Рейс на Катар 3 страница

А чуть дальше мы встретили могучего африканского слона, который со злобой хлопал на нас огромными растопыренными ушами и задирал вверх хобот, чтобы лучше показать свои шикарные бивни. А еще через час дорогу перебежал крупный серый бабуин.

В Ботсване имеются пять заповедников и национальных парков, и сафари здесь пользуются все большей популярностью.

В Африке сейчас зима. Дожди закончились месяц назад, и русла небольших рек уже успели полностью высохнуть. Густая высокая трава стоит желтой стеной, но некоторые из деревьев сохранили свой зеленый наряд. А на подъезде к окрестностям реки Замбези нам стали попадаться даже цветущие деревья.

Машина въехала в небольшой пограничный городок на берегу реки. Здесь имеется шикарная дорогая гостиница и несколько туристических агентств. Чуть в сторонке в ряд выстроились местные представители индивидуальной трудовой деятельности. К вашим услугам недорого предлагаются для сафари около десятка автомашин самых немыслимых конструкций. Водители наперебой расхваливают своих «антилоп- гну», заявляя, что только они знают, как договориться с местными львами, чтобы те вас не съели.

Придорожные деревья как яблоками усеяны круглыми гнездами красноклювых ткачиков. Эта небольшая птичка для Африки - что для России воробей. Кажется, что она живет везде. Местные жители даже называют этих птичек живой чумой за манеру нападать на посевы и нещадно уничтожать урожай. Ведь это самый многочисленный вид здешних птиц, насчитывающий до десяти миллиардов особей! Самцы-ткачики строят гнезда из мелких веточек. Каждый из них - многоженец и может иметь до десятка таких гнезд. Самочки же оформляют интерьер гнезда, используя для этого пух птиц, пушинки семян и шерсть животных. Иногда «крутые» самцы строят для своих самок общее гнездо, представляющее из себя гигантский ком, сплетенный из веточек и сухой травы и достигающий в диаметре до шести-семи метров. Часто дерево не выдерживает веса этого семейного общежития и ломается под ним. Такого большого гнезда на окрестных деревьях мы, правда, не нашли и потому спустились к реке.

Великая африканская река, мать знаменитого водопада Виктория-Замбези, занимает четвертое место по длине на этом материке после Нила, Конго и Нигера. Длина ее от истока до русла составляет две тысячи семьсот километров. Выше водопада, где мы сейчас находимся, ширина ее достигает пятисот метров. Течение воды ровное, но довольно быстрое. Низкие песчаные берега густо заросли сочной травой и высокими деревьями. Их зелень река не отдает даже африканской зиме. Грешили устроить ланч прямо на берегу. Брендон сразу предупредил нас всех: к воде, ближе чем на пять метров - не подходить. В этих местах реки обитает наибольшее количество крокодилов. Ниже за водопадом, где мы пойдем на каноэ, небыло безопаснее. А в данном месте, в прошлом году, на глазах у людей крокодил утащил под воду итальянского туриста, который решил ополоснуть ноги. Шутить с жизнью расхотелось, и мы вняли своевременному совету. Тем более что присмотревшись, мы действительно заметили двух пресмыкающихся, лежавших как большие бревна в прибрежных кустах, метрах в тридцати от нашей поляны. Всех успокоила Ванесса, сказав, что на суше крокодил редко нападает на человека. А вот атакуя из воды, он может выпрыгнуть даже на пять метров.

Границу с Замбией мы пересекали у слияния рек Чобе и Замбеда. Кстати, Замбези - пограничная река для четырех стран. Практически в одном месте, примерно в тридцати километрах от водопада Виктория, здесь сходятся земли Ботсваны, Намибии, Замбии и Зимбабве. Вот и нам предстоит пересечь сегодня границу на речном пароме. Он представляет из себя длинную плоскую баржу с подъемными трапами для заезда транспорта и будкой капитана, расположенной на тонком трехметровом столбе и напоминающей милицейский «скворечник».

