Студопедия — Глава 7. Слова Старого человека «Ну, вот и все
Студопедия Главная Случайная страница Обратная связь

Разделы: Автомобили Астрономия Биология География Дом и сад Другие языки Другое Информатика История Культура Литература Логика Математика Медицина Металлургия Механика Образование Охрана труда Педагогика Политика Право Психология Религия Риторика Социология Спорт Строительство Технология Туризм Физика Философия Финансы Химия Черчение Экология Экономика Электроника

Глава 7. Слова Старого человека «Ну, вот и все






 

Слова Старого человека «Ну, вот и все. Я ответил на все вопросы» заставили мистера Телли слегка вздрогнуть.

М-р Телли немного помялся, пошаркал ногами, нарисовал еще парочку завитушек и, наконец, сказал: «Послушайте! Почему бы вам не постелить на пол ковры? Здесь чертовски холодно. Ковры можно купить и по дешевке. Я даже могу указать местечко, где их продают совсем недорого».

Старый человек, фыркнув, ответил: «Но я же вам все время толкую, что не привык к роскоши и потому ковры меня не интересу­ют».

Еще немного помявшись, мистер Телли сказал: «Нам бы еще надо привезти сюда бригаду телевизионщиков и сделать о вас не­большой фильм. Все хотят увидеть вас на экранах».

Старый человек чуть не подпрыгнул в постели от гнева. «Ну, нет, никакого телевидения. Меня не интересует ни этот дурацкий ящик, ни те болваны, которые его смотрят. По-моему, худшим из зол наше­го времени после Прессы является телевидение. Показывая красоты шикарной жизни, оно не вызывает у людей ничего, кроме глухого раздражения».

Мистер Телли предложил: «Ну, тогда я бы принес свою кинока­меру, подсветку и магнитофон, а вы скажете несколько слов — всего несколько. Даже эта малость очень мне пригодится, а вам не доставит никаких неудобств».

Старый человек призадумался, — вся эта затея стала нравиться ему еще меньше. Классический случай, когда дай человеку палец, а он отхватит всю руку. Но наконец он сказал: «Ладно, при условии, что вы придете один, можете принести кинокамеру и магнитофон, но имейте в виду: если вы приведете с собой компанию телевизионщи­ков, вам даже дверь не откроют».

На другой день, со свистом вспарывая воздух, к дому лихо под­катил мощный автомобиль мистера Телли. Пару минут спустя в бетонном коридоре послышались его торопливые шаги и наконец явился он сам с раскрасневшейся физиономией, с ног до головы увешанный видео и кинокамерами, осветительными приборами и с магнитофоном в руках. «Вот и я, вот и я», — воскликнул он, подчер­кивая и без того печальную очевидность.

С завидным умением и ловкостью он разместил свет, установил съемочную аппаратуру и включил магнитофон, походя не то на ми­фического человека-оркестр, не то на однорукого жонглера. Едва вспыхнула яркая подсветка, как тотчас явилась мисс Клеопатра и уселась рядом со Старым человеком, чтобы тоже попасть в кадр. После успешного кинодебюта мисс Клеопатры в комнату внесли Толстушку Тадди, ибо Толстушка Тадди не любит ни съемок, ни вообще каких-либо нарушений привычного распорядка, состоящего из чередования еды и отдыха. Однако и ей пришлось явиться, чтобы поучаствовать в съемках.

Старый человек произнес несколько слов по-английски, мистер Телли, наконец, столь же стремительно бросился прочь — он вообще всегда носился, словно реактивный самолет, — и после недолгой сумятицы в доме воцарился долгожданный покой.

Впоследствии этот фильм был показан по франкоязычному те­левидению. И снова ничтожная кучка людей не поскупилась на злые слова. На имя мистера Телли и Старого человека потоками хлынула почта, которая на 99,9% состояла из доброжелательных, заинтересо­ванных писем. И только один или двое узколобых типов попытались мутить воду, ибо Старый человек выступал по-английски. Если он не говорит по-французски, заявили они, то и по французскому телеви­дению его незачем показывать.

