МИР, В КОТОРОМ ВСЕ МЫ ДОЛЖНЫ ПОБЫВАТЬ

 

Тихий дождь лопотал над городком, легко смывая грязь и копоть с шифер­ных крыш. Словно слезы недавних вдов, он струился с серых небес, позванивая музыкальными пальчиками по мусорным ящикам. Под тихие вздохи вечернего ветра он приплясывал на асфальте, стучался в окна и купал пересохшую листву чахлых деревьев, вмурованных в бетонные тротуары. Огни проезжающих машин отражались от блестящей мостовой, шины шур­шали по тонкому слою воды, не находящей стока. «Кап-кап-кап!» — вели свой разговор капли, весело сбегая по старой серой крыше в сломанный водосток и падая внизу на истертые каменные ступени.

Пешеходы спешили по своим делам, ругая на чем свет стоит погоду и подняв воротники под воздетыми к небу зонтиками. Те, кого дождь захватил врасплох, укрывались под наспех развернутыми газетами. Мимо прошмыгну­ла осторожная кошка, прижимаясь к стенам домов, прыгая через лужи и выискивая местечко посуше. Наскучив слякотью, а может просто добравшись до дома, кошка окинула улицу долгим настороженным взглядом и скользнула в приоткрытое окно.

Из-за угла, прячась под маленьким черным зонтиком, появилась хрупкая торопливая фигурка в темном плаще. Остановившись на мгновение под улич­ным фонарем, она сверилась с зажатым в пальцах клочком бумаги. Перечитав в его тусклом свете адрес и номер дома, она заспешила дальше. То и дело она останавливалась и, вытянув шею, вглядывалась в номера на дверях домов. Наконец с тихим восклицанием она остановилась возле углового дома и оки­нула его полным сомнения взглядом. Это был маленький, убогий домишко со вздувшейся пузырями краской на двери. Давно не крашенные оконные рамы покрылись трещинами, да и кирпичная кладка знавала лучшие времена. И все же, решила она, этот дом СЧАСТЛИВЫЙ.

Отбросив сомнения, она поднялась по трем каменным ступенькам и роб­ко постучала в дверь. Вскоре в глубине дома послышались шаги, и дверь с тихим скрипом отворилась.

— Миссис Райан? — спросила женщина на ступеньках.

— Да, я миссис Райан. Чем могу служить? — ответила хозяйка и добавила: — Входите, не стойте под дождем.

Маленькая гостья с признательностью сложила зонтик и вошла в дом. Пока миссис Райан помогала ей снять промокший плащ, хрупкая женщина понемногу осматривалась.

Она увидела пожилую сухощавую женщину с добрым лицом и натружен­ными руками. Женщину, которая, как и ее дом, знавала лучшие времена и успела хорошо усвоить суровые уроки Жизни. Мебель была чистенькая, но довольно ветхая, а линолеум кое-где протерся до дыр. Вздрогнув, хрупкая женщина повернулась к хозяйке и сказала:

— Ох, прошу прощения, я просто задумалась. Меня зовут миссис Харви. О вас мне рассказала миссис Эллис. Мне ОТЧАЯННО нужна помощь!

Миссис Райан посмотрела на нее долгим серьезным взглядом и сказала:

— Пройдемте со мной в гостиную, миссис Харви. Посмотрим, в чем ваша беда.

Она провела гостью в чисто прибранную комнатку с окнами, выходящи­ми на улицу, и, указав на кресло, сказала:

— Присядьте, пожалуйста.

Хрупкая женщина с признательностью опустилась в уютное — кресло.

— Это все Фред, — заплакала она, — он умер пять недель назад, и я так по нему тоскую!

Воспоминания нахлынули на нее, и она горько и безутешно разрыдалась. Порывшись в сумочке, она достала носовой платок и принялась утирать неу­держимо катившиеся слезы.

Миссис Райан погладила ее по плечу и сказала:

— Ну, ну, посидите пока здесь и поплачьте. А потом мы с вами выпьем чайку, и вам станет немного легче.

И она поспешила из комнаты в кухню, откуда вскоре донесся звон чайной посуды.

— Мне УЖАСНО тяжело! — сказала миссис Харви немного погодя, когда между ними уже стоял чайный поднос. — Мой муж Фред и я, мы очень любили друг друга, и вот пять недель назад он внезапно погиб при взрыве на заводе. Это был КОШМАР! С тех пор каждую ночь у меня возникает сильнейшее чувство, что он пытается как-то со мной связаться и что-то сказать.

Она умолкла и стала нервно крутить в пальцах платок, закусив губу и возя туфлей по истертому ковру.

— Миссис Эллис говорила мне, что, может быть, вы сможете установить контакт с Фредом. Не знаю, сколько вы за это запросите, но я так хочу полу­чить от него весточку!

— Милочка моя, — сказала пожилая женщина расстроенной молодой вдове. — Мы можем только попытаться это сделать и уповать на Бога. Иногда я в состоянии принимать весточки от тех, кто покинул эту жизнь, иногда — нет. Одни лишь высшие Адепты всегда остаются телепатами и ясновидцами. Если я смогу вам помочь, значит, на то была Божья Воля. Если не смогу, значит, и в этом была Божья Воля. Что касается платы, — тут она обвела рукой комнату, — правда ведь, не очень похоже, чтобы я запрашивала слишком много и жила в роскоши.

И она со вздохом добавила:

— Можно было бы создать машину, с помощью которой этот мир и Мир Невидимый могли бы общаться так, как мы общаемся по телефону с другой страной. Но промышленности до этого нет дела... Расскажите мне о вашем муже. Есть ли у вас с собой какая-нибудь его вещь, чтобы я попробовала с ним связаться?

Много позже улыбающаяся и заметно повеселевшая миссис Харви, соби­раясь уходить, сказала:

— Теперь-то я знаю, что есть медиумы и Медиумы. Одни — это отъявлен­ные мошенники, в чем я убедилась себе в убыток. Другие только пробуждают напрасные надежды, не обладая на самом деле никакими способностями. А вы — вы СОВСЕМ не такая. Спасибо, огромное вам спасибо, миссис Райан!

Уходя, она осторожно прикрыла за собой дверь, а старая изможденная миссис Райан тихо промолвила:

— Боже, Боже! Если бы мы только могли положить конец всему этому надувательству и начать настоящие исследования. До чего же легким могло бы быть такое общение.

Она вернулась в гостиную и стала неторопливо собирать чайную посуду, вспоминая о сеансе, на котором ей однажды довелось побывать.

 

* * * * *

Магазины закрылись рано, потому что была середина недели, когда все конверты с зарплатой уже пусты, да и полки кладовых понемногу оголялись в ожидании грядущей вакханалии покупок. Магазины закрылись рано, и из большого города потекли потоки клерков и счетоводов, машинисток и про­давщиц. Огромные людские реки прихлынули к барьерам станций метро, бурными водопадами устремились вниз по эскалаторам и, пронесшись по перронам, замерли наконец плотно сбитой массой на платформах. Из глубины тоннелей донесся гулкий рокот приближающихся поездов. Стоило в темноте мелькнуть первому отблеску огней локомотива, как масса людей нетерпеливо всколыхнулась. Те, кто посильнее, стали пробиваться вперед, бесцеремонно расталкивая слабых. Поезд, замедлив ход, подкатил к станции и с предсмерт­ным вздохом воздушных тормозов остановился. Толпа бросилась вперед и вскоре целиком была проглочена вагонами. С тупым ударом захлопнулись окантованные резиной двери. Глухо забормотали воздушные компрессоры, подкачивая воздух, чтобы отпустить тормоза, и поезд, набирая скорость, пока­тил прочь. А новая волна едущих с работы людей уже скатывалась в подземку и овечьим стадом толпилась на только что опустевшей платформе.

Наконец людские потоки обмелели и сменились тонкими ручейками. Вскоре и поезда стали появляться все реже, ибо наступило время возвращения домой рабочего люда. Немного погодя поток пассажиров отчасти повернет вспять по мере того, как театралы и любители поглазеть на витрины вернутся к своим вечерним удовольствиям. Скоро появятся Ночные красавицы, чтобы слоняться по темным парадным или красоваться под уличными фонарями. Скоро и полицейские начнут свой неспешный обход торговых кварталов, проверяя по пути, не осталось ли где незапертой двери, заглядывая в припаркованные автомашины, исподволь присматриваясь ко всему необычному или незаконному. Но это время еще не пришло, рабочие только начали разъез­жаться по домам.

