Христианская концепция политического бытия

Если в центре классической греческой философии был человек, пытающийся раскрыть тайну мира и тайну политики, то христианское понимание политики изначально основано на акте доверия и выходе за пределы того, что способен познать разум. Источником смысла становится Откровение. Тем не менее, и христианство искало опору в греческой философии, признав за разумом вспомогательную роль. В XIII в. св. Фома отдает должное и учению об Откровении, и законной роли разума. Признание того, что существуют чисто рациональные истины, открывало дверь для философии. Но разум, философия призваны, в первую очередь, углубить смысл истин Откровения. Т.о. вера и подчиняет, и мобилизует разум.

В отличие от иудаизма и ислама христианство не является религией закона, т.е. не содержит всеобъемлющих законов и религиозного кодекса, упорядочивающего общественную жизнь. Евангелие не содержит политической программы или проекта социальной реформы. В самом деле, Христос призывает изменить не законы или институты, а души. Действительно, Новый Завет, призывая к обращению, не создает при этом ни гражданского, ни уголовного кодекса, ни конституционного закона, а между тем христиане принадлежат к историческим и политическим сообществам, а Церковь как институт и как сообщество верующих также живет земной жизнью. Вот почему христианство столкнулось с проблемой взаимоотношений Откровения как духовной революции с политической властью, и философский разум был призван объяснить естественный и самостоятельный характер политики, противоречие между тем, что есть, и тем, что должно наступить, ибо ядром христианского Откровения является учение о спасении или план бога в отношении людей.

Бросается в глаза, что церковная интерпретация Откровения означала глубокий разрыв с античным миром и кардинальное изменение положения и смысла бога, мира, человека и жизни. Бог христиан – это таинство любви, и он не имеет ничего общего с богами античной мифологии, в которой мы наблюдаем сплав политеизма с антропоморфизмом; Бог христиан отличается также от Бога греческих философов, у которых он был составной частью природы или Космоса, считавшегося вечным. Если язычество не выходило за пределы мира, то библейский Бог помимо того, что он скрыт, немыслим для человеческого разума, любит людей бесконечной любовью, является еще и бескорыстным творцом мира. Мир, таким образом, изменяет свой статус. Поскольку он не является ни вечным, ни естественным, ни божественным, а сотворенным сверхъестественной или божественной волей, то он, Мир, десакрализован и подчинен истории. Христианство, подобно породившему его иудаизму, в противовес циклической концепции греков вводит линейную концепцию времени. Существует до и после, время, обладающее смыслом, – прошлое, начинающееся с акта Творения, идущее к Грехопадению, от него – к Искуплению, а также будущее, идущее от Искупления к концу времен.

Человек в Христианском мире является созданием, которое всем обязано своему создателю, находится в центре планов Бога, придает им свой смысл; каждый человек – участник великого предприятия, в котором партнером является Бог, заботящийся о каждой отдельной, особой и незаменимой душе. Христианство утверждает изначальное равенство детей бога – всех людей. Если греческий идеал философской жизни – удел немногих, то христианское спасение открыто для всех. Если языческий идеал античного государства – это идеал философской жизни, то христианин стремится к Царству Божьему, т.е. к цели, превосходящей земную жизнь. В то же время христианин связан и заинтересован в земной жизни, потому что духовное тесно связано с земным, отношение к богу – с отношением ко всем прочим, а загробная жизнь зарабатывается жизнью земной.

Уместно наметить различия христианской позиции от позиций греческой классики и современности. Если Аристотель считал, что жизнь людей возможна вне гражданского общества, то Августин Блаженный, Лютер, Кальвин и Гоббс, напротив, полагали невозможность такой жизни в силу злобности человека.

Если Платон, Лютер, Гоббс приписывают политике как организованному сотрудничеству роль умиротворителя социальных отношений, то Карл Шмитт сущностью политики считает разделение на друзей/врагов, а Фрейд в качестве прирожденного свойства человечества выделяет его неспособность провести различие между соперничеством и враждебностью.

Ж.-Ж. Руссо считает, что гражданское общество, организованное сотрудничество по сравнению с естественным состоянием представляет хотя и неизбежную, но более низкую ступень, сопряженную с упадком и несчастиями. (Концепция «счастливого дикаря»). Прав ли Ж.-Ж. Руссо, заявляя, что религия Евангелия отрывает души граждан от государства, как и от всего земного и поэтому противна духу общественного? Нет, мы должны учитывать, что отношение христиан не является гностическим отказом от мира; Христос неразрывно связывает первую заповедь и форму деятельности в мире, каковой предстает милосердие; он не оспаривает работу центуриона, деятельность Пилата, он не отвергает политику. В политическом учении Евангелий признается законная роль политики, сфера, принадлежащая Кесарю («Кесарю – кесарево…»). Однако при этом религия и политика занимают различные области, и таким образом Евангелие разбивает традиционное религиозно-политическое единство. Это не означает отстранения града земного от участия в божественной деятельности. Христианство проповедует богоустановленность власти, подчинение властям и уважение к гражданским обязанностям. Политика принадлежит христианскому миру, власть служит естественному благу (естественному порядку), у нее собственные цели, она вписана в естественный порядок политики, как её пожелал Бог. Церковь действует во имя целей спасения, но также защищает и естественный порядок. При этом связь власти церковной и власти политической становится основной проблемой.

Жизнь продолжается в ожидании второго пришествия Христа, и святая история развивается, но каким образом? Один ответ таков, что промысел божий воплощен или должен быть воплощен в истории града земного (радикальная форма земной теологии истории, опирающаяся на Апокалипсис св. Иоанна – милленаризм). Однако в лоне католической Церкви возобладала другая интерпретация, данная св. Августином в V в. Совершенство, по его мнению, не принадлежит этому миру. Подлинная религия не связана ни с какой преходящей политической формой. Св. Августин выделяет два града – град земной и град Божий, а линия, разделяющая эти грады, проходит в сердце каждого человека. История священная тайно разворачивается в лоне мирской истории, представляя таинство строительства богом своего града небесного из человеческого материала. В плане отношений града земного с Церковью град земной совпадает с политическим сообществом, а град Божий с Церковью, т.е. с общиной христиан. В этом смысле христианин принадлежит двум градам. Различая сферу церковной власти и сферу власти политической, св. Августин стремился к тому, чтобы политическое общество было пронизано христианством, хотя не видел никаких гарантий для этого.

Св. Августин умер в 430 г. Восемь веков спустя, в XIII в., когда средневековое христианство достигает своего апогея, возникновение и распространение новой языческой философии, связанное с переводами Аристотеля и его арабскими комментаторами, породило острый интеллектуальный кризис. Казалось, разум восставал против веры. Св. Фома ответил на этот вызов тем, что предложил идти за разумом так далеко, как он, разум, способен идти и вести. Он выдвинул положение, что реальность, созданная Богом, обладает собственным содержанием и автономией, собственной ценностью. Человек обладает волей, определяет собственные действия и это составляет его природу, позволяющую быть полноправным партнером Бога. Ценности земного града, промежуточные цели не отвращают от града небесного, но направляют к нему. Политическая мысль св. Фомы – классическая христианская философия, объединяющая естественное и сверхъестественное. Политика – это искусство, она вписана в естественный порядок; но в конечном счете она вписана в сверхъестественный порядок.

Св. Фома выделяет естественный закон и вечный закон, данный в Откровении. Естественный закон – то, к чему человек склонен по своей природе и то, что познаваемо естественным способом, человеческим разумом. Первичные принципы естественного закона недоказуемы, но очевидны сами по себе. Первым принципом, на котором основаны все прочие предписания естественного закона, таков: нужно творить и искать добро, и избегать зла. Но что есть добро? Это то, к чему человек склонен естественным образом. Человек есть существо, и как таковое он стремится к самосохранению. Человек также есть животное, и как таковое он склонен к союзу между мужчиной и женщиной, к заботе о детях и т.д. Человек кроме того есть животное разумное, и как таковое он стремится найти истину, жить в обществе, стремится ко всему тому, что из этого вытекает. Первичные принципы всегда изначально присутствуют в сердце человека, но порой они могут быть искажены под воздействием страсти. Естественный закон дает лишь общие критерии человеческого поведения, является недостаточным и ему должен сопутствовать другой закон, вытекающий из естественного, – человеческий. Человеческому закону, который в отличие от естественного является не моральным, а позитивным, подчинено конкретное обустройство общества. Каков смысл позитивного? Человеческий закон касается внешнего порядка, не совпадает с моральным законом, ему сопутствует принуждение. Св. Фома подчеркивает, что принуждение, имеющее целью благо, может принести больше зла, чем добра. Политика должна разделять принцип наименьшего зла. Общее земное благо – цель политики в рамках естественного порядка. Будучи автономной, эта цель все же подчинена высшей цели, к которой стремится Церковь.

Можем ли мы остановиться на выводе, что политика основана на естественном порядке? Св. Фома в отношении естественного порядка основывает свои рассуждения на аристотелевских положениях: 1) человек по природе своей социален; 2) политическое сообщество, являющееся наиболее совершенным творением практического разума, имеет особый характер, ибо государство – это единственное сообщество, в котором может быть осуществлено земное благо человека; 3) политическая власть имеет естественный характер, она присуща природе вещей, поэтому главной проблемой является проблема организации и осуществления власти, проблема формы правления; цели политики определяются в терминах общего блага; 4) общее благо – это благо всех, но оно неотделимо от блага каждого, поэтому оно не переводит граждан в разряд обычных средств, хотя общее благо выше особого или отдельного блага (целое больше части). Управлять людьми с целью достижения общего блага могут лишь благие люди. Существует принципиально два типа форм правления: правильные и неправильные. Если правитель или правители теряют из виду цель общего блага, определяющую легитимность правления, то такой режим становится тираническим. Тирания может осуществляться одним человеком (тираном), небольшой группой людей или самим народом в том случае, когда большинство угнетает меньшинство. Наилучшей формой правильного правления св. Фома считал смешанное правления, «счастливым образом сочетающее в себе монархию утверждением превосходства одного, аристократию – утверждением множественности добродетельных и сведущих руководителей и, наконец, демократию или народную власть тем фактом, что простые граждане могут быть избраны руководителями и что выбор руководителей принадлежит народу».

