Дружище, в самом деле? Это так любезно с твоей стороны!» — ответили лягушки. И черепаха отправилась в путь.

Более двух недель никаких известий не было ни о черепахе, ни об аспирине. Тогда одна лягушка говорит другой: « Ты уверена, что на черепаху можно положиться? Она ушла ужасно давно ». На это замечание черепаха, которая спокойно отдыхала за камнем, сказала: « Если вы так говорите за моей спиной, я, пожалуй, вообще не пойду за аспирином ».

 

Вы всё время живёте в некотором летаргическом сне, и ничего с вами не случается. Я не говорю, что Бог не является тем, кто ждёт. Он случается только с теми, кто ждёт! Но ожидание имеет разные качества. Ожидание должно быть пламенным, только тогда Бог явится. Каждый фибр вашего существа должен бодрствовать, быть бдительным: в любой момент это может случиться, — как можете вы погружаться в сон!

Известно, что Иисус снова и снова говорил своим ученикам: « Проснитесь, не погружайтесь в сон ». И он рассказал притчу, где хозяин говорит слугам: « Я ухожу в паломничество, но могу вернуться в любой день, в любой момент, днём или ночью. Вы должны бодрствовать двадцать четыре часа, потому что я могу прийти в любое время. Я приду без предупреждения ».

Вот вам ситуация: слуги должны быть начеку день и ночь, они должны оставаться бдительными, потому что хозяин может вернуться в любой момент.

Бог тоже может прийти в любой момент — вы должны быть бдительными, внимательными. Ваше ожидание должно быть бдительным, внимательным, интенсивным! В этом ваше деяние. Ожидание не против деяния. Ожидание — высший вид деяния, тончайший его вид. Ожидание — величайшее искусство деяния.

 

Четвёртый вопрос:

Почему говорят, что жизнь необычнее, чем вымысел?

 

Потому что жизнь есть! А вымысел лишь отражение жизни: как он может быть необычнее, чем жизнь? Вымысел — только часть жизни. Жизнь — законченное целое: она не имеет ни конца, ни начала. А ваш вымысел начинается и кончается.

Я знаю человека, который всегда читает романы с середины. Я спросил его: « В чём дело? » Он ответил: « Таким путём вы дольше остаетесь в неизвестности: начало неизвестно, конец неизвестен. Если же вы начинаете с начала, вы испытываете любопытство только относительно конца. А мне любопытно вдвойне. Я испытываю большую радость !»

В жизни — так же. Она всегда с середины. Всегда в середине. Начало неизвестно, конец неизвестен. Религии старались как-то воссоздать начало. Все философии на тему, как начинался мир, не более чем нонсенс, потому что мир никогда не начинался. Он всегда пребывал в середине. Это загадка, но ум ищет начала.

И тогда находятся люди, которые дают ответ. Они говорят: « В определённый день Бог создал мир ». А что Он делал до этого?Просто сидел там тупо? И как долго он там сидел? Христиане говорят: « Бог создал мир точно за 4004 года до Христа. Он начал в понедельник и закончил вечером в субботу, а в воскресенье отдыхал ». Тогда что Он делал до этого? Всю необъятную вечность до этого? Ему, должно быть, было очень скучно. Он должен был покончить с собой или сойти с ума от тоски.

Мир никогда не начинался. Как может быть начало у всеобщего? Потому что, даже если начало задумано, вам понадобится немного чего-то до начала, и тогда ваше начало уже не будет началом. Вам, например, понадобится пространство. Бог говорит: « Да будет свет ». Но где? Нужно иметь это « где ». Понадобится время. Как может вдруг начаться понедельник? Вне времени? До него понадобится воскресенье, иначе как же можно назвать понедельник понедельником? Это было бы абсурдно.

Нет, мир не имел начала и не имел конца. Он просто длится и длится, и всё так взаимосвязано, и всё так переплетено, что нет ничего разделённого. Я — в вас, вы — во мне. Вы — в деревьях, деревья — в вас, вы — в камнях. Самый удалённый уголок, если такой есть, связан с вами. Коснитесь маленького комарика, и вы прикоснётесь к существованию. Поцелуйте женщину, и вы поцелуете единое, потому что женщина есть часть единого. Когда вы целуете женщину, вы также целуете её мать и мать её матери. Вам, может быть, этоне нравится, но с этим ничего нельзя поделать, миллионы и миллионы тёщ в очередь стоят за вашей женой. И вы поцеловали также ребёнка, который собирается родиться у этой женщины и у детей его, и детей этих детей, и всё будущее. Потому что женщина будет постоянно отражаться, она будет жить в дочери, в дочери дочери, и она будет продолжать жить миллионом способов.

Когда вы целуете женщину, вы целуете также всё прошлое ивсё будущее. Прикоснитесь к реальности где угодно, и вы коснётесь всеобщего, тотального. А всеобщее огромно, неизмеримо.

Жизнь всегда необычна, потому что она — великая тайна.

