Саади Ширазский, Муслих-ад-дин Абу Мухаммад Абдаллах ибн Мушриф-ад-дин (1184–1292) — персидский писатель и мыслитель. Происходил из небогатой духовной семьи. Учился в высшей духовной академии «Низамийа» в Багдаде. В 30-х годах XIII века посетил Мекку, более 20 лет странствовал в одежде дервиша по всему мусульманскому миру. В Дамаске написал поэму Бустан (авторское название Саади-наме, 1257) и, вернувшись в Шираз, преподнёс её местному правителю Абу Бекру ибн Сааду. Ему же Саади посвятил и Гулистан (1258). Саади вёл полуотшельническую жизнь духовного наставника, старца, в скромном подворье на окраине Шираза.
Расцвет поэтической деятельности Саади падает на годы монгольского владычества. Основу его литературных проповедей составили светлые идеи человечности. Он поведал их людям в музыкальных и ясных песнях-газелях, раскрывших целый мир человеческих радостей и печалей, а также в острых и смешных притчах-рассказах.
*
Для невежды нет ничего лучше молчания; но если бы он знал, что для него лучше всего, не был бы он невеждой.
*
Было два брата: один служил царю, а другой зарабатывал хлеб трудами рук своих. Как-то раз вельможа сказал брату: «Почему не поступишь ты на царскую службу, дабы освободиться от тяжких трудов?» — «Почему ты не трудишься, — ответил бедняк, — дабы избавиться от унижений раболепства? Ведь мудрецы сказали: лучше есть хлеб сидя, чем опоясаться золотым поясом и стоять, прислуживая другому».
*
Будучи маленьким, я спросил у большого: «Когда наступает возмужалость?» Он отвечал: «В книгах указаны три приметы: одна — пятнадцатилетие, другая — сны изнуряющие, третья — возрастание волос… Но, поистине, есть другая примета. Она такова: ты предаёшься воле возвышенной, утратив узы низменных страстей; о том же человеке, кто лишён этого достоинства, не должно судить как о созревшем».
*
Была у одного законоведа дочь, удивительно некрасивая. Вошла она в возраст, но, несмотря на приданое и богатство, никто не хотел брать её замуж.
В конце концов выдал её отец по необходимости за слепого. Передают, что в это время приехал из Серендина один врач, который умел возвращать зрение слепым. Спросили у законоведа: «Отчего не полечишь зятя?» — «Боюсь, — отвечал тот, — что прозреет и разведётся с моей дочерью».
*
Был у одного визира глупый сын и послал он его к учёному, с тем чтобы тот воспитал его: быть может, и станет он разумным. Долгое время учил мудрец, но толку не было. Послал он сказать отцу: «Не стал он разумным, но меня самого сделал дураком».
*
В глубинах моря скрыты бесценные сокровища, но если ты боишься опасности, оставайся на берегу.
*
Быки и ослы, поднимающие вьюки, лучше людей, обижающих других.
*
Спросил я одного мудреца о смысле реченья, гласящего: «Самый злейший из врагов твоих — это страсть, которая в теле твоём». Отвечал он: «Сказано это потому, что всякий враг, которому ты окажешь благодеяние, станет другом твоим, кроме страсти, которая тем враждебнее, чем больше ублажаешь её».
*
Богатство — для услады жизни, но жизнь не для того, чтобы копить богатство.
*
Спросили у мудреца, кто счастлив и что такое счастье? «Счастлив, кто посеял и воспользовался жатвой, — отвечал он. — Несчастлив, кто умер и оставил всё, что накопил».
*
Когда враг исчерпает все хитрости, он начинает потрясать цепью дружбы. Следовательно, он старается стать другом, когда не может быть врагом.
*
Тот, кто даёт упрямцу совет, сам нуждается в совете.
*
Не поддавайся на обман врага и не покупай славословий у льстеца; один расставил сеть хитрости, а другой раскрыл глотку жадности.
*
Только терпеливый закончит дело, а торопливый упадёт.
*
Кто затеет спор с умнейшим, стараясь выказать себя в глазах людей мудрецом, тот покажет, что он невежда.
*
Если мудрец попадает к глупцам, не должен он ждать от них почёта; если глупец своей болтовнёй одолеет мудреца, это не удивительно, — камнем можно расколоть алмаз.
*
Если мудрецу среди невоспитанных людей не удаётся сказать слово, не удивляйтесь: звук лютни не слышен во время грохота барабана, а аромат амбры пропадает от вони чеснока.
*
Если драгоценный камень упадёт в грязь, он сохранит свою ценность, а если пыль поднимется к небесам, она по-прежнему останется ничтожной. Жаль, когда способности пропадают без поддержки, но пагубна поддержка неспособного.
*
Хотя одежды султана почётны, но своё поношенное платье почётнее; хотя стол богачей и сладок, еда из собственной сумы слаще.
*
Суть обрети всей жизни быстротечной:
Покров истлеет, суть пребудет вечно.
Кто высшим знанием не овладел,
Тот в оболочке сути не имел.
Когда добро и мир несём мы людям,
То и в земле спокойно спать мы будем.
Ты здесь о жизни будущей своей
Заботься, не надейся на друзей.
*
Из тучи капля к долу устремилась,
И в волны моря падая, смутилась:
«Как я мала, а здесь простор такой…
Ничто я перед бездною морской!»
Она себя презрела, умалила;
Но раковина каплю приютила,
И перл, родившийся из капли той,
Царя венец украсил золотой.
Себя ничтожной капля та считала,
Но красотой и славой заблистала.
Смиренье — путь высоких мудрецов,
Так гнётся ветвь под тяжестью плодов.
*
В стяжании пекущийся о многом
Не знает Бога, недоволен Богом.
Сумей богатство в малом обрести
И эту правду жадным возвести.
Чего ты ищешь, прах, алчбой гонимый?
Злак не растёт ведь на праще крутимой!
Живущий духом чужд телесных нег.
Забыв свой дух, убьёшь его навек.
Живущий духом — доблестно сияет.
Живущий телом — доблесть убивает.
Суть человека постигает тот,
Кто сущность пса сперва в себе убьёт.
О пище — мысль у бессловесной твари,
Мысль человека — о духовном даре.