На протяжении первых трех веков после рождества Христова христиане, проповедуя уважение к Империи, пассивно сопротивлялись попыткам пресечь культ истинного Бога. В IV в. христианская религия преследуемого меньшинства стала официальной религией Римской империи, а затем религией средневекового Запада. С этого момента на первый план выдвигается проблема двойственности властей, смешения порядков в форме захвата компетенций или в форме государственной ортодоксии. Принцип двойственности властей никогда не ставился под сомнение и, хотя в определенный период папство собиралось подчинить себе политическую власть, оно признавало за политикой ее особую область и особый характер ее власти; разделение политических и церковных институтов было характерно для средневекового Запада в противоположность исламскому миру и Византии. Тем не менее, две власти постоянно сталкивались и ссорились из-за компетенций, духовная власть и Империя соперничали и боролись друг с другом, и в целом «средневековое христианство было двуглавым политико-религиозным порядком». Сообщество верующих совпадало с сообществом политическим, Церковь стремилась так или иначе мобилизовать власть на службу единства веры, светские власти карали схизму и ереси, Кесарь был вовлечен в дела Бога. Таким образом, теолого-политическая идея и практика были авторитарными, оборачивались религиозными преследованиями, послужили причиной ужасных гражданских, религиозных войн после Реформации. Католическая Церковь, попытавшаяся одержать победу, став государственной Церковью, вызвала реакцию в форме элементов современного политического мышления и такого его утверждения, что религия должна быть поставлена вне рамок политики.

Современность одержала победу, католицизм в латинских странах утратил статус государственной религии и общим правилом стал современный принцип религиозной нейтральности государства. Католическая церковь приняла принцип религиозной свободы, свободы сознания, достоинства человеческой личности, ее неповторимости, хотя считает, что критерии добра и зла носят объективный характер. Порядок политический и порядок духовный не должны ни смешиваться, ни разделяться, у каждого из них свои цели и свои средства. Церковь стремится привить христианский дух всем видам человеческой деятельности, она не может оставаться равнодушной к политическому и социальному порядку. Религия имеет политическое и социальное измерение. Нет христианского политического проекта или программы, нет христианской политики, но есть христианские требования в политике. Церковь считает, что политика – это «очень благородное искусство», поскольку обладает свойственными ей целями и одновременно зависит от обстоятельств пространства и времени. Политика основывается на трех фундаментальных принципах: 1) политическая власть – это служба, подчиненная общему благу, и в итоге – благу личности, направленная на осуществление человека как личности при опоре на его свободу и смысл его ответственности; 2) политическая власть должна способствовать развитию общественного измерения человеческой жизни и распределять компетенции между государством, промежуточными корпусами (семьями, муниципальными властями, объединениями, профсоюзами и т.п.) и людьми согласно принципу дополнительности: право на решения должно быть дано самым низшим общественным звеньям, ибо благо человека требует, чтобы он принимал ответственные решения, а не был пассивным исполнителем; 3) политико-социальное измерение равенства людей в своем достоинстве состоит в правильном соотношении между средствами и целью: государство, собственность, труд и потребление, техника и наука созданы для человека и должны служить ему, а не он им. Главное, чтобы народ не превращался в массу, а правители были честными, неподкупными, компетентными и осторожными профессионалами. Церковь считает, что политика имеет свои границы, но история открыта для благодати. Политика носит незавершенный и подчиненный характер, она не обладает абсолютной значимостью и обречена в своем собственном порядке на несовершенство; совершенное государство не принадлежит к этому миру. Сама по себе воля индивида не способна оправдать никакое поведение, а воля народа не способна сделать легитимным никакое политическое решение, поэтому абсолютная демократия и радикальный либерализм не приемлемы. Человеческая воля не является суверенной, человеческий разум не правит вещами. Главный критерий – уважение объективного блага. Прогресс града земного тесно связан с Царствием Божьим, уже присутствующим на Земле, и проявляется в той мере, в какой совместная жизнь людей становится более гуманной.

Главная линия водораздела между католической мыслью и современным мышлением пролегает как раз в вопросе о человеческой воле и человеческом разуме.

Представление о политике как о жизни посредством государственного общения между людьми, становящимися из-за этого людьми политическими, преобладал на протяжении почти двух тысячелетий, начиная от «Государства» Платона (427-347 до н.э.) и «Политики» Аристотеля вплоть до «Государя» Никколо Макиавелли и «Левиафана» Томаса Гоббса (1588-1679). Мир политики расценивался прежде всего как область государственного управления гражданами или поддаными, а также как сфера, которая должна быть направляемой нравственными и этическими принципами. Взгляды на политику представляли сложное смешение мифологических, богословских и антропологических идей.