Глава 6. — Что значит «он исчез»? — ревел Рик Серль.
— Что значит «он исчез»? — ревел Рик Серль. — То и значит. Его здесь нет, — ответил Бастер, заглядывая в мусорное ведро. — Ну, там‑то он вряд ли найдется, правильно? Проверь в других комнатах. Может, Джина смотрит его в спальне. А я пока позвоню ей. Бастер вышел из спальни и услышал, как его брат вопит в трубку. — Что? Мать твою, Джина, когда он забрал его? Почему он валялся у тебя просто так? Мне плевать, что это его магнитофон. Не важно, в чем проблема, просто дай мне адрес Коннора… Джина! Дай мне чертов адрес! — Рик начал записывать на обороте сигаретной пачки. — Да, около Камберуэлла. Я знаю, где это. — Он нажал кнопку отбоя на телефоне и повернулся к брату. — Этот чертов магнитофон принадлежал Коннору, и он забрал его домой. Вот адрес. Поезжай туда и возьми его. — Что я ему скажу? — Понятия не имею. Просто возьми. Он не будет спорить. Коннор совсем забыл о Рике и Бастере и полностью погрузился в свои мысли, поглядывая на часы и прикидывая, где сейчас Дэкс и Люк. Когда в дверь постучали, он еще пытался сообразить, успели ли они на паром, и открыл, даже не подумав, кто бы это мог быть. К его ужасу, дверной проем заполнила громадная туша Бастера Серля. — Я хочу поговорить с тобой о видео. О черт. Порно, которое они сняли с Джиной. Захлопывать дверь перед носом у Бастера было слишком поздно. — Тебе лучше войти, — предложил Коннор, словно у него был выбор. Он отступил в сторону, освобождая ему проход и мечтая выскочить на улицу, запрыгнуть в автобус до вокзала «Виктория», доехать на поезде до Брайтона и оставить всю свою одежду на пляже вместе с прощальной запиской самоубийцы. Однако он уныло поплелся за Бастером. — Ну, где? — рявкнул Бастер. — Что? — простодушно спросил Коннор. — Видео. Боже, они знают. Он не мог поверить, что Джина показала братьям запись. Но если она ее показала, то почему они решили, что кассета у него? — Джина мне не отдавала, — ответил сбитый с толку Коннор. — Нет, отдала. — Ничего подобного, она отказалась. — Она сказала, что ты забрал его, когда заходил в последний раз. — Она врет. — Последи за собой. Кого это ты называешь вруньей? Она, между прочим, моя сестра. — Прости. Может, она перепутала. Мы оба были немного расстроены. — Ты, может, и был расстроен, но она вряд ли. У нее бывали парни и получше тебя. Коннора поразило это замечание. Значит, Джина регулярно показывала братьям видеозаписи своих любовных утех? Неужели они сидели в семейном кругу и обсуждали технику ее очередного приятеля? — Ну, кончай вешать мне лапшу, — продолжал Бастер, — и верни видео. — Но зачем вам видео? Когда вы его видели? — Последний раз в воскресенье. Сучка! Она показала им запись в тот же день. И судя по словам Бастера, они смотрели ее не один раз. Но почему им потребовалось три дня, чтобы решиться нанести ему визит? Он спросил об этом прямо: — Что же вы так долго собирались? — Потому что когда мы видели его в последний раз, то еще не осознавали всей важности… Коннор был заинтригован. — Что значит «важности»? А насколько важным, по‑вашему, это должно быть? То есть я, конечно, ничего не имел в виду, не хотел задеть вас лично, но кто бы мог ожидать от вас такой рассудительности? Бастер Серль посмотрел на Коннора, как на сумасшедшего. — О чем ты? — О видео, — ответил Коннор. — А ты о чем? — О видео. — Они некоторое время смотрели друг на друга, потом Бастер продолжил: — Ты одолжил Джине видеомагнитофон, он стоял на полу в ее гостиной, а в воскресенье ты забрал его. У Коннора от удивления отвисла челюсть. Голоса в его голове запели «Аллилуйя!». Они не видели записи. Он посмотрел на Бастера, с трудом сдерживаясь, чтобы не расцеловать