Блажен, кто может на земном пути
Сокровища познаний принести.
Кому творенья тайна явной станет,
Тот света правды отрицать не станет.
А для не видящих, где мрак и свет,
Меж гурией и дивом розни нет.
Как ты в колодец, путник, провалился?
Иль твой — в степи открытой — взор затмился?
Как сокол в высь небесную взлетит,
Коль птицу камнем алчность тяготит?
Коль от алчбы себя освободит он,
Как молния, к зениту воспарит он.
Как можешь ты с крылатыми сравняться,
Когда привык вседневно объедаться?
Ведь ангелом парящим, как звезда,
Не станет жадный хищник никогда.
Стань Человеком в помыслах, делах,
Потом мечтай об ангельских крылах.
Ты скачешь, как несомый злобным дивом,
На необъезженном коне строптивом.
Скрути узду, иль волю он возьмёт,
Сам разобьётся и тебя убьёт.
Обжора тучный, духом полусонный,
Ты человек иль чан обременённый?
Утроба домом духа быть должна,
А у тебя она едой полна.
Бурдюк словам о Боге не внимает,
И, алчный, от обжорства умирает.
Кто вечными пирами пресыщён,
Тот мудрости и знания лишён.
Глаза и плоть вовек не будут сыты.
И хоть кишки твои едой набиты,
Бездонная гиена, твой живот,
«Ещё, ещё прибавьте!» — вопиет.
Ел мало сам Исса, светильник веры,
Что ж кормишь ты осла его без меры?
Что приобрёл ты в этом мире зла,
Сменивши откровенье на осла?
Ведь алчностью свирепой обуянных
Зверей и птиц находим мы в капканах.
Тигр над зверями царь, а поглядишь —
Попался на приманку, словно мышь.
И как бы мышь к еде не кралась ловко,
Её поймает кот иль мышеловка.
Не о конях, ристалище и славе,
Скажу о мудрости и добром нраве.
Враг твой — в тебе; он в существе твоём,
Зачем другого числишь ты врагом?
Кто победит себя в борьбе упрямой,
Тот благородней Сама и Рустама.
Не бей в бою по головам людей,
Свой дух животный обуздать сумей.
Ты правь собой, как Джам — смятённым миром,
Пусть будет разум у тебя визиром.
В том царстве хор несдержанных страстей
Сравню с толпой вельмож и богачей,
Краса державы — мудрость и смиренье,
Разбойники — порывы вожделенья.
Где милость шаха злые обретут,
Там мудрецы покоя не найдут.
Ведь алчность, зависть низкая и злоба,
Как в жилах кровь, в тебе живут до гроба.
Коль в силу эти все враги войдут,
Они восстанут, власть твою сметут.
*
Передают, что некий соловей свил гнездо на ветке в одном саду. Случайно ничтожный муравей поселился под тем же деревом и на краткодневное пребывание своё устроил там себе жилище. Соловей целый день порхал по цветнику и звенел чарующим сердце напевом. Муравей же круглые сутки был занят сбором припасов. Стогласый певец на лужайках садовых упивался сладкой песнью, поверяя ветке розы тайны свои, а весенний ветерок поддакивал. Жалкий тот муравей, увидев неприступность розы и мольбы соловья, думал про себя: «То, что выйдет из этих бесед, выяснится потом…» Ушла весенняя пора, осень пришла. Тернии заняли место роз, вороны поселились на месте соловьёв. Подул осенний ветер, посыпалась листва с деревьев, пожелтели щеки листвы, остыло дыхание воздуха, из тучи посыпались жемчуга, сито воздуха начало сеять камфору. Залетел как-то в свой сад соловей и ни розы не увидел, ни запаха гиацинта не почуял. Онемел его язык, звучащий тысячью песен: нет розы, на совершенство которой он мог взглянуть, нет зелени, на красоту которой он мог бы посмотреть. От нужды изнемог он, от нищеты лишился песен. Вспомнилось ему: «Ведь когда-то обитал под этим деревом муравей и собирал там зёрнышки. Обращусь-ка я к нему и попрошу у него чего-нибудь в память близости наших домов и по праву соседства». Пошёл голодавший два дня соловей просить подаяния у муравья и сказал: «О дорогой, щедрость — признак благородства и основа счастья. Провёл я свою драгоценную жизнь в беспечности, а ты был благоразумен и делал запасы. Не мог бы ты теперь мне пожаловать хоть небольшую долю?» Ответил муравей: «Ты день и ночь распевал, а я трудился. Ты то наслаждался свежестью розы, то созерцал весну. Не знал ты, что за каждой весной идёт осень, у каждой дороги есть конец…»
О дорогие друзья, послушайте притчу о соловье и сравните с нею своё собственное положение. Знайте, что следом за всякой жизнью идёт смерть, за каждым свиданием идёт разлука. В чистом вине жизни всегда есть примесь осадка, и атлас существования не бывает без войлока небытия. Если вы вступите на путь поисков Истины, то прочтите слова: «Поистине, в раю праведники», ибо это будет воздаянием вам. Если же вы тащите поклажу свою на улицу мятежности, то выслушайте слова: «И поистине, грешники в адской пучине», ибо это кара, достойная вас. Посреди весны и мира не будьте беспечны, как соловей, на пашне мира старайтесь сеять покорность Богу, ибо «эта жизнь — посев жизни будущей», дабы, когда налетит осенний ураган смерти, войти в нору смерти, словно муравей с зёрнышками праведных дел. Вам приказали трудиться, не будьте же бездельниками…
*
Два вида людей старались зря и трудились зря: те, что накопили богатство и скупились сладко есть, и те, что овладели знаниями, но бездействовали.
Спросили у одного человека: «На кого похож учёный, прозябающий в бездействии?» Ответ был таков: «На пчелу, которая не даёт мёда».
Тот, кто постиг знания, но не действует, похож на того, кто пашет, но не бросает семян!
*
Когда следует быть ласковым, не говори грубых слов, ибо грубый аркан предназначен для упрямых животных. Когда следует гневаться, не говори ласково, ибо сахар не годится там, где нужно горькое лекарство.
*
Спросили у Лукмана: «У кого ты учился благовоспитанности?» — «У неблаговоспитанных, — ответил он. — Я избегал делать то, что делали они!»
*
Из смешных рассказов и пословиц о древних мудрецы извлекают урок, чтобы о них не сложили смешных рассказов и пословиц последующие поколения.
*
В глазах мудреца жаждущий поединка со слоном не является истинно храбрым.
Храбр тот, кто, разгневанный, не произносит неподобающего.
Неотёсанный мужик поносил человека, а тот терпеливо сказал: «О, человек благих намерений, я даже хуже, чем ты говоришь. Я знаю все свои недостатки, ты же не знаешь их».
*
Кто приютил самомнение в уме своём — не думай, что когда-либо услышишь Истину.
*
Просто отвечать добром на зло может быть равносильно воздаянию злом за добро.
*
Как бы много ты ни изучал, ты не можешь познать, не действуя.
*
Осёл, гружённый книгами, не будет ни мыслящим, ни мудрым человеком.
Не обладающий сущностью, каково же его знание — несёт он дрова ли, книги ли?
*
Глупец орал благим матом на осла. Тот и ухом не вёл. Человек поумнее, наблюдавший это, сказал: «Дурак! Ведь осёл никогда не научится твоему языку, — лучше бы ты молчал и, вместо этого, выучил бы ослиный язык».
*
Не порицайте тех, кто гнёт спину перед властителями, хотя и обладает прямым станом.
*
Если же невозможно воздать по заслугам каждому, то нужно испрашивать извинения за такую немощность.
*
Показывать дорогу к добру низкой личности — всё равно, что держать свечу перед слепым.
*
Оказывать добро дурным или невоспитанным людям — всё равно, что сеять зерно на солончаке.
*
Не привязывайся душою ни к одному человеку, ни к одному месту, ибо обширны суша и моря и много людей на свете.
*
На городскую собаку постоянно сыплются побои за то, что она не способна к охоте, как охотничья.
*
Раз ты терпишь притеснения подобно домашней курице, почему бы тебе не путешествовать, как вольно летающий голубь?
*
Если тебе встретятся тысячи красавиц, то взгляни и проходи мимо, но не отдавай души своей ни одной из них.
*
Если когда-либо твоё внимание привлечёт на ком-нибудь шёлк и атлас, то задумайся о достоинствах самой личности, ибо атласа немало на базаре.
*
Будь собеседником для всех, чтобы весело посмеяться. Но не будь привязан к кому-то одному, чтобы не плакать горько от его горя.
*
Люди путешествующие подобны лошади или мулу… Они не то что бык, давящий масло с завязанными глазами и кружащейся головой.
*
Если ты охвачен заботами и горем о другом, то это твоя ошибка, ибо ты сам взвалил на себя эту ношу.
*
Быть готовым рабски служить людям с полным повиновением и чистосердечностью — всё равно, что поклоняться идолам.
*
Когда не хочешь жить со счастьем в ссоре —
Иди, спасай людей из бездны горя.
*
Коль добрых чувств вы к людям не храните,
Вы сердце замуруете в граните.
*
Чтоб урожай надежд твоих созрел,
Сей семена любви и добрых дел.
Но никогда я в жизни не слыхал,
Что тот, кто сеял зло, добро пожал.
*
Будь к людям мягок, мудрый муж, всегда,
Дабы найти защиту в день суда.
*
Раз ты посадил кого бы то ни было за стол, то следует вставать, чтобы прислуживать ему.
*
Однажды в ярость некий старец впал,
Что все молитвы сын его проспал:
«Эй, сын, трудись, не спи, пока ты в силе!
Ты сана не достигнешь без усилий.
Когда бы Сулейман беспечно спал,
Он мудрецом великим бы не стал.
Стремись же к пользе, будь в трудах всечасно.
И знай — судьба бездельников несчастна».
*
Вы червячка видали на полях,
Что, словно свечка, теплится в ночах?
Его спросили: «Вот ты ночью светишь,
А что же днём нигде тебя не встретишь?»
И в темноте светящийся червяк,
По мудрости своей, ответил так:
«Я здесь и днём! Мне ваш вопрос обиден.
Я только из-за солнца днём не виден!»
*
Не нужна нерадивому древняя книга познанья,
Одержимый не может вести по пути послушанья.
*
Пути ума извилисты. Но нет
Для верного святынь иных, чем Свет.
Не вам дано прямое пониманье,
Придирчивы в вопросах мужи знанья.
«Что есть земля? Что — небо в звёздной мгле?
Кто суть сыны Адама на земле?»
О, мудрый, ты глубоко вопрошаешь,
Тебе отвечу я, коль ты желаешь:
Моря, пустыни, горы, небосвод,
И человеческий несметный род,
И ангелы, и дивы-исполины —
Всё живо только тем, что жив Единый.
Ты скажешь: как морской простор широк!
Ты скажешь: как небесный свод высок!
Увы, несведущий не постигает
Безбрежности, где сущность пребывает.
Семь океанов — капли пред Творцом,
И солнце — искра пред его лицом.
Века подобны грёзе быстротечной
Пред тем, что зодчий создаёт предвечный.
Однажды в Шаме закипела смута.
Дервиша взяли стражи почему-то.
И до сих пор звучат в моих ушах
Его слова, когда он брёл в цепях:
«Меня не взял бы ваш султан надменный,
Когда б не допустил Творец Вселенной!»
Врага благословляйте своего,
Коль знаете, что друг послал его.
Возвысят вас или во тьму низводят,
Всё благо, что от Истины исходит.
О, мудрый, не страшись телесных мук!
Порой бальзамом горьким лечит друг.
Врач больше сведущ, чем больной. Без страха
Прими всё, что он даст в жилище праха!
О, муж любви, иди своей тропой,
Чуждайся блеска роскоши людской!
Иди путём любви! Душой беспечен,
Пусть ты погибнешь — дух твой будет вечен.
Ведь из зерна и злак не прорастёт,
Когда само зерно не пропадёт.
Тогда лишь сможешь Истины добиться,
Коль от себя сумеешь отрешиться.
И знай — ты Истины не обретёшь,
Пока в самозабвенье не впадёшь.
Как музыка, поют шаги верблюда,
Когда тебе любви открыто чудо.
И тайну в крыльях мухи не узришь,
Когда ты страстью чистою горишь.
*
Ты, вечным Богом созданный из праха,
Служи Ему, как раб, исполнен страха.
В алчбе, в высокомерии своём,
Земная персть, не станешь ты огнём.
Разбушевалось пламя с грозной силой,
А туча праха пламя погасила.
И дивом стал он, кто надменен был,
И человеком — кто смиренен был.
Раз уронил динар бедняк убогий,
Искал его он долго на дороге.
И не найдя, домой к себе побрёл;
А некто, не искав, динар нашёл.
На счастье иль беду обречены мы
Судьбой, когда ещё не рождены мы?
Судьбу не скрутишь силою своей.
Порою сильный слабого слабей.
Как часто врач премудрый умирает,
Невежда и несчастный выживает.
*
Так поучал Бобо Кухи, бывало,
Ученика, чья совесть не дремала:
«Будь в вере твёрд, путём добра иди,
А от людей добра себе не жди.
Те, кто тебя доныне прославляли,
Твою лишь форму внешнюю узнали».
Что пользы облачённому парчой,
Коль под одеждой он покрыт паршой.
В рай не попасть обманом. В день суровый
Все с лицемерия спадут покровы.
*
Разносчик сахарный тростник на блюде
Носил повсюду, где толпились люди.
Остановясь пред неким стариком,
Сказал: «Бери, а долг отдашь потом!»
И старец так разносчику ответил —
И в сердце я ответ отметил:
«Терпенья у тебя не хватит ждать,
Когда я долг смогу тебе отдать».
Не будет сладок сахар тростниковый,
Коль долг над головой висит суровый.
*
Молчаньем знанье Истины сокрыто,
А для невежд молчание — защита.
Мудрец величье губит в болтовне,
А болтовня глупцу беда вдвойне.
Таи в себе глубокой мысли семя.
Созреет мысль — откроешься пред всеми.
В открытье тайного нельзя спешить;
А то, что стало явным, то не скрыть.
*
Камнями и подошвами сандалий
Дрались в толпе; а двое наблюдали.
Один ушёл, ввязался в брань другой,
И прочь побрёл с разбитой головой.
Будь сдержанным, не лезь в чужую драку,
Не превращайся в злобную собаку.
Ты слухом, речью, зреньем одарён,
Ты высшим разуменьем одарён.
Но не суди о ближних бестолково,
Не отличая доброго от злого!
Хорошего ты встретишь иль плохого —
Не говори о людях злого слова.
Плохого сделаешь своим врагом,
А доброго хулить — считай грехом.
Когда один хулить другого будет,
Знай: по себе самом о нём он судит.
Когда ты их поступки разберёшь,
Поймёшь — где правда, где таится ложь.
Коль ты о людях говоришь плохое,
Пускай ты прав — нутро в тебе дурное.
Ушедших некто жалил речью злой;
Мудрец прервал: «Почтеннейший, постой!
Ты не черни людей, которых знал я,
Чтоб думать плохо о тебе не стал я!
Ты много злобных слов о них нашёл,
Но доброго и сам не приобрёл!»
Мне молвил некто мудрое присловье:
«Разбой, ей-богу, лучше, чем злословье!»
«О друг! — смущённо молвил я ему. —
Я притчи этой странной не пойму.
Как? Лучше преступление разбоя,
Чем об отсутствующем слово злое?»
А он: «Чтоб лютый голод утолить,
Разбойник должен смелость проявить.
А этот — человека очернил он, —
Но что, скажи, за это получил он?»
*
Когда котёнок на земле нагадит,
Он скрыть следы — песком засыпать ладит.
Ты, заглушая совести укор,
Забыл, что есть Всевидящего взор?
Ты вспомни притчу о рабе мятежном
И о суде суровом, неизбежном.
Но коль мятежный раб, в душе своей,
Раскается — он избежит цепей.
Проверь своё оружье до сраженья,
Чтоб избежать позора пораженья.
Та грамота, что нам на власть дана,
Да будет чистою возвращена.
Кто утопал в грехах, кто жил безгрешно,
Пред Судным Днём застонут безутешно.
От вздоха зеркало замутнено,
Но сердца зеркало — просветлено.
Кто в жизни делать людям зло боится,
Тот Страшного Суда не устрашится.
*
Раз некто негра чернотой дразнил,
И словом негр ругателя сразил:
«Дал черноту мне сам Творец Вселенной.
Ты богохульствуешь, глупец надменный!
Пусть внешне безобразен я, как див,
Я сердцем чист, а ты — душою крив!»
Не больше и не меньше не дано мне
Свершить в подлунной, чем предрешено мне.
Ты — море вечных сил, а кто же я?
Перед Тобой ничтожна суть моя.
Путь укажи мне, и к добру приду я,
А без Тебя в пустыне пропаду я.
Кто даст мне — бедному рабу тщеты —
Для обороны силы — коль не Ты?
*
Ложь, преследующая благую цель, лучше правды, ведущей к бедствию.
*
Могущество человека есть следствие доблести, а не богатства; величие — следствие разума, а не возраста.
*
Цену благополучия знает только тот, кто бедствия перенесёт.
*
Тому, кто сам упавших не щадит,
Коль упадёт он, вряд ли кто поможет.
Кто, зло посеяв, добрых всходов ждёт,
Того пустая лишь мечта тревожит.
Будь справедлив, вынь вату из ушей,
Не то тебя день судный уничтожит.
*
Друзья познаются, когда ты в темнице, а за столом все враги кажутся друзьями.
*
Не скорби, потерпевший от рока немало обид:
Милосердный всегда много милостей втайне творит.
*
Основа насилия была при сотворении мира очень мала. Но потом всякий, являвшийся в мир, немного добавлял, пока оно не выросло до громадных размеров.
*
Пусть ум осла бывает невелик,
Ему почёт, коль к ноше он привык.
С поклажей вол иль ослик терпеливый
Почётнее, чем человек бранчливый.
*
Кто служит воле Бога, тот велик…
К непослушанью низменный привык.
И праведник, высоко чтущий Бога,
Главу склоняет у его порога.
*
Когда с тобой беда — ты не вини людей,
Не в них начало благ, не в них исток скорбей.
От Бога — спор с врагом и против друга злоба,
Велениям Его они послушны оба.