На берегу выстроилась длинная очередь из туристических джипов и большегрузных грузовиков-трейлеров. Затянутые брезентом стандартные кузова делают их похожими на военные «катюши», а вся переправа очень напоминает нашему полковнику Володе фронтовую операцию. Я, как командир, сижу за походным столиком и уже три часа пишу дневник, благо такая возможность появилась впервые за последние три дня. С нашей стороны никаких пограничников не видно, и потому мы спокойно снимаем на видео весь процесс. Главное - успеть переправиться до восемнадцати часов, после которых граница будет на замке.

Последним на сегодня паромом мы благополучно переправились в Замбию. На берегу чернокожий пограничник, в камуфляже и со старым автоматом «Калашников», висящим на Джутовой веревке вместо ремня, добродушно лопотал, не разрешая нам фотографировать местных рыбачков. Те ловили с берега обычными удочками, и у каждого уже было по полному ведру рыбы, похожей на наших карасей. Полковник Володя сделал пограничнику замечание за плохое содержание оружия, взял у него номер и адрес воинской части и пообещал бойцу прислать новый автомат. Тот долго благодарил и разрешил нам фотографировать все, что хотим.

То, что Замбия - бедная страна, стало ясно сразу. Дороги вообще никакие: сплошные рытвины, да еще и залитые водой. Видимо, совсем недавно прошел сильный дождь. Вот вам и сухой сезон. Хотя в бассейне большой реки всегда свой климат.

Опять в полной темноте разбили лагерь прямо посреди буша. Мы с Юриком незаметно засунули под брезентовый пол Пашиной палатки длинную щетку от сломавшейся швабры. Тот полез стелить спальник, принял ее за змею и поднял переполох на весь лагерь. Пока прибежал Брендон, мы сумели щетку вытащить и Паша был обвинен в глюках. После ужина мы успешно повторили шутку. Снова вся команда сбежалась на вопли Паши, но на этот раз мы не успели вытащить щетку, и ее нашли. Паша быстро вычислил авторов, и только ноги да темнота спасли нас от разъяренного полковника, вооруженного шваброй. Все повеселились на славу. Когда лагерь наконец затих, стал хорошо слышен гул водопада. А ведь до Виктории от нас более десяти километров!

 

5 июня 2001 года

Джамбо «Макамба». Водопад Виктория: над ним и под ним. Прыжок в бездну на «тарзанке». Лунная радуга. Пляски под фантастический закат

Рано утром мы переехали на территорию туристического кёмпа «Макамба». Хотя жить здесь мы будем в своих палатках, но зато можем пользоваться душем с горячей водой и баром.

А главное - здесь уже вовсю слышен грозный голос одного из чудес света. Именно он является нашей сегодняшней целью.

Пальму первенства на Земле делят между собой несколько водопадов. Так, самым высоким является водопад Анхель (979 м), расположенный в Венесуэле. Самым широким в мире считается водопад Кхон на реке Меконг в джунглях Лаоса. При высоте 21 м ширина его достигает 10,8 км. Величайшими по среднегодовому расходу воды, составляющему 35 110 куб. м в сек., являются водопады Ливингстона на реке Конго, хотя их высота не превышает 40 метров.

Водопад Виктория можно назвать наиболее гармонично сложенным: при ширине в 1 691 м и высоте до 120 м, он пропускает в сезон дождей 545 млн. литров воды в одну минуту! По своей же первозданной красоте ему нет равных. «Моси-о- Тунья» (гремящий дым) - так называет его племя батока, «Чон- гуэ» (место радуги) - такое имя дали водопаду в племени мата- беле. Счастливчик Д. Ливингстон первым из европейцев увидел И описал его в 1855 году. Участок реки Замбези, где непосредственно находится водопад, лежит на границе между Замбией и Зимбабве, то есть к нему можно подъехать с одной стороны от города Ливингстон, а с другой - от города Виктория Фоле. Местность здесь ровная, лесистая, а река широкая и спокойная, с множеством зеленых островов. Незнающий даже не поймет - что за грохот разносится почти на сорок километров окрест? А все дело в том, что реке здесь внезапно преграждает путь гигантская глубокая каменная щель, расположенная поперек ее русла. Туда и обрушивается вода со всего разбега. До противоположного края этой базальтовой трещины всего 27 м. Один ее конец глухо заперт, а другой переходит в конце концов в глубокое ущелье с отвесными стенами. Ширина ущелья ниже водопада не более шестидесяти метров, а длина достигает более шестидесяти километров, после чего река снова выходит на равнину и наконец успокаивается в озере - водохранилище Кариба. И вот теперь нам предстояло увидеть эту фантазию природы своими глазами.

Не теряя времени, Брендон огласил весь список предлагавшихся нам экскурсий и развлечений. Так пеший поход к водопаду будет стоить двадцать долларов, полет над ним на вертолете - восемьдесят, а на мотодельтаплане - пятьдесят долларов. Вечерний круиз по реке Замбези - двадцать пять, а рафтинг по каньону - сто долларов США.

Как поется в одной песне - «только раз бывает в жизни встреча», и мы, естественно, хотели охватить все. Не повезло только мне. Я один хотел на рафтинг, потому что за плечами у меня основные пороги рек Карелии, сплавы по реке Катунь от Верхушечника до Манжерока, рафтинги по гималайским рекам северо-индийского штата Химчал-Прадеш. Но как оказалось, сплав на специальном плоту в каньоне водопада Виктория возможен только в период с августа по декабрь, когда уровень воды в нем минимальный. Тогда же здесь проводятся и официальные чемпионаты мира по рафтингу. Все остальное время года каньон живым не одолеть.

Посоветовавшись, наша четверка решила начать с полетов. Нас отвезли на небольшой аэродром, и Паша первым надел оранжевый комбинезон, шлем и пристегнулся за спиной пилота старенького дельтаплана с мотоциклетным двигателем. К неописуемому огорчению, у него отобрали фотоаппарат. Под страхом лишения пилота лицензии, по соображениям безопасности запрещена съемка с рук при таком полете. Утешало лишь то, что имелась автоматическая фотокамера на консоли крыла, управляемая летчиком, и Паше пообещали отдать пленку в случае удачного приземления. Аппарат затарахтел, и наш Паша улетел.

Вернулся он через двадцать минут бледный и счастливый. Рассказал, что полет происходил довольно высоко над водопадом и что он очень жалеет о том, что сам не заснял увиденную красоту. Паше отдали негатив с пятью кадрами, а мы трое решили лететь на вертолете со своими фото- и видеокамерами.

Маленькая четырехместная стрекоза легко взмыла в воздух и с опущенным носом быстро понеслась в сторону большого белого облака, которое было видно еще с аэродрома. В двухстах метрах под нами проносится река, а впереди высится длинная белая стена, которая становится все выше и выше нас. Стена эта от самой воды поднимается в небо на высоту пятьсот метров и скоро начинает закрывать собой весь горизонт. Уже видно, что она живая и состоит из тысяч белых полос, струящихся снизу вверх. Мы все ближе и ближе к ней. Еще немного, и вертолет врежется в эту белизну. Но тут пилот закладывает глубокий вираж, и вот мы уже несемся вдоль стены. Вот наконец ее край. Еще один вираж за него - и перед глазами чудо: под нами зеленые деревья, а на синем небе - высокий мост сочной искрящейся радуги. Но где же водопад? И куда деваюсь река?

Вертолет круто разворачивается и зависает в воздухе. Фанфары - туш! Перед нами великое полотно Создателя под названием - «Водопад Виктория»! Как рассказать о нем словами? Как описать, к примеру, какую-нибудь картину великого Куинджи? А ведь тут - божественное творение...

Спохватившись, мы начинаем быстро снимать камерами изо всех окон винтокрылой машины. Глазу не видно, куда падает и где исчезает вода. Это скрыто белой стеной брызг и пара. Река вырывается из-под нее гигантским ножом, прорезая базальт плато ломаной зигзагообразной линией каньона. Двадцать километров, через девятнадцать страшных порогов, с диким ревом и грохотом несется вода по нему, беснуясь от содеянного...

Приземлившись, мы долго пьем холодное пиво в аэродромном баре и молча благодарим судьбу за подарок.

Но, как оказалось, самое сильное впечатление было впереди. Нас подвезли к водопаду, и мы пошли навстречу грохоту по узкой извилистой тропинке. Высокие густые деревья с мощным подлеском кустарника сразу превратили солнечный день «сумерки. Те из нас, кто сразу не купил у местного подростка глухие длинные плащи с капюшонами, вынуждены были быстро за ними вернуться: с неба полилась вода. Этот «дождь при лесной погоде» все усиливался, и скоро стало трудно идти по скользкой тропинке. Грохочущий воздух быстро заложил уши и заставил нас перейти на язык жестов. Еще несколько шагов – и мы его увидели. Деревья, будто специально расступились на несколько метров на краю каменистого обрыва, чтобы люди могли это увидеть. Перед нами разверзлась узкая бездонная яма-преисподня, уходившая своими концами в белое никуда. А напротив, всего в каких-нибудь тридцати метрах, стена кипящей воды в брызгах и пене срывается с обрыва и проваливается в этот гигантский колодец. Где-то глубоко внизу она ударяется в его базальтовое дно и превращается в тучи встречных брызг и пара, со свистом вырывающихся на свет Божий и поднимающихся в небо на сотни метров. Пять каменистых островков делят слив водопада на шесть отдельных потоков и соответственно им вверх устремляются шесть белых столбов гигантского фонтана, сливающиеся высоко в небесах в единое белое облако. Из этого облака вниз сыплется непрерывный проливной дождь, заливающий все окрестности живительной влагой, отчего обрывы скал покрыты густой буйной вечнозеленой растительностью. Нам повезло: дует сильный боковой ветер, который сносит в сторону белую пелену, что позволяет видеть участок водопада во всей его незабываемой красоте. Впечатляет не только вид, но и голос Виктории. Если вдали от водопада слышен только его ровный низкий гул, то здесь, вблизи, звуки совсем иные. Дробясь на срезе, представляющем из себя гребенку из камней, вода возмущенно гремит и грохочет. Из глубины же колодца идет дикий рев и свист, заставляющий вибрировать землю под ногами. Хотите аналогии? Тогда встаньте в одном метре от работающей турбины реактивного лайнера и попросите обливать себя водой из брандспойта...

По узкому пешеходному мостику, тянущемуся вдоль обрыва, цепляясь, чтоб не упасть, за скользкие мокрые перила, закрывая капюшоном плаща непрерывно заливаемые водой лица, мы пробрались почти под самый поток. Падающая вода здесь кажется даже не водой, а густой пористой белой стеной из тумана и пены. Видимость составляет не более двух метров, и понемногу начинает теряться ориентация в пространстве. Тому, кто бывал высоко в горах, знакомо это ощущение. От чувства прострации спасает только рев: вы уже не рядом, а внутри турбины...

Выбравшись на свет Божий, мы прошли вдоль ущелья до автомобильного моста, ведущего в Зимбабве. На середине его начерчена широкая желтая пограничная линия. Радом с ней - резинка «тарзанки». Наши австралийские полисмены поочередно прыгнули вниз с высоты двухсот метров с дикими воплями, навстречу пенящемуся потоку. Даже смотреть на это было жутковато, и мы не решились прыгать.

Вновь вернувшись к водопаду и хватаясь за ветки деревьев, мы смогли подобраться почти к самому срезу воды у левого берега. Река обрывается вниз всего в двух метрах от нас. Хорошо видно, как еще метрах в пятидесяти отсюда течение ее резко ускоряется. Затем на ней появляется пена, а метрах в десяти от среза она буквально «закипает» и бросается вниз. Можно увидеть, что дно реки здесь мелкое и каменистое. Вода клокочет бурунами на многочисленных перекатах, как будто сопротивляется и боится падать, но затем, отчаявшись, бросается в бездну. Можно только представить себе, что тут творится в разгар сезона дождей!

А еще мы видели две прекрасные радуги; по одну и по другую сторону водопада. Говорят, что они висят здесь всегда.

А иногда, раз в десять лет, здесь, в единственном месте на Земле, можно увидеть уникальное явление природы - редчайшей красоты лунную радугу.

В приподнятом настроении вернулись в кемп к своим палаткам на берегу небольшого залива реки Замбези. Я сел по горячим следам писать дневник, как вдруг услышал какое-то фырканье. Глянул на воду и обомлел: в пяти метрах от берега из воды торчала голова гиппопотама. Боясь спугнуть зверя, я замер, забыв про фотоаппарат. Через несколько секунд рядом вынырнул второй, а затем и третий бегемот. Фыркая и не обращая на меня никакого внимания, они стали то ли играть, то ли драться друг с другом. Я осмелел, достал камеру и извел сразу половину пленки на гостей, а вернее - хозяев. И только потом заметил на берегу предупреждающий щит: «Крокодилы - опасно». Пришлось отойти, на всякий случай, подальше от берега.

После ланча нас повезли на круиз по реке Замбези. Километрах в пяти выше водопада, где вода реки еще не догадывается о тех страшных местах, которые ее ждут, а потому несет свои воды тихо и спокойно, нас ожидал небольшой пароходик. Своей конструкцией он очень напоминал две летние веранды нашего детского сада, поставленные одна на другую. Поднявшись по трапу, мы с удовольствием обнаружили в центре второй палубы уютный бар, с бесплатным местным пивом «Замбези» и «Мози», с обязательным изображением водопада Виктория на этикетках. Пиво пришлось нам по вкусу, и мы расселись вдоль бортов. Набрав человек тридцать, пароходик лениво отвалил от песчаного берега и тихо заскользил вверх по реке. Окрестные места входят в заповедную зону и поэтому, уже скоро, нам стали попадаться многочисленные разнообразные животные, пасущиеся по берегам. «Бвато адвентура», как гордо называлось наше суденышко, медленно плыл рядом с берегом, останавливаясь в наиболее интересных для наблюдения за животными местах. Сначала мы увидели стадо неторопливо жующих жирафов, затем многократно нам попадались разнообразные антилопы, а на острове, в центре реки, в прибрежной траве купались слоны. Бегая от борта к борту с фотокамерами, все невольно часто задерживались у стойки бара, так как бесплатным в нем было все. По сторонам от нас, тут и там скользили другие аналогичные посудины с туристами. Заметив катерок, обслуживаемый командой в форме американской морской пехоты, наши австралийцы повернулись к ним спиной, спустили штаны и, хлопая руками по голому заду, принялись отчаянно улюлюкать. Брендон сказал, что это их национальная традиция, своебразное приветствие, на которое не принято обижаться. Мы же с тех пор стали между собой называть австралийцев - австралопитеками.

Ближе к вечеру на небе загорелись серебристые перистые облака. Их узкие ватные полосы походили на инверсионные следы самолетов. Казалось, будто целая эскадрилья их только что пролетела параллельно линии горизонта. А потом солнце стало садится, и одновременно, напротив его, на смену взошла луна. Солнечная дорожка, как поток расплавленного металла, побежала по темной воде прямо к нашему пароходику, но так и не смогла его поджечь. Зато огненно-красными цветами полыхало все небо. В конце концов перья облаков тоже вспыхнули и, как угли в догорающем корре, стали медленно гаснуть и чернеть. Солнце скрылось за темной полосой прибрежных деревьев, и откуда-то сверху на небо полилась синева. И опять к нашему пароходику прибежала по воде дорожка. Только была она теперь серебристого цвета и вела прямо на огромную луну.

После ужина из жареного мяса африканских животных на верхнюю палубу вышли чернокожие музыканты. Под рокот барабанов над рекой понеслись ритмичные африканские мелодии, с горластыми песнями, напоминающими пионерские речевки. Встав в круг, друг за другом, раскачиваясь и притоптывая в ритм мелодии, все мы стали людьми одной национальности - замбезийской. Светила немыслимо большая луна, раскачивалось под нами африканское суденышко, неустанно рокотали барабаны, и все мы были пьяны и счастливы.

 

 

6 июня 2001 года

Здравствуйте, доктор Ливингстон. Зловредные идолы. Спрингам наступает. Страшная авария в горах

Утром после погрузки мы, четверо русских, как и в предыдущие дни раньше всех заняли первые, за водителем, сидения. Иностранцы что-то бурно между собой обсудили, после чего Брендон сказал, что нам необходимо пересесть на другие местa. Из его слов мы поняли, что на лучших местах все должны сидеть поочередно и согласились со справедливым решением. Чтобы больше не дергаться, мы пересели на задние сидения, уютно там расположились и успокоились. Мы не догадывались, Что это только начало выяснения отношений и притирок двух культур.

Сначала наш трак заехал в город Ливингстон - столицу южной провинции Замбии. Это небольшой, уютный и довольно зеленый городок, вытянувшийся по обеим сторонам автотрассы. Оштукатуренные одно- и двухэтажные дома с плоскими крышами, банк, ресторанчик, несколько магазинов. Основное занятие жителей - обслуживание многочисленных туристов. Главные достопримечательности - памятник Д. Ливингстону и рынок сувениров. Сразу скажу, что нигде больше во всей нашей поездке такого настоящего африканского искусства мы не увидели. Конечно, были рынки гораздо больше этого, с множеством резных высокохудожественных изделий из черного дерева. Но то все были серийные новоделы, сработанные специально под туристов. Здесь же предлагалось настоящее народное творчество, так как все эти идолы и маски, видимо, были собраны в окрестных деревнях и изготовлялись когда-то для себя. Это были вещи, явно изготовленные десятки, а то и сотни лет назад: простое растрескавшееся дерево, выгоревшие примитивные краски и ни с чем не сравнимый «старый запах». От этих божков явственно исходила какая-то неведомая сила. Энергетика их была таинственна и наводила чувство тревоги. Истертые сотнями рук подержанные барабаны когда-то несли хорошие и дурные вести, звали на бой или на праздник, заставляли танцевать или плакать. Полопавшиеся зулусские щиты и ржавые копья, принесшие много смертей и давно пережившие своих прежних хозяев, устало лежали в тени деревьев, ожидая новых владельцев, а может, и подвигов...

В старых деревянных фигурках-идолах отражались древние представления африканцев о жизни и смерти. Каждая из них являлась изображением какого-то конкретного умершего человека. Шаманы говорили, что его неприкаянная душа будет бродить по свету и творить недоброе до тех пор, пока не найдет изображение своего бывшего тела. Лишь тогда она поселится в нем и успокоится. Поэтому в хижинах ставили фигурки любимых родственников, что помогало пережить чувство утраты. От деревянных дубликатов врагов и нехороших людей наоборот старались избавиться. Потому-то считается, по меньшей мере, неосмотрительным делом, приобретение подобных «сувениров». Но у нас с Пашей своя религия, и два наиболее свирепых идола перекочевали в наш багаж. Через сутки это едва не стоило жизни одному из нас.

Иностранцы накупили еды, пива и местных украшений из бисера. Целый час потратили на то, чтобы найти пищевой лед - без него наши зарубежные спутники пиво не пьют. Ну а мы действуем по принципу: «Пиво бывает хорошее и очень хорошее. Очень хорошее - это когда его много». Наконец, все затарились и тронулись в путь. Сегодня предстоит большой перегон - около 500 км по территории Замбии. Все занялись своим обычным делом: Европа с Америкой и Австралией пьют пиво и, повернувшись спиной к окнам, играют в карты; Юрик спит; полковники сличают маршрут нашего движения с картой, ну а мне хочется рассказать вам о замечательном человеке, именем которого назван город, где мы только что побывали.

Дэвид Ливингстон, рабочий, ставший лордом и похороненный в королевской усыпальнице. Человек, тридцать два года проживший в Африке, исходивший и изучивший ее самые сокровенные уголки и отдавший жизнь за то, чтобы сделать ее ближе для миллионов людей. Это ли не славная судьба!

Многочисленные странствия Д. Ливингстона по континенту в целом можно объединить в четыре многолетние экспедиции. В 1849 - 1851 годах он первым из европейцев пересек таинственную пустыню Калахари.

В 1853-1856 годах он прошел через всю Африку с востока на запад и обратно вниз по течению реки Замбези, открыв водопад Виктория. В1858-1864 годах состоялась его экспедиция по реке Замбези от самого устья, с последующим исследованием озера Ньяса. В 1866-1873 годах была предпринята его большая экспедиция к озеру Танганьика, в поисках истока Белого Нила.

За этими скупыми фактами - большая, трудная и прекрасная жизнь, о которой стоит рассказать подробнее.

: Дэвид Ливингстон (1813 - 1873) родился в Шотландии, в семье уличного торговца. С десяти лет мальчик пошел работать на ткацкую фабрику. Он много читал и самостоятельно учился. К шестнадцати годам уже хорошо знал латынь и читал в подлиннике Вергилия и Горация. С двадцатилетнего возраста он начал серьезно готовить себя к миссионерской деятельности, изучая медицину, богословие, языки. В 1840 году он отправился в Капскую колонию южной Африки и осел в миссии Моффета в Курумане. Семь лет прожил в стране бечуанов. Он изучил их язык (банту) и много бродил по деревням, обучая африканцев грамоте и оказывая им медицинскую помощь. В 1849 году им была предпринята первая серьезная экспедиция: пройдя всю пустыню Калахари с юга на север, молодой ученый описал природу и ландшафт данной местности, жизнь и культуру населявших ее бушменов и тсванов. Основав на границе пустыни миссию Колобенга, он предпринял из нее несколько путешествий в глубь континента. В ходе их Ливингстон открыл и описал озеро Нгами и первым из европейцев обнаружил в центральной Африке реку Замбези. Затем опираясь на помощь вождей племени макололо, в 1853 - 1854 годах ему удалось исследовать верхнее течение этой великой реки и далее, перейдя водораздел, выйти в бассейн реки Конго. Дальнейший путь обессиленный голодом и измученный малярией его отряд проделал по суше, достигнув, в конце концов, побережья Атлантического океана. Уже на следующий год Ливингстон предпринял новую экспедицию, теперь уже вниз по течению Замбези. Тогда-то он первым из европейцев и увидел могучий водопад «Моси-о-Тунья», назвав его в честь английской королевы именем Виктория. Спустившись затем вниз по реке и пройдя далее ее бассейном по суше, путешественник в 1856 году вышел к Индийскому океану. В итоге двух походов Д. Ливингстон стал первым европейцем, который пересек весь африканский континент по параллели. Интересно, что профинансировал эти экспедиции белого человека вождь чернокожего племени макалоло - Секелету.

После своего триумфального возвращения в Британию Ливингстон издал книгу «Путешествия и исследования миссионера в южной Африке». Королевское географическое общество наградило его золотой медалью, а королева Виктория - аудиенцией. В 1858 году Ливингстон, уже в качестве британского консула в Мозамбике, вновь возвращается в Африку. Вместе со всей своей семьей он отправляется вверх по Замбези от ее устья. Исследуя северный приток этой реки - Шире, ученый открывает водопады Мерчисона, озеро Ширва и в 1859 году выходит на южный берег озера Ньяса.

В течение последующих пяти лет Д. Ливингстон предпринял несколько экспедиций с целью изучения побережья и окрестностей озера Ньяса. Он провел подробнейшие топографические съемки этой местности, составил достаточно подробные ее карты и похоронил там свою жену Мэри, умершую от тропической лихорадки. Вернувшись на родину, он издает очередную книгу о своих путешествиях. Но Африка магнитом протягивает к себе ученого, и в 1866 году Д. Ливингстон вновь возвращается туда. На этот раз его отряд берет направление на северо-запад. Исследователя континента давно занимала идея найти источник великого Нила. В ходе чрезвычайно тяжелой экспедиции он достиг побережья озера Танганьика и затем вышел к реке Луалабе, открыв крупнейшую водную артерию центральной Африки в бассейне верхнего течения реки Конго.