его. Потом пришло ужасное осознание того, как близко была катастрофа. — Ну конечно, — сказал Коннор, улыбаясь. — А ты что подумал? — Да нет, ничего. Просто ум за разум зашел. Так, давай начнем сначала. Что тебе нужно? — Мы оставили в магнитофоне… гм… кассету и хотим получить ее назад. — Ну конечно, какие проблемы. Я вытащу ее. — Нет! Нет, нам нужен сам аппарат. — Зачем вам нужен магнитофон, если вы просто оставили в нем кассету? Бастер выглядел растерянным, и поскольку Коннор был прекрасно осведомлен о главном источнике доходов Серлей, ему не составило труда сложить два и два. — Что вы положили в видеомагнитофон, Бастер? — Это не важно. Просто отдай мне его на пару часов, потом сможешь забрать. — Нет, это как раз важно. Видеомагнитофон с компроматом внутри валяется у меня в коридоре, без… о черт! — Коннор схватился руками за голову. — В чем дело? — Черт, магнитофон — его у меня нет. — Не начинай все это, если… — Я говорю серьезно. Я одолжил его Дэксу. — Ну, тогда пойдем и заберем его. — Мы не можем. Дэкс уехал с ним на Ибицу. — Что! — Они уже полдороги проехали. Бастер Серль в панике заметался по комнате. — Но мы не можем… что же делать… «Чарли»… — Так это кокс. Так я и знал. Бастер слишком растерялся, чтобы мыслить логически. — Мы спрятали там килограмм. Рик с ума сойдет. — А насчет Дэкса и Люка ты не подумал? Если их поймают, они окажутся в полном дерьме. — А если они попытаются припрятать его, вы все будете в дерьме. — К Бастеру наконец стало возвращаться самообладание. — С ними можно как‑то связаться? Коннор покачал головой. — Они взяли телефоны, но не будут включать их до Ибицы, роуминг стоит слишком дорого. На Ибице они купят испанские сим‑карты. — Как они едут? Когда они будут на Ибице? — Они едут до Ллореты, там переночуют и в пятницу вечером сядут в Барселоне на паром до Ибицы. Бастер опять забегал по комнате, потом взял со стола стакан и швырнул его в стену. — Твою мать! Большая часть уже продана. Тридцать сраных тысяч минимум. Если по дороге с коксом что‑нибудь случится, я убью твоих приятелей и тебя тоже. Коннор начал терять терпение. — Погоди секунду, а как же мои друзья? Они сейчас вполне могут уже сидеть во французской тюрьме! — Ну, если так, мне все равно нужны деньги за наш порошок. — Ты серьезно? — Деньги или товар — все просто. Если твоих друзей накроют, это их проблемы. — Ты что, вообще ни хрена не соображаешь? Если‑бы я… Прежде чем Коннор закончил мысль, Бастер схватил его и прижал к стене:— Ты как со мной разговариваешь? Я сейчас тебе башку оторву. Хотя Бастер был по меньшей мере килограммов на шестьдесят тяжелее, Коннору удалось вырваться. Он собрал все силы и оттолкнул Бастера, так что тот свалился на диван, а сам кинулся в кухню и схватил большой нож. Он развернулся к успевшему вскочить Бастеру и остановил его в дверях. — Вон отсюда. Бастер удивленно вытаращился на Коннора. — Надеюсь, ты понимаешь, что делаешь. Ты и вправду готов всю жизнь оглядываться через плечо? Гнев скоро уступил место логике. — Я не напрашиваюсь на неприятности, но чего вы от меня ждете? — Я жду, что ты привезешь наш кокс обратно. — И как я это сделаю? Мне придется ехать в пятницу в Барселону, а это невозможно, потому что я и так пропустил на работе три дня. И в любом случае я не собираюсь тащить через границу килограмм кокаина. Бастер некоторое время сверлил его взглядом. — Сиди здесь, я позвоню брату. Коннор отбросил нож и повиновался. Он слышал, как Бастер недовольно огрызается «на хуй», «ты шутишь» и «почему я?». Через пару минут Бастер вернулся. — Просто замечательно, — вздохнул он. — Рик говорит, я должен поехать с тобой. — Что? Почему? — Потому что мы не можем подпускать