Пусть лук метнул стрелу, но если ты мудрец,
То ты легко поймёшь, что выстрелил стрелец.
*
Ты — что змея: кусаешь, как увидишь,
Иль что сова — любого ты обидишь.
Пусть на людей ты нагоняешь страх —
Ничтожен ты пред Богом в небесах.
Не нужно над людьми творить насилья —
Проклятия людей имеют крылья!
*
Любовь праведников к людям одинакова как в их присутствии, так и в их отсутствие, а не такова она, чтобы они злословили о тебе за твоей спиной и готовы были умирать за тебя, стоя перед тобой.
*
Прежде чем входить, подумай о том, как ты выйдешь.
*
Ханжа из всех людей заметит лишь себя,
Держа перед собой завесу самомненья.
Но будь всевидящ он, он понял бы тотчас,
Что больше всех других достоин сожаленья.
*
В своей способности к созерцанию Бога не всегда одинаков святой — она у него колеблется между озарением и слепотой. Бог то показывает Себя ему, то скрывается от него.
*
Когда железо покрывает ржа,
Не три его — всё будет бесполезно;
Жестоких сердцем не увещевай —
Ведь в камень не вонзится гвоздь железный.
*
Мы закрываем дверь перед людьми,
Чтоб не открыть им нашего порока.
Но в тайном мире как закроешь дверь?
Незримое не скрыть от Божья ока.
*
Ужасней благ мирских нет в целом мире бед —
Скорбим, коль есть они, скорбим, когда их нет.
*
Богатства не ищи, мой друг, богатство счастья не даёт,
Богатство в мире есть одно — довольствоваться
частью малой.
*
Кто творит добро, тот творит его для себя, кто делает зло, тот причиняет его себе.
*
Побольше укоряй ты сам себя —
Не будет от чужих упрёков больно.
*
Ты, бросив камень, ни за что не замутишь
большого моря.
Мудрец обиделся? Тогда всего лишь мелкий он
ручей.
*
Брат, который скован только заботами о себе, тебе не брат и не близкий.
*
Внешние признаки дервиша — рубище и нестриженные волосы, но действительные его приметы — бодрое сердце и умерщвлённая плоть. Обязанность дервишей — молитвы и славословия Богу, услужение и повиновение Ему, принесение в жертву себя и довольство малым, исповедание единобожия и упование на Бога, смирение и терпение.
*
Хотя хлеб насущный и распределён небом, но всё же нужно каким-то способом добывать его; хотя бедствия предопределены судьбою, но всё же нужно держаться подальше от дверей, через которые они входят.
*
Если ты однажды огорчил чьё-либо сердце, то, хотя бы ты доставил вслед затем этому человеку сотню удовольствий, берегись его возмездия за ту одну обиду, ибо стрела вынимается из раны, но обида остаётся в сердце.
*
Оставишь жадность — будешь жить, как царь.
Неалчного удел благополучен.
*
Способность без воспитания ничтожна, а воспитание без способностей невозможно. Пепел — высокого происхождения, ибо огонь — высшая стихия, но так как сам по себе пепел не обладает благородством, то он равен праху. Настоящий мускус тот, который сам благоухает, а не тот, который расхваливает москательщик. Мудрец подобен лотку москательщика — он молчит и показывает свои способности, а невежда похож на громогласный походный барабан, внутри пустой.
*
Предпочитай воздерживаться от разговоров по той причине, что, как правило, в речи может быть и хорошее и худое слово, и глаза врага ничего не подмечают, кроме дурного.
*
Тот, в чьём владении есть мудрость, ум и знанье,
Тогда лишь говорит, когда кругом молчанье.
*
Друзья считают благом и все мои изъяны,
И доброе их мненье немало мне вредит.
За доблесть принимают они мои пороки,
И каждый скажет «роза», когда на шип глядит.
Чтоб все свои ошибки мог ясно я увидеть,
Нужны враги мне злые, утратившие стыд.
*
Идти шагом и отдыхать лучше, чем бежать бегом и свалиться.
*
Не станет умный человек, которым ум руководит,
Дела свои вручать тому, чья мысль поверхностна,
легка;
Циновочник — он тоже ткач, но кто же вздумает его
Вести к станку, коль ткут на том одни тончайшие
шелка?
*
Совершай добро, но не попрекай им, и польза от этого вернётся тебе.
*
Не каждую тайну выкладывай перед другом, ибо ты не узнаешь нипочём — быть может, когда-нибудь он станет тебе врагом. Не каждое зло, которое ты можешь сделать, причиняй врагу, ибо может случиться, что вражда в прошлое канет, и он другом станет. Тайну, которую хочешь утаить от всех, не раскрывай ни перед кем, даже перед твоим верным другом, ибо у этого друга могут оказаться свои верные друзья — и так образуется целая цепь.
*
Кто считает ничтожным слабого врага, подобен тому, кто оставляет гореть маленький огонь.
*
Гнев сверх меры вызывает страх, а неумеренная ласка уменьшает к тебе уважение в людских сердцах. Не будь настолько суров, чтобы всем надоесть, и настолько кроток, чтобы тебе дерзили.
*
Промолчи, если ты знаешь, что чьё-либо сердце огорчит твоя весть, — предоставь другому её принести.
*
Кто пытается читать наставления самодуру, тот сам нуждается в наставлении.
*
Быть богатым воздержанием лучше, чем быть богатым состоянием.
*
Всё, что делается наскоро, живёт недолго.
*
В теле, лишённом сердца, нет мысли о Боге; скорлупа, лишённая ядра, недостойна покупки.
Удел того, кто не слушает советов, — слушать укоры.
*
Разум, подчинённый страсти, в таком же плену, как слабовольный мужчина у сварливой жены.
*
Лишь нищая вдова может понять вкус винограда, но его не почувствует владелец виноградного сада.
