воздействий на человека, увеличение контактов с незнакомцами, возрастание типов движения и появление сложных технологий в городе. Следствием гетерогенности населения города является повышенная социальная вертикальная мобильность. Для горожан большое значение имеют их группы интересов в процессах социальной мобильности в отличие от традиционного общества, в котором место размещения в иерархии определялось семьей. Лишь новые городские институты позволяют сохранить социальный порядок в городе с меняющейся социальной иерархией. Таким образом, в работе Вирта обосновывается важность вторичных культурных факторов и социальных институтов. Различного рода социальные потрясения происходят из-за сдвигов в размерах, плотности и гетерогенности населения городов. Из-под пера авторов Чикагской школы вышла серия работ, посвященных реальному миру Чикаго: Н. Андерсен «Хобо» (1923); Ф. Траммер «Банза» (1927); Л. Вирт «Гетто» (1928); К. Шоу «Ареалы отклоняющегося поведения» (1929) и др. Даже в этом неполном перечне можно увидеть широту и разнообразие тем исследований авторов Чикагской школы. Критики экологических подходов к изучению города сконцентрировались, главным образом, вокруг несогласия с выбором Чикаго в качестве «типичного города» для анализа. Концентрические зоны не были обнаружены в Сиэтле. Кроме того, сложности вызывало деление оснований расселения на биотический и культурный уровни. Многие биотические основания можно было с полным правом назвать и культурными. Взгляды Л. Вирта были подвергнуты критике за кажущуюся универсальность. Размер населения и гетерогенность не увеличивают число социальных отклонений и психологических стрессов в городах юго-восточной Азии. Однако главное содержание критики Вирта сосредоточено вокруг того, что «городской путь жизни» на самом деле — индустриальный и урбанизация — не причина городской жизни, а ее эффект. Последователи и критики Чикагской школы В модифицированном виде идеи ученых экологической школы продолжали существовать и в последующие десятилетия. Можно выделить две группы последователей экологического подхода. Социокультурный подход в изучении города концентрировался на роли культуры и ценностей в выборе месторасположения людей и институтов в городе. Свое наиболее глубокое выражение эти взгляды получили в работе В. Файри (W. Firey) «Использование земель в центральной части Бостона»(1947). Автор подчеркивает, что в классических работах Чикагской школы слишком большое значение придается внеличностным мотивам выбора ареала расселения жителей города. На целой серии примеров социолог доказывает, что расселение представителей того или иного класса в огромной степени зависит от исторической значимости места, традиционных представлений о его престижности. Совершенно не действуют ключевые идеи экологов-классиков в отношении расселения представителей этнических меньшинств. Их расселение в наибольшей степени обусловлено социокультурными факторами. Второе направление последователей Чикагской школы принято называть неортодоксальным. Его начало связывают с работой А. Хоули "Человеческая экология" (A. Hawley. 1950). Соглашаясь с Парком в вопросе о наличии сил, неподконтрольных человеку в формировании среды, автор особое внимание уделяет культурным факторам. Хоули называет социокультурные институты особой, специфической частью адекватного механизма взаимодействия человека и окружающей среды. Работы этого автора отличает от работ Парка, прежде всего, упор на эволюцию коммуны. Хоули представляет коммуну, как единицу анализа, локализованную географически и потому более простую для изучения. Более того, он определяет коммуну, как комплексную систему коллективной адаптации населения к окружающей среде. Не случайно ключевое слово в понимании коммуны у Хоули — взаимозависимость. Социологу удалось проследить влияние многих внешних факторов на устойчивость коммуны. Авторы социально-экологической концепции городского развития, получившей широкое развитие в России, также относят истоки своей теории к воззрениям классиков Чикагской школы. А. Лефевр о «вторичном обращении» капитала А. Лефевр (Н. Lefebvre), один из всемирно известных современных философов подверг пересмотру некоторые из идей К. Маркса. В 1960-1970 гг. он обратился к Марксу в поисках политэкономических рецептов объяснения городского развития. Ему удалось объяснить многие из городских процессов с помощью таких терминов, как прибыль, рента, классовая эксплуатация. Лефевр смог доказать, что городское развитие — такой же продукт капиталистической системы, как любое другое производство. В то же время он доказал, что подходы К. Маркса к городу — ограничены. Оборот капитала у Маркса не распространяется на недвижимость. Лефевр вводит новый термин, объясняющий приложение капиталистических инвестиций в строения, вторичное обращение капитала. Вложения в недвижимость приносят такой же и даже больший доход капиталу по сравнению с инвестициями в производство (Н. Lefebvre. 1991). Лефевр также приходит к идее о развертывании социальной активности не только через взаимодействие индивидов, но и соприкосновение городских пространств. В процессе городского строительства создаются определенные пространства. Любой горожанин воспринимает в городе не отдельные элементы: строения, улицы, монументы, а пространство в целом. Несмотря на схожесть типов застройки, разные города обладают уникальным городским ландшафтом. Ученым вводится в научный оборот допущение о том, что пространство является компонентом социальной организации. Когда ученые обсуждают социальные взаимодействия, они говорят о поведении в пространстве. Кроме того, Лефевр указывает на использование пространства государством для осуществления социального контроля. Государство регулирует процесс строительства в определенных местах городов полицейских участков и пожарных станций для того, чтобы в случае чрезвычайных ситуаций относительно быстро их можно было бы локализовать и предотвратить. Различными органами государственного или муниципального управления контролируется значительное количество земель. Посредством распределения ресурсов и сбора налогов государство регулирует развитие тех или иных территориальных единиц. Лефевр обосновывает закономерность появления конфликтов между абстрактным и социальным пространствами. Под первым он подразумевает пространство, которым оперируют инвесторы и бизнесмены, на основании критериев прибыльности, размеров, места. Второй — мир индивидов, место их обитания. По мнению Лефевра, планирование государством или предпринимателями изменения абстрактного пространства часто вступает в конфликт с социальным пространством горожан. Более того, он придает этому конфликту универсальный характер, выходящий за пределы классовой борьбы. С этим тезисом никак не могли согласиться ортодоксальные марксисты. Главным побудительным мотивом обращения западных социологов к марксизму в середине 1970-х гг. было движение социального протеста, прокатившееся по Европе и США в 60 -70-е гг. Это движение включало в себя студенческие организации протеста против войны во Вьетнаме, женские и экологические движения. В русле контестации движения проекта оказались и арендаторы жилья, и сторонники зашиты окружающей среды. Все это заставило исследователей вернуться к мыслям Маркса о роли социальных конфликтов и привело к попыткам поиска экономических причин объяснения происходящего. М. Кастельс: город как место «коллективного потребления» Весомая заслуга в использовании марксизма при анализе города принадлежит М. Кастельсу — испанскому социологу, работающему в США. В 1977 г. на английский язык была переведена его статья «Городской вопрос». Впоследствии в англоязычный научный оборот стремительно вошла целая серия работ Кастельса. В них автор пытается анализировать фундаментальные изменения капиталистической системы. Он упрекал ученых, занимающихся городской проблематикой, в том, что они изучают любые вопросы, но не главные — извлечение прибыли в капиталистическом городе. Главная функция города, по мнению Кастельса, — экономическая. Это место, где происходит воспроизводство рабочей силы капиталистического общества. Здесь рабочие и служащие потребляют товары и услуги, необходимые им для эффективной работы. В этом и заключено основное противоречие капитализма применительно к городу. Капитализм, следуя логике собственного развития, везде и всюду занят максимизацией получения прибыли. Для этого он нуждается в сокращении всевозможных расходов: материалов, ренты и особенно труда. Таким образом, фундаментальное противоречие капитализма заключается в стремлении к повышению прибыли и в то же время необходимости инвестирования в развитие труда. Экономия издержек ведет к тому, что капиталисты очень не охотно тратят средства на жилищное строительство, образование, здравоохранение, необходимые для воспроизводства трудовых ресурсов. В результате качество жизни рабочих ухудшается. Однако, в свою очередь, уменьшение этих расходов негативно влияет на все общество, угрожая ростом социальной напряженности, стабильности всей общественной системы. Для сдерживания подобной тенденции требуется интервенция государства. Государство призвано защищать классовое господство и сохранять социальный порядок. Таким образом, государство поддерживает систему, инвестируя средства в дешевое (муниципальное) жилищное строительство, обеспечивая общественное образование, базовые медицинские услуги. Лишь создав «общество всеобщего благоденствия», капитализм