тебя к товару, вдруг ты захочешь взять немного или подменить его каким‑нибудь фуфлом. Если только твои друганы до сих пор не знают о коксе. Иначе отдайте нам деньги, и дело с концом. — А ты не можешь поехать сам? — Я там ничего не знаю. Ты там работал. — Я никогда не работал в Барселоне — это была Ибица. — Все равно сраная Испания. Впрочем, как знаешь, но я вот что скажу. Если ты не поедешь, тебе придется лично отдавать нам деньги. Еще Рик сказал, что он позвонит в полицию Барселоны и настучит на твоих друзей. — Он этого не сделает. Вам‑то какой от этого толк? — Понятия не имею. Но неприятности будут и у нас. Так что тебе решать. — Вы не станете так поступать. Зачем тогда вообще туда ехать? Почему просто не потребовать с меня деньга? Ты блефуешь. Бастер не слушал, уже топая к двери. — Позвони, когда закажешь билеты. Когда дверь за ним закрылась, Коннор сел на пол и уронил голову на руки. Должен быть способ вернуть кокаин и не потерять работу(не говоря уже о «мерcе» и десяти тысячах с комиссионными). Нужно что‑то придумать… Ничего. Даже в туалете (там его осеняло чаще всего). И по дороге на работу ни одна дельная мысль не посетила Коннора Усевшись за свой стол, он перевел дух и снял трубку телефона. — Пожалуйста, скажите, сколько будут стоить два билета на рейс до Барселоны, — прошептал он, одним глазом косясь в сторону кабинета мистера Кинга. Не было никакой возможности избежать этого путешествия. После обеда большую часть времени он обзванивал турагентства, потом позвонил в фирму, с которой должен был заключить большую сделку, и перенес подписание контракта на следующую неделю. Попадаясь на глаза, мистеру Кингу, он старался выглядеть больным, часто бегал в туалет и жаловался, что еще не долечил свой желудок. Стюарт Кинг считал, что его сотрудники должны «есть, спать и дышать компанией». Рабочий день нередко длился по двенадцать часов, а на стенах офиса были развешаны списки задач и повышающие рабочий энтузиазм сообщения. Кинг управлял «Позитивными решениями>> c одержимостью религиозного фанатика. „Позитивные решения“ были смыслом его жизни. Это раздражало Коннора не меньше, чем то, что директор закончил тот же университет, что и Коннор, и, похоже, симпатизировал ему. Вероятно, поэтому, разговаривая с ним, шеф чаще, чем обычно, повторял ему свои излюбленные мантры: «Если ты такой умный, покажи твои деньги» и «деньга — это свобода». Коннор знал, что, если его заподозрят в халатном отношении к делу, никакие дружеские чувства не помешают мистеру Кингу указать ему на дверь. К половине шестого билеты были заказаны. Оставалось сообщить мистеру Кингу, что он все еще нездоров и хочет взять больничный до понедельника. Коннор заглянул в офис директора. — Мистер Кинг, не уделите мне минутку? Босс еще минуту продолжал писать и только потом шевельнул бровью, дав понять, что Коннор может говорить. — Мне очень жаль, мистер Кинг, но я ужасно себя чувствую. Я закончил все дела и перенес завтрашнюю встречу на вторник. А пока мне лучше полежать дома, чтобы потом взяться за дело со свежими силами. И думаю, так будет безопаснее для остальных, вдруг это заразно? Мистер Кинг молча нажал какие‑то кнопки на своем компьютере, потом сцепил перед собой руки и посмотрел на Коннора. — Зачем ты летишь в субботу в Барселону? Впервые в жизни Коннор лишился дара речи. Мистер Кинг разрубил рукой воздух, встал и продолжил. — Видишь ли, Коннор, один из минусов твоего отсутствия в офисе в последние дни заключается в том, что ты оказался не в курсе последних нововведений. Как ты знаешь, я всегда стараюсь улучшить качество нашей работы и поделиться с сотрудниками своим многолетним опытом. Ты также знаешь, что я никому не доверяю. Если бы ты был на собрании в понедельник, то слышал бы об одном замечательном устройстве, которое установлено в офисе. Оно позволяет мне помогать тем, кто нуждается в помощи, и наказывать тех, кто этого заслуживает. Мистер Кинг наклонился к компьютеру и нажал на клавишу. Из двух колонок донесся голос Коннора, заказывавшего билеты до Барселоны. — Видишь ли, теперь у нас есть система контроля переговоров. Коннор упал на стул. — Черт. — Безусловно. Полагаю, ты не собирался делиться со мной своими планами? — Это трудно объяснить, — промямлил Коннор. — В этом я не сомневаюсь, но может, попробуешь? — Ну, это деликатное дело… — Коннор импровизировал на ходу. — Это связано со старой испанской подругой… да, моей бывшей подругой с Ибицы, она приезжала сюда на Рождество. — Но ты приводил на рождественскую вечеринку другую девушку — кажется, ее звали Джина? — Да, в этом‑то все и дело, мистер Кинг. — Все начинало вырисовываться. — Мы увиделись с ней, когда она приезжала сюда на рождественские каникулы, потом она вернулась пару месяцев назад, и мы, ну, понимаете, и теперь… она беременна. — Понимаю. — Разумеется, она не может рассказать об этом родителям — она из католической семьи, и у нее нет денег на аборт, и поэтому я должен решить эту проблему. — Ты женишься? — Боже, нет… точнее, пока об этом речи не идет. Я плачу за ее аборт в клинике неподалеку от Барселоны. Я не хотел, чтобы кто‑то знал об этом. Но последние несколько дней я действительно болел, клянусь. Мистер Кинг забарабанил пальцами по столу. — Даже если ты говоришь правду — что сомнительно, — эта история всего лишь иллюстрирует твое отношение к жизни. У тебя нет никакогочувства ответственности. И сейчас твое будущее в моих руках. И я собираюсь помочь тебе. Потому я хороший менеджер. Я знаю, где прижать, а где поманить морковкой, поэтому я позволю тебе поехать в Барселону… Коннор не смог скрыть удивления. — …Но когда ты вернешься, я увижу другого Коннора. Я увижу человека, преданного делу, человека, который будет готов на время забыть о личной жизни. Ты будешь стремиться к сотрудничеству, а не цинично ухмыляться, сидя в углу. Я хочу, чтобы ты полюбил работу и принял это как свой новый мир. Вот чего я жду, и не меньше. Коннор сидел, обдумывая услышанное. — Хорошо. — Легко сказать, но я устрою так, что и сделать будет легко. Ты действительно очень хороший консультант по рекрутингу, и я решил предложить тебе чуть больший процент от той сделки, которую ты собираешься заключить, — примерно двенадцать тысяч фунтов за постоянный персонал, и еще по тысяче в месяц в течение полугода за временный. — Он помолчал, чтобы Коннор сообразил, о какой сумме идет речь. — Деньги — это свобода, не забывай. Но комиссионные за постоянный персонал я придержу на шесть месяцев… — Что? Это нечестно. — Нечестно прогуливать работу. Если за шесть месяцев я увижу изменения в твоем отношении к делу и буду убежден, что так пойдет и дальше, тогда я выплачу деньги. — Но вы же знаете, что я и так работаю лучше всех, — посмотрите на таблицу заключенных контрактов. — Дело не только в цифрах — дело в отношении. Если тебе это не нравится, можешь не возвращаться в понедельник. Но по‑моему, это будет глупо — ты столько работал над этой сделкой. Единственной возможностью показать, что «Позитивные решения» находятся на верхней ступени в твоем списке приоритетов, будет отказ от поездки в Барселону. — Мистер Кинг пошел к двери. — А теперь иди домой и все обдумай. Увидимся завтра или в понедельник. Коннор вышел из офиса и поехал домой, размышляя по дороге. Даже если Бастер Серль не собирается звонить в полицию Барселоны, он все равно не может допустить, чтобы Дэкс и