Руми
Руми, Джалал ад-дин Мухаммад б. Баха ад-дин Мухаммад ал-Балхи (1207–1273), известный как маулана («наш господин»), — знаменитый персидский мистик и поэт, основатель и неформальный руководитель суфийского братства маулавийа. Родился в Балхе (Северный Афганистан), умер в Конье (Малая Азия). Его отец, Мухаммад б. ал-Хусайн ал-Хатиби ал-Балти (1148–1231), считался авторитетным факихом в государстве хорезмшахов, был популярным проповедником и имел тесные связи с суфийскими кругами, разделявшими взгляды шейха Наджм ад-дина ал-Кубра (ум. в 1211 г.). Около 1215 г. он вместе с семьёй покинул Балх, опасаясь преследований со стороны хорезмшаха ‘Ала’ ад-дина, которого порицал в своих проповедях. В течение ряда лет семья жила в различных городах Малой Азии (Малатья, Лоренда). В 1228 г. Баха ад-дин переехал в Конью и стал руководителем центральной мадраса. Руми унаследовал этот пост после смерти отца. В 1232—1239 гг. он совершенствовал свои знания в религиозных науках в Хамбе и Дамаске; по возвращении в Конью продолжил чтение лекций в мадраса, выступал с проповедями в мечети и основал братство суфиев, отличавшееся тогда весьма умеренными взглядами. В 1244 г. судьба свела его со странствующим «свободным мистиком» Шамс ад-дином Мухаммадом ат-Табризи, чьи идеи оказали на Руми решающее влияние. Руми признал Шамс ад-дина своим муршидом-учителем и отказался от интеллектуальных изысканий. Постоянное общение Руми с Шамс ад-дином вызвало недовольство его учеников, которые в конце концов убили Шамс ад-дина. Горе Руми в связи с утратой Шамс ад-дина ещё более обострило его восприятие окружающего мира, что ярко отразилось в его стихах, которые он стал подписывать именем своего мистического возлюбленного, обнаружив его в себе самом. Именно в этот период Руми соединил преподавание мусульманской учёности с суфийской практикой непосредственно в мадраса, чего до него никогда не было.
Руми, несомненно, был хорошо знаком с идеями интеллектуального суфизма, в частности с учением Ибн ‘Араби, равно как и со взглядами представителей практического мистицизма. Однако как мистик Руми не создал своей, особой концепции мистического Пути. Согласно Руми, Бог абсолютно непознаваем, Он — нечто, что существует вне Небытия, Он — творец всех реалий, создаваемых им, когда они погружены в сон в Небытии и в Добытии. Человеческий разум не в силах познать Сущность, но её атрибуты мистики познают интуицией и чувством — беспредельной любовью. Существует непрерывный, единый и вечный процесс, идущий по кругу, процесс нисхождения и возвышения (от Него и к Нему). Это движение охватывает все явления как в неорганическом и органическом мире, так и в мире Абсолютной души. Двигаясь по этому кругу, вещь меняется и может превратиться в свой антипод, а человек — божественное творение — приобретает частицу субстанциональных качеств Абсолютной души, заложенных в его индивидуальную душу. Отсюда постоянный поиск человеком пути к воссоединению с божеством.
Руми считал обязательным для каждого суфия исполнение религиозных предписаний (молитва, пост и т. д.), рассматривая их как подарок влюблённого любимой. Вместе с тем он придавал исключительное значение слушанию музыки и пения, а так же танцам во время коллективных радений.
Руми оставил громадное литературное наследие в стихах и прозе. Только Мактуб (Письма) и первые 18 бейтов поэмы Маснави были записаны им собственноручно, остальное записано и собрано его учениками. Его Диван (издан в восьми томах в Тегеране в 1957–1966 гг.) содержит газели, четверостишия и другие строфические формы — всего около 30 тыс. двойных строк (бейтов). Они были написаны большей частью для радений и отличаются высоким эмоциональным настроем, мелодичностью, ритмичностью, экстатическим характером. Почти все они посвящены беззаветной любви к Богу и мистическим вопросам. Маснави-йи ма’нави (Поэма о сокрытом смысле) — мистико-дидактическая поэма в шести частях — подлинная энциклопедия суфизма в стихах, вершина творчества Руми и мистической поэзии в персидской литературе. Сам Руми считал, что Маснави раскрывает тайный смысл Корана, который он цитирует 760 раз. Основную смысловую нагрузку в поэме несёт притча, увязываемая с многочисленными теоретическими положениями по принципу ассоциативной связи, иногда нарочито завуалированной, но вместе с тем в ней прослеживается одна и та же схема пояснения мистического либо морально-этического происхождения.
Песнь свирели
Вы слышите свирели скорбный звук?
Она, как мы, страдает от разлук.
О чём грустит, о чём поёт она?
«Я со своим стволом разлучена.
Не потому ль вы плачете от боли,
Заслышав песню о моей недоле.
Я — сопечальница всех, кто вдали
От корня своего, своей земли.
Я принимаю в судьбах тех участье,
Кто счастье знал, и тех, кто знал несчастье.
Я потому, наверно, и близка
Тем, в чьей душе и горе, и тоска.
Хоть не постичь вам моего страданья:
Душа чужая — тайна для познанья.
Плоть наша от души отделена,
Меж ними пелена, она темна.
Мой звук — не ветер, но огонь, и всякий раз
Не холодит он — обжигает вас.
И если друг далёк, а я близка,
То я ваш друг — свирель из тростника.
Мне устранять дано посредством пенья
Меж Господом и вами средостенье.
Коль духом слабые в меня дудят,
Я не противоядие, но яд.
Лишь тем, кто следует стезёй неложной,
Могу я быть опорою надёжной.
Я плачу, чтобы вы постичь могли,
Сколь истинно любил Меджнун Лейли.
Не разуму доступно откровенье:
Людское сердце — вот ценитель пенья».
Будь безответною моя тоска,
Кто оценил бы сладость тростника?
А ныне стали скорби и тревоги
Попутчиками и в моей дороге.
Ушла пора моих счастливых лет,
И благодарно я гляжу им вслед.
В воде рыбёшки пропитанья ищут,
А нам на суше долог день без пищи.
Но жизни для того на свете нет,
Кто ищет пищу в суете сует,
Кто лишь для плоти ищет пропитанья,
Пренебрегает пищею познанья.
Не очень сходны меж собою тот,
Кто суть познал, и тот, кто познаёт.
Порвите ж цепь, свободу обретая,
Хоть, может, эта цепь и золотая.
И ты умерь свою, стяжатель, прыть:
Ведь всей реки в кувшин не перелить.
