Рождение психолингвистики. Товарищ Н. В. Гоголя по Нежинской гимназии П

Товарищ Н. В. Гоголя по Нежинской гимназии П. А. Лукашевич еще в 1877 г. определял англичан по крови и происхождению как помесь Монгольских народов с Бритянами, злополучными жителями Албиона, которые частью были перерезаны и истреблены Англо-Саксами, а частью должны были с ними кровно смешаться. [dvi] Однако ученые современники вместо добросердечногоизучения трудов Лукашевича предпочли праздность хулы, а вместо благожелательного отношения — шельмование и травлю разбиравшегося в 63 языках ученого. Его несправедливо заклеймилидушевнобольным (сумасшедшим).[dvii]На деле же безумно пренебрежительное отношение городских ученых к деревне ифольклору,[281] о чем писал в 1923 г. В. А. Никольский:

«Крестьянское искусство — самое подлинное из искусств, подлежащее изучению и рассмотрению по тем же методам и с тех же точек зрения, с каких изучается все иные изящные искусства». [dviii]Воинственное небрежение мудростью русского крестьянства не мешало городским ученым вдоволь кушать крестьянский хлеб. Римский хлеб — русский пряник.^[dix] Среди ученых нет ясного понимания русской поговорки «хлеб — всему голова», однако на ответ намекает выражение «будет хлеб — будет и песня», с которого начинается книга Л. И. Брежнева «Целина», изданная во время расцвета ремесла психолингвистики.

Советская психолингвистика выросла из психологии, которая, в свою очередь, родилась в совсем не научной борьбе. «Психология искусства» была написана Выготским в годы становления советской психологической науки. Это было время, когда еще шли бои с открыто идеалистической психологией, господствовавшей в главном научно-психологическом центре — в психологическом институте Московского университета, которым руководил проф. Г. И. Челпанов. В этих боях, шедших под знаменем перестройки научной психологии на основе марксизма, происходила широкая консолидация [282] прогрессивно настроенных психологов и представителей смежных областей знания.

Когда после Второго психоневрологического съезда в январе 1924 г. руководство психологическим институтом перешло к проф. К. И. Корнилову, в институт пришли новые люди. Многие из них только начинали свой путь в психологии; к их числу принадлежал и Выготский, которому в то время было двадцать восемь лет. Заняв скромную должность младшего научного сотрудника (тогда говорили: сотрудника 2-го разряда), Выготский буквально с первых дней своего пребывания в институте развил поразительную энергию: он выступает с множеством докладов и в институте и в других научных учреждениях Москвы, читает лекции студентам, развертывает с небольшой группой молодых психологов экспериментальную работу и очень много пишет». [dx]

Одним из первых врагов, побежденных юными московскимихунвейбинами-психологами[283] стал выпускник мариупольской гимназии и историко-филологического факультета Новороссийского университета в Одессе Г. И. Челпанов, безупречно знавший греческий и латинский языкипожилой интеллигент.

«Человек энциклопедических знаний, знаменитый профессор, исследователь ранга И. П. Павлова, В. М. Бехтерева и других его современников, автор известных книг по психологии и философии («Мозг и душа», «Введение в философию», «Психология и школа», «Введение в экспериментальную психологию», «Очерки психологии», учебники по психологии и логике и др.), Челпанов в послереволюционные годы подвергся критике как сторонник идеализма [284], что впоследствии привело к отставке и отстранению от возможности заниматься научной и образовательной деятельностью. На протяжении 50 лет после смерти его имя было в СССР подвергнуто незаслуженному забвению, а труды не переиздавались (за исключением единичной публикации и то в сокращенном виде его учебника логики в 1946 г. — как гласит молва, по рекомендации Сталина)». [dxi]

В.И. Ульянов-Ленин и И.В. Джугашвили-Сталин изучали поведение толпы, опираясь на исследование Г.Лебона.[dxii]В современном учебнике «социальной [ общественной ] психологии» студенческим массам о случившемся с Челпановым рассказано так: «Для судьбы социальной психологии особое значение имела точка зрения Г. И. Челпанова, который, защищая позиции идеалистической психологии, предложил разделить психологию на две части: социальную и собственно психологию. Социальная психология, по его мнению, должна разрабатываться в рамках марксизма, а собственно психология должна остаться эмпирической [285] наукой, не зависимой от мировоззрения вообще и от марксизма в частности… Хотя отпор точке зрения Челпанова и был сделан достаточно решительно, ключевые методологические [286] проблемы социальной психологии не были решены. Стремясь противостоять идеалистическому подходу, исследователи сплошь и рядом оказывались в плену позитивистской [287] философии, конкретным [288] и специфическим [289] проявлением которой является механицизм. Кроме того, не было четкости и относительно предмета социальной психологии: по существу были смешаны две проблемы, или два различных понимания предмета социальной психологии». [dxiii]

Действительность была не столь высокоштильной и менее бредовой.В 1928–1929 гг. Г. И. Челпановане избирают в члены Всесоюзной академии наук, а в1930 г. отчисляют из Государственной академии художественных наук (ГАХН).В 1933 г. умирает его дочь Татьяна (1898–1933), а в1935 г. 10-летняя внучка Марина (дочь сына Александра).В 1935 г. по сфабрикованному делу о немецко-русском словарерасстрелянего сын Александр (1895–1935).[dxiv] Челпанов умер в начале 1936 г., московская школа русской психологии пресеклась. Началась история советской психологии, породившей психолингвистику.

Правовед В. И. Ульянов-Ленин имел классическое образование и был цензором не хуже полковника Н. А. Романова. Он увидел опасность сразу, решив учредить особую Очистку русского языка, вроде описанной в «Собачьем сердце»[dxv]М. А. Булгакова. Ленин писал в 1919–1920 гг.: