СМИ в структуре информационного пространстваЕсли рассматривать «информационное пространство» с точки зрения состава основных информационных комплексов, то можно выделить приватный информационный комплекс, различные специальные (или специализированные) информационные комплексы и массовые информационные комплексы, в системе которых выделяются журналистика, реклама и паблик рилейшенз, которые чаще всего обозначаются общим понятием средства массовой информации, или масс-медиа. Заслуженно или незаслуженно, но именно масс-медиа рассматриваются сейчас в качестве ведущего компонента информационного пространства. И хотя на этот счет есть большие сомнения, однако, не вдаваясь – в силу ограниченности объема статьи – в анализ приватного и специализированного информационных комплексов, обозначим некоторые проблемы, связанные с состоянием массово-информационного комплекса России. Говоря о месте СМИ в структуре информационного пространства, уже цитировавшийся профессор Е.П.Прохоров в книге “Журналистика и демократия” предложил использовать понятия “пространство”, “поле” и “среда” следующим образом: “Кажется разумным под “информационным полем” понимать область распространения конкретного СМИ (“информационное поле” ОРТ, “Известий”, “Маяка”…) А “информационная среда” – это совокупность источников информации, в которую “погружена” конкретная аудитория (отдельный человек, семья, региональная, профессиональная, национальная или иная группа). Тогда получается, что в “информационном пространстве” (города, региона, континента…) функционируют определенной конфигурации “информационные поля” различных изданий и программ, из которых каждый конкретный слой аудитории формирует свою “информационную среду” – конкретные наборы источников информации и выбираемые из них тексты”[14].
На схеме, предложенной Е.П.Прохоровым, легко увидеть, что “информационная среда” одной части аудитории создана через включение в “информационные поля” ряда СМИ, другой – в “информационное поле” только общефедерального или регионального СМИ (притом только одного) и т.д. Дальнейший анализ привел профессора Прохорова к выводу о том, что поскольку у граждан разных социальных статусов и различных жизненных позиций потребности в информации неодинаковы, “информационное пространство (села, города, области, страны, мира) тогда будет “обустроено” оптимально, когда в “информационную среду” любого “потребителя” будут проникать, вклиниваться “информационные поля” таких СМИ, материалы которых и создадут ситуацию его информированности “по всем азимутам”. (Несомненно, что информированность через удовлетворение потребностей в информации возможна только на базе личного желания и собственной активности “потребителя” удовлетворить всю совокупность его интересов, ожиданий, мотивов, запросов, предпочтений в информационной сфере. И это тоже проблема качества организации “информационного пространства” и формирования стремлений аудитории, от которой в данном случае приходится отвлечься – требуется специальный анализ). При этом “единым” проектируемое “информационное пространство” может быть только при условии, если в любой “точке” этого пространства (в отдаленном поселении или мегаполисе) каждый может получить минимально необходимые сведения для того, чтобы быть достаточно информированным”[15]. Рассматривая различные варианты реализации этой задачи, Е.П.Прохоров выделяет два основных: создание оптимального множества СМИ с возможностью широкого выбора для каждого с добавлением “газеты для всей России”; создание в каждом регионе, каждом населенном пункте одного СМИ, дающего аудитории весь спектр сведений и мнений по всем основным направлениям информационных потребностей аудитории. Анализ этих путей приводит профессора к выводу о том, что “оптимальное решение, как всякая “золотая середина”, лежит где-то “между”, точнее, на путях контаминации обоих подходов. Если первый – “широкий” – не создает условий для реализации требований информированности всех слоев аудитории, то второй – “узкий” – создает их все же слишком ограниченно и труден для реализации. Поэтому необходимо их объединение. Разумеется, надо стремиться к тому, чтобы в любом регионе было максимально много “информационных полей” самых различных СМИ, каждое из которых отстаивало бы “частные” нужды (с возможно широким выходом на “общие”). И вместе с этим было бы такое СМИ, которое, действуя под эгидой государственно-общественного Совета по СМИ, создавало бы интегрированное “информационное поле”, обслуживающее по преимуществу “общие” интересы и потребности с учетом и “частных”. Именно такое СМИ способно выполнять центрирующую роль в “информационном пространстве” вообще и в “информационной среде” каждого из различных слоев аудитории. В условиях, когда “информационная среда” каждого слоя аудитории будет формироваться хотя бы минимально из двух каналов информации (одного представляющего преимущественно “частные” интересы, связанные с особенностями слоя, и второго, отстаивающего, прежде всего, “общие”), уже такое, созданное с учетом требований принципа дополнительности, состояние “информационного пространства” создавало бы достаточные условия для свободного движения к информированности. А если аудитория способна и желает обратиться к большему числу источников массовой информации (при непременном внимании к интегрирующему и центрирующему государственно-общественному), движение к оптимуму очевидно”[16]. Скептически относясь к отстаиваемой Е.П.Прохоровым идее создания нового типа СМИ, тем более под эгидой государства, не могу не отметить страстное желание не только поставить вопрос о месте СМИ в структуре информационного пространства, но и найти эффективное решение, которое позволило бы в короткие сроки изменить ту трудную ситуацию, которая сложилась в российских СМИ. А ситуация действительно тревожная. Сегодня в России невозможно найти человека, который был бы удовлетворен состоянием и деятельностью прессы. Все очень аргументированно ругают печать, радио, телевидение. Многие из этих обвинений справедливы. И, тем не менее, слушая в очередной раз инвективы в адрес прессы, надо помнить о том, какой гигантский рывок сделала в своем развитии бывшая советская печать. Или, по крайней мере, ее значительная часть. Средства массовой информации прошли за последние годы огромный путь. Именно СМИ способствовали продвижению в массовое сознание ценностей демократии и рыночных отношений, освобождению от многих обветшавших мифов. К сожалению, борясь за переход к рыночной экономике, лишь некоторые редакторы пытались представить, чем же обернется эта самая рыночная экономика для них лично и для возглавляемых ими изданий. Мало кто пытался перестроить собственную экономическую базу, изменить оргуправленческую структуру редакций. Однако эйфория первых лет перестройки быстро закончилась. Оказалось, что гласность сама нуждается в определенных гарантиях, главными из которых являются развитость гражданского общества, согласованность рыночных преобразований и становления демократических учреждений, опирающихся на создание действительно эффективных судебной и правоохранительной систем. В отсутствие этих гарантий свобода печати стала быстро выдыхаться, и журналисты почувствовали себя обманутыми. Оказалось, что поменять названия изданий и учредителей еще не значит решить все проблемы. После экономических и политических катаклизмов произошел вполне объяснимый спад интереса населения к СМИ. Тиражи газет и журналов упали в несколько раз и вряд ли когда-нибудь поднимутся до прежнего уровня. Некоторые газеты прекратили свое существование. Почувствовав жесткую руку рынка, многие журналисты стали проситься обратно в социализм. Стоит напомнить о том, что в январе 1994 года редакторы нескольких крупных газет объявили о готовности к забастовке, требуя у Правительства финансовых дотаций. Союз журналистов России, Комитет по информационной политике и связи Государственной Думы РФ, Комитет РФ по печати не очень согласованно, но играли в одну игру, стремясь вывести СМИ из рынка, что, в конце концов, почти удалось. Однако социальная система, перешедшая из одного состояния в другое, резко изменила комплекс требований и ожиданий, предъявляемых к информационным подсистемам вообще и к журналистике в частности. Российская журналистика ответила на эти требования расширением функционально-ролевого репертуара средств массовой информации, изменением приоритетов деятельности и критериев оценки кадрового потенциала, использованием новых журналистских и редакционных технологий, перестройкой профессионального сознания. Другая проблема, остро вставшая в эти годы перед российскими журналистами, была связана с необходимостью профессиональной, духовной, социальной, политической идентификации. Десятки тысяч работников газет и журналов, радио и телевидения должны были самостоятельно определять линию своего поведения. Многим пришлось преодолевать десятилетиями формировавшиеся представления о принципах и задачах своей деятельности, вырабатывать новые критерии самооценки. Стремительное изменение ситуации привело к тому, что многие российские журналисты в первые годы переходного периода, получившие наименование “перестройка”, попали в ситуацию своеобразной ментальной катастрофы, когда казавшиеся незыблемыми представления стали колебаться, крошиться, сминаться, многое из того, что журналисты рассматривали как безусловную истину, оказалось заблуждением, ложью или иллюзией. И наоборот, то, что считалось заблуждением, вдруг стало рассматриваться как истина. Особую трудность вызвала необходимость политического самоопределения. Обобщение материалов исследований, проводившихся в то время Институтом гуманитарных коммуникаций, показало, что политическое сознание большинства российских журналистов представляло собой достаточно причудливую смесь: идеи открытости Западу, признание рынка, приверженность демократическим ценностям сочетались с популизмом, идеями социальной справедливости, сильной государственной власти, с элементами патернализма, верой в великую историческую миссию России. В этом совмещении ограниченного экономического либерализма с умеренным культурным национализмом и идеями державности и заключалась основная особенность социально-политической позиции многих российских журналистов. (Впрочем, многие из них до сих пор исповедуют такие же взгляды.) Профессиональная идентификация осложнялась необходимостью выбирать между несколькими одновременно существующими профессиональными идеологиями (включающими представления о роли, функциях, принципах журналистской деятельности; особые критерии и способы оценки различных явлений профессиональной деятельности), которыми пользуются российские журналисты для объяснения и оправдания своих действий. Одна из этих идеологий ориентировала журналиста на мессианскую, просветительскую, пропагандистскую деятельность. Журналист, разделяющий эту идеологию, считал, что он выступает выразителем высших интересов государства и общества и поэтому имеет право управлять, а иногда и манипулировать сознанием и поведением масс. Аудитория для такого журналиста есть объект действия, объект овладения. Другая идеология, импортированная с Запада, предлагала журналисту рассматривать себя как беспристрастного информатора, который добывает и передает общественности информацию, не неся никакой ответственности за то, кем и как будет использована эта информация. Третья профессиональная идеология, сформировавшаяся на основе лучших образцов российской публицистики, требовала от журналиста помогать решению конкретных общественных и человеческих проблем. Разумеется, была (и есть) четвертая идеология – заработать как можно больше денег, представляя аудитории тот информационный продукт, те впечатления, те образы, за которые она готова платить большие деньги. В этом случае журналист рассматривает себя как инструмент удовлетворения желаний клиента. Аудитория для него не партнер по общению, а потребитель услуг и здесь действует принцип: «Клиент всегда прав». Эти подходы к смыслу и организации журналистской деятельности отличаются друг от друга по всем существенным параметрам профессиональной самооценки: основным целям, которые журналист ставит перед собой (или кто-то ставит перед ним); целевой аудитории; средствам, с помощью которых автор предполагает достигать тех целей, которые он ставит перед собой; способам, технологиям самой деятельности. Это был трудный выбор, и он до сих пор не завершен. Нынешнее состояние российских СМИ является результатом трансформаций, происходивших с прессой в последние годы. Они описаны в литературе,[17] и мы не будем на них останавливаться. Стоит, однако, сказать, что конец 1999 - начало 2000 года обозначили новый период истории российской прессы. Эта история творится у нас на глазах. Очевидно, что важным отличием нового этапа является усиление роли государства в системе СМИ, хотя справедливости ради следует отметить, что процесс концентрации управления информационными потоками в руках исполнительной власти имеет большую историю. Поэтому необходимо уточнить, что на новом этапе государство уже опирается не на крупные холдинги политизированного капитала, а на собственно государственные СМИ. Сильное правительство, поддерживаемое парламентским большинством, вступает в открытый конфликт с ослабленными кризисом крупными финансовыми группами, многие из которых контролируют влиятельные и массовые СМИ. Сегодняшняя ситуация в СМИ дает основание для некоторых алармистских суждений о разорванности и даже разрушении информационного пространства России. При общем росте количества массово-информационных каналов кризисное развитие последних лет привело к pезкому падению тиражей общефедеральных газет и сокращению количества источников информации для аудитории. Что касается печати, то если два десятилетия назад на семью приходилось в среднем 4 издания (помимо телевидения и радио), то теперь одно (если не считать бесплатных рекламно-развлекательно-информационных). Притом это одно издание часто региональное (областное) или муниципальное (районное). Уже в 1997 году стало ясно, что общефедеральные и региональные издания как бы уравнялись по распространенности на местах (на Кубани к "Комсомольской правде" обращались 17,5 процента читателей, к "АиФ" - 13,8 процента, а к "Краснодарским известиям" - 17,2 процента, "Вольной Кубани" - 11,6 процента, "Кубанским новостям" - 10,9 процента). Притом нарушилась традиция подписки - все чаще первенство берет розница. В Рязани такая картина: 80 процентов опрошенных вообще не выписывают газеты (10 процентов покупают одно и то же издание, а 70 процентов - чуть ли не каждый раз разные - то, что бросается в глаза; притом покупают нерегулярно). По данным опросов РОМИР (2000 год), в 40 регионах страны основными источниками получения информации оказываются: общероссийские СМИ (ТВ - 95,5 процента, радио - 32,1 и газеты - 22,2 процента), а региональные/местные СМИ также являются существенно важным источником информации (ТВ - 27,2 процента, печать - 22,2 процента). Что касается количественных характеристик насыщенности информационного пространства России печатными СМИ, то сведения об этом разнятся. По данным Российской книжной палаты, в России зарегистрировано 26,5 тыс. газет и журналов. Реально же выходят (по данным Союза распространителей печатной продукции) 9 тыс., а в Каталоге российской прессы указано 3,5 тыс. изданий. Сведения о тиражах противоречивы. По некоторым подсчетам, общий разовый тираж прессы составляет 25 млн. экземпляров. При этом если общефедеральные газеты (кроме государственных и 2-3 "независимых") находятся либо во владении, либо под сильнейшим влиянием капитала, то местные во многом зависят от властей. По данным Минпечати, в России около 16 тыс. местных изданий; причем органы местной власти являются соучредителем 20 процентов региональных изданий, а для городских и районных газет учредителем или соучредителем они оказываются в 80 процентов случаев. Непомерно большая роль СМИ, находящихся под влиянием капитала и/или власти, пока не уравновешивается журналистикой так называемого "третьего сектора" - СМИ гражданского общества. Настоящий феномен современного российского медиа-рынка – так называемые “отраслевые” корпорации, созданные при участии сырьевых отраслей промышленности. Имеется в виду, прежде всего, “Газпром-медиа”. Когда-то, еще в советские времена, на базе корпоративной системы связи “Газпром” в местах нефтегазодобычи были созданы приемно-передающие центры для отраслевых нужд. Теперь они превращаются в хорошо оснащенные телестанции, которые ведут собственное вещание и не особенно нуждаются в привлечении дополнительных рекламных денег. В этих же регионах у концерна есть и отраслевая низовая печать (около сотни газет по стране). Все эти издания – возможный политический рычаг в период выборов, прежде всего в местные органы власти, от которых во многих случаях зависит выдача лицензий на добычу нефти и газа. В столице “Газпром” финансирует газеты “Труд”, “Рабочая трибуна”, журнал “Профиль”. Российский медиа-бизнес сегодня трудно назвать прибыльным. Дивиденды – в будущем, в том числе и политические. А сегодня надо сделать верные политические ставки. Но все-таки, помимо видимой экономической и политической цели, у всех медиа-владельцев просматриваются и более глобальные, стратегические интересы. Похоже, что именно владеющая масс-медиа бизнес-элита берет на себя роль новых российских идеологов, пытаясь обеспечить преемственность власти и сохранение собственности без революционных потрясений. Упрощенно суть этой идеологии можно сформулировать так: – что полезно для бизнеса, полезно для общества и государства (парафраз известного афоризма Г.Форда); – политическое влияние финансово-промышленных групп должно быть адекватно их экономической мощи (особенно, кстати, этот тезис декларируют представители “Газпрома”, хотя с большим успехом его воплощают в жизнь менее мощные с экономической точки зрения группы); - власть должна видеть в информационных империях партнеров по государственному строительству (тезис-декларация, который на практике пока не реализуется; напротив, история “информационных банковских войн” показала, что медиа-магнаты часто дискредитируют не только друг друга и власть, но и страну в целом, поскольку бесконечные “компроматы” интерпретируются на Западе как признак российского “бандитского капитализма” и “бандитского государства”). Таким образом, оценивая общее состояние прессы, радио и телевидения России, можно констатировать, что сегодня в стране почти нет газет и журналов, телекомпаний и радиостанций, которые бы обрели подлинную экономическую независимость. Экономический успех издания, телерадиопрограммы России - в силу действующего законодательства, существующих правовых и экономических регламентов рынка СМИ - совершенно не зависит от числа подписчиков (читателей), зрителей, слушателей. Ряд газет и журналов в рекламных целях в несколько раз завышают свои тиражи, публикуют необъективные рейтинги популярности. Нормой стали дотации и спонсорские вложения в СМИ за так называемое информационное обеспечение, ангажированность изданий и телерадиопрограмм, нарушения этических норм, а также явная коррумпированность среди журналистов. Положение государственных общероссийских СМИ чрезвычайно нестабильно. Штаты раздуты, финансирование скудное, качество продукции значительно уступает негосударственным СМИ. Ни одно из официальных изданий правительства или президентской администрации нельзя назвать влиятельным. По уровню насыщенности периодическими изданиями на тысячу человек населения Россия значительно (в 5 - 20 раз) отстает от других стран мира. Уменьшается не только число читателей прессы, но и количество радиослушателей и телезрителей. Сокращаются объемы телерадиовещания. В ряде регионов (Восточно-Сибирский, Дальневосточный) периодически прекращается трансляция общероссийских теле- и радиопрограмм. Для России (с ее огромными территориями, различными часовыми поясами) радио имеет первостепенное значение. Для абсолютного большинства жителей Крайнего Севера, Дальнего Востока, Камчатки передачи радиостанций «Маяк», «Радио России» единственный канал связи со страной и миром. Однако объем вещания этих радиостанций постоянно уменьшается, а жители ряда районов и областей вообще лишены возможности их слушать. Причина - дефицит финансирования, а в результате рождаются проекты превращения общественного по сути радиовещания в коммерческое. Между тем в любой цивилизованной стране общественное (государственное) радиовещание надежно защищено. Открытой и напористой становится политическая ангажированность ведущих телеканалов страны. Война компроматов, манипулирование общественным мнением, скрытая реклама вытесняют с экранов объективную информацию, подменяют свободу слова, убеждений, гласность. Нет в практике отечественного телевидения действующих общественных или попечительских советов, которые определяли бы программную политику каналов, этические и нравственные критерии вещания. В то же время не прекращаются попытки в той или иной форме восстановить на государственном телевидении реальную цензуру. Огромные финансовые трудности испытывают региональные теле- и радиокомпании. Резко сократилось отечественное видеопроизводство (финансируется только поток низкопробных шоу-программ и видеоигр). Программная политика ведущих телеканалов страны определяется владельцами рекламных фирм и шоу-бизнеса. Таким образом, в России повсеместно нарушается изложенное в статье 19 Всеобщей декларации прав человека и закрепленное в статье 29 Конституции Российской Федерации основное право человека «свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом». Ухудшается материальное положение журналистов. Работники СМИ оказались в числе наименее социально защищенных категорий населения. Нарушаются повсеместно трудовые права журналистов. Ежегодно 15 процентов регистрируемых новых изданий прекращают свое существование и сотни квалифицированных журналистов остаются без работы. Одновременно усиливается нажим на журналистов политическими, экономическими и административными методами. Чинятся препятствия в исполнении ими профессиональных обязанностей со стороны властных структур, в той или иной форме возрождается цензура. Давление на «неудобных» журналистов оказывается и путем различных материальных ограничений, ущемления их гражданских прав. Преследования журналистов ведутся и в судебном порядке. Выборочный анализ при этом показывает, что наиболее часто в суд обращаются государственные чиновники и политики, подвергающиеся критике за их служебную и общественную деятельность. И несмотря на то, что опровергаются чаще всего не сами факты, а их трактовка и оценка, суды такие иски удовлетворяют. Нормой отношения к журналистам становится насилие. Участились случаи нападения на них, издевательств и оскорблений. В их адрес раздаются угрозы, множатся факты жестокой расправы с ними, вплоть до убийств. Участились случаи захвата журналистов в качестве заложников и использования их как менового товара в политическом торге или для получения выкупа. Общество также выражает серьезную озабоченность имеющими место в ряде российских СМИ фактами злоупотребления свободой слова, диффамации, заангажированности, подкупа отдельных журналистов, а также использования средств массовой информации для призывов к насильственному изменению государственного и общественного строя, насилию и жестокости, расовой, национальной исключительности или нетерпимости. Общество озабочено также фактами распространения порнографии, вмешательства в личную жизнь граждан, посягательств на их честь и достоинство. Острой для общества является проблема информационной открытости. Доступ журналистов к информации становится все более затруднительным. Положения Закона РФ «О средствах массовой информации» в части права на получение информации и санкциях за отказ в ней практически не работают. Рекордсменами закрытости и максимальными зажимщиками информации являются исполнительные и правоохранительные органы. Учредительство СМИ органами государственного управления, коммерческими и финансовыми структурами, спонсорство дают широкие возможности использования СМИ для продвижения на информационном поле эгоистических интересов различных групп, правящих элит. По мнению Д.Мурзина, которое разделяется многими журналистами, центральная пресса находится в глубочайшем системном кризисе, который включает в себя: кризис финансовый, кризис менеджмента, профессиональную деградацию отечественной журналистики и потрясающее равнодушие государства к институту периодической печати. Главные проблемы, которые определяют лицо рынка и задают логику его развития - это экономическая несамостоятельность прессы и ее политическая ангажированность[18]. Обобщая, можно сказать, что нынешняя ситуация в системе российских масс-медиа характеризуется следующими негативными факторами. Общий низкий уровень экономической конъюнктуры в стране. Обнищание населения, отсутствие конкуренции между производителями, а следовательно, отсутствие потребности в рекламе, поставило средние и мелкие СМИ, особенно в регионах, на грань финансового выживания и обострило проблему зависимости журналиста от издателя и собственника СМИ, злоупотребляющих экономическими рычагами давления на творческие коллективы. Кроме того, отсутствие достаточного объема средств не позволяет независимыми СМИ создать современную материально-техническую базу, без которой эффективное функционирование СМИ невозможно. Высокая степень административной и финансовой зависимости СМИ от властей. Во всех регионах журналисты признают, что власть поддерживает “свои” СМИ. (И не всегда эти СМИ имеют власть в числе учредителей.) Причем, помимо бюджетных денег, которые вписаны отдельной строкой в соответствующие бюджеты, на поддержку зависимых от властей СМИ идут и другие, неучитываемые в бюджетах средства. Вот лишь некоторые из них: льготные тарифы при оплате электроэнергии, льготные почтовые тарифы и оплата коммунальных услуг по бюджетным тарифам; льготная аренда помещений; предоставление льготных, безвозвратных кредитов; приоритеты в предоставлении информации: “информационная дискриминация”, практика “пресс-конференций для избранных”, оплаченная публикация официальных документов по рекламным расценкам; директивное распределение рекламы и других заказов в СМИ. обязательная подписка государственных структур региона на “нужное” издание. Неблагоприятный правовой режим функционирования СМИ. Если на федеральном уровне информационное законодательство носит достаточно прогрессивный характер, то на региональном уровне действуют такие нормативные акты, которые ставят СМИ в очень тяжелое положение. Проведенное в 1999 году исследование «Общественная экспертиза», убедительно доказало, что на сегодня в России нет ни одного региона, в котором был бы создан благоприятный режим для всех стадий создания информационного продукта. Лишь в десяти регионах России существуют более или менее благоприятные для условия доступа к информации, а в одном субъекте федерации - благоприятные условия производства, а также распространения информационного продукта, ни в одном из них положительные факторы не сходятся воедино и не дают в итоге комфортный законодательный и политический субклимат для СМИ. Выяснилось, что чаще всего региональный законодатель видит в СМИ инструмент влияния власти на происходящие в регионе процессы. Концентрация СМИ; создание финансово-информационных монополий; поглощение крупными информационными “империями” средних и мелких газет и телекомпаний, особенно в регионах. Специалисты утверждают, что на информационном рынке России отмечена резкая активизация процессов концентрации медиа-собственности. При этом на авансцену выдвигаются медиа-организаторы – бизнесмены, обеспечивающие телерадиовещание и прессу значительными инвестициями, а себя – положением монополистов на рынке СМИ. (Впрочем, самым крупным монополистом на информационном рынке по-прежнему остается государство, которое имеет в своей собственности большинство типографий и все РТПЦ, превратившиеся в филиалы ВГТРК). И, как указывает Анна Качкаева, здесь нас не должен обманывать видимый плюрализм современных российских СМИ – зачастую он скрывает монополистический контроль в сфере массовой информации и развлечения. В России пока что нет ни традиции, ни правовой базы для регулирования концентрации СМИ, ведь общеэкономические регуляторы, в частности антимонопольное законодательство, совершенно неприменимы к такой специфической отрасли, как СМИ. Усиливающаяся финансовая непрозрачность СМИ. Манипуляции со “скрытой” рекламой и налогами, бартерная реклама, выплаты неучтенными средствами, “приписки” тиражей и т.п. не позволяют всерьез говорить о прозрачности рынка СМИ, в том числе рекламного. Как правило, годовые отчеты компаний не публикуются, 90% негосударственных СМИ считают свои годовые отчеты коммерческой тайной, с уставом предприятия подавляющее большинство журналистов не знакомы. В редакционных коллективах достаточно распространены выплаты неучтенными наличными средствами, необлагаемыми налогами. Коммерциализация, вынуждающая ставить интересы отдельных групп выше интересов общества (“Кто платит, тот и заказывает музыку“). С другой стороны, коммерциализация приводит к попытке телевидения заниматься развлекаловкой, удовлетворять не столько любознательность, сколько любопытство (Райнер Йост формулирует такую ситуацию в следующих выражениеях: “Фактор человеческого интереса превалирует над фактором интереса общественного и ведет к разрушению общества, к уходу индивидуума в нравственное подполье, в изоляцию, к разочарованию и неуверенности в возможности на что-либо повлиять"). Политическое противостояние, особенно остро проявляющееся в период предвыборных баталий, разделило СМИ на “своих” и “чужих”, что ведет, с одной стороны, к необъективности отражения существующего положения дел, а с другой - к недоверию граждан к тому, что сообщают газеты, журналы, радио и телевидение. Одна из самых тяжелых травм последнего времени – ощущение потери независимости. Опросы экспертов, проводившиеся Институтом гуманитарных коммуникаций в течение нескольких лет, показали, что степень независимости всех типов и видов масс-медиа все эти годы падала[19].
Динамика уровня независимости СМИ в России (по пятибалльной шкале)
Все это привело к возникновению извращенной системы отношений между журналистикой и другими социальными структурами. Журналисты в своей деятельности стали ориентироваться не столько на население, которое потребляет производимую журналистами продукцию, в том числе и новостийную, и оплачивает услуги профессионалов, сколько на различные элиты, которым СМИ нужны не как источник информации, а как инструмент решения пиаровских, политических и иных задач. Поэтому не вызывает удивления широчайшее распространение "заказной", в том числе и новостийной журналистики, когда выбор сюжета и подход диктуются лицом, заинтересованным в освещении в прессе, за что станция, журналист, редактор или продюсер получают деньги или иное вознаграждение. Эта практика широко распространена на российском телевидении и в печати; она противоречит Закону РФ «О рекламе», принятому 18 июля 1995 года, в котором говорится, что "информационным организациям СМИ не разрешается размещать платную рекламу под видом информационных, редакционных или авторских материалов". По всеобщему убеждению, заказная журналистика стала обычным явлением. Неудивительно, что данные опросов аудитории показывают, что многие россияне считают, что СМИ не отличаются объективностью, что журналисты выполняют заказ, что “журналисты работают на тех, кто им платит”. По данным опроса, проведенного Фондом “Общественное мнение”, 49% читателей и зрителей считают, что политическая позиция владельца СМИ, безусловно, влияет на отбор политических новостей и комментарий к ним в данном СМИ, а еще 24% ответили, что “скорее влияет”. Это означает, что 73% опрошенных не только вполне отдают себе отчет в том, что у СМИ, откуда они чаще всего узнают политические новости, есть какой-то владелец (хотя 57% опрошенных затрудняются сказать, кому именно принадлежит конкретный канал или издание), но и ясно осознают, что именно точка зрения этого лица преподносится данным СМИ как “объективное отражение действительности”. Одним из результатов действия всех этих факторов стала потеря некоторыми журналистами социального смысла собственной деятельности. В первые годы перестройки и примерно до 1993-1994 годов многие журналисты рассматривали свою деятельность как социально значимую, а себя - как реализаторов некоей социально значимой функции. Начиная с 1995 года, стала действовать модель профессии как игры - журналист четко отделяет себя как личность от себя как профессионала. Мои личные взгляды, интересы, убеждения - это одно, а мои действия как профессионала - это совсем другое. Доведенное до логического конца такое раздвоение личности называется шизофренией. Но я говорю не о клинических случаях доктора Джекила и мистера Хайда, а о состоянии, когда журналист снимает с себя ответственность за свои профессиональные действия на том основании, что сам к этим действиям относится не как к социально ответственной деятельности, а как к забавной игре. Так проявился новый феномен журналистики: перевод личностной самоориентации в игровую, фиктивную форму жизнедеятельности. Понятно, что, переводя себя в пространство игровой самореализации, журналист снимает с себя обязательство соблюдать правила одной игры. А ведь смысл любых правил игры в том, что они однозначно идентифицируют любую игру как данную, а не как какую-то другую. Журналист-игрок игнорирует правила игры, если они не заложены жестко, в виде неумолимого закона, в механизм самой игры, а представляют собой некоторое добровольное соглашение. Отсюда полное безразличие российских журналистов к любым этическим и профессиональным кодексам, которые во множестве сочинялись, подписывались и тут же всеми нарушались. Один из горьких уроков последних лет заключается в том, что многие, очень многие российские журналисты рассматривают свою деятельность не как необходимое условие широкого и объективного информирования общественности, а как возможность получить в свои руки эффективный инструмент личного участия в политической или экономической борьбе, в лучшем случае как средство индивидуальной самореализации в глазах изумленной аудитории и завистливо вздыхающих коллег. Журналисты прекрасно знают о том, какие широчайшие масштабы приобрел прием "вешания лапши на уши", то есть выдачи журналисту внешне правдоподобных, непротиворечивых на первый взгляд и подробных данных, на самом деле являющихся неполными, а то и ложными. На юридическом языке можно сказать: намеренное введение журналиста в заблуждение. Но, получая эту «лапшу», журналисты очень редко проверяют предоставленную информацию и еще реже припирают лжеца к стене, предпочитая перевешивать эту «лапшу» на уши аудитории и оправдываясь потом тем, что это не мы, журналисты, а источник информации виноват в том, что общественное мнение введено в заблуждение. Помимо внешнего контроля за допуском журналистов к информации, все активнее проявляет себя журналистская самоцензура. Под самоцензурой следует понимать сознательное и добровольно принимаемое журналистом решение не интересоваться какими-либо фактами, а если они вдруг станут ему известными, то - не публиковать эти сведения. Что касается ситуации в медийном секторе российского Интернета, то она достаточно подробно описана в аналитическом докладе Ивана Давыдова «Масс-медиа российского Интернета. Основные тенденции развития и анализ текущей ситуации»[20]. Как отмечает автор, первый пик активности в развитии профессиональных медийных ресурсов в русском Интернете пришелся на период с конца 1998 по весну 2000 года. Именно в этот период появились (или заняли лидирующие позиции) практически все ресурсы, ныне определяющие образ русского медийного Интернета (Далеко не полный список: первая и вторая версии "Газеты.Ру", "СМИ.Ру", "Утро.Ру", "Вести.Ру", АПН, "Дедлайн.Ру", "Лента.Ру" и многие другие.) Кроме того, именно в этот период были реализованы две довольно примитивные стратегии развития медийных он-лайн-ресурсов, до сегодняшнего дня остающиеся основными: стратегия ленты новостей и более или менее полного аналога офф-лайнового журнала (некоторые аналоги такого рода назывались газетами, что дела не меняло). Между прочим, именно успех новостных лент, пик которого пришелся на этот период, определил основные стратегии реализации медийных ресурсов периода "инвестиционного бума". В целом, как выяснилось с течением времени, эти стратегии оказались неудачными. Эти ошибки, наряду с другими причинами, подробный анализ которых дается ниже, и привели к системному кризису, переживаемому в настоящий момент отечественными интернет-медиа. Иван Давыдов полагает, что ситуация, сложившаяся в медийном секторе русского Интернета, таким образом, в целом может характеризоваться как кризисная. Наиболее масштабные медийные проекты периода "инвестиционного бума", реализованные в рамках двух описанных выше стратегий - в качестве медийных составляющих сервисных и развлекательных порталов или в качестве "организаторов новостей" не смогли занять сколько-нибудь заметного места в медийном секторе; лидерами остаются проекты, созданные и завоевавшие популярность до периода "инвестиционного бума". Говоря о кризисе, необходимо иметь в виду: прежде всего, речь идет как раз о ресурсах и стратегиях периода "инвестиционного бума". Лидеры медийного сектора русского Интернета продолжают развивать свои проекты; провал новых масштабных начинаний не означает краха сектора в целом. Но при этом некоторые проблемы, послужившие причинами кризиса, характерны и для лидирующих ныне ресурсов, разработанных в предшествующие периоды. Вполне возможно, что они приведут нынешних лидеров к не менее серьезному кризису, чем тот, который переживают сейчас ресурсы, развивавшиеся в рамках стратегий порталов и "организаторов новостей". уход из медийного сектора крупных западных инвесторов или, по крайней мере, спад "инвестиционного бума"; отказ владельцев порталов от попыток доминирования внутри медийного сектора; новостные ресурсы, видимо, сохранят свою значимость, но список лидеров здесь также останется относительно неизменным. Наиболее широкие возможности здесь имеются у информационных агентств и электронных СМИ, но лишь при том условии, что они заинтересованы в выходе на рынок, связанном пусть с менее серьезными, чем в он-лайне, но, тем не менее, значительными затратами; - в условиях жесткой конкуренции внутри новостных ресурсов возможен рост значимости и популярности комментарийных ресурсов, прежде всего - авторского типа. В целом же ситуация, сложившаяся в Интернете по завершении периода "инвестиционного бума", безусловно, приведет к снижению активности в рамках медийного сектора. Скорее всего, следующий всплеск активности, как и раньше, придется на предвыборный период, причем в масштабах страны: внутри регионов Интернет по-прежнему остается в значительной степени маргинальной средой, на серьезный успех могут рассчитывать только ресурсы, ориентированные на информацию, значимую для страны в целом. Что касается представленности российских СМИ в глобальном информационном пространстве, то профессор Е.П.Прохоров[21], исследовавший этот вопрос, полагает, что в этом процессе прослеживаются три направления. Первое направление - приход в российское информационное пространство зарубежных медийных институтов, причем, по всем расчетам, процесс будет развиваться. Но и сейчас диапазон их деятельности уже достаточно широк. "Independent Media", "Burda", "Gruner+ Jahr", "Bertelsman" активно включились в издательский бизнес, "Ведомости" издаются совместными усилиями "N.Y. Times" и "Wall Street Journal", P. Мердок стал партнером ряда FM-станций и т. д. Давно в российском эфире действуют "Голос Америки", Би-би-си, "Свобода" и другие станции, вещающие на русском языке. Доступны, хотя и не везде на пространстве страны, газеты и журналы, издающиеся за рубежом. Второе направление - включение в глобальную сеть Интернет, активно нарастающее с 1995 года. При этом в российском секторе Интернета (.ru,.su, русские серверы СНГ), по данным различных исследователей, уже имеется до 60 тыс. серверов с быстро нарастающим объемом документов. Несмотря на отсутствие четких критериев квалификации тех или иных сайтов как относящихся к СМИ, можно говорить, что в Сети представлены 50 телекомпаний, 60 радиосайтов, 33 агентства, около 1200 печатных изданий (причем треть из них - сетевые, то есть не имеющие печатных аналогов, типа Unagaseta.ru, List.ru или "Русского журнала"). Создан информационный порт Strana.ru в целях более широкого и точного ознакомления общественности с деятельностью органов государственного управления, на котором, в частности, опубликовано обследование российского Интернета. Массовую информацию в сети представляют также персональные сайты журналистов и общественных деятелей, социально-политических, культурных институтов и др., желающих представить свою информацию в Сети. Притом процесс идет по нарастающей. Если в 1995 году аудитория Интернета в России составляла 0,3 процента взрослого населения, то в 1999 голу - 5.2 процента, то есть около 6 млн. человек; прогноз на конец 2001 года - 9,6 млн. (для сравнения: в мире к 2001 году - 700 млн. человек, а к 2005 году - 1 млрд.: причем 80 процентов веб-сайтов на английском языке, хотя им владеет лишь около 10 процентов потенциальных пользователей Интернет). По данным на февраль 2000 года, в России 5 млн. человек имеют компьютеры и телефоны, но не имеют выхода в Интернет, а 29 млн. хотят пользоваться Интернетом, но не имеют возможности. При этом среди пользователей 83 процента - люди умственного труда. Характерно, что в последнее время основной рост пользователей отмечен на периферии. Бурное развитие Интернета, информационно-коммуникационных технологий вызывает пристальное внимание в стране и мире. В Государственной Думе имеются проекты законов "О государственной политике по развитию и использованию сети Интернет" и "О регулировании российского сегмента Интернета". Третье (не по значению) направление - трансформация характера традиционных внутрироссийских СМИ (печати, ТВ, радиовещания). В частности, в Воронежской области газета "Воронежский курьер" (учредители мэрия и коллектив редакции, тираж около 10 тыс. экземпляров) регулярно печатает дайджестированные тексты из московских газет с указанием их логотипов и имеет своего рода собственного корреспондента в США, снабжающего самой разнообразной информацией о стране, а также и о реакции на происходящее в России. Другая областная газета "Коммуна" (тираж - 50 тыс. экземпляров) также получает информацию от своего собственного корреспондента в Вене о реакции на происходящее в России из ООНовского центра Европы. Таким образом, можно говорить о тенденции к превращению региональных газет из прессы о регионах в универсализирующуюся прессу для регионов. Однако у этого перехода много и организационных, и материальных, и психологических трудностей. Размышляя о том, в каком направлении должна идти эта трансформация, профессор Прохоров выделяет следующие направления: - информационное пространство должно быть организовано таким образом, чтобы каждый гражданин получил всю необходимую и достаточную информацию для адекватной ориентации и принятия верных решений по всему кругу затрагивающих его проблем регионального, национального и глобального масштаба; - должна быть выработана и настойчиво реализовываться четко прочерченная линия поведения, направленная на адаптацию российской аудитории к глобальному экономическому, политическому, социальному, духовному пространству, знакомству с избранными ценностями мировой культуры и укладом зарубежной жизни в тех или иных областях; - необходимо обеспечить гуманистические и демократические ориентиры информационной политики.
|