И жадных глаз невежды и глупца
Ничем нельзя наполнить до конца.
Лишь раб любви, что рвёт одежды в клочья,
Чужд и корысти, и пороков прочих.
Любовь честна, и потому она
Для исцеленья душ дана.
Вернее Эфлатуна и Лукмана
Она врачует дух и лечит раны.
Ее дыхание земную плоть
Возносит в небо, где царит Господь.
Любовью движим, и Муса из дали
Принёс и грешным людям дал скрижали.
Любовь способна даровать нам речь,
Заставить петь и немоте обречь.
Со слухом друга ты свои уста
Соедини, чтоб песнь была чиста.
Кого навеки покидает друг,
Тот, как не голосит, смолкает вдруг.
Хотя напевов знает он немало,
Нем соловей в саду, где роз не стало.
Влюблённый — прах, но излучает свет
Невидимый его любви предмет.
И всякий, светом тем не озарённый,
Как бедный сокол, крыл своих лишённый.
Темно вокруг и холодно в груди, —
Как знать, что позади, что впереди?
Для Истины иного нет зерцала —
Лишь сердце, что любовью воспылало.
А нет там отраженья — поспеши,
Очисти зеркало своей души.
И то постигни, что свирель пропела,
Чтоб твой отринул дух оковы тела.
*
Вам присущи бесчисленные смены настроения, которыми вы не можете управлять. Вы могли бы овладеть ими, если бы знали их истинную причину. Если вы не можете определить источник собственных изменений, то как же вы сумеете определить те изменения, которые формируют вас.
*
Травинкой невозможно проткнуть гору. Если бы солнце, освещающее мир, приблизилось к нему, мир был бы уничтожен.
*
Науку познаёшь с помощью слов, искусство — с помощью практики, а отчуждённость познаётся в компании.
*
То, что обычному человеку кажется камнем, для знающего является жемчужиной.
*
Голые сучья, кажущиеся зимой спящими, тайно работают, готовясь к своей весне.
*
Первоначально ты был глиной. Пройдя стадию минерала, ты стал растением. Из растения ты стал животным и из животного — человеком. В течение этих периодов человек не знал, куда идёт, но всё же был вовлечён в это длинное путешествие. И ещё сотню разных миров предстоит тебе пройти.
*
Мир скрытый имеет свои облака и дожди, но иные, чем здесь. Его небеса и солнечный свет иного порядка. Но всё это становится явным лишь для утончённого — того, кого не обманут кажущейся завершённостью обычного мира.
*
Пока раб целиком не покинет самого себя, нельзя достигнуть единобытия с Ним (Богом). Единобытие — это не перевоплощение, а это твоё несуществование, ибо с помощью бессмысленных слов ложь не станет Истиной.
*
Если десять человек хотят войти в дом, но только девяти это удаётся, десятый не должен говорить: «Такова воля Господа». Он должен отыскать, в чём был его собственный недостаток.
*
Из Индии недавно приведён,
В сарае тёмном был поставлен слон,
Но тот, кто деньги сторожу платил,
В загон к слону в потёмках заходил.
А в темноте, не видя ничего,
Руками люди шарили его.
Слонов здесь не бывало до сих пор.
И вот пошёл средь любопытных спор.
Один, коснувшись хобота рукой:
«Слон сходен с водосточною трубой!»
Другой, пощупав ухо, молвил: «Врёшь,
На опахало этот зверь похож!»
Потрогал третий ногу у слона,
Сказал: «Он вроде толстого бревна».
Четвёртый, спину гладя: «Спор пустой —
Бревно, труба… он просто схож с тахтой».
Все представляли это существо
По-разному, не видевши его.
Их мненья — несуразны, неверны —
Неведением были рождены.
А были б с ними свечи — при свечах
И разногласий не было б в речах.
*
Мудрость и знание существуют для того, чтобы можно было отличить дорогу от бездорожья. Будь дорога повсюду, мудрость была бы излишней.
*
Бог создал нас для того, чтобы при помощи нас была познана Истина.
*
Хадис: Был я скрытым кладом, хотел быть познаваем, сотворил людей, чтобы мог быть познаваемым.
*
Разум — тень Божья, Бог — солнце:
Какую силу может иметь тень перед солнцем?
*
С пустыми руками приходить к дверям друзей —
То же, что на мельницу идти без зёрнышка
пшеницы.
*
Где бы ты ни был и в каком бы состоянии ни находился, всегда старайся быть влюблённым.
*
Для праведного смерть есть жизни обновленье,
Такая смерть — не зло, а с Богом единенье.
*
Однажды на корабль грамматик сел учёный,
И кормчего спросил сей муж самовлюблённый:
«Читал ты синтаксис?» — «Нет», — кормчий
отвечал.
«Полжизни жил ты зря!» — учёный муж сказал.
Обижен тяжело был кормчий тот достойный,
Но только промолчал и вид хранил спокойный.
Тут ветер налетел, как горы, волны взрыл,
И кормчий бледного грамматика спросил:
«Учился плавать ты?» Тот в трепете великом
Сказал: «Нет, о мудрец совета, добрый ликом!»
«Увы, учёный муж! — промолвил мореход. —
Ты зря потратил жизнь: корабль ко дну идёт!»
Тот, кто обрел учёность и ложное знание,
Плачет, когда слушатели уходят.
Он ищет знания, чтобы заполучить учеников,
А не для того, чтобы освободиться от этого мира.
Учитель далёк от этих никчёмных покупателей —
Пригоршня праха ничего купить не может.
Его единственный заказчик — Бог.
Он влечёт Учителя ввысь и покупает души
истинно верующих.
Познавшие, выпившие из Божественного кубка,
Знают тайны и не разглашают их.
Кому по силам узнать невидимую тайну,
Тот может сохранить молчание.
*
Найди убежище в молчании.
Поскольку ты ищешь знака,
Не ищи этого знака в себе.
Когда придёшь на океанский берег,
Сиди в молчании.
Не считай себя печатью в перстне.
Для знающего ошибка разглашать то, что он
знает.
В этом причина наших несовершенств.
*
Если ученик подвергает испытанию учителя,
Который ведёт его и направляет, то он осёл.
Если ты испытываешь учителя, то на самом деле
Это ты был подвергнут испытанию, о маловер!