смог сохранить социальную систему от разрушения. Разрешая это противоречие, капитализм создает новое — рост муниципального и национального долга. Именно за счет этого долга государству удается финансировать социальные программы. В качестве примеров Кастельс называет суммы долга крупнейших метрополий Нью-Йорка и Кливленда. Лишь правительственные ссуды позволили им избежать банкротства. Подтверждением высказываний Кастельса является и тот факт, что в 90-е гг. около пятнадцати американских городов оказались в подобном состоянии. Банкротом объявил себя город Бриджпорт (штат Коннектикут). Это происходит по причине необходимости одновременного финансирования издержек на функционирование городов, в деловой части которых концентрируется банковский, финансовый, риэлтерский, рекламный сектора производства и поддержки незанятого населения, живущего во внутреннем городе. В связи с увеличением суммы долга уменьшаются расходы государства и местных властей. В США в период "рейганомики" сокращению подверглись ряд социальных программ, в их числе на 80 процентов программа строительства жилья для малоимущих. Сокращены были также и многие другие муниципальные расходы, что постоянно угрожало стабильному функционированию городских служб. Все эти процессы укладываются в рамки процесса «коллективного потребления» — ключевого понятия концепции Кастельса. В этой связи предстают в совершенно ином свете теории городского планирования, целью которых, по Кастельсу, является создание городской среды, максимально благоприятной для извлечения прибыли. Строительство городской инфраструктуры жизненно необходимо для частного капитала. Таким образом, и планирование города находится под классовым контролем. Государство, защищая социальные интересы буржуазии, тем не менее является относительно автономным, что позволяет ему выражать долгосрочные интересы капитала, кроме того, государству удается удерживать равновесие интересов различных фракций капиталистического общества (бизнесменов, финансистов, владельцев недвижимости и т. д.). Однако обострение социального конфликта разрушает эти функции государства. Капитализм сталкивается с новыми социальными движениями, которые объединяют этнические группы, женское движение, экологов, рабочих. Государство уже не в состоянии и дальше покупать рабочих благосостоянием и неминуемо пойдет по пути увеличения репрессий. Силовое регулирование конфликта, в свою очередь, ведет к милитаризации общества и возрастанию классового сознания простых людей. Это неминуемо подталкивает горожан к участию в подлинно социальном движении и перерастанию «городского протеста» в «городскую революцию». Идеи Кастельса нашли много сторонников особенно среди воинственных группировок, боровшихся с «всевластием» капитала, но обрели и не меньшее количество противников. Кастельса упрекали за его загрязнение языка использованием новых терминов. За якобы присущий его теории универсализм, хотя она в лучшем случае приложима лишь для французских городов, за неопределенность концепции «коллективного потребления». Всегда ли потребление услуг и товаров используется в целях "коллективного потребления" и является ли это основным мотивом? Как объяснить, что и в бывших социалистических государствах происходил аналогичный процесс, несмотря на отсутствие в них капиталистической эксплуатации? Кроме того, оправданно ли включение в рамки движения социального протеста всех протестующих без различения их целей: от женской либерализации до облегчения бремени найма жилья. Наряду с тем, что такие движения разнятся в целях, они выступают и на различных уровнях, одни — на муниципальном, другие — национальном. Звучали также обвинения Кастельса в изначально заданном в его теории целеполагании и сведении всего под этот общий знаменатель. Действительно странно, что и репрессии в отношении рабочего класса, и программы помощи ему — все это делается единственно в интересах буржуазии. И последнее возражение, с другого фланга, со стороны марксистов, упрекавших автора в чрезмерно либеральном использовании идей Маркса и замене «способа производства» на «коллективное потребление». Утрата конфликтов на производстве и сведение классовых противоречий к потреблению — «ревизия марксизма». Следует назвать также вклад М. Кастельса в изучение жизни социальных групп и меньшинств в городах. Его перу принадлежит, кроме того, ряд работ по исследованию неформальной экономики и ее роли в развитии городских процессов. В последние годы М. Кастельс опубликовал ряд монографий и статей, посвященных процессам в глобальных городах, развитию технополисов, роли информатизации в будущем развитии городов, реструктурированию крупнейших городов. Д. Хэрвей о процессах аккумуляции капитала в городе Не менее важный вклад был внесен в изучение города британским географом и социологом Д. Хэрвеем (D. Harvey). Его работы, основанные на идеях Маркса, были посвящены пространственному воплощению социальных процессов в городах. Первая крупная работа Д. Хэрвея на эту тему опубликована в 1973 г. Она называлась — «Социальная справедливость и город». В этой работе он, как и Кастельс, пытается найти ответ, почему социальные движения 1960-х гг. породили именно города. Британский социолог доказывает, что пространственный облик города обусловлен отнюдь не только естественными рыночными отношениями, но главным образом монопольной властью большого бизнеса. Пространственное же выражение капитализма, отражение несправедливости и противоречий ему присущих, и прежде всего, основного противоречия, коренящегося в извлечении максимальной прибыли. Для этого привлекаются главным образом технологии, дающие максимальный эффект в краткосрочной перспективе. Тогда как интересы стабильного развития буржуазии как класса требуют внедрения долгосрочных эффективных технологий. Вторая стратегия капитала заключается в перемещении производств на максимально близкие расстояния к сырью, рабочей силе и рынкам. Это препятствует развитию инфраструктуры в местах старой дислокации и приводит к отсутствию ее на новом месте. Третья стратегия капитала заключается в изменении приоритетов финансирования и инвестирования от прямого производства к строительству деловых зданий и сооружений, торговых центров и гостиниц — для сохранения уровня прибылей. Инвестирование непроизводственной деятельности ведет к уменьшению производства товаров, но в процессе реструктурирования городского пространства создаются новые офисы и деловые кварталы. Логика капитализма выражается здесь в том, что и такое более эффективное использование городского пространства приводит к повышению эффективности производства. И, в свою очередь, к сверхпроизводству продукции, замедлению темпов развития города и его кризису. При этом богатство может уйти из города в пригород, оставив проблемы преступности, загрязнения для бедных, живущих в городской черте. Несправедливость подобного положения дел ведет к тому, что нарастает необходимость революционной критики существующего положения, увеличивает необходимость проведения «справедливой» трансформации городского пространства. Несмотря на то, что Хэрвей оказался более последовательным марксистом, увидевшим основное противоречие капитализма в перепроизводстве и сверхнакоплении капитала, в его теории классовый конфликт, тем не менее, побочная, не основная тема. Автор осознал городскую структуру, как развивающийся процесс конфликтов и борьбы спекулянтов недвижимостью со спекулянтами землей, домовладельцев с потребителями, общественных и частных институтов с рыночными силами. На примере Балтимора, ученый показал, что городская структура — это всегда, в конечном счете, поиск наибольшей выгоды капитала. Благодаря главным образом работам А. Лефевра, М. Кастельса и Д. Хэрвея в последние десятилетия неомарксистское политэкономическое объяснение структуры города является основным руслом теорий, объясняющих городской процесс. В США идеи Д. Хэрвея были развиты дальше и интерпретированы в более понятной лексике в уже упоминавшейся работе Д. Логана и X. Молоча (1988). Главной темой работы является идея о центральном значении местных конфликтов в развитии города. В изучении этой проблематики авторы не следуют слепо в русле марксизма, хотя и видят в городе борьбу за достижение различных экономических целей. Кроме того, они творчески используют наследие экономической школы. Их исследование основано на изучении противоречивых и соревнующихся между собой требований за обладание местом. Место в данном случае — географически определенная часть пространства, которая выступает как товар. И в этом качестве переходит от одного владельца к другому. Каждое место города уникально. Однако места различаются степенью близости к паркам, школам, магазинам и другим услугам. Кроме того, каждое место обладает определенным психологическим компонентом. Большинство людей привыкают к месту, в котором живут и обрастают паутиной социальных, экономических, соседских взаимосвязей. Меняя место своего жительства, мы меняем и эту сеть взаимодействий. Каждое место выступает как самоценность и как эквивалент стоимости. Если Вы наниматель жилья, для Вас дом выступает как средоточие потребительских свойств, для лендлорда (владельца жилья) оно имеет эквивалент определенной стоимости. Использование места (дома), таким образом, содержит потенциальный конфликт, заложенный в возможности его продажи лендлордом. Капитализм — строй, в котором господствуют интересы лендлордов. В то же время в городе