Страдая малярией в течение многих лет, Ливингстон настолько ослаб, что в конце концов слег в деревне Уджиджи на озере Танганьика, Тем временем в Европе уже несколько лет счшали Ливингстона пропавшим без вести. На его поиски было направлена несколько экспедиций и наконец Генри Стенли в 1871 году отыскал его там. Несмотря на тяжелую болезнь, Д. Ливингстон нашел в себе силы отправиться вместе со Стенли исследовать север озера Танганьика. После завершения этого похода он отказался вернуться для лечения в Европу, отправив туда с оказией лишь свои дневники и многочисленные коллекции. Чувствуя, как силы покидают измученное тело, он боялся не успеть сделать все задуманное.

Дэвид Ливингстон умер первого мая 1873 года в деревне Читамбо, что неподалеку от озера Бангвеулу. Преданные слуги-африканцы Чума и Сузи похоронши сердце великого путешественника под высоким деревом, а тело обработали солью и высушили на солнце. Девять месяцев через всю центральную и восточную Африку они, вместе с другими слугами, несли тело Ливингстона на руках, пройдя 2 500 км до Индийского океана. Затем - переправа на остров Занзибар и долгий путь в Лондон. Похоронен Дэвид Ливингстон был только через год после смерти в апреле 1874 года. Погребение состоялось в Вестминстерском аббатстве - усыпальнице английских королей. Достойный конец достойного человека!

Как жаль, что на нашей Земле практически не осталось белых пятен. Но еще большее сожаление вызывает то, что практически не рождаются на ней теперь такие люди. Не моден теперь в обществе дух романтики и авантюризма. Он не укладывается в современные стандарты жизни, где главное - материальное благополучие и беспроблемное существование.

Отчаянных путешественников сменили скучающие туристы, -требующие сервиса и комфорта, цель поездок которых по миру сводится только к тому, чтобы похвастать при случае:«Я там был». Но, право, стоит ли забираться так далеко и страдать от сухомятки, чтобы почти всю дорогу спать или играть в карты? Это я уже говорю о некоторых из моих попутчиков на данном маршруте. И чего люди маются? Ведь и без бинокля видно, что ям все вокруг чуждо и неинтересно. Ну да Бог с ними, а я буду с другими.

А трак наш тем временем продолжает наматывать африканские километры на свои колеса. За окнами - редкие замбийские деревеньки с небогатой придорожной торговлей. Прямо «а земле разложены местные овощи и фрукты. На жердях-вешалках представлена на продажу ношеная одежда и обувь, разнообразные хозяйственные и бытовые товары. Мальчишки гурьбой подскакивают к нашим окнам при всякой остановке, держа на головах большие полосатые арбузы. У них всегда можно купить и пластиковые бутылки с водой. Правда, они же все время клянчат у нас пустую тару, подозреваю, что их нехитрый бизнес сводится к тому, чтобы залить в бутылку обычную воду, запаять пластик и дождаться туристов. Ну а дальнейшая ваша судьба - в руках Всевышнего... Видно, очень большим спросом в Африке пользуется древесный уголь. То там, то тут вдоль дороги стоят большие сетчатые мешки с ним. Мы, кстати, тоже часто приобретаем это топливо, ведь найти достаточное количество дров здесь нелегко. Иногда на каком нибудь придорожном столбе видим тушу освежеванного домашнего животного - это тоже на продажу, так как самим местным жителям мясо не по карману. Когда мы остановились в довольно безлюдном месте на ланч, уже через десять минут неподалеку от нас появились несколько взрослых мужчин. Они уселись на край дороги и терпеливо ждали окончания нашей трапезы. Стоило нам отъехать, как наблюдатели кинулись на наше место и стали искать остатки еды. Заранее предупрежденные Брендоном, мы оставили для них немного съестного. Должен сказать, что после каждой стоянки мы все самым тщательным образом прочесываем территорию и убираем за собой даже мельчайший мусор. Мешки с ним у нас с удовольствием забирают в деревнях. Думаю, что там ничто не пропадает.