Далеко в пригородах люди заканчивали ужинать. Одни наряжались, соби­раясь идти в театр, другие раздумывали, как провести свободный вечер. Третьи же отправлялись на Собрания!..

Возле большого старого дома по двое, по трое собралась небольшая кучка людей. Дом стоял немного в глубине, словно высокомерный старик, стремя­щийся держаться в стороне от общего стада. Кустарник, за которым скрывался фасад, был неухожен, напоминая обросшего по самую шею нестриженого субъекта. Подъезд тускло освещала единственная лампочка, сплошь покрытая остатками сгоревших мух и прочих насекомых. В окне верхнего этажа мель­кнуло чье-то лицо, окинуло взглядом улицу, прикидывая число собравшихся, и тут же скрылось в трепете поспешно задернутой шторы.

Вскоре люди подтянулись к подъезду, приветствуя знакомых и всматри­ваясь в новые лица с настороженной подозрительностью. Чуть погодя дверь открылась, и в ней возникла огромная толстуха, увешанная ожерельями из фальшивого жемчуга. Умывая руки невидимой водой с мылом, она во все тридцать два зуба улыбнулась столпившимся перед ней людям.

— Ну! Ну! — игриво воскликнула она. — Духи сказали мне, что сегодня мы побьем все рекорды по числу гостей. Входите, не стесняйтесь...

Она отошла в сторону, и люди тонкой струйкой потекли в мрачный вестибюль.

— Свои Приношения Любви складывайте сюда, — объявила толстуха, указывая на стоящее в нише глубокое блюдо.

Одна банкнота, прижатая четырьмя монетами по полкроны, уже лежала на дне вместительной посудины, молчаливо намекая на ожидаемый размер «Приношения Любви».

Под зорким присмотром толстухи пришедшие стали рыться в карманах и кошельках и бросать свои приношения в быстро наполнявшееся блюдо.

— Вот это дело! — сказала женщина. — Не заставим же мы наших Дру­зей-Духов думать, что их усилия не получили должной оценки, верно? Чем больше мы даем, тем больше получаем, — лукаво добавила она.

Небольшая группа людей перешла в просторное помещение, в конце которого виднелось нечто похожее на сцену. Собравшиеся быстро заполняли неровные ряды жестких деревянных стульев, оттесняя подальше к стене нерв­ных новичков.

Толстуха тяжело взобралась на сцену и заняла место в центре, нетерпеливо поигрывая браслетами. Затем появилась высокая тощая женщина, села за полускрытую в кулисах фисгармонию и сыграла первые ноты гимна.

— Сначала несколько гимнов, чтобы создать должную атмосферу, — сказала толстуха. — А потом займемся делом.

Несколько минут люди пели под звуки органа, после чего толстуха пове­лительно взмахнула рукой и объявила:

— СТОП! СТОП! Духи уже ждут!

С тихим стоном выходящего из труб воздуха растаяли последние ноты органа. Послышался шорох и скрип стульев — люди усаживались поудобнее. Свет постепенно угас, остались лишь красные огоньки, жутковато мерцающие в темноте.

Напустив на себя важный вид, толстуха на подмостках стала всматривать­ся в пустоту.

— О! Ребятки! — кокетливо воскликнула она. — Подождите, подождите, не все сразу! Сегодня что-то все хотят поговорить, — обратилась она к ауди­тории как бы репликой в сторону, — и всем не терпится. Сегодня многие из вас получат весточки, — добавила она.

Некоторое время она судорожно дергалась на подмостках, хихикая и по­тирая голову.

—Так! — воскликнула она наконец. — Повеселились, теперь пора за дело.

— И оглядев зал, она вдруг спросила: — Мэри, по имени Мэри. Есть здесь кто-нибудь по имени Мэри, кто недавно потерял близкого человека? Неуверенно поднялась рука.

— Полгода назад умер мой отчим, — сказала нервная молодая женщина. — Он много страдал. Я уверена, что уход принес ему облегчение.

Толстуха, кивнув, заметила: — Ну, он просит сказать вам, что теперь он счастлив и сожалеет обо всех хлопотах, которые вам доставил.

Нервная молодая женщина кивнула и зашепталась с соседкой.

— Смит! — объявила толстуха. — У меня есть послание для Смита. Меня просят сказать, чтобы вы не беспокоились, все будет хорошо. Вы ведь понима­ете, что я имею в виду. При всех я не могу об этом говорить, но вы-то меня понимаете! — Молодой человек недалеко от сцены согласно кивнул.

— Сегодня Ребятки в отличной форме, — сказала толстуха, — у них для вас целая уйма посланий. Я, знаете ли, просто как телефон передаю послания от Ушедших Близких, которые душой все еще с нами! Погодите, погодите, а это что? О! Они велят меня попросить вас сделать дополнительные пожертво­вания, чтобы я смогла красиво отделать эту комнату. Они не любят являться в убогие комнатушки. Так вы поможете? Вы сделаете свой взнос на благое дело? Мисс Джонс, пустите, пожалуйста, блюдо по кругу. Благодарю вас!

* * * * *

С самого начала хочу заявить, что при определенных условиях вполне возможен прием посланий от тех, кто «покинул этот мир». В то же время с не меньшей определенностью следует сказать, что у людей, покинувших этот мир, есть свои дела, и они вовсе не сидят кучками, словно компания подрост­ков на углу улицы, дожидаясь возможности как-то подать весточку о себе. Многие такие послания ложны и получены либо от духов стихий, либо от ложных «медиумов».

Прежде всего разберемся с одной-двумя совершенно реальными опаснос­тями оккультизма, метафизики и всего того, что входит в эти понятия. Само собой, ничто не грозит тому, кто практикует оккультизм с чистыми помысла­ми. Я же имею в виду совершенно иное.

Одна из величайших опасностей, с которыми мы сталкиваемся, исходит от разного рода психопатов, маньяков, тех, кто считает себя Клеопатрой или иной подобной инкарнацией. Великого множества таких Клеопатр, пожалуй, хватило бы, чтобы заселить весь Нью-Йорк и часть Соединенных Штатов впридачу.

Весьма прискорбно, что эмоционально неуравновешенные люди слетают­ся к оккультизму, словно мухи к банке с вареньем, и чем сильнее эти люди помешаны, тем большую опасность представляют они для нас — тех, кто занят серьезным делом.

Давайте скажем совершенно определенно: оккультизм — это вполне ес­тественная вещь, в нем нет ничего таинственного, это всего лишь использова­ние способностей, которые имеются почти у каждого, но которыми почти все разучились пользоваться. Представим дело так: возьмем обычного, заурядно­го человека, который станет для нас точкой отсчета или мерилом. Этот обыч­ный, заурядный человек будет нашим индикатором. Человек с меньшим ин­теллектом окажется ниже среднего уровня, а обитатель дома умалишенных будет, следовательно, еще ниже. Субнормальные люди со слабыми способнос­тями и интеллектом нас не интересуют. Но те, кто обладает способностями, которых нет у нашего среднего индикатора, находятся выше нормы, то есть паранормальны. Люди с оккультными способностями паранормальны, пос­кольку обладают качествами, не развитыми в среднем человеке.

Дикарь обладает обостренным обонянием и нередко отличным зрением, его органы чувств развиты намного сильнее, чем у так называемого цивилизо­ванного человека. Цивилизованный человек наделен такими же потенциаль­ными возможностями иметь обостренное обоняние или зрение, но условия так называемой цивилизованной жизни делают развитие обоняния, силы или зрения очевидным недостатком. Скажем, человека с феноменальным обоня­нием, вздумай он отправиться в какой-нибудь дешевый ресторанчик, сильней­шая вонь попросту свалила бы с ног.

Таким образом, человек, обладающий оккультными способностями, ни­какой не маг. Он просто развил в себе качества, которыми наделен всякий другой. Точно так же у всех нас есть мускулы, но штангист развил их в гораздо большей степени, чем старушонка, целыми днями сидящая в кресле. А про­фессиональный политик развил свои голосовые связки гораздо лучше, чем неисправимый домосед. У тех и других есть мускулы, у тех и других есть голосовые связки, но уровни развития этих органов различны.

Один из главнейших законов оккультизма гласит, что нельзя выставлять себя напоказ, нельзя низводить оккультные способности к тому, что становит­ся обычным цирковым трюком. Как часто можно услышать лепет какой-ни­будь дамочки:

— Ах, сегодня я познакомилась с замечательным человеком, он постучал ко мне в дверь. По утрам он испанский торговец луком, днем он продает дамскую одежду, а по вечерам устраивает сеансы оккультизма. Это совершен­но удивительный человек. Он умеет пить чай, балансируя на одном пальце вниз головой.

Или еще, как часто нам приходилось слышать о том, как какой-нибудь убогий человечишка, одинокий и всеми забытый, однажды заявляет:

— Вот я прочел книгу об оккультизме и теперь явлю себя миру как великий Учитель и Наставник.

И вот днем он ходит на работу, обивая пороги домов, а может, безропотно служит у какого-нибудь властного хозяина. Зато по вечерам он скрывается в задней комнате, напускает на себя загадочный вид, сдвигает и поднимает бро­ви, косит глазами на кончик носа, издает жуткие вздохи и стоны, возможно, даже выдает парочку балаганных трюков и заявляет, что замечательно умеет путешествовать в астрале. На самом деле он либо слишком плотно поужинал, либо съел подпорченного сыру или еще что, и ему просто приснился кошмар­ный сон. Так вот, такой человечишка — это истинное наказание, настоящая опасность и для оккультизма, и для себя самого. Хочу сказать, что все эти психопаты, затевающие балаганные спектакли и называющие все это оккуль­тизмом, будут раз за разом расплачиваться за это, пока не научатся уму-разуму. Им не миновать возвращения на Землю, и уже одно это является достаточной угрозой, чтобы отпугнуть любого.

В Индии существует целая секта людей, именуемых Факирами. Они выда­ют себя за святых, бродят по всей стране, и ни одна привлекательная женщина не может считать себя при них в безопасности. Еще они устраивают представ­ления, показывают разные трюки. Что до меня, то если мне захочется увидеть иллюзиониста, я, скорее, уплачу деньги и пойду в хорошее варьете. Я не желаю видеть, как какой-нибудь грязный тип, сидя на корточках на земле, пытается загипнотизировать целую группу людей. В этом я не вижу ни тени духовности. Наоборот, я уверен, что этот человек не имеет самого элементарного представ­ления о духовности. Индийский трюк с веревкой — это лишь простое прояв­ление гипнотизма. Хочу, однако, сказать со всей определенностью, что истин­ные Учителя, которые никогда ничего не делают на потребу праздному любо­пытству зевак, могут выполнять так называемый индийский трюк с веревкой, используя только природные способности, не призывая на помощь гипно­тизм. Не кривя душой, скажу вам также, что и мне, и многим другим доводи­лось видеть левитацию. Левитация — это вполне реальная вещь, и в ней нет ничего таинственного. Суть ее заключается в обращении вспять магнитных потоков. Если вы возьмете в руки два магнита, желательно в виде брусков, и поднесете их достаточно близко друг к другу, они сомкнутся с резким металли­ческим щелчком, возможно, даже зажав между собой кончик пальца! Но если вы измените направление одного из них, скажем, повернете магнит в правой руке так, что северный полюс окажется там, где до этого был южный, вы обнаружите, что магниты всячески стремятся избежать друг друга, отталкиваются друг от друга. Вместо магнитного притяжения мы имеем одно лишь отталкивание.

Другой пример: можно сделать некое подобие катушки индуктивности, подключив ее к батарее либо к сети переменного тока, а вдоль стержня, нап­равленного вертикально вверх, опустить алюминиевое кольцо. Если при этом включить ток, кольцо, вопреки всем законам гравитации, зависнет в воздухе. Если кто-нибудь усомнится в истинности этого явления, пусть обратится в какой-нибудь научный журнал или напишет в Соединенные Штаты с просьбой выслать демонстрационный набор. Но вернемся к предмету нашего серьезного обсуждения.

Левитация — это метод изменения наших собственных сил магнитного притяжения, с помощью которого наш вес становится значительно меньше. Лет шестьдесят тому назад в Англии жил некий молодой человек по фамилии Хьюм. Он демонстрировал явление левитации в обычном английском дере­венском доме. Очевидцами этой демонстрации было несколько выдающихся ученых с мировым именем, но, поскольку она опровергала все сформулиро­ванные ими законы, они не пожелали дать беспристрастный отчет об увиден­ном. В Тибете и Китае (в Китае до потрясений, устроенных коммунистами) и в Японии (до потрясений, устроенных американскими солдатами) левитация и подобные ей явления были не столь уж редким делом. Они, однако, никогда не демонстрировались как цирковые трюки, а исключительно как наука пробуж­дения Кундалини у искренних и истинных учеников.

Давайте же будем истинными оккультистами и с самыми серьезными подозрениями отнесемся ко всякому, кто предлагает продемонстрировать стойку на одном пальце, и ко всем дурацким выкрутасам, которыми неуверен­ный в себе и лишенный каких-либо оккультных способностей человек пытает­ся одурманить не в меру доверчивых людей. Истинный оккультист никогда не выставляет напоказ своих способностей, если на это нет жизненно важной причины.

Я бы отнес сюда и таких особ, как захолустная ясновидица Дина Дрипдрай (Сухошлеп). Вероятно, изо дня в день эта бедная женщина целыми часами моет полы, возясь с ведрами и тряпками. В конце рабочего дня она устало бредет домой (все равно ведь автобусы бастуют!) и уж там-то разукрашивает себя самым причудливым образом.

Она облачается в цветастое одеяние, повязывает голову чем-то вроде яркой шали, полагая, что это похоже на тюрбан. У нее в комнате всегда царит полумрак, так что клиенты не видят, как здесь грязно. Затем она берется за дело всерьез. Нередко она держит в руке какой-нибудь невесть откуда добытый кристалл. Бывает, он, как безделушка, выставлен на солнце, чтобы посетители обращали на него внимание и думали о том, какая это удивительная женщина, когда не занимается мытьем полов. Прежде всего, ничто так не разрушает кристалл, как прямые солнечные лучи, которые убивают его одонетическую* силу.

 

* Англ. — «odonetic».

 

Итак, Дине Дрипдрай (Сухошлеп) удалось как-то заманить к себе дурач­ка-клиента. Обычно она усаживается напротив, окидывает его пристальным взглядом и заставляет разговориться. Многим до того нравится звучание соб­ственного голоса, что они выбалтывают все и еще немножко. Поэтому Дине Дрипдрай (Сухошлеп) остается только заглянуть в кристалл, увидев там лишь свое отражение, и повторить загробным голосом кое-что из того, что нагово­рил ей клиент. После этого она приобретает репутацию великой пророчицы. Обычно сам клиент не помнит, рассказывал ли он ей что-либо, и безропотно расстается с деньгами Дина Дрипдрай (Сухошлеп) никак не может быть ясно­видицей, если делает это ради денег, ибо уже одно это лишает ее всяких способностей, даже если вначале она ими обладала.

Ни один обычный ясновидец не бывает таковым все двадцать четыре часа в сутки. Наивысшая способность к ясновидению может проявляться в самое неподходящее время и начисто исчезать, когда в ней возникает настоятельная потребность. А если вы занимаетесь этим ради денег, вы уже не сможете сказать:

— О, сегодня у меня выходной. Я чувствую, что нынче не смогу открыть вам истину.

Поэтому особы вроде Дины Дрипдрай (Сухошлеп) вынуждены отрабаты­вать деньги, и если они ничего не видят в своем кристалле — что обычно и бывает, — что ж, тогда им приходится пускаться на выдумки.

Вы по собственному опыту знаете, что нельзя все время быть в наилучшей форме. Вы говорите иногда:

— Не знаю, что со мной такое сегодня, я совершенно не могу сосредото­читься.