имеется целый ряд ограничителей экономического поведения продавцов жилья для учета интересов соседей и других заинтересованных сторон. По словам Логана и Молоча, в социально стратифицированном обществе классовые отличия управляют социальными отношениями в обществе, а пространственные отношения определяют взаимодействие между соседями в городах. Таким образом, жизнь горожан определена классом, к которому они принадлежат от рождения; жизненными изменениями, зависящими главным образом от качества полученного образования; местом, в котором живут люди. Таким образом, социальные различия между группами отражены в пространственных отличиях между ними. Способность же группы победить в пространственном конфликте за место определена главным образом местом членов этой группы в социальной стратификации. Ключевым понятием, введенным в оборот Логаном и Молочем, является — город, как механизм (машина) роста (growth machine). Им является применительно к городу объединение усилий предпринимателей, торговцев недвижимостью, строителей, субподрядчиков, банков и ссудных учреждений, в достижении изменений стоимости конкретного места городского пространства. Их интересы различны, но объединяет их стремление обеспечить при поддержке местного правительства получение прибыли от своего участия в совершенствовании городского пространства. Часто платой за механизм роста выступает повышение издержек для всех жителей: неудобства от ремонтных работ, транспортные пробки, загрязнения, более высокий уровень налогов и платежей. В то время как выгоду и пользу от него получают «активисты» механизма роста. В Британии в русле марксистских исследований появился также ряд работ Р. Мэлкоя (R. Malkoy), анализирующего региональные и территориальные различия в развитии городов в разных частях Британии. Так, падение экономических темпов развития севера страны и Шотландии сопровождается одновременным усилением Лондона и Юго-Востока страны. Лондон — сердце метрополии и именно сюда стекается прибыль от добычи нефти в Абердине. Именно в столице концентрируются штаб-квартиры транснациональных корпораций, имеющие в местах их основной деятельности лишь филиалы. Эта тенденция находится в русле более общей тенденции глобализации развития городов. Перу марксистских авторов принадлежат многочисленные работы о роли городов в странах Третьего мира и эксплуататорской сущности города, как места сосредоточения коллаборационистской элиты развивающихся стран. Эта ситуация сохранилась и после получения странами национальной независимости. Неовеберианские традиции в социологии города Еще одной попыткой дать ответ на причину конфликтов конца 1960-х — начала 1970-х гг. предприняли британские социологи, объединенные в рамках неовеберианской традиции. Именно в результате дискуссии с этим направлением городской социологии появилось большинство работ неомарксистов. А. Скотт (A. Scott), английский географ, отталкиваясь от идей Д. Рикардо, в противоположность Д. Харвею, объясняет развитие капитализма через динамику производства. Концепция А. Скотта хорошо объясняет феномен быстрого роста сектора бизнес-услуг в капиталистической экономике. Суть теории в том, что наряду с горизонтальной мобильностью фирм, имеющих свои филиалы и представительства по всей стране и миру, крупнейшим фирмам становится более выгодно вступать в деловые контакты с субподрядчиками. Их услуги, как показывает опыт, оказываются более дешевыми и к тому же лучшего качества. Преимущества начинают получать фирмы, которые выносят свою деятельность на международный уровень при активном использовании субподрядных фирм. Одновременно с этим, такая организация производства вынуждает больше внимания уделять логистике (планированию поступления комплектующих) и международным экономическим связям. Японская формула производства «точно в срок» (just-in-time) предполагает минимальные издержки на хранение комплектующих и строгое следование графику производства. Естественно, такое производство возможно лишь на основе новейшей компьютерной техники и внедрении систем автоматизированного управления производством и проектированием. Следствием указанного процесса являются более высокие требования к работникам и их умениям. Именно в поисках мест, где можно обеспечить эти условия, смысл глобального движения капитала и изменения роли городов. В 1967 г. опубликована книга П. Рекса и Р. Мура (P. Rex & R. Moore) «Раса, сообщество и конфликт», посвященная изучению внутреннего города в Бирмингеме. Результатом исследования стало изучение причин сегрегации черного населения, живущего в определенной части города, отличающейся низким доходом жителей и расовой дискриминацией. Исследователи выявили, что в британском городе существовала целая система правил, препятствовавших черному населению получить муниципальное жилье. Ученые обосновали идею «жилищного класса» как ключевого фактора городского общества. Членство в определенном жилищном классе зависит от участия человека в различного рода ассоциациях, его интересов, жизненного стиля, позиции в городской социальной структуре. Основываясь на идеях Берджесса о зонах перехода, а также веберовских идеях, они обосновали тезис: жилищная структура города — результат не рыночных сил, а борьбы различных жилищных классов. И если «социальный класс» базируется в основном вокруг рода занятий и отношения к средствам производства, то анализ жилищного класса возможен при анализе групповой способности удовлетворять нормы, регулируемые жилищными обществами (bilding societies) или местными властями. Рекс и Мур выделили семь основных жилищных классов: 1. Владельцы особняков в желаемых районах города. 2. Съемщики крупных домов, особняков в желаемых районах. 3. Съемщики муниципального жилья в домах, построенных местными властями. 4. Съемщики ветхого муниципального жилья, ждущие его разрушения. 5. Съемщики жилья у частных владельцев. 6. Домовладельцы, взимающие плату за жилье. 7. Жильцы в квартирах. Ученые выявили стремление всех жилищных классов к достижению их идеала жилья в пригородах, обратной стороной которого является дальнейшее ухудшение ситуации во внутреннем городе, которую игнорируют жилищные общества и обходят своим вниманием городские власти. В то же время концентрация черного населения в гетто, дальнейшая сегрегация национальных меньшинств чреваты будущими социальными конфликтами. Последователи П. Рекса пытались обнаружить следы жилищных классов в других странах и иных общественных системах. Так, И. Селени (I. Czeleny. 1969), анализируя жилищную систему Венгрии, обнаружил там следы жилищных классов, тем самым подтвердив универсальность предложенного британским социологом подхода. Эксперимент с жильем для обеспеченных семей в Югославии, заключавшийся в строительстве более дорогого жилья для богатых, показал, что более высокая зарплата еще недостаточное условие, чтобы платить полную стоимость жилья. И в новом жилье живут главным образом люди с более высоким уровнем достатка. Во всех социалистических странах это подтверждалось. Осознание этого факта и попытки заставить обеспеченных платить большую цену за жилье заканчивались ничем. При социализме неравенство производит система административного перераспределения жилья. Невозможно изменить социализм, поменяв способ перераспределения, — к такому выводу пришел ученый. Лучший способ помочь бедным — развивать рынок. Больший вклад в бесплатное жилищное строительство — помощь богатым, которые им воспользуются. Таковы лишь некоторые заключения, сделанные И. Селени по результатом совместного с Конрадом исследования. Критики взглядов британских социологов Рекса и Мура сосредоточились на том, что эти авторы перепутали причину со следствием. Если Вы богаты, Вы можете позволить себе приобретение дома, но не Ваше приобретение дома делает Вас состоятельным. Кроме того, наличие жилья определенного типа — дело времени и является лишь идеалом достижений определенного человека. Едва ли можно ограничить количество типологических групп — жилищных классов, ибо слишком велико разнообразие типов жилья. И помимо всего прочего отнюдь не все социальные группы желают жить в пригородах. Некоторые положительно оценивают и свою жизнь во внутреннем городе. По мнению Р. Пала (R. Pahl. 1970), в начале 70-х годов обозначились основные доминанты, определяющие городские процессы в развитых индустриальных странах: - имеются фундаментальные пространственные ограничения доступа к недостаточным городским ресурсам и средствам. Такие ограничения обычно выражаются в дистанциях, опосредованных временем и стоимостью; - еще одно фундаментальное ограничение доступа к недостаточным городским ресурсам отражается - население, проживающее в разных местах города, отличается по степени доступа к возможностям - конфликты в подобной городской системе неизбежны. В исследованиях Р. Пала отчетливо был выявлен еще один аспект анализа города — межрегиональный подход. Именно от деятельности чиновников разного уровня зависят решения как в частном, так и в общественном секторе экономики и, конечно же, в жилищном строительстве. Особая роль управленцев приводит и к новым формам социальных конфликтов, которые теперь можно усмотреть не в ценах и условиях, а в жилье и образовании. Впоследствии взгляды Р. Пала потерпели серьезную эволюцию. Он начал активно использовать «партиативный» тезис. Его суть сводится к наличию объединяющей совокупной деятельности менеджеров всех уровней в некое единое решение, опосредованное их организацией.
|