Испытывая учителя, ты демонстрируешь
желание влиять на него.
Иди прочь! Не стремись влиять на такого шаха!
Поскольку ты не умеешь различать добро и зло,
Подвергай испытанию себя, а не других.
*
Однажды к пахарю забравшись в хлев,
К ночи задрал и съел корову лев.
И сам в хлеву улёгся отдыхать.
Покинул пахарь тот свою кровать,
Не вздув огня, он поспешил во двор —
Цела ль корова, не залез ли вор?
И льва нащупала его рука,
Погладил льву он спину и бока.
Льву думалось: «Двуногий сей осёл,
Видать, меня своей коровой счёл!
Да разве б он посмел при свете дня
Рукой касаться дерзкою меня?
Пузырь бы жёлчный лопнул у него
От одного лишь вида моего!»
Ты, мудрый, суть вещей сперва познай,
Обманной внешности не доверяй.
*
О, друг, по неизвестному пути
Ты должен осмотрительно идти.
Но жадность заведёт в колодец бед
Того, в ком осмотрительности нет.
*
Когда болвана учат мудрецы,
Они посев бросают в солонцы,
И, как ни штопай, — шире, чем вчера,
Назавтра будет глупости дыра!
*
О друг, умей страдания сносить,
Чтоб сердце светом жизни просветить.
Тем, чья душа от плотских уз вольна,
Покорны звёзды, солнце и луна.
Тому, кто похоть в сердце победил,
Покорны тучи и круги светил.
И зноем дня не будет опалён
Тот, кто в терпенье гордом закалён.
*
Некто к другу прибыл, стукнул у дверей.
Друг спросил: «Кто ищет помощи моей?»
«Я», — сказал он. «Уходи, час не приспел:
Сесть за стол со мной не может, кто незрел.
Лишь разлука даст незрелому закал;
Без неё он как бы лести избежал?»
В земли дальние бедняк направил ход
И горел в огне разлуки целый год.
Как созрел он и сгорел, пришёл назад
В те места, где жил его по сердцу брат.
Стукнул в дверь, с опаскою, едва,
Робко взвесив наперёд свои слова.
Друг окликнул: «Кто там в дверь стучит чужой?»
Он в ответ: «Здесь тоже ты, любимец мой!»
«Если ты — всё тот же я, войди, о я!
Ну, а двум “я” — мой приют ведь тесен для жилья.
Сквозь иглу пройти двум нитям нелегко:
Ты один, войди в одно ушко!»
Те люди, которые ревностно стремятся к Каабе —
когда прибудут к цели,
Видят высокий дом из камня,
В каменистой долине, лишённой нив.
В путь-то они отправились, чтобы увидеть Бога…
Они искали… а его не нашли!
После долгих их обхождений вокруг этого дома
Изнутри послышался голос: «Что вы молитесь
камням?
Что вы ищете истинного дома Божия?
Дом сердца — вот это и есть жилище Бога-Истины,
Благо тому, кто войдёт в этот дом!»
*
Один мулла, а может быть, факих,
Молил о здравии людей плохих.
«О Господи, — он возглашал с мимбара[2], —
Пусть лютая их не постигнет кара!
Пусть будет счастлив всяк прелюбодей
И вор, что грабит праведных людей!»
За них молился он, не зная страха,
За злых, не за избранников Аллаха.
Его корили: «Не молись за тех,
На чьей душе лежит великий грех!»
Но рёк молящийся: «От них в свой час
Извлёк я больше пользы, чем от вас.
И потому моя молитва свята,
Что много зла свершил я сам когда-то,
Но не безгрешные столпы земли
С пути греха сойти мне помогли, —
Лишь грешников отвратные примеры
Меня вернули на дорогу веры,
Толкнули гнусные деянья их
На осознание грехов моих.
Вот и молюсь я о благополучье
Людей, из-за которых сам стал лучше!»
Друзья! Деяния врагов иных
Порой полезней ваших слов благих!
*
Пеший не может поспеть за арканом всадника, но раз он в него попал, то поневоле приходится ему бежать.
*
Нужна сначала восприимчивая почва, а затем уже наставления праведника; когда ты не способен понимать, какая же польза от прекрасных речей?
*
Глаза, уши и рот не делают фигуру человеком, так как те же черты есть и у изображений на стенах.
*
Не взирай на мир глазами вожделения; ведь и спина змеи украшена узорами, но яд её смертелен.
*
Большую надежду я возлагаю на близость с хорошими людьми, ибо люди со средствами что окажут беднякам?
*
Усердный попугай перед зеркалом
Сидит, умишком обладая малым.
А между тем за зерцалом таится
Хитрец, что учит красноречью птицу.
Что говорит он, повторяя снова,
То птица произносит слово в слово,
Поскольку мнит: всё это говорит
Тот попугай, что в зеркале сидит.
Всё повторяет птица, веря свято
В то, что слетает с языка собрата.
*
Прочёл имя, иди теперь ищи нарицаемое.
Пойми, луна находится наверху, а не в текущей
воде.
Если хочешь освободиться от букв и имён,
В первую очередь очисти себя совсем от себя.
*
Целью этого мира является человек, а целью человека — это мгновение, целью тела является обретение духа, а целью духа — регулирование чувств. Целью же регулирования чувств и органов является совершенствование сердца, а целью сердца является возлюбленная.
Кардиналистский и ординалистский подходы Кардиналистский (количественный подход) к анализу полезности основан на представлении о возможности измерения различных благ в условных единицах полезности...
Обзор компонентов Multisim Компоненты – это основа любой схемы, это все элементы, из которых она состоит. Multisim оперирует с двумя категориями...
Типология суицида. Феномен суицида (самоубийство или попытка самоубийства) чаще всего связывается с представлением о психологическом кризисе личности...
Понятие и структура педагогической техники Педагогическая техника представляет собой важнейший инструмент педагогической технологии, поскольку обеспечивает учителю и воспитателю возможность добиться гармонии между содержанием профессиональной деятельности и ее внешним проявлением...
Случайной величины Плотностью распределения вероятностей непрерывной случайной величины Х называют функцию f(x) – первую производную от функции распределения F(x):
Понятие плотность распределения вероятностей случайной величины Х для дискретной величины неприменима...