То же самое и с ясновидением; только в ясновидении вы не сосредоточи­ваетесь, вы делаете как раз обратное. Поэтому если человек находится в напря­жении или слишком возбужден, — он не может расслабиться, и на некоторое время способность к ясновидению исчезает. Второе правило: ради вашего же кошелька ни в коем случае не платите ни гроша за предсказание судьбы ни одному гадателю по кристаллу или особе того же пошиба. Они не в состоянии сделать этого за деньги, а попытавшись поставить это на коммерческую осно­ву, они время от времени будут вынуждены «сочинять». Но чем больше чело­век «сочиняет», тем быстрее он теряет те немногие способности к ясновиде­нию, которыми он изначально мог обладать.

Со всей определенностью следует сказать еще вот что. Ни один человек не может управлять астралом другого человека. Вам наверняка встречалась в жизни какая-нибудь идиотка, которая бросалась к вам с кудахтаньем курицы, готовой снести необычайно большое яйцо, и заявляла:

— О, вот вы мне и попались. Прошлой ночью я встретила вас в астрале и теперь могу управлять вашим астралом.

Если когда-нибудь вам попадется такая особа, то лучшее, что вы можете сделать, — это вызвать тех облаченных в белое санитаров, которые доставляют умалишенных в уютные палаты с мягко обитыми стенами.

Ни один человек не может получить травму, находясь в астрале. Никто не может попасть под власть другого человека, находясь в астрале. Единственное, чего следует опасаться, — это сам страх. Страх похож на кислоту, разъедаю­щую тонкий механизм часов. Страх разлагает, словно ржавчина. До тех пор пока вас не одолел страх, ничего дурного не может с вами случиться. Поэтому повторяю, если какой-нибудь психопат заявит, что может вами управлять, направьте его первым делом к психиатру либо вызовите полицию. Пора ведь и полиции сделать хоть что-нибудь полезное!

За исключением совершенно определенных условий и обстоятельств, не­возможно загипнотизировать человека против его воли. Разумеется те, кто прошел подготовку в Тибете, причем только в Храме Сокровенных Таинств Тибета (Inner Mysteries), могут при желании это сделать с благой целью. Но каждый, кто обу­чался в Храме Сокровенных Таинств Тибета, сам был гипнотически настроен на то, что не сможет применить свои способности кому-либо во вред, а только ради оказания помощи, да и то при крайних обстоятельствах.

Если кто-нибудь вперяет в вас пристальный взгляд и пытается вас загип­нотизировать, ответьте ему таким же пристальным взглядом в переносицу, отплатите ему той же монетой, и если он ничего толком не умеет, то сам окажется загипнотизированным вместо вас. Вам совершенно нечего бояться, кроме самого страха. Оккультизм — это такая же обычная вещь, как дыхание, или шаг, или жест руки. Вы ведь шагаете без всяких опасений, если только неловкость или беспечность не заставит вас поскользнуться на банановой кожуре. Что ж, вините в этом себя, а не ходьбу. Оккультизм даже безопаснее, чем ходьба, ибо в оккультизме под ноги не попадается банановая кожура. Единственное, чего следует опасаться, повторяю, — это сам страх.

Разумеется, очень трудно убеждать людей доводами разума, очень трудно растолковать человеку что-либо, ибо существует некий закон, согласно кото­рому в любом сражении между чувствами и разумом чувства всегда одержива­ют победу, независимо оттого, насколько велик интеллект человека и насколь­ко убедительны доводы разума. Стоит вам впасть в чрезмерное возбуждение или ярость, как эмоции подавляют рассудок.

Допустим, некто живет в высоком девятиэтажном доме. В таких домах балконы снабжены шаткими металлическими перилами. Одного толчка, воз­можно, хватило бы, чтобы свалить такое ограждение, но чувства заверяют нас, что перила вполне безопасны, и мы не испытываем никакого страха. Но стоит их убрать, и нас немедленно охватит жуткий страх высоты, даже если мы останемся там же, где стояли, когда перила были на месте.

Таким образом, мы всегда обязаны учитывать, что во всяком сражении между разумом и чувствами всегда побеждают чувства, и по этой причине нам нельзя позволять себе чрезмерно возбуждаться. Вместо этого мы должны постараться приблизиться на один шаг к Нирване, то есть к такому владению собственными чувствами, чтобы они не препятствовали деятельности разума.

Мы должны четко осознать, что все эти людишки из захолустья, которые то ли прочитали когда-то книгу, то ли услышали краем уха ее название, не обязательно должны быть лучшими учителями. Единственный, кто имеет право обучать всему, что связано с оккультизмом, — это человек, обладающий несомненным знанием. Человек, прошедший обучение и подготовку в школе с безупречной репутацией. Я, например, могу представить и не раз представлял документы, удостоверяющие, что я учился и получил ученые степени в области медицины в Чунцинском университете. Из моих документов также явствует, что я являюсь ламой из монастыря Потала в Лхасе. Само собой, такие докумен­ты не предъявляются ради удовлетворения чьего-либо праздного любопытс­тва или ради разрешения какого-нибудь пари, как меня довольно часто проси­ли! Мои издатели видели эти документы и подтверждают это в своих предис­ловиях к нескольким моим книгам.

Никто не станет обращаться к доктору-шарлатану, который огреет вас молотком по голове, чтобы вы потеряли сознание и сделались таким образом нечувствительны к боли. За помощью обращаются только к квалифицирован­ным врачам. Точно так же не следует обращаться и к шарлатанам, у которых, кроме воображаемого шума в голове, нет ни намека на истинное оккультное знание. Слишком уж часто, как вам известно, звучащие в голове голоса могут быть симптомом психического расстройства. Своего оккультиста следует вы­бирать так же трезво и расчетливо, как выбирают своего врача.

Когда человек покидает эту Землю, он может оказаться в числе развитых личностей, которые отправляются в высшие сферы. В таком случае только медиум, обладающий значительной силой, может установить с ним контакт, поскольку в обычном физическом понимании те, кто покинул этот мир, пере­бираются в иную временную зону. Если вы, скажем, попытаетесь позвонить из Англии в Австралию, то, не зная поясного времени вашего знакомого, вы не сможете с ним связаться, ибо не исключено, что ваш звонок раздастся глубо­кой ночью. Но в нашем случае с медиумом мы пытаемся вызвать того, кто пребывает в будущем, отстоящем от нас в тысяче световых лет! Как правило, неопытного медиума вводят в заблуждение довольно безобидные Существа, известные как Духи Стихий. Пожалуй, о Духах Стихий надо поговорить под­робно, чтобы знать о них побольше.

У людей довольно своеобразные представления о той разновидности Су­ществ, которую мы называем Духами Стихий. Нередко их путают с человечес­кими душами, каковыми они вовсе не являются. Они передразнивают людей, подобно тому как это делают обезьяны, и заурядный медиум, не умеющий заглянуть в астрал, будет введен в заблуждение Духами Стихий, которые лишь притворяются людьми.

Но Духи Стихий не являются и духами зла. Это всего лишь мыслеформы, порожденные постоянным повторением. К примеру, если человек постоянно напивается допьяна, мысли его путаются, его избыточная энергия, вырвав­шись из-под контроля, пускается во все тяжкие и, возможно, начинает творить образы розовых слонов или пятнистых ящериц или иную несуразицу. Вот эти образы и есть духи стихий.

Как мы уже говорили, каждый цикл эволюции состоит из тех, кто покида­ет цикл, и тех, кто начинает цикл, и таким образом мы получаем волну жизни живых душ или Сверхсущностей, и каждая такая «волна» вносит свой вклад в эволюцию и оставляет свой собственный след, как выпускник Оксфорда остав­ляет в цивилизации иной след, чем выпускник Йейла, а выпускник Борстала оставляет след, совершенно не похожий на первые два. Так вот, если волна жизни катится дальше своим путем, то их память остается как статическая сила, а поскольку речь идет о великом множестве людей, — эта сила перерас­тает в то, что в астральной сфере становится вполне осязаемым существом.

Такие существа, которые создаются и оставляются очередными волнами или циклами эволюции, суть существа вполне осязаемые, но в них нет «Божьей искры», нет разума. Вместо этого они способны лишь копировать и воспроиз­водить то, что некогда вошло в их сознание. Приложив известные усилия, вы можете обучить попугая повторять несколько слов. Повторяя набор звуков, попугай далеко не всегда понимает их значение. Точно так же и духи стихий похожи на кибернетическую схему.

Для тех кто всерьез интересуется этим вопросом, добавлю, что духи сти­хий подразделяются на множество различных видов, подобно тому, как род человеческий разделяется на людей с белой, коричневой, желтой, черной ко­жей и т. д. Из всех разновидностей можно выделить четыре основных типа, привязанных к астральной сфере Земли. Таким образом мы получим некото­рые категории, свойственные астрологии. Всякому астрологу известны Духи Воздуха, Духи Огня, Духи Воды и Духи Земли, ибо это и есть четыре основных типа духов стихий.

Люди, занимающиеся ведовством, либо алхимики, назовут их в одном случае гномами, в другом — сильфами, в третьем — саламандрами и в четвер­том — ундинами.

Заглянув немного дальше владений астрологов и колдуний, вы попадете в царство химии, ибо можно сказать, что Земля представлена твердой материей, в которой все молекулы прочно связаны между собой. После тверди мы имеем жидкость (воду), в которой молекулы свободно двигаются. Следующим в нашем списке стоит воздух, включающий в себя различные газы. В воздухе молекулы отталкивают друг друга. И наконец, для наших почитателей химии есть еще огонь. В огне молекулы изменяют свой состав и преобразуются в некую иную материю.

Термином «дух стихии» почти всегда именуются те Существа, которые занимают место в одной из упомянутых групп, но есть еще и другие группы, такие, как духи природы. Духи природы управляют ростом деревьев и расте­ний, они помогают трансмутации органических компонентов, чтобы растения получали нужное количество удобрений. У каждой этой группы есть своя Сверхсущность — Глава или, если угодно, Сверхдуша. Они известны под наз­ванием Many. Род человеческий имеет своего Ману, у каждой страны есть свой Ману. Духи природы тоже имеют своих Ману. Есть Ману, который контроли­рует и управляет работой духов деревьев, точно так же есть Ману, управляю­щий работой духов камня. Много столетий назад в Египте ученые жрецы могли устанавливать контакт с этими Ману. Например, Бубастис, божество в образе Кошки, — это Ману всего кошачьего племени.

Не имея негативного, мы не можем иметь позитивное, а посему так же, как существуют добрые духи, существуют и духи зла, демоны, если хотите. Здесь они являются для нас воплощением зла, но в иной сфере существования они могут оказаться духами добра. Если вы хоть немного разбираетесь в элек­тричестве, вам придется по душе следующее объяснение. Допустим, у вас есть двенадцативольтный автомобильный аккумулятор. Одна его клемма положи­тельна, другая — отрицательна. Теперь предположим, что к первому аккуму­лятору мы последовательно подключаем второй, на шесть или двенадцать вольт. В этом случае минус первой батареи становится плюсом второй, а минус второй будет более отрицательным, чем минус первой! Проще говоря, это означает, что все на свете относительно и подлежит сравнению. Так, здесь и сейчас мы имеем зло, но если мы отыщем какой-нибудь худший мир, то в нем наше зло окажется добром, а то, что в том мире было добром, может оказаться не столь уж добрым в мире высшего порядка!

Я уже говорил, что Человек проходит через различные волны эволюции. И это действительно так. К примеру, существовала некогда раса Лемурийцев, которая руководствовалась в основном инстинктами и страстями, а впоследс­твии развила эмоции более высокого порядка. Затем пришла раса Атлантов, которая начала с эмоций высшего порядка и пришла к рассудочному мышле­нию. Следом появилась раса Ариев; эти начали с функционального разума и придут в конечном счете к разуму абстрактному. После расы Ариев мы прихо­дим к шестой расе, которая начинает с абстрактного разума и придет в конце концов к духовному восприятию и пойдет дальше к обретению космического сознания.

Для тех из вас, кто интересуется теорией континентального дрейфа, кото­рая утверждает, что весь мир состоял изначально из одного континента и распался под воздействием центробежных сил, сейчас появилось веское дока­зательство того, что то, что изначально было известно под именем Пангея, распалось вначале на два суперконтинента — Лауразию на севере и Гондвана-лану на юге. Со временем они распались на отдельные острова и континенты. Впрочем, это уводит нас слишком далеко от первоначальной темы.

Медиум — это человек, который благодаря особенностям в структуре мозга способен принимать послания из иной сферы существования точно так же, как радио принимает послания, недоступные человеческому уху.

Медиум обычно впадает в подобие транса, легкого или глубокого, в зави­симости от личности самого медиума. Во время этого транса сознание медиума настолько подавляется» что иная сущность получает доступ к «ручкам управ­ления» и может облекать определенные мысли в словесную форму.

Большинство медиумов находятся под спиритическим (духовным) конт­ролем со стороны тех, кто с определенной целью удерживается в нижнем астрале. Спиритический (духовный) руководитель или Проводник, как многие его называют, действует подобно полисмену и в некоторых случаях не допус­кает, чтобы проказливые духи стихий причиняли вред медиуму.

Сверхсущность медиума удаляется, с тем чтобы предоставить Проводни­ку полную свободу управления, но медиум, сидя на стуле или лежа на кушетке, ничего этого не будет осознавать. Если вы увидите, что медиум оглядывается по сторонам, проявляя чрезмерный интерес к окружающему, можете быть уверены, что перед вами не настоящий медиум. Суть дела в том, что медиум должен совершенно отстраниться от собственной личности и выступать толь­ко в роли телефона. В конце концов, если вы желаете получить послание из-за рубежа смерти, то вам не нужна интерпретация медиума, вам нужно четкое, беспристрастное утверждение. А единственный способ получить это четкое беспристрастное утверждение — это позволить духу говорить без всякого вмешательства медиума.

Хочу еще раз напомнить, что при установлении контакта с теми, кого мы называем духами ушедших, мы слышим лишь рассказы об их снах в ином мире, поскольку истинно развитые души отправились в такое измерение, в которое обычному медиуму проникнуть не под силу. Лишь с помощью истин­ного Мастера можно проникнуть далеко вперед во времени и получить посла­ние от одной из отошедших в немыслимую даль душ. Вот почему так трудно получить сколько-нибудь содержательные весточки от тех, кто нас покинул.

Посмотрим, как обстоит дело с обычным медиумом. Допустим, некая женщина наделена определенными медиумическими способностями и может устанавливать связь с отошедшими людьми. Не следует, однако, забывать, что эти недавно отошедшие люди все еще пребывают в нижнем астрале, в том, что мы можем назвать чистилищем. Это промежуточное состояние, своеобразный зал ожидания, где они дожидаются указаний, что им делать и куда направить­ся.

Этих людей можно, пожалуй, рассматривать как пациентов в больнице, поскольку очевидно, что многим из них придется пройти определенный курс духовной терапии, чтобы преодолеть потрясения их земного опыта. А посему давайте решим, что мы установили контакт с одним из таких пациентов. Пациент лежит в постели, и, следовательно, его представление об окружаю­щем ограничено небольшим пространством в поле его зрения. Работа всей больницы ему не видна, а если он и видит какой-либо иной пейзаж, то, вероят­но, это лишь вид из окна палаты.

Допустим, вы получаете послание от одного из Проводников или от неко­его духа, чьей особой задачей является оказание помощи тем, кто вот-вот покинет этот мир, либо тем, кто его только что покинул. Если они заговорят, то это будет весьма похоже на разговор какой-нибудь неопытной медсестры или санитарки, и даже если вы попадете на заседание больничного комитета, то вы и тогда не получите полного представления о происходящем. Дать всему должную оценку вы можете, только покинув госпиталь и отправившись, так сказать, на экскурсию по городу.

Когда человек покидает этот мир, который мы именуем Землей, он попа­дает в нижний астрал, который Библия называет чистилищем и который, как мы установили, можно считать госпиталем для больных душ, где они излечи­ваются от тех потрясений, которые им довелось претерпеть на этой жестокой, жестокой Земле.

К сожалению, нижнему астралу больше подходит сравнение с домом для умалишенных, в котором пациенты принимаются и обследуются так же, как психиатр иногда беседует с пациентом, чтобы самому разобраться в недугах и расстройствах больного. Так и в нижнем астрале вновь прибывшая душа мо­жет увидеть все проступки, совершенные ею на Земле, и что она должна сделать для их искупления. Затем душа недолгое время отдыхает и восстанав­ливает силы, возможно, прогуливается по прекрасному парку, постоянно по­лучая лекарства и лечение, чтобы потом легче было перенестись в следующую фазу существования.