Какая жалость, что все эти французские канадцы так цепляются за свой язык. Даже занимаясь бизнесом и пытаясь вести дела с Сое­диненными Штатами и другими странами, они непременно требуют, чтобы американские и другие иностранные фирмы общались с ними только по-французски. По моему личному мнению, французский язык в Канаде должен быть исключен из сферы бизнеса и сохранять­ся только ради удовольствия тех немногих, кто предпочитает гово­рить по-французски. На мой взгляд, всякий канадец должен быть прежде и превыше всего канадцем и общаться на основном языке этой страны, то есть английском, а не играть игры с псевдолингвис­тикой. Говорю без обиняков, что не испытываю никакой симпатии к французским канадцам, к их чрезвычайно агрессивным взглядам и постоянному выпячиванию себя вперед без оглядки на права и чувс­тва других людей.

А обстановка все усложнялась. Всякий раз при выходе из дома Старому человеку казалось, что за каждым столбом притаился в засаде репортер. Число непрошеных визитеров под самыми неверо­ятными предлогами все возрастало, и каждый во что бы то ни стало жаждал лицезреть Лобсанга Рампу.

Несколько ночей подряд двое типов, словно куры на насесте, проторчали на гребне невысокой стены напротив окна спальни Ста­рого человека. Однажды они даже принялись постукивать по стеклу длинным шестом в надежде, что он подойдет к окну и выглянет. У одного из них всегда была наготове фотокамера со вспышкой.

Не добившись успеха, один направил на окно свет нескольких вспышек, а другой нацелился туда же телеобъективом в надежде сделать снимок. Но и здесь у них ничего не вышло.

Впрочем, у этих репортеров был наготове целый запас всевоз­можных — хотя и безуспешных — трюков, лишь бы подманить Старого человека к окну хотя бы в пижаме. Иногда в стекло бросали горсти камешков. Поначалу раздавался легкий шорох нескольких песчинок, затем чуть больше, и наконец, кто-то в крайнем раздра­жении швырял в окно пригоршню песка и камней. Но — нет, шторы никогда не раздвигались на эти приманки, ибо этим людям просто невдомек, что помимо заглядывания в окна есть другие способы смотреть на людей. Они с таким рвением вели свою слежку, что начисто забыли о других окнах, о том, что в других квартирах тоже есть люди, которые могут заявить в полицию! Но ситуация склады­валась все более невыносимая. Появляться на людях — просто выхо­дить в город — стало крайне неловко из-за вечных приставаний зевак, кивков и смешков. Столь же неудобно стало и выезжать куда-либо в такси, так как усилиями французской прессы и телевидения сугубо личные дела человека превратились в достояние досужей пуб­лики. Ни с английскими газетами, ни с английским телевидением проблем не было — только с французскими.

Прохожие тыкали пальцами, кивали, улыбались — далеко не все с дурными чувствами. Действительно враждебно настроенных лю­дей было не больше одной десятой доли процента, но уж они-то шумели больше всех. А ведь каждый имеет право на частную жизнь, каждый вправе отрешиться от окружения, если сочтет это нужным. Но в Монреале нет и речи о частной жизни. Словом, настоящая деревня. Не успеет кто-нибудь чихнуть в одном конце города, как репортаж об этом тотчас появляется в другом.

В конце концов было принято решение. Семья уедет из Монреа­ля, уедет из провинции Квебек, французская часть которой оказалась столь негостеприимной и щедрой на неприятности. Похоже, французские канадцы превратили ненависть в хобби настолько, что даже сами ненавидят друг друга больше, чем кого-либо другого!

Итак, маленькая семья, состоящая из двух женщин, двух сиамс­ких кошек и одного немощного духом и телом Старого человека, собралась и стала обсуждать, что делать дальше, куда ехать и не только куда ехать, но и как добираться, ибо не так-то просто путе­шествовать со всей мебелью, сиамскими кошками и прикованным к креслу инвалидом.

Обсуждение было долгим и с перерывами длилось несколько дней. Не обошлось без изучения карт и консультаций с дальними знакомыми. В конце концов решено было перебраться в Британскую Колумбию, которая как нельзя более далеко расположена от про­винции Квебек и от ее французских канадцев, этих весьма неприят­ных людей. Среди них, разумеется, есть и по-настоящему хорошие люди, наделенные умом и талантом. Тот же мэр Монреаля Драпо — замечательный, гуманный человек с большим чувством юмора. Мэра Драпо можно, пожалуй, назвать лучшим из всех французских канад­цев. Затем, конечно, премьер-министр Трюдо. Но есть, по-видимо­му, французские канадцы и французские канадцы. Одни не блещут достоинствами, а другие — вполне порядочные и культурные люди.

И полетели письма в Викторию и Ванкувер, что в Британской Колумбии. Целые пачки писем отправились в агентства по найму жилья и продаже недвижимости, но ни единого ответа получено не было!

Семья терялась в догадках, в чем дело. Все адреса этих агентств были взяты с желтых страниц новейшего телефонного справочника, все письма были снабжены конвертами с марками для ответа, и все же — ни звука в ответ. Причину мы узнали, лишь когда приехали в Британскую Колумбию!

Тогда был составлен другой план. Семья отправится в Ванкувер и поживет немного в отеле или пансионе, пока не подищется пос­тоянное жилье. Созвонились с несколькими ванкуверскими гости­ницами и, наконец, одна из них предложила неплохие условия за умеренную плату. Примерно в то же время пришла вырезка из ван­куверской газеты без всякого сопроводительного письма. Это была небольшая заметка о том, что писатель Лобсанг Рампа, автор Треть­его глаза, намерен поселиться в Китсилано, Ванкувер, излюбленном районе местных хиппи. Семья, посовещавшись, решила, что если Пресса приписывает нам это место жительства, то мы ни в коем случае не поселимся в Китсилано, тем более что в то время семья понятия не имела, где это находится!

Мало-помалу стали готовиться к переезду. Отказавшись от арен­ды прежнего жилья, семья перебралась в Гостевую квартиру, а тем временем была упакована и отправлена мебель, которой предстоял путь в три тысячи миль через Онтарио, Виннипег, через все прерии, по ту сторону Скалистых гор в Ванкувер, где, как все надеялись, можно будет начать жизнь сначала.

Была начата и эта книга — Свет свечи. Но ее пришлось на время отложить, так как в Гостевой квартире ничем нельзя было занимать­ся, — шла подготовка к отъезду, а будущее было окутано мраком неизвестности.

Старый человек повсюду разъезжал в своем инвалидном кресле, прощаясь то с тем человеком, то с этим, прощаясь с жильцами других квартир, — с порядочными людьми, кто не совал нос в чужие дела, кто сумел доказать, что даже в Монреале встречаются добрые люди. Одного-двух французских канадцев даже пригласили прие­хать в Ванкувер, где они всегда были бы желанными гостями.

В последний раз Старый человек проехался в инвалидном кресле по окрестностям, — вверх вдоль Лабиринта и через мост к выставке «Человек и его мир», но и в этот последний раз не обошлось без неприятностей. Рядом с визгом притормозила машина, пассажиры которой узнали Старого человека. Резко застрекотали камеры, и в погоне за крупным планом неуемные зеваки просто загородили Ста­рому человеку путь. Но инвалидное кресло с электромотором гораз­до увертливее большого автомобиля, и крупных планов у них так и не вышло. Развернувшись, Старый человек въехал на территорию жилого комплекса, прокатил по пандусу на Плаза и последние нес­колько футов до Гостевой квартиры.

«Больше я в этой дыре шагу из дома не сделаю, — объявил Старый человек встревоженным домочадцам. — Ни минуты покоя от этих зевак». Тут Старому человеку вспомнилась минувшая зима, когда снег замел все дороги и проезды. В тот редкий случай Старый человек в одиночку пытался въехать по покрытому резиной пандусу на Плаза. Но пандус обледенел, и кресло, отчаянно скользя, все время скатывалось в сугроб.

На площадке перед домом четверо франкоязычных юнцов вов­сю потешались над Старым человеком, с огромным удовольствием следя за тем, как тот пытается жить своей жизнью, просто немного побыть на воздухе, и веселились до упаду, созерцая его попытки въехать на обледеневший пандус. В конце концов, наскучив этой забавой, вся компания уселась в машину и покатила прочь, взметнув колесами тучи снежной пыли. Все они принадлежали к известной семье французских канадцев.

И вот пришла пора, когда уже не было причин оставаться ни в Гостевой квартире, ни в Монреале, и ранним утром две женщины, две сиамские кошки и Старый человек уселись в подъехавшее такси. Их чемоданы и инвалидное кресло были погружены в другое такси, и все отправились прямиком в монреальский аэропорт. После дол­гих бюрократических проволочек они наконец поднялись на борт самолета и вылетели в Ванкувер. По пути они сделали короткую посадку в Виннипеге, походившем на забытого часового, стоящего на посту среди пустынного безмолвия, и преодолели Скалистые го­ры, которые после Гималаев казались лишь небольшими бугорками. Перевалив через Скалистые горы, самолет начал снижаться. Вскоре с глухим ударом были выпущены шасси, и вот показался Си Айленд, аэропорт Ванкувера. Сделав крутой вираж, самолет пошел на посад­ку, двигатели сменили тон, и вот уже шасси с визгом коснулись посадочной полосы. Недолгий пробег по рулежной дорожке и, нако­нец, самолет развернулся бортом к зданиям терминала.

Разминая затекшие ноги, семья поднялась с мест, вышла из са­молета и отправилась на такси в ближайший отель.

Попутно замечу, что на долю инвалида в кресле на колесах выпа­дает немало испытаний. Бывает, что авиакомпания предоставляет специальный подъемник, чтобы погрузить пассажира с креслом пря­мо в салон. Бывает, что компания заявляет, что не располагает такой техникой, и тогда инвалид должен сам как-то сползать по ступеням трапа, что отнюдь не просто для полупарализованного человека. Но одним из самых приятных воспоминаний у меня надолго останется Сент-Джон в провинции Нью-Брансуик, куда я приехал поездом и должен был добраться с вокзала в отель «Адмирал Битти». Так вот, там не нашлось ничего лучше, как перевезти меня на грузовике - рыбовозе. Подручный водителя был отменно вежлив и заботлив, слов­но я был его богатым дядюшкой. Я подкатил в кресле к подъемнику в задней части машины, а подручный позаботился о том, чтобы надежно закрепить кресло на месте. И пока подъемник шел вверх, он что есть силы держал мое кресло, так что подъем оказался самым безопасным в моей жизни. Этот человек — жаль, так и не знаю его имени — был настоящим джентльменом.

Переезд в отель, расположенный неподалеку от аэропорта, ока­зался довольно приятным. Это был новый отель — настолько новый, что все еще достраивался! Пройдя вдоль длинного коридора, семья в лифте поднялась наверх. Мисс Клео без умолку вставляла свои гром­кие замечания о том, как ей здесь нравится и с какой бы радостью она изучила все здешние звуки и запахи. Она вообще большая любитель­ница гостиничной жизни и перебывала на своем веку в отелях Форт-Эри, что в Онтарио, Прескотта в той же Онтарио и довольно долго прожила в таком замечательном месте, как Сент-Джон в Нью-Бран­суике. Так что мисс Клеопатра и мисс Тадалинка имеют изрядный опыт жизни в гостиницах, а Клео отличается особой добродетелью, несвойственной многим людям: если она знает, что то или иное действие людям не нравится, она его больше не делает. Она никогда не станет точить когти о мебель и воспользуется для этого своей специальной дощечкой, так что от гостиничной обслуги никогда не было жалоб на этот счет. Наших кошек всегда приглашали приез­жать еще и оставаться подольше.

Замедлив ход, лифт остановился, и мы наконец добрались до нашего номера — это был крупный отель с большим числом номе­ров, — и мисс Клео и мисс Тадалинка тотчас отправились обследо­вать все уголки, громко обмениваясь впечатлениями. В номере было три комнаты, и все три были тщательно изучены, включая меблиров­ку и дальние закоулки под кроватями — такая дотошность сделала бы честь самому Шерлоку Холмсу!

Еда тоже оказалась для них целым приключением. Новый кори­дорный, новые порядки, поскольку прикованный к инвалидному креслу Старый человек не мог обедать в многолюдной столовой. Там вечно кто-нибудь спотыкается о его кресло, такое бывало уже не раз.

Вспыхнули вечерние огни, и в окруженной Скалистыми горами глубокой долине начали сгущаться сумерки. Но над горными верши­нами небо все еще было ясным, лишь слегка подернутым вечерним разноцветьем красок. А внизу, в долине Ванкувера, нарастала темно­та, вернее ночной сумрак. За окном вдоль шоссе тускло вспыхнули зеленоватые огоньки натриевых фонарей и, постепенно разогреваясь, засияли ослепительно ярким светом. Потоки машин стремительно неслись к центру города.

Но перелет все же был утомителен. Три тысячи миль с не Бог весть какими удобствами и великим множеством мелких проблем и хлопот не слишком способствуют улучшению здоровья и душевному покою. Вскоре семья улеглась отдыхать, — впрочем нет, не вся. Мисс Клео и мисс Тадалинка еще долго бродили по комнатам, принюхива­ясь к запахам и вслушиваясь в звуки отельной жизни и неровные шаги подгулявших запоздалых гостей.

Наутро рассвело рано. Был прекрасный солнечный день, на небе ни облачка, и, разумеется, никакого снега. Климат оказался чудес­ный. Усевшись в кровати, Старый человек выглянул в окно на шоссе. Увидев огромное скопище машин и полицию, Старый человек взял бинокль, чтобы хорошенько все разглядеть. Вскоре все стало ясно — полиция опять отлавливала тех, кто превышает скорость! Лет две­надцать назад Старый человек уже бывал в Ванкувере и решил не оставаться здесь на житье из-за непомерной суровости здешней по­лиции. В те времена он останавливался в отеле «Ванкувер» и, глядя в окно, постоянно видел полицейские патрули, развешивающие штрафные квитанции на припаркованные автомобили, гоняя води­телей, словно зайцев. Двух-трех дней с лихвой хватило, чтобы убе­диться в необычайной свирепости здешней полиции. Вот почему целых двенадцать лет он был против переезда в Британскую Колум­бию. Теперь же, глядя в окно на полицейских, которые нисколько не изменились, — а они делали свое дело изо дня в день — он припоми­нал все письма, где говорилось о крутых нравах ванкуверской по­лиции. Одна женщина писала: «Вы говорите, что монреальская по­лиция не дает вам даже выйти на улицу. Подождите — в Ванкувере полиция не даст вам даже дышать!»

Но пора было завтракать. Мисс Клео носилась по комнатам, проверяя, все ли в порядке, ибо это была сиамская кошка, которой присуща высокая дисциплина и ответственное отношение к своим обязанностям. Прежде чем приняться за завтрак, она должна убе­диться, что все живы - здоровы. Ну а Толстушка Тадди, которая весит чуть не вдвое больше мисс Клео, думает первым делом о еде!

После завтрака Старый человек с одной из женщин отправился в вестибюль за свежей газетой. Его тотчас узнали, и несмотря на все попытки отвязаться, женщина от них не отставала. За ней последо­вал другой, третий, и Старый человек заторопился обратно в номер, досадуя, что и здесь ему нет покоя. Улегшись на кровать, он принялся читать газеты, а женщины отправились на поиски жилья. Одна ре­шила объездить все адреса, по которым отправлялись письма, а дру­гая двинулась наугад в надежде на счастливый случай.

Старый человек, мисс Клео и мисс Тадди, собравшись в гости­ной, коротали долгие утренние часы. За окном стоял неумолчный гул транспорта, двумя потоками ползущего в город и из города. Рабочие ночных смен разъезжались по домам в различных уголках про­винции. Те, кто работает днем, толпой валили в город, ибо расстоя­ния здесь не помеха. Один таксист ежедневно за сорок миль ездит на работу и считает, что это выгодно!

Наступила и прошла обеденная пора, и вот с небольшим разры­вом во времени вернулись из города обе женщины, каждая со своей невеселой историей.

«Да, — сказала одна, — они получили все наши письма, но у них заведено не разрешать жильцам никаких домашних животных, и поскольку мы бы все равно не смогли арендовать у них жилья, то они и отвечать не стали. У них нет ничего подходящего, так как они против домашних животных».

Повесть другой была не менее печальна: «Я наведывалась в са­мые невероятные места, пытаясь найти хоть что-нибудь, но повсюду категорически были против домашних животных. Вот избавьтесь от них, говорили они, тогда милости просим».

Атмосфера — то есть климат Ванкувера — просто замечатель­ная, и жить здесь очень приятно — много прекрасных парков, места очень живописные, но по неведомой причине здесь царит странная ненависть к домашним животным. Может, здешние жители бесчело­вечны, а может, еще не доросли до подлинно человеческого уровня, иначе откуда столько неприязни к этому малому народцу, который зачастую ведет себя лучше тех двуногих, которые отказывают ему в праве на жизнь.

Семья обдумывала эту проблему со всех сторон, наводила справ­ки, но повсюду ответ был один — никаких кошек. Одна случайная знакомая в магазине сказала: «О да, так и есть. Здесь никто их не примет. Мне самой пришлось избавиться от кошки, прежде чем удалось подыскать себе квартиру. И вот теперь кошки у меня нет, зато есть квартира с одной спальней за 160 долларов».

Ну нет, семья не станет «избавляться» от мисс Клео и мисс Тадди, потому что обе они очень воспитанные, очень умные, словом, насто­ящие личности. Что ж, решила семья, если Ванкувер так негостепри­имен, тогда мы переберемся куда-нибудь в другое место, где, воз­можно, климат не так хорош, зато люди добрее.

Жители Ванкувера действительно очень напористые, сразу же атакуют собеседника, полагая, что имеют на это полное право. Отп­равившись как-то в магазин, Старый человек трижды в течение по­лучаса испытал на себе агрессивный напор задиристых, не в меру шустрых покупателей. Но подлинный перл случился на другой день.

Старый человек в инвалидном кресле поджидал в магазине своих домочадцев, как раз делавших покупки. Вразвалку проходивший ми­мо юнец вдруг резко остановился перед Старым человеком и воск­ликнул.

— Привет! А я вас знаю. У меня есть ваша фотография.

— Она есть у многих, — без особой радости ответил Старый человек.

— Да, но у меня есть совершенно особая фотография, где вы сняты с моей подружкой.

Теперь уже Старый человек слегка заинтересовался. Что это за фотография такая с подружкой? И он спросил: «Мой фотоснимок с вашей подружкой? С кем же это?»

Юнец многозначительно ухмыльнулся.

— Да я о вас все знаю. У меня есть ваш снимок, где вы обнимаете мою подружку за плечи. Снимок был сделан в Англии в этом году. Старый человек чуть из кресла не выпал от изумления.

— Но Боже праведный, этого не может быть! Я не был в этом году в Англии. Я уже пятнадцать лет там не бывал.

Уставившись на Старого человека, юнец печально покачал голо­вой и заявил:

— Что это вы выдумываете? Да и что вам скрывать? У меня есть ваш снимок, сделанный в Лондоне в августе 1972 года. И вы еще обнимаете мою подружку за плечи.

— Да говорят же вам, — возразил Старый человек, — я пятнад­цать лет не был в Англии. Вы меня с кем-то путаете.

Подозрительно покачав головой, молодой человек изрек:

— Но вы ведь Лобсанг Рампа, верно?

Старый человек, естественно, признал, что так оно и есть, и тогда приставала победно воскликнул:

— Тогда это вы были в Лондоне в августе 1972 года, и моя фотография это подтверждает.

С этими словами он повернулся и зашагал прочь, все еще качая головой и оставив Старого человека в полной растерянности!

Но до чего же замечательная вещь, эти самозванцы. Старый человек долгие годы не был в Англии и вообще не принадлежал к числу людей, охотно позирующих перед камерой в обнимку с кем бы то ни было. Но бывают случаи и почище. Как-то к нему подошла женщина со словами:

— О, я видел вас по телевизору! Пару недель назад я была в Балтиморе и видела вас в таком-то шоу.

Старый человек ответил:

— Не могли вы меня там видеть, так как я никогда в нем не участвовал.

Женщина настаивала.

— Там точно называли вашу фамилию. Потом на минутку задумалась.

— Но должна признать, вы выглядели как-то не так. Может, вы сейчас приболели, но там был человек с вашим именем, а я не думаю, что на свете так уж много людей с именем Тыозди Лобсанг Рампа. Нет, это точно были вы! — воскликнула она.

В другой раз пришло письмо от женщины, где сообщалось о недавно виденном телешоу из Торонто: «Я там слышала рассказ человека, который сказал, что вы вошли в его дом и объявили, что его жена беременна. Так оно и вышло, хотя сама она об этом не подозревала! А еще вы предсказали все про будущего младенца, и все сбылось. Этот человек говорит, что хорошо вас знает». Чудеса да и только, потому что я никогда не предсказывал ничьей беременности. Я всегда считал, что у женщины достаточно развита чувствитель­ность, чтобы самой осознать, беременна она или нет. Не мое это дело заниматься такими предсказаниями, тем более, что сам я не прини­мал в этом никакого участия. Но поразительно, сколь многие недо­умки не придумывают ничего лучшего, как подделываться под чело­века с известным именем. В последнее время буквально несть числа людям, выдающим себя за меня либо заявляющим, будто я их зака­дычный друг и т. д.

