ОСТРОВА
Стихотворения и поэмы I. Стихи 1919-1923 гг ПУТЕШЕСТВИЕ В ХАОС
* * *
Седой табун из вихревых степей Промчался, все круша и руша. И серый мох покрыл стада камней. Травой зеленой всходят наши души. Жуют траву стада камней. В ночи я слышу шорох жуткий, И при большой оранжевой луне Уходят в камни наши души.
* * *
Еще зари оранжевое ржанье Ерусалимских стен не потрясло, Лицо Иоконоанна - белый камень Цветами зелени и глины поросло. И голова моя качается как череп У окон сизых, у пустых домов И в пустыри открыты двери, Где щебень, вихрь, круженье облаков.
* * *
Под пегим городом заря играла в трубы, И камышами одичалый челн пророс. В полуоткрытые заоблачные губы Тянулся месяц с сетью желтых кос. И завывал над бездной человек нечеловечьи И ударял в стада сырых камней, И выходили души на откос Кузнечный И хаос резали при призрачном огне. Пустую колыбель над сумеречным миром Качает желтого Иосифа жена. Ползут туманы в розовые дыры И тленье поднимается из ран.
* * *
Бегут туманы в розовые дыры, И золоченых статуй в них мелькает блик, Маяк давно ослеп над нашею квартирой, За бахромой ресниц - истлевшие угли. Арап! Сдавай скорее карты! Нам каждому приходится ночной кусок, Заря уже давно в окне покашливает И выставляет солнечный сосок. Сосите, мол, и уходите в камни Вы что-то засиделись за столом, И, в погремушках вся, Мария в ресторане О сумасшедшем сыне думает своем.
* * *
Надел Исус колпак дурацкий, Озера сохли глаз Его, И с ликом, вывшим из акаций, Совокупился лик Его. Кусает солнце холм покатый, В крови листва, в крови песок... И бродят овцы между статуй, Носами тычут в пальцы ног.
* * *
Вихрь, бей по Лире, Лира, волком вой, Хаос все шире, шире, Господи! Упокой.
* * *
Набухнут бубны звезд над нами, Бубновой дамой выйдет ночь, И над великим рестораном Прольет багряное вино. И ты себя как горсть червонцев Как тонкий мех индийских коз Отдашь в ее глухое лоно И там задремлешь глубоко. Прильни овалом губ холодных Последний раз к перстам чужим И в человеческих ладонях Почувствуй трепетанье ржи. Твой дом окном глядит в пространство, Сырого лона запах в нем, Как Финикия в вечность канет Его Арийское веретено.
* * *
Уж сизый дым влетает в окна, Простертый на диване труп Все ищет взорами волокна Хрустальных дней разъятую игру. И тихий свет над колыбелью, Когда рождался отошедший мир, Тогда еще Авроры трубы пели И у бубновой дамы не было восьми.
* * *
Тает маятник, умолкает И останавливаются часы. Хаос - арап с глухих окраин Карты держит, как человеческий сын. Сдал бубновую даму и доволен, Даже нет желанья играть, И хрустальный звон колоколен Бежит к колокольням вспять.
ОСТРОВА
* * *
О, удалимся на острова Вырождений, Построим хрустальные замки снов, Поставим тигров и львов на ступенях, Будем следить теченье облаков. Пусть звучит музыка в узорных беседках, Звуки скрипок среди аллей, Пусть поют птицы в золоченых клетках, Будут наши лица лилий белей. Будем в садах устраивать маскарады, Песни петь и стихи слагать, Будем печалью тихою рады, Будем протяжно произносить слова. Голосом надтреснутым говорить о Боге, О больном одиноком Паяце, У него сияет месяц двурогий, Месяц двурогий на его венце. Тихо, тихо качается небо, С тихими бубенцами Его колпак, Мы только атомы его тела, Такие же части, как деревьев толпа. Такие части, как кирпич и трубы, Ничем не лучше забытых мостов над рекой, В своей печали не будем мы грубы, Не будем руки ломать с тоской. Мы будем покорно звенеть бубенцами, На островах Вырождений одиноко жить, Чтоб не смутить своими голосами Людей румяных в колосьях ржи.
* * *
Как нежен запах твоих ладоней, Морем и солнцем пахнут они, Колокольным тихим звоном полный Ладоней корабль бортами звенит. Твои предки возили пряности с Явы, С голубых островов горячих морей. Помнишь, осколок якоря ржавый Хранится в узорной шкатулке твоей? Там же лежат венецианские бусы И золотые монеты с Марком святым... Умер корабль, исчезли матросы, Волны не бьются в его борты. Он стал призраком твоих ладоней, Бросил якорь в твоей крови, И погребальным звоном полны Маленькие нежные руки твои.
* * *
Сегодня - дыры, не зрачки у глаз, Как холоден твой лик, проплаканы ресницы, Вдали опять адмиралтейская игла Заблещет, блещет в утренней зарнице. И может быть, ночной огромный крик Был только маревом на обулыжненном болоте, И стая не слетится черных птиц, И будем слышать мы орлиный клекот...
|