Вы в полной мере должны учитывать, что в астральном мире люди по отношению друг к другу абсолютно реальны и осязаемы. В этом мире вы можете натолкнуться на стену, а «призрак» пройдет сквозь нее, хотя в астраль­ной и иных сферах все стены так же тверды для их обитателей.

Из всего этого явствует, что если вы станете суетливо метаться от одного медиума к другому, с одного сеанса на другой в попытках установить контакт с отошедшим человеком, то тем самым вы причините этому человеку серьезный вред. Посмотрим на это так: близкий вам человек заболел и попал в дом умалишенных или иное лечебное заведение. Если вы станете донимать его постоянными визитами и расспросами, вы лишь замедлите его выздоровле­ние. Он не в силах все внимание уделять лечению, так как вы постоянно вмешиваетесь в его дела, прерываете лечение и приводите его в крайнее рас­стройство.

Когда же вы пытаетесь установить контакт с сущностью, ушедшей за пределы низшего астрала, то вы мешаете тому, кто старается выполнить свое конкретное задание. Люди, покинувшие этот мир, отнюдь не восседают на облаках, играя на арфах и распевая гимны. Работы у них там больше, чем было на Земле! И если их постоянно станут отвлекать, то они с нею просто не справятся.

Предположим, вы звоните очень занятому начальнику или ученому-ис­следователю или постоянно дергаете за полу халата хирурга, занятого сложной операцией. Этим вы его отвлекаете, и он не может со всем вниманием отнес­тись к выполняемой работе.

Ни в коем случае медиумы не должны пытаться устанавливать контакт с отошедшими в иной мир, если этого не требуют особые обстоятельства, да и то с особыми предосторожностями. К счастью, такая предосторожность уже существует изначально. Многие толковые медиумы, абсолютно убежденные в своей искренности, всего лишь устанавливают контакт с духами стихий, дос­тавляя им немалую потеху! Беды в этом нет, если вы знаете, что общаетесь именно с духами стихий. Однако если уж вам это известно, чего ради играть со стаей полоумных мартышек?

 

ГЛАВА 7 КОНЕЦ ГЛАВЫ

 

Печально свесив уши к земле, пес жалобно и безутешно скулил. Он скулил и скулил, понуро поджав хвост. Внезапно дрожь предчувствия сотрясла все его тело и заставила коротко, резко залаять. Листва на деревьях зашелес­тела, словно все понимая, а пес сжался в комок у входной двери. Некоторое время он напряженно прислушивался к какому-то отдаленному звуку, но потом снова впал в безысходную тоску. Повинуясь внезапному порыву, он вдруг вскочил и стал скрестись в дверь, оставляя глубокие борозды в покрытом резьбой дереве. Потом, откинув голову, он по-волчьи разразился пронзитель­ным воем.

Из-за угла дома послышались тихие шаги мягких подошв, и старческий голос произнес:

— Бруно, БРУНО! Успокойся, наконец. Нельзя тебе входить, хозяин очень болен, — И подумав, добавил: — Пойдем-ка со мной, я привяжу тебя в сарае, там ты никому не будешь мешать.

Старый садовник порылся в кармане и достал обрывок шнура. Продев один конец в ошейник, он повел пса к стоящей в стороне группе деревьев. Пес подавленно поплелся следом, опустив голову и не переставая скулить.

— В чем там дело, Джордж? — спросил женский голос из кухонного окна.

— Эх! Чувствует пес, что у нас творится, в этом все дело! — ответил Джордж на ходу.

Женщина обернулась к невидимой товарке и тихо промолвила:

— Никогда бы не подумала, что эти безмозглые твари могут так хорошо чувствовать происходящее, вот что я вам скажу.

Шмыгнув носом, она повернулась спиной к окну и снова принялась за работу.

В большом старом доме царила тишина. Ни стука посуды, ни отголосков обычной домашней суеты. Тишина. Почти замогильная. Назойливый теле­фонный звонок прогремел, словно взрыв, и кто-то торопливо поднял трубку. Металлическое стрекотание дальнего абонента и ответ глубоким баритоном:

— Нет, сэр, боюсь, что нет. Надежды никакой. Сейчас у него доктор. — Пауза, затем снова металлическое стрекотание в трубке и новый ответ: — Да, сэр. Я передам ей ваши соболезнования при первом же удобном случае. Всего хорошего!

Издалека послышался тихий звон дверного колокольчика, короткий и полный сочувствия. Торопливое шарканье шагов и едва слышный скрип отк­рываемой двери.

— Ах да, отец мой! — произнес немолодой женский голос. — Вас уже ждут, я проведу вас наверх.

Старая экономка и священник молча прошли по устеленным коврами коридорам и поднялись по широкой лестнице. Неуловимо легкий стук в дверь спальни, и тихий шепот ответных слов священнику. Дверь беззвучно отвори­лась, на площадку вышла молодая женщина и прикрыла ее за собой.

— Он быстро угасает, — сказала она священнику, — и он просил о беседе с вами наедине. Доктор покинет комнату, когда вы войдете. А теперь идемте, пожалуйста, со мной. — С этими словами она провела его в спальню.

Это была просторная комната, очень просторная, настоящий реликт ми­нувшей эпохи. Тяжелые шторы на высоких окнах были задернуты, не допуская в комнату ни света, ни звука. На стенах красовались старинные картины и портреты полузабытых предков. Стоящая у широкой старой кровати лампа под зеленым абажуром озаряла неверным светом мрачный покой. На огром­ной двуспальной кровати неподвижно замерла маленькая иссушенная бо­лезнью фигура — исхудавший и немощный человек с кожей, напоминающей выгоревший пергамент. У постели сидел доктор, который тут же поднялся навстречу священнику.

— Он очень хотел вас видеть, — сказал врач. — Я сейчас выйду и подожду за дверью. Он очень слаб, так что если будет нужно, позовите меня.

Коротко кивнув, он обошел кровать и вместе с молодой женщиной вы­шел из комнаты.

Священник чуть повременил, окинув взглядом покой, а затем поставил на прикроватный столик шкатулку со святыми дарами.

— Ах! ЭТО мне не нужно! — прошептал сухой, как пыль, голос. — Лучше поговорите со мной, отец мой!

Священник приблизился к постели, наклонился и сложил вместе ладони умирающего старика.

— Подготовлена ли ваша душа, сын мой? — спросил он.

— Вот об этом я и хочу вас спросить, — прохрипел старческий голос. — Что будет со мной, что я увижу По Ту Сторону? ЕСТЬ ли иная жизнь после этой?

И священник тихо заговорил, рассказывая лишь то, что разрешала либо знала его религия. Дыхание страдальца становилось все короче и слабее. Свя­щенник поспешил к двери и махнул рукой доктору.

— Не пора ли дать ему последнее причастие? — тихо промолвил он.

Доктор подошел к постели и поднял иссохшую руку. Не нащупав пульса, он попытался стетоскопом прослушать сердце больного. Затем, печально по­качав головой, он натянул простыню на лицо умершего и пробормотал:

— Как бы я хотел знать, отец мой, что ТАКОЕ эта Иная Сторона Жизни. Как бы я хотел знать!

* * * * *

Исходя каждая из собственных соображений, западные религии не осо­бенно распространяются о смерти, хотя в конечном счете смерть, как и рождение, для всех нас является очень серьезным предметом. Поэтому можно счи­тать вполне логически оправданным то, что глава о смерти следует за главой о медиумах. Ведь если бы никто не умирал, никакие медиумы не пытались бы установить контакт с умершими. Вот мы и поговорим здесь о смерти, ибо независимо от того, кто мы такие, смерть приходит ко всем нам так же, как приходит рождение. Дело, однако, в том, что смерть — это фактически то же рождение! Рассмотрим, как это происходит.

