Т. Лобсанг Рампа. Шафранная мантия. 8 страница

– Спасибо, – сказал Логан, скривившись.

– Вы хоть немного поспали?

– Почти нет.

– Как и я в первую ночь... Это... невыносимо, правда?

– Можно сказать и так.

– Простите, что не застали меня. Я каждое утро отвожу Кендал на курсы компьютерной графики в школу Колдуэлл.

Кендал. Моя дочь...

Прошло какое-то время прежде, чем Логан смог заговорить.

– Все в порядке. Послушайте, есть пара моментов, которые я бы хотел у вас уточнить.

– Слушаю.

– Первое – ваш муж.

– Мой бывший муж, – с неожиданной резкостью подчеркнула она.

– Хорошо, ваш бывший муж. Он знает о том, что произошло?

– Нет. И я уверена, что его это совершенно не интересует. Абсолютно.

– Эбби, – терпеливо начал объяснять ей Логан, – если это правда и наших дочерей действительно перепутали в роддоме, его это так же касается, как вас и меня.

– Вы не понимаете. Томас никогда не хотел этого ребенка. Он игнорирует Кендал с момента ее рождения, а еще точнее – с самого зачатия. Если я даже расскажу ему обо всем, он не обратит на это никакого внимания. Ему это будет так же безразлично, как и само ее существование. Он просто скажет, что это моя дочь и мои проблемы.

Она говорила абсолютно ровным голосом, без всяких эмоций, но Логан понимал, что это выработано тяжелыми годами выживания. Она одна растила дочь при живом отце. И такой подонок – родной отец его Эрин? Господи Иисусе!

– Поверьте мне, – сказала Эбби. – Его не стоит принимать во внимание. Он не доставит нам никаких неприятностей.

– Хорошо, я вам верю, – согласился Логан. У него по этому поводу было еще очень много вопросов, но он решил отложить их до более подходящего случая. – Второе, что мне от вас нужно сейчас, это телефон вашего врача. Я бы хотел с ним поговорить насчет анализов, – честно сказал он.

– О, хорошо, понимаю.

– Это не значит, что я вам не верю...

– Нет, нет, что вы! Я все понимаю. На вашем месте я бы первым делом сделала то же самое. – Она продиктовала ему телефон. – Вы собираетесь ему звонить прямо сейчас?

– Да, чем скорее, тем лучше.

– Конечно, вы правы. Но дайте мне минут пятнадцать, хорошо? Я дозвонюсь его медсестре и скажу, что даю свое согласие на всю информацию, которую вы захотите получить от него.

«Она права, – подумал Логан с невольным уважением. – Глупо считать, что я смогу просто так все узнать от врача, тем более – такие сведения».

– Я не подумал об этом, – признался он.

– Это вполне естественно. У вас еще просто шок.

В подтверждение этому у него вдруг задрожали губы. Он долго молчал.

– Логан? – обеспокоенно спросила Эбби, не выдержав.

– Да-да.

– Я просто хочу вам кое-что сказать, пока вы не повесили трубку. Я уверена: мы сумеем вместе с вами справиться с этой безумной ситуацией. Поверьте, меньше всего на свете я бы хотела причинить кому-нибудь вред. Особенно это касается девочек.

Ее неожиданное признание и искренность, с которой это было сказано, потрясли его. Но Логан только поблагодарил ее и вежливо попрощался.

Повесив трубку, он уставился на телефон.

«Мы сумеем вместе с вами справиться с этой ситуацией», – сказала она. Но как? Что она имеет в виду, черт возьми?..

 

 

Через час Логан дрожащей рукой положил трубку на место. Все оказалось правдой. Доктор Джоплин подтвердил все сказанное Эбби. Он даже предложил отправить по факсу документальное подтверждение, на что Логан с благодарностью согласился. Кроме того, доктор Джоплин порекомендовал Логану и Эрин тоже сдать анализы.

– Я и сам собирался сделать это, – успокоил его Логан.

– Да, учтите – для официального признания по закону вы еще должны пройти тест на ДНК, – добавил доктор Джоплин.

Логан сглотнул. Для официального признания по закону?.. Эти слова не укладывались у него в голове. Неужели доктор Джоплин знает что-то о намерениях Эбби, чего не знает он? Что, если Эбби собирается через суд забрать у него Эрин?

«Разумеется, нет», – успокаивал себя Логан. Ведь Эбби сказала, что они будут вместе решать, что им делать, «меньше всего на свете я хотела бы причинить вред девочкам...».

А вдруг она уже изменила свое решение и хочет забрать Эрин? Разве суд всегда не на стороне матери?

Господи Иисусе!

Логан закрыл глаза. Что он тогда будет делать?..

После того как Логан немного успокоился и в голове его прояснилось, он понял, в чем дело. Доктор Джоплин просто решил, что именно он хочет официального признания, раз так обрадовался предложению передать доказательства по факсу, и Эбби Бернард тут ни при чем. Она не из тех женщин, которые способны за спиной строить козни и действовать через суд. Если бы он не был в таком состоянии и мог все адекватно воспринимать, сразу понял бы это и не мучился бы напрасно.

Окончательно успокоившись, Логан опять взял в руки телефон. Пришло время действовать дальше.

 

Через семь с половиной часов, ранним вечером, когда небо над знойным городом стало сиреневым, Логан ехал по адресу, который дала ему Эбби. Он только что завез Эрин к Гленне, сказав дочери, что у него важная деловая встреча и он не хочет оставлять ее дома одну. Патрик отправился на весь вечер к приятелю смотреть видик.

А Логан, со все усиливающимся чувством нереальности происходящего, ехал на встречу с девочкой, о которой пока никак не мог думать как о своей дочери.

 

– Твой ход, Эрин.

Эрин вздрогнула и подняла голову. Они с дядей Полом после ужина играли в шашки, а она задумалась. Посмотрев на доску, Эрин сделала ход и тут же сообразила, что пошла не туда. Но было поздно. Она опять проиграла. Уже второй раз!

– Прости, тыквочка, – сказал дядя Пол и с притворно виноватым видом легонько щелкнул ее по лбу.

– Ничего, – вздохнула Эрин. Ее сегодня не особенно волновала игра, хотя обычно она просто обожала играть с дядей Полом во всякие настольные игры.

– Эй, мышонок, – шепотом сказал дядя Пол и накрыл ее руку ладонью. – Ты что-то тихая сегодня. Что-нибудь случилось?

Эрин пожала плечами, опустив глаза. Дядя молчал. Тогда она подняла голову и, увидев добрые, умные глаза дяди, ласково смотревшие на нее, неожиданно решила посоветоваться с ним. Она посмотрела в сторону кухни, где тетя Гленна мыла посуду, и приложила палец к губам.

– Скажи мне пожалуйста, мышонок, – громко сказал дядя Пол, тут же сообразив, что к чему. – Почему мы с тобой, как наказанные, сидим за шашками в такой чудный вечер, вместо того чтобы пойти прогуляться? Давай-ка лучше прошвырнёмся! Как ты на это смотришь?

Эрин улыбнулась. «Дядя просто чудо, – благодарно подумала она. – Ему не надо ничего объяснять». Правда, она чувствовала себя немного предательницей по отношению к тете Гленне. Но ей так нужно было поговорить хоть с кем-нибудь о папе и тете Элизабет!

Они собрали шашки и через минуту уже шли, держась за руки, вниз по улице, обсаженной деревьями. К вечеру стало прохладнее и цикады начинали свою обычную перекличку. Эрин подбила камушек ногой, не зная, как начать разговор.

– Я скучаю по маме, – вырвалось у нее наконец.

– Ох, мышонок, – дядя обнял ее за плечи, – я понимаю.

– Папа очень старается заменить ее, но есть такие вещи, о которых я не могу ему рассказать. – Она подняла на него глаза. – Понимаешь, что я имею в виду?

– Конечно, – улыбнулся дядя Пол. – Мы, парни, слишком толстокожи, чтобы понять, чего от нас хотят женщины.

– И он все время работает, – добавила Эрин. Она чувствовала, что ее занесло не туда. Получается, что она жалуется на папу, а это ведь совсем не так. Она хотела сказать совсем о другом. – Конечно, я знаю, что ему надо работать и он любит работу, – поспешно добавила она. – Но это так тяжело – все время с ним расставаться! Мне нравится, когда он работает дома, но он не может так делать все время. – Эрин вздохнула. – А мама всегда была дома, и мы все делали вместе. Мы болтали, готовили, убирались и говорили о таких вещах, о которых я просто не могу говорить с папой. Ну, ты понимаешь... особенно теперь, когда я стала совсем взрослой.

– Я понимаю, солнышко, конечно, папа – это совсем не то, что мама... – Дядя смущенно кашлянул. – Но у тебя есть две бабушки и две тети, которые тебя очень любят. И если тебе что-то нужно, ты всегда можешь рассчитывать на них. Просто набери телефон тети Гленны, и она к тебе приедет. А если не сможет она, позвони тете Элизабет. Я уверен, она тут же примчится к тебе на своем «Мерседесе».

– Я знаю, – кивнула Эрин. – Но это совсем не то, понимаешь? Я не хочу никому звонить. Я хочу маму! Я хочу, чтобы папа женился на тете Элизабет! – вдруг вырвалось у нее. – Тогда она станет моей мамой и будет всегда со мной. И мне не надо будет ей звонить. Ты понимаешь, как будет здорово?

Дядя надолго замолчал, а когда наконец заговорил, голос у него был немного грустный, тихий и ласковый. Эрин насторожилась. Такой голос обычно бывает у взрослых, когда они хотят сказать детям что-то, что им не понравится.

– Я знаю, что ты этого очень хочешь, мышонок. Возможно, твой папа тоже об этом давно догадывается. Но женитьба для мужчин и женщин – очень серьезный шаг в жизни. Они не могут пожениться только потому, что этого хочет кто-то третий, даже если очень сильно любят этого человека. Как, например, твой папа любит тебя. Тебе только одиннадцать лет, но я знаю, ты уже достаточно взрослая, чтобы понять то, что я сейчас скажу, Если твой папа не любит тетю Элизабет и женится на ней только для того, чтобы сделать тебе приятное и чтобы у тебя была мама, ничего хорошего не получится. В конце концов он будет несчастен, и такой же будет твоя тетя Элизабет. А значит, и вы с Патриком вместе с ними. Понимаешь, о чем я говорю?

Эрин хотела заспорить с дядей, доказать в два счета, что он не прав, что ее папа будет счастлив, что они все будут счастливы. Но что-то удержало ее. Она вдруг вспомнила странные взгляды, которые иногда бросал папа на тетю Элизабет, когда ему не нравилось то, что она говорит. А иногда он вел себя с ней так, будто хотел, чтобы она поскорее уехала к себе домой. Эрин также вспомнила, как часто он не перезванивал тете, когда она его об этом просила, оправдываясь потом, что забыл. Хотя папа никогда ничего не забывает.

Девочка опять вздохнула. Может быть, ее дядя прав? Наверное, папа не хочет жениться на тете Элизабет, и ей надо об этом забыть...

– Ты же хочешь, чтобы твой папа был счастлив, правда?

Эрин вздрогнула. Она задумалась и почти забыла, что дядя Пол идет с ней рядом.

– Конечно, хочу.

– Тогда, мышонок, почему бы тебе не оставить мысль о том, что папе надо жениться на тете Элизабет? Давай лучше будем надеяться, что он встретит когда-нибудь женщину, которую полюбит по-настоящему и тогда сам женится на ней. Согласна?

Эрин знала, чего ждет от нее дядя Пол, но не могла сказать «да». Потому что, если папа не хочет жениться на тете Элизабет, пусть он лучше вообще не женится! От одной мысли о том, что какая-то чужая женщина может стать его женой, поселиться в их доме и пытаться стать им с Патриком мамой, Эрин заболевала.

Нет, папа этого не сделает! Он слишком любил маму, чтобы жениться на какой-нибудь чужой женщине! Но сколько бы она ни уверяла себя в этом, все равно не чувствовала уверенности. А теперь, когда дядя Пол вслух об этом сказал, она уже не могла выбросить эту мысль из головы. И это было так мучительно! В этот вечер, перед тем как заснуть, Эрин твердо решила: неважно, что сказал ей дядя Пол. Он просто не знает, как счастливы они все будут с тетей Элизабет! Она все равно будет стараться доказать папе, какая тетя Элизабет хорошая и как хорошо им всем будет вместе...

 

ГЛАВА 15

 

С тех пор, как мама сказала, что ждет к обеду гостя, Кендал не находила себе места. Она все гадала, кто бы это мог быть. Просто старый друг? Или, может, это настоящее свидание?

Это предположение больше всего будоражило ее. У мамы не было свиданий очень, очень давно. Кендал уже почти перестала на что-то надеяться. Последний мужчина, приглашавший маму на свидания, был преподаватель из высшей школы в Лукасе. Он был симпатичный, и Кендал так надеялась, что они поженятся! Но скоро мама перестала встречаться с ним. И с тех пор больше никого не было.

Кендал взглянула на маму, которая делала салат, стоя к ней спиной. Она все пыталась угадать, свидание это или нет. На маме был красный сарафан – нарядный сарафан! Мама ведь его не носит просто так... Но это еще ничего не значит. Девочка разочарованно вздохнула. Она могла так одеться для любого человека, потому что всегда переодевается, когда у них гости. Но она сегодня подкрасилась! И не только губы, но и ресницы и даже наложила тени на веки. А кроме того, у нее чудесная новая прическа. Пару дней назад мама ходила к парикмахеру, он уговорил ее подстричься и сделать химическую завивку. Маме очень шли крупные локоны, даже бабушка похвалила.

Неужели все эти перемены означают, что маму действительно интересует этот мужчина? Может, поэтому она так нервничает? Она постоянно посматривает на часы и не напевает сегодня. А мама всегда напевает, когда готовит еду, потому что это ее любимое занятие. Она сама говорила, что когда готовит, то чувствует себя счастливой...

«Нет, сегодняшний вечер явно похож на свидание, если мама так волнуется!» – удовлетворенно улыбнулась Кендал.

– А когда ты познакомилась с мистером О’Коннеллом, мама? Я думала, что знаю всех твоих друзей, – приступила она к допросу.

– О, всего пару недель назад, – ответила Эбби, быстро натирая морковь для салата и сбрасывая ее в миску.

– Но где? – допытывалась Кендал.

– Что – где? – рассеянно спросила мама, вытирая помидоры.

– Ну, ма-ам! Где вы встретились?

– А... Мы встретились в библиотеке. Я кое-что разыскивала для клиента... – Эбби наклонилась над доской и начала резать помидоры.

– И сколько ему лет?

– Не знаю. Где-то моего возраста, наверное. А что?

– Ничего, просто так. А он женат? Эбби наконец обернулась к ней:

– Нет, он не женат. Был, но его жена умерла.

«Это хорошо, – подумала про себя Кендал. – Не то, что его жена умерла, конечно. Хорошо, что он не женат».

– А у него...

– Хватит, Кендал! – сказала мать тоном, означавшим «я теряю терпение». – Вместо того чтобы устраивать мне допрос, почему бы тебе не пойти и не привести себя в порядок? Вымойся, причешись и надень новый костюм. Гость скоро придет, а ты еще не готова.

– Я просто хотела узнать, есть ли у него дети...

– Есть. У него их двое. Мальчик и девочка. А теперь марш в ванную и приведи себя в порядок!

– Ладно, ладно, уже иду.

Одеваясь, Кендал раздумывала над мамиными ответами. Все-таки это похоже на свидание! Она же не сказала, что это ее клиент. Она сказала, что встретила его, когда выполняла работу для клиента. Ах, если бы мама вышла за него замуж! Папа же женился второй раз...

Подумав об отце, Кендал нахмурилась. Ей теперь было стыдно вспоминать, как она кричала тогда. Что она его ненавидит и хочет, чтобы он умер. На самом деле она не хочет, чтобы он умирал. Просто ей хочется, чтобы он любил ее так, как любят девочек другие отцы. Что в ней такого плохого, что папа не любит ее? Мама всегда говорит, что она особенная и удивительная девочка. Но если бы она действительно была такой удивительной, разве мог бы папа ее не любить? Разве он тогда не хотел бы всегда быть рядом с ней, как отец Берни, например?..

Мистер Уолтерс очень хороший. Он не ученый, как папа, а простой тренер. Но разве важно, у кого какая работа? Мистер Уолтерс всегда помогает классной команде тренироваться, ходит по воскресеньям в церковь с Берни, ее мамой, братом и сестрой. Помогает жене по дому, делает с Берни математику и всегда подшучивает над ней. А потом они вместе так весело смеются... Он даже иногда разговаривал с Кендал и тоже подшучивал!

Кендал вспомнила, что творится в доме у Берни, когда мистер Уолтерс приходит с работы домой. Первым делом он бросается к жене, обнимает и целует ее в щеку. Называет ее своей лапочкой и спрашивает, как прошел у нее день. И он действительно выслушивает ее и дает советы, если это нужно. Большинство взрослых не умеют никого слушать. Они только делают вид, что слушают, а потом говорят что-то типа «гм, ах, ух ты», хотя на самом деле ничего даже не слышали...

А когда мистер Уолтерс поговорит с женой, он поднимается к Берни, треплет ее за конский хвост, дразнит «необъезженной лошадкой» и спрашивает, как прошел ее день. И опять внимательно слушает. Он просто чудо! Всегда, когда она бывала у Берни в гостях и все это видела, у нее в груди вставал какой-то ком и было больно дышать.

Кендал тяжело вздохнула. Она бы тоже хотела жить в такой большой семье!

Ладно, может быть, когда-нибудь все так и будет. Ведь в Хьюстоне так много населения. Несколько миллионов, как говорила мама тете Лауре по телефону. И вот, пожалуйста: не прошло и двух месяцев, а у мамы уже свидание!

И все-таки иметь отчима страшновато. Она бы хотела такого отца, как у Берни, а это совсем другое дело. Отчимы могут меняться, как у Карин из их класса, а многие из них вообще не любят детей. Это было бы ужасно!

Но Кендал была уверена, что мама никогда не выйдет замуж за мужчину, который не любит детей. А этот человек, который сегодня придет, уж наверняка должен любить детей: у него же у самого есть дети.

Кендал вдруг помрачнела. А вдруг эти дети вредные? Что, если ее мама и этот мистер О’Коннелл захотят пожениться, а дети не будут любить ни маму, ни ее?..

Тут она вспомнила, как мама всегда ругает ее за то, что она слишком опережает события и всегда делает поспешные выводы, не разобравшись, что к чему.

Вот сейчас она опять это делала...

Но поскольку обычно Кендал не любила долго думать о плохом и расстраиваться, она выкинула из головы мрачные мысли, улыбнулась и помчалась вприпрыжку встречать гостя.

 

Район, где жила Эбби Бернард, произвел на Логана приятное впечатление. Опытным взглядом архитектора он сразу определил, что эти двухэтажные аккуратные кирпичные дома были построены лет пятнадцать-двадцать назад. Но во дворах росли высокие старые деревья и густая многолетняя трава, а не подстриженный газон. Видимо, строители пощадили старые посадки. Это было удивительно – чаще их вырубали и сжигали на корню. А так район стал как бы имитацией старых районов города начала века. Повсюду пламенели клумбы, глубокие веранды были увиты плющом и диким виноградом.

Эбби дала подробные указания, так что он без труда нашел улицу. Дом стоял в центре квартала – очаровательный двухэтажный домик из обожженного кирпича, спрятанный среди эвкалиптов. Два больших керамических вазона с яркими цветами стояли по обеим сторонам от входа, к которому вела дорожка, выложенная плиткой.

Проезжая мимо соседних домов, Логан видел обычную мирную жизнь – дети катались на велосипедах, семьи обедали на верандах, кто-то поливал клумбы, соседи переговаривались через ограды. Но Логан знал, что эта счастливая картинка обманчива – у всех этих людей наверняка существуют проблемы. У кого-то могут быть неприятности на работе, у кого-то в семье... Но он был уверен, что ни у кого из них нет такой проблемы, как у них.

Внезапно ему страстно захотелось развернуться и на полной скорости умчаться куда-нибудь подальше. Он бы предпочел никогда не встречаться с Эбби Бернард. И никогда не слышать этой невероятной истории. Хотел бы жить своей обычной, размеренной жизнью, а о подмененных детях читать в сентиментальных романах...

Но даже если бы Эбби согласилась теперь забыть и оставить все как есть, Логан знал, что он уже этого не сможет. Лицо той очаровательной девочки – его дочери, а главное, дочери Энн! – будет преследовать его до конца жизни.

Он глубоко вдохнул и выдохнул, пытаясь привести в порядок нервы, затормозил возле дома и выключил зажигание.

Эбби открыла дверь. Она выглядела такой же взволнованной, как и он.

– Привет, – сказала она, глядя на него каким-то затравленным взглядом.

– Привет.

– Ну как, вы готовы? – Она все же смогла через силу улыбнуться.

– Не знаю, можно ли быть готовым к такому, – ответил он без улыбки.

– Я понимаю. Проходите.

Эбби провела его вглубь дома, в ярко освещенную гостиную, и Логан быстро окинул взглядом помещение. Удобный диван и кресла с зеленой кожаной обивкой, обеденный стол, пианино, книжные полки, бар... Взгляд его метался по комнате в поисках той, ради которой он сюда пришел. Он уже хотел спросить Эбби, где же девочка, но тут услышал легкие шаги за спиной и понял, что кто-то вошел в комнату. У него дико заколотилось сердце, и он медленно повернулся.

Логан навсегда запомнил момент, когда увидел свою родную дочь первый раз. По фотографии он не смог достойно оценить ее. Она была поразительно красивой! И, как Патрик, вся лучилась жизнерадостностью. Бледно-желтый костюмчик – шорты и майка – прелестно контрастировал с темными волосами и загорелой кожей. Огромные зеленые глаза – глаза Энн! – сияли ему навстречу.

– Логан, это Кендал. Кендал, это мистер О’Коннелл, – услышал он словно издалека голос Эбби.

Что-то тяжелое и болезненное повернулось в груди Логана.

– Здравствуй, Кендал, – с трудом заставил он себя сказать, протягивая слегка дрожащую руку. – Рад с тобой познакомиться.

От прикосновения ее гладкой теплой ладошки Логан чуть не потерял сознание.

Это моя дочь! Наша с Энн дочь!

– Здравствуйте, мистер О’Коннелл, – девочка наградила его ослепительной улыбкой. – Я тоже очень рада познакомиться с вами.

Логан понимал, что должен что-то сказать, но у него было такое впечатление, что в голове у него все застыло.

– Пожалуйста, садитесь, Логан, – поспешно пришла ему на выручку Эбби. – А я налью нам что-нибудь выпить. Что вы предпочитаете? Бокал вина? Пиво? Или что-нибудь покрепче? У меня есть виски и водка. Вы любите с содовой и со льдом? – Она говорила быстро и много, явно стараясь дать ему время прийти в себя. – Кендал, сбегай, пожалуйста, на кухню и загляни в духовку, не сгорели ли тосты? Если они готовы, достань их, только надень рукавичку, чтобы не обжечься. И выложи их на тарелку, она на столе.

Кендал кивнула, улыбнулась и кинулась выполнять поручение.

Логан дошел до дивана и рухнул на него в полном изнеможении. Одно дело знать о дочери, которую никогда не видел, и совсем другое – увидеть ее наяву.

– Вам нехорошо? – участливо спросила Эбби.

– Сейчас пройдет. Мне просто нужно несколько минут.

– Знаю.

Глаза их встретились. Во взгляде Эбби он увидел сочувствие и понимание. Да, она-то знала, что он сейчас чувствует. Он вспомнил, что с ней творилось у них дома, когда появилась Эрин.

– Знаете, мне все же надо выпить немного виски.

– Хорошо, – кивнула она и направилась к бару. Логан слышал, как на кухне загремел противень, как звякнул лед в бокале с виски. Обычные домашние звуки... Незнакомец, случайно заглянувший в окно, решил бы, что Логан, Эбби и Кендал – обычная семья, которая собирается обедать...

– Логан!

Он поднял глаза.

Эбби протянула ему тяжелый хрустальный бокал, наполовину заполненный виски со льдом и содовой.

– Самое страшное позади, – тихо сказала она.

Через пару минут в гостиную важно вошла Кендал с большой плоской тарелкой, на которой были красиво выложены тосты. И Логан обнаружил, что Эбби права: краткая передышка дала ему возможность прийти в себя. Поэтому он почти естественно улыбнулся, когда Кендал направилась к нему, предлагая угощение.

– Эти тосты называются «Моццарелла», – гордо объявила она. – Я помогала маме их готовить.

Девочка слегка грассировала, и это умилило Логана.

– Ты любишь готовить? – спросил он.

– Конечно, это же так интересно! Мама говорит, у меня есть к этому способности, – похвасталась она.

– Да-да, – подтвердила Эбби, подливая ему виски. – Кендал сама попросила ее научить. Ей это нравится, и у нее хорошо получается.

– Я умею жарить мясо на решетке, делать соус для спагетти и печь кекс из пачки, – неожиданно для себя объявил Логан.

Кендал усмехнулась:

– А меня мама научила делать даже домашние пончики. Их очень трудно готовить, но зато они получаются – просто пальчики оближешь!

Логан с грустью подумал, как многого лишилась Эрин со смертью матери. Если бы Энн была жива, она тоже бы учила Эрин готовить. У них теперь всю неделю готовила Серита, а в выходные он сам кормил детей или возил их в ресторан. Но он умел готовить только самые простые блюда, и Эрин не проявляла к этому ни малейшего интереса.

– А чем ты еще любишь заниматься? – спросил он.

- Больше всего на свете я люблю рисовать!

«Совсем как я в детстве, – отметил Логан. – И как Энн».

– Но вообще-то я люблю все виды живописи, не только рисунок. Сейчас я просто без ума от компьютерной графики! Это так классно!

– Кендал посещает летний курс компьютерной графики в школе Колдуэлл, – пояснила Эбби.

– Правда? Ты пойдешь учиться в эту школу?

– Я не...

– Мы еще...

Кендал и Эбби ответили одновременно, и обе улыбнулись.

– Мы еще не приняли окончательного решения.

– Моя бабушка очень хочет, чтобы я там училась, – сказала Кендал, бросая украдкой взгляд на мать.

– Это очень хорошая школа, – сказал Логан. – Моя дочь учится именно там.

– Правда? – быстро спросила Эбби.

– А сколько лет вашей дочери? – тут же поинтересовалась Кендал.

– Ей одиннадцать лет.

– Столько же, сколько мне? – удивилась Кендал. Глаза Эбби и Логана встретились.

– Да.

– А как ее зовут? – не унималась Кендал.

– Ее зовут Эрин.

– Значит, если я поступлю в Колдуэлл, мы будем учиться в одном классе?

– Да, думаю, что так, – кивнул Логан.

– Мама сказала, что у вас есть еще сын...

– Да, его зовут Патрик. Ему уже тринадцать лет.

«Твой родной брат», – добавил Логан про себя.

В ту же секунду настроение Кендал изменилось. Она помрачнела.

– Наверное, здорово иметь старшего брата, – вздохнула она и замолчала.

Расстроенное лицо Кендал было так похоже на лицо Энн, когда она иногда дулась на него, что Логан чуть не потерял самообладание.

Какое-то время они все молчали. Затем Эбби, явно желая разрядить обстановку, сумела наконец улыбнуться.

– Ну, проголодались? Обед готов!

– Я никогда не отказываюсь от еды, – внес свою лепту Логан, благодарный Эбби за героические усилия.

Позже они сидели втроем за овальным дубовым столом, с аппетитом уплетая запеканку из морских продуктов с печеным картофелем и салатом, и непринужденно болтали обо всем на свете. Лишь иногда Логан задумывался: куда их всех это приведет? Он вспомнил, как недавно хотел повернуть машину и сбежать.

Он бы и сейчас не отказался, чтобы всего этого не было. Но это было. Ему теперь не нужны были для подтверждения никакие анализы и тесты, хотя, конечно, все равно придется их сделать.

Единственный вопрос в том, что им делать дальше. Они должны что-то придумать. Потому что Логан знал – теперь, когда он увидел Кендал, он ни за что не позволит ей исчезнуть из его жизни.

Она была невероятной! Такой яркой, очаровательной и живой. А главное – за исключением цвета глаз – с ног до головы О’Коннелл! Впрочем, чем дольше он с ней общался, тем больше находил сходства с Энн. У них были одинаковые руки и та же манера смеяться. Смех Кендал настолько напоминал Энн, что временами ему становилось не по себе. А эта экспрессивность в разговоре и привычка растягивать слова в конце фраз... Точно так же разговаривала и Энн. Эта девочка была живым воплощением их счастливого союза.

Логан боялся, что обед будет бесконечно мучительным, но он пролетел на удивление быстро и непринужденно. Когда Логан посмотрел на часы, было уже девять, а ему совсем не хотелось уходить. Он не мог насытиться общением с Кендал, но боялся злоупотребить гостеприимством матери. Ей, должно быть, нелегко все это выносить. Он уже решил, что пора откланиваться, и только собрался открыть рот, как Эбби в очередной раз потрясла его своим великодушием.

– Кендал, – сказала она, – почему бы тебе не пригласить мистера Логана в свою комнату и не показать свои рисунки?

Девочка просияла.

– А вам это будет интересно? – смущенно спросила она.

– Не то слово! Для меня это будет большая честь, – галантно ответил Логан, стараясь скрыть свое волнение.

Рисунки обрадовали его. Большинство из них были сделаны черным карандашом или пастелью и поражали своей реалистичностью, хотя при этом угадывалось богатое творческое воображение. Один из рисунков просто заворожил Логана. На нем был изображен забавный котенок, который лежал на спине и царапал лапками воздух. Он столько раз видел, как Митци делает то же самое, что был поражен, насколько верная рука у Кендал.

– Мне очень понравились все твои рисунки, но этот особенно, – сказал он.

– Это мой самый любимый, – призналась девочка.

– Это портрет твоего котенка? – спросил он.

– Да-а... только его давно с нами нет, – грустно ответила она.

– А что с ним случилось?

– Он случайно попал под машину мистера Гольдблума, – вздохнула Кендал. – Мама сказала, что нам не надо было выпускать его на улицу... Но разве это правильно? Разве можно держать кота все время дома? Разве это не все равно, что держать его в тюрьме?

Волнение Кендал тронуло Логана.

– К сожалению, мир, в котором мы живем, мало приспособлен для домашних животных, – осторожно ответил он. – Так что приходится защищать их от опасностей. Даже наш Рекс никогда не ходит на улицу один и без поводка.