Когда я жил в Прескотте, на мое имя пришло письмо от одной жительницы Монреаля. Она называла меня своим «мужем», и чем дальше я читал, тем больше изумлялся, ибо письмо давало понять, что я являюсь отцом ее ребенка. Надо полагать, я — исключительно по ее словам — посетил ее в астрале и, так сказать, сделал то, что требовалось для достижения известного результата. И вот эта жен­щина возомнила, что я являюсь астральным отцом ее будущего ди­тяти. Вот это была новость! Впрочем, я припомнил этот случай лишь потому, что пару недель назад получил письмо от одной англичанки, которая также считает меня отцом ее ребенка, хотя нас разделяют тысячи миль, и я пятнадцать лет не бывал в Англии. Тут уж либо я наделен невообразимыми физическими достоинствами, либо ре­зультаты сказываются с заметным опозданием. Но я думаю, что вконец свихнувшимся людям может и не такое прийти в голову. Впрочем, все это лишь пример того, какого рода публика временами докучает несчастному писателю. На мой взгляд, соблюдающий безб­рачие и носящий титул «отца», католический священник испытыва­ет примерно такие же чувства. Он не женат, но его называют «от­цом», хотя он, возможно, и не помышляет «заниматься этим делом».

Но надо было продолжать поиски. Как найти жилье? Как быть дальше? Гостиничные счета все растут, и бесконечно сидеть в отеле мог бы позволить себе разве что Рокфеллер. Даже Говарду Хьюзу приходится переезжать из одного отеля в другой!

Новые расспросы, новые письма. Одно из писем было отправле­но туда, где предлагалось гарантированное приличное жилье. Ответ не заставил себя ждать: «О, я вас знаю, доктор Рампа, я так хочу вас увидеть. Из-за ваших кошек я не могу предложить жилья, но я очень хочу приехать и повидаться с вами».

В конечном счете семья перебралась поближе к центру в надежде на то, что личные контакты помогут быстрее найти жилье. В центре нашлась гостиница, которая хотя бы на время смирилась с нашими кошками.

Ситуация, похоже, затягивалась, и тогда была распакована пи­шущая машинка и возобновилась работа над Светом свечи. Ну, а вернувшись к Свету свечи, вернемся и к обсуждению проблем и вопросов, занимающих умы столь многих людей.







Дата добавления: 2015-10-19; просмотров: 436. Нарушение авторских прав; Мы поможем в написании вашей работы!



Обзор компонентов Multisim Компоненты – это основа любой схемы, это все элементы, из которых она состоит. Multisim оперирует с двумя категориями...

Композиция из абстрактных геометрических фигур Данная композиция состоит из линий, штриховки, абстрактных геометрических форм...

Важнейшие способы обработки и анализа рядов динамики Не во всех случаях эмпирические данные рядов динамики позволяют определить тенденцию изменения явления во времени...

ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ МЕХАНИКА Статика является частью теоретической механики, изучающей условия, при ко­торых тело находится под действием заданной системы сил...

Признаки классификации безопасности Можно выделить следующие признаки классификации безопасности. 1. По признаку масштабности принято различать следующие относительно самостоятельные геополитические уровни и виды безопасности. 1.1. Международная безопасность (глобальная и...

Прием и регистрация больных Пути госпитализации больных в стационар могут быть различны. В цен­тральное приемное отделение больные могут быть доставлены: 1) машиной скорой медицинской помощи в случае возникновения остро­го или обострения хронического заболевания...

ПУНКЦИЯ И КАТЕТЕРИЗАЦИЯ ПОДКЛЮЧИЧНОЙ ВЕНЫ   Пункцию и катетеризацию подключичной вены обычно производит хирург или анестезиолог, иногда — специально обученный терапевт...

Вопрос 1. Коллективные средства защиты: вентиляция, освещение, защита от шума и вибрации Коллективные средства защиты: вентиляция, освещение, защита от шума и вибрации К коллективным средствам защиты относятся: вентиляция, отопление, освещение, защита от шума и вибрации...

Задержки и неисправности пистолета Макарова 1.Что может произойти при стрельбе из пистолета, если загрязнятся пазы на рамке...

Вопрос. Отличие деятельности человека от поведения животных главные отличия деятельности человека от активности животных сводятся к следующему: 1...

Studopedia.info - Студопедия - 2014-2024 год . (0.012 сек.) русская версия | украинская версия