Младенец в утробе матери умирает для теплой, уютной жизни в ее чреве и с большой неохотой выходит во внешний холодный и суровый мир. Муки рождения — это и муки смерти, смерти для старого, рождения для нового состояния. Человек умирает на Земле, и муки смерти для него — это муки рождения в иную форму существования. В большинстве случаев смерть — собственно смерть — это вполне безболезненный процесс. При приближении смерти сама Природа с помощью различных метаболических изменений вво­дит в организм некое подобие анестезии. Она притупляет фактические ощу­щения, позволяя в то же время телу производить некие рефлекторные движе­ния, которые и принимаются окружающими за предсмертные муки. Собс­твенно говоря, у людей боль неизменно ассоциируется со смертью, или, если угодно, — смерть с болью, поскольку в большинстве случаев тяжело больные люди явно умирают в мучениях. Следует, однако, помнить, что это не боль смерти, а боль, причиняемая самой болезнью. Возможно, это рак так воздейс­твует на органы тела, терзая или пожирая нервные окончания. Но не будем забывать, что эта боль есть боль недуга, а не самой смерти.

Смерть, то есть состояние фактического перехода из этого мира в иной, состояние оставления данного физического тела, — это процесс совершенно безболезненный, благодаря тем анестетическим свойствам, которые большин­ство тел обретает в момент смерти. Кое-кто из нас хорошо знает, что такое умереть, все запомнить и вернуться в этот мир, ничего не забыв. В процессе умирания функции тела, пораженного недугом, постепенно угасают. Но не будем забывать, что если угасают все функции, то с ними угасает и способность воспринимать, осознавать или ощущать болевые импульсы. Мы знаем, что иногда создается такое впечатление, будто люди умирают в мучениях, однако это всего лишь иллюзия.

Умирающее тело — это тело, которое, как правило (если речь не идет о несчастном случае), достигло предела отпущенного ему срока и больше жить не в состоянии. Его механизмы отказываются служить, метаболические про­цессы не могут более восстанавливать угасающие органы. В конце концов сердце останавливается, дыхание прекращается. Человек считается клиничес­ки мертвым, если зеркальце, поднесенное к его губам, остается незатуманен­ным. Человек мертв клинически и юридически, если не прощупывается пульс и не прослушивается сердцебиение.

Человек, однако, не умирает мгновенно и весь сразу. Вслед за тем, как перестает биться сердце, а легкие прекращают закачивать в организм воздух, наступает очередь головного мозга. Мозг не в состоянии долго прожить без драгоценного кислорода, но даже и он не умирает мгновенно. На это уходит не одна минута. Известны абсолютно достоверные случаи, когда людям отрубали голову, и эта отсеченная от тела голова выставлялась затем на обозрение тол­пы. Губы ее все еще шевелились, и умеющий читать по губам мог разобрать произносимые слова. Разумеется, лишь умеющий читать по губам был в сос­тоянии понять сказанное, поскольку при отсеченной шее прекращается поток воздуха из легких, и никакого голоса не может быть и в помине. Ведь звук образуется только потоком воздуха, проходящим через голосовые связки.

После того, как умирает мозг, после того, как он перестает функциониро­вать из-за недостатка кислорода, постепенно начинает умирать все тело. При­мерно в течение одного дня умирают различные органы. К исходу третьего дня тело становится лишь грудой разлагающейся протоплазмы. Однако тело не имеет уже никакого значения. Бессмертная душа, Сверхсущность — вот что важно. Впрочем, вернемся к моменту клинической смерти.

В данном случае тело лежит на кровати. Дыхание остановилось. Находя­щийся здесь же ясновидец видит, как над телом образуется как бы облачко легкого тумана. Оно тонкой струйкой вытекает из тела, как правило, из пупка, хотя у разных людей точки выхода Серебряной Нити могут находиться в разных местах.

Постепенно это облачко становится все плотнее, его молекулы уже не столь рассеяны. Понемногу над телом вырастает похожий на тень образ. По мере продвижения смерти этот образ все больше приобретает очертания тела. В конце концов, с отмиранием все большего числа органов, облачко разраста­ется и густеет, пока не приобретает точную форму тела, над которым оно зависло.

Нить, которую мы называем Серебряной Нитью, связывает физическое тело с астральным, ибо это облачко, в сущности, и есть астральное тело. По­немногу эта нить становится все тоньше, растворяется в воздухе и прерывает­ся. Только теперь тело по-настоящему мертво, только теперь истинная сущ­ность человека отлетела в иную жизнь, к иной стадии развития. Как только этот туманный образ отлетает прочь, дальнейшая судьба его плотской оболоч­ки не имеет никакого значения. Ее можно сжечь, можно похоронить в земле — все это уже не важно.

Здесь, пожалуй, самое время отвлечься ненадолго к проблеме, которую можно даже назвать предостережением, поскольку слишком уж многие до крайности затрудняют недавно «умершим» переход к новой жизни! Когда человек умирает, его, по возможности, следует на два-три дня оставить в покое. Выставление же тела усопшего в гробу в каком-нибудь ритуальном зале ради того, чтобы целые процессии благонамеренных людей бормотали в его адрес неискренние надгробные похвалы, не принесет ничего, кроме вреда.

Пока не прервется Серебряная Нить и не разобьется Золотой Сосуд, паря­щая над телом астральная форма улавливает мысли тех, кто произносит какие-либо замечания при отходе. Впоследствии, если тело подвергается кремации раньше, чем через три дня после смерти, астральный образ испытывает сильнейшую боль, причем, как ни странно, боль эта не от жаркого пламени, а от лютого холода. Поэтому, если вы действительно дорожите теми, кто ушел раньше вас, и если вы поступаете с другими так, как хотите, чтобы поступали с вами, всемерно старайтесь предоставить умершему три спокойных дня, чтобы позволить ему полностью отрешиться от физического тела.

Но вот мы пришли к моменту, когда дух или астральная форма покидает тело. Дух отправляется туда, где он встречается с другими духами, и там, разумеется, они друг для друга так же вещественны и осязаемы, как люди на Земле. Это вашему взору пред стает только так называемый «призрак» — проз­рачная или полупрозрачная фигура, поскольку у призрака вибрации более высокого порядка, чем у человека из плоти и крови. Однако — я и не думаю здесь шутить — два призрака являются друг для друга совершенно осязаемы­ми людьми точно так же, как двое людей из плоти и крови.

Если взглянуть на ту же картину из иного измерения, то вполне возможно, что и в их глазах живые люди похожи на призраков, ибо подумайте вот о чем: двухмерный предмет отбрасывает одномерную тень, трехмерный предмет от­брасывает двухмерную тень, но четырехмерный предмет (опять это четвертое измерение!) отбрасывает трехмерную тень. А посему откуда вам знать, что для четырехмерного существа вы не окажетесь всего лишь полупрозрачной тенью?

Итак, дух покинул тело и удалился прочь, и если это дух развитой, то есть если он подготовлен к жизни после смерти, тогда ему могут указать путь к месту, известному как Зал Памяти, где просматриваются все события минув­шей жизни, где осознаются и получают должную оценку все ошибки. Согласно некоторым религиям, это и есть Судный День или Зал Страшного Суда, но, согласно НАШЕЙ религии, Человек судит себя сам и нет для него более суро­вого судьи, чем он сам.

Нередко, к сожалению, случается так, что человек умирает, не веря в жизнь после смерти. В этом случае он некоторое время парит во тьме, словно в бездонном черном тумане. Так он безвольно носится во мраке, чувствуя себя все более несчастным и жалким, пока наконец не осознает, что пребывает в некоей форме существования. Затем, возможно, на помощь ему придут какие-то познания, полученные в детстве. Может быть, когда-то он посещал воскрес­ную школу. Причем не важно, христианин он или мусульманин, главное, что­бы в свое время ему были преподаны основы. И если только у него есть хоть какое-то представление об этих вещах, ему еще можно помочь.

Если, скажем, этот человек был воспитан в христианской вере, то у него могут быть свои мыслеобразы Рая и Ангелов и всего остального. Если же он воспитывался где-нибудь на Востоке, в его представлении возникнет иной рай, где все плотские наслаждения, которых он не смог получить в течение жизни, или, вернее, не мог получить, пока пребывал в теле из плоти и крови, теперь к его услугам.

Итак, наш человек, имеющий самое поверхностное представление о ре­лигии, попадает на некоторое время в воображаемый мир, населенный им же самим сотворенными мыслеобразами — мыслеобразами ангелов или прекрасных дев, в зависимости от того, из какой части света он явился. Там он нахо­дится неопределенное время, пока, наконец, не начинает замечать различные мелкие недостатки и погрешности в том, что его окружает. К примеру, он может обнаружить, что крылья ангелов покрыты плесенью, либо, если это человек с Востока, что прекрасные девы вовсе не так прекрасны, как он ожи­дал! Христианин может прийти к выводу, что не так уж хорош этот рай, где люди носят медные нимбы, поскольку не могут же они только и делать, что играть на арфах, рассевшись по облакам в праздничных ночных рубашках. Так закрадывается сомнение, сомнение в мыслеобразах, сомнение в реальности того, что у него перед глазами. Рассмотрим, однако, другую сторону.

Наш приятель при жизни не отличался благонравием, и потому думает об аде и претерпевает всевозможные страдания и муки, так как перед ним возни­кает образ старикана Сатаны, который тычет ему вилами в самые чувствитель­ные места. Его одолевают мысли о пламени, сере и тому подобных атрибутах, подходящих скорее для фармацевтической лаборатории. И снова начинает закрадываться сомнение: в чем же смысл всех этих мучений и боли, и как это его протыкают насквозь, а крови нет и в помине, и как это каждые пять минут можно заново ломать ему кости, и так далее!

Постепенно сомнения нарастают, постепенно его духовный разум стано­вится открытым для тех, кого мы могли бы назвать «работниками социальной службы» духовного мира. И наконец, когда оказание помощи становится воз­можным, они берут его в свои руки, убирают прочь все театральные деко­рации, выстроенные его воображением, и позволяют ему увидеть истинную реальность, позволяют увидеть, что та сторона смерти — это намного лучшее место, чем эта (земная) сторона.

Давайте еще раз немного отклонимся от темы. Это, правда, уже входит в привычку, но все-таки. Представим себе человека перед микрофоном на ради­остудии. Допустим, он издает определенный звук — «А!» Это «а» покидает его, входит в микрофон в виде воздушных колебаний, преобразуется в электричес­кие импульсы и странствует весьма сложными путями. В конечном счете, пройдя через бесчисленную аппаратуру, оно становится высокочастотной раз­новидностью все того же «а». Так же и тело на Земле — это голос, вибрирую­щий на низкой частоте. А Дух, или Душа, или Сверхсущность, или Атман, словом, называйте это как хотите, может быть сродни радиочастотному вари­анту звука «а».

Следите ли вы за ходом моей мысли? Весьма непросто объяснить это понятие, не прибегая к санскритской терминологии и не вдаваясь в филосо­фию буддизма, но пока что мы не собираемся этого делать. Имея дело с реальными явлениями, будем оперировать реальными категориями. Смерть — это вполне реальное явление, все мы вновь и вновь проходим через нее, пока, наконец, не освобождаемся от страдания и мук рождений и смертей на Земле. Но помните, что, даже если мы продвигаемся в высшие сферы и в иные формы существования, нам все равно приходится переносить тяготы «рождения» и «смерти». Однако чем выше мы поднимаемся, тем безболезненнее и приятнее становятся две эти стадии нашего существования.

Что ж, вернемся теперь к нашему бедняге, которого мы оставили в духов­ном мире. Может быть, он уже устал нас дожидаться. Запомним, однако, что духовный мир или, вернее, астральная ступень — это ступень промежуточная. Некоторые религии соотносят ее с земным раем; для них существует земная сфера, земной рай и, наконец, рай небесный — если только жертву сначала не отправляют в ад.

Наш человек попадает в духовный мир, чтобы увидеть, до какой степени он загубил свою жизнь. Выполнил ли он то, что должен был сделать? Делал ли то, чего делать был не должен? Если это нормальный человек, то в обоих случаях ответ будет «да». И вот он отправляется в Зал Памяти увидеть, что он натворил в минувших жизнях и как не усвоил того, что должен был усвоить. И обозревая свои проступки и достижения, он обсуждает их с особого рода проводниками — кстати, отнюдь не с какими-нибудь краснокожими индейца­ми и не с престарелыми длиннобородыми китайцами — а с проводниками особого склада, принадлежащими к тому же земному типу, что и сам человек, с теми же представлениями о жизни и т. д., словом, с людьми, знающими те проблемы, с которыми он сталкивался. Они знают, через что пришлось пройти ему, знают, как сами поступали в подобных ситуациях. Они чуть более разви­ты, чуть более подготовлены, им видно, что этому человеку еще предстоит усвоить. Они чем-то похожи на опытного советника по вопросам карьеры, который может подсказать человеку, как приобрести определенную квалифи­кацию, чтобы впоследствии претендовать на определенную должность.

После такой встречи условия и обстоятельства подбираются таким обра­зом, чтобы этот человек снова вернулся на Землю в теле младенца, возможно мужского, а возможно — и женского пола. Кое-кого из вас это, вероятно, приведет в замешательство, но люди приходят на эту Землю то в мужском, то в женском обличье. Все зависит от того, какой облик наиболее подходит для усвоения конкретного урока. И если сейчас вы мужчина до мозга костей или до крайности женственная женщина, то это вовсе не значит, что вы сохраните свой пол и в следующей жизни или в той жизни, которая придет за нею. Вам, возможно, понадобится изменить точку зрения, понадобится увидеть, с чем приходится мириться человеку другого пола.

После того как раз за разом человек проходит череду рождений, для него наступает состояние, при котором он никогда больше не будет рожден в зем­ной сфере. Однако почти всегда человек, проживающий на Земле последнюю жизнь, испытывает тяжелейшие невзгоды, жизнь его преисполнена бедствий, страданий, нищеты и непонимания. Но как бы там ни было, все эти бедствия, непонимание и всевозможные страдания можно было бы назвать прощаль­ным даром, который в конечном счете возвышает человека и делает его доброй душой (добрым духом) вместо безразличного ко всему человеческого существа.

Человека, живущего на Земле в последний раз, нередко считают (на Земле) редкостным неудачником, хотя на самом деле ему повезло, так как он живет здесь в последний раз. Все невзгоды этих людей связаны с тем, что они проходят очищение, готовятся к отъезду, платят долги и т. д. Некоторых уроков им уже не усвоить в грядущей жизни, потому в этой они и получают все полной мерой. И вот они умирают, и почти всегда, стоит лишь им об этом задуматься, они бесконечно этому рады.

Вернувшись в духовный мир, они вдоволь отдыхают, поскольку вполне это заслужили. Во время этого отдыха они могут погрузиться в сон на добрых несколько лет по земным меркам. Затем они восстанавливают силы, поправля­ются, так сказать, выздоравливают. И после этого они все начинают сначала, ступив на путь, ведущий вверх, вверх, все время вверх. Так тот, кто был в одной из жизней великим пророком, познавшим все, что можно было познать, или считавшим, что познал все на свете, переходит к иному этапу развития, на котором должен овладеть бесчисленным множеством талантов и способнос­тей, которых у него прежде не было. Что-то похожее происходит с мальчиком, которому достался велосипед, — сначала он учится ездить на этой зловредной штуковине. Затем, научившись не падая держаться в седле, он пробует себя на мотоцикле. Здесь уже задача посложнее, потому что надо освоиться еще и с разными рукоятками. С мотоцикла на автомобиль, с автомобиля на самолет, с обычного самолета на более сложный, реактивный. И все время человек обу­чается все более сложным вещам.

Когда мы засыпаем, все мы — ну, для точности скажем, примерно девя­носто процентов из нас — совершаем астральные путешествия, мы отправля­емся в духовный мир, астральный мир. Как сказал Христос: «В доме Моего Отца много Палат. Я иду приготовить вам путь». В духовном мире есть много сфер существования, много «Палат». Сфера, ближайшая к Земле, — это сфера астральная, за которой лежит так называемый духовный мир. Люди, умершие на Земле, отправляются в духовный мир, но при желании они могут спуститься в астральный мир, чтобы увидеть тех, чьи земные дни приходят к концу. Это похоже на посещение узников в тюрьме. Впрочем, для вас, возможно, послу­жит утешением то, что, находясь в духовном мире, вы временами можете повидаться с теми, к кому были привязаны на Земле.

Перей