Я слышал о некоем докторе Смартассе.

 

Однажды жили два молодых человека, которые были близкими друзьями. Как-то раз, беседуя за ленчем, они к большому своему удивлению обнаружили, что обапосещают одного и того же психотерапевта доктора Смартасса. Сверив заметки, они согласились, что доктор компетентен и полезен. Он был также до безразличия спокоен и до напыщенности уверен в себе. Едва ли был способ чем-то его потрясти, заставить почувствовать себя неловко, как он часто делал с ними.

Развеселившись, молодые люди составили план, как выбить доброго доктора из колеи. Вместе они продумали сон и отрепетировали рассказ о нём, так что каждый мог представить его как свой собственный. Ближайший понедельник был приёмным днём. Первый молодой человек пойдёт на приём первым, утром, и расскажет свой сон. Его друг повторит это же в своё посещение в тот же вечер. Давайте посмотрим, как доктор Смартасс воспринял это.

В понедельник первый приятель пошёл утром и подробно рассказал отрепетированный сон. Он скрывал своё тайное веселье, пока психиатр интерпретировал сон. В тот же вечер его друг, не моргнув глазом, продолжил представление, рассказав этот же сон как свой собственный. Каждая деталь второго рассказа была такой же, как в первом случае.

Молодой человек с восторгом наблюдал, как несвойственное ему изменение появилось на лице доктора. « Бог мой, это странно, — сказал тот, — в третий раз сегодня я слышу в точности один и тот же сон ».

 

Жизнь является необычной. В ней действительно кое-что происходит.

Жизнь необъяснима. Все объяснения не имеют смысла. Те, кто понимает мистерию жизни, не дают ей никаких объяснений. Они помогают вам переживать мистерию, но они не демистифицируют её. Вот чем отличаются друг от друга наука и религия. Усилия науки целиком направлены на демистификацию существования, на объяснение всего. И всякий раз, как что-то объясняется, чудо теряется. Тогда любовь становится только гормонами, тогда в любви не остаётся ничего, кроме химии. Тогда всё, что вы делаете, всё, что с вами происходит, становится мирским, совсем обычным, поверхностным, не имеющим в действительности никакого значения.

Только подумайте... вы любите женщину благодаря химическим процессам, происходящим в вас. Потому что определённые вещества освобождаются в вас, определённые гормоны движутся в вашей крови, вот почему вы чувствуете себя сексуально возбуждённым, наступает эрекция. Если убрать те гормоны, изменить химические процессы, вы не станете испытывать влечения. Вся любовь исчезнет. В тот момент, когда вы думаете о химии любви, любовь исчезает. Остаётся только химия: две химические лаборатории, оказывается, привлекают друг друга, вы почти жертвы химии. Радость, счастье, великолепие, красота — всё уходит.

Учёный пытается выдавать ответы, хотя и заблуждается во всём. Но люди ещё не увидели этого. У нашего века есть один величайший недостаток: учёные нашего века несостоятельны, предельно несостоятельны! А происходит это потому, что учёные нашего времени всё ближе и ближе подходят к истине, и чем ближе, тем более озадаченными они становятся, чем ближе к истине, тем более таинственной и непознаваемой она оказывается.

Альберт Эйнштейн сказал перед смертью: « Мир для меня теперь более непознаваем, чем когда я начинал свою работу. Я начал с идеи, что смогу кое-что объяснить, мне хотелось сделать вещи более понятными, хотя бы в небольшой части, но мне хотелось создать немного объяснений. Но все объяснения, которые существовали в моей юности, теперь прекратили своё существование. Я в растерянности. Я умираю не физиком, а мистиком. И в следующий раз, если я вернусь, мне бы хотелось родиться водопроводчиком гораздо больше, чем физиком ».

Великое утверждение, потому что водопроводчик больше знает о тайне жизни, живёт ею, радуется ей. Под « водопроводчиком » Эйнштейн имеет в виду следующее: « Мне хотелось бы быть обыкновенным человеком, совсем простым человеком: фермером, садовником, водопроводчиком. Мне не хотелось бы беспокоиться о демистификации существования. Мне гораздо больше хочется проживать его, переживать его. Мне больше хотелось бы петь о нём, танцевать в нём ».

Жизнь действительно непонятна, и в этом основное требование религии к миру. Религия позволяет вам уйти в мистерию без демистификации. Вот где теология делает ошибку. Теология — не религия. Теология так же, как и наука, пытается найти объяснение. Учителя дзэн правы, когда смеются в ответ на ваши вопросы, и суфии совершенно правы, отвечая совершенно абсурдно на ваши вопросы. Ответ вовсе не имеет отношения к вопросу. Если вы озадачены — это великий шаг. Если вы забыли ваши знания, если вас не интересуют ваши объяснения, это действительно великий шаг к Богу.

Живите, не объясняя, и вы будете жить религиозной жизнью.

 

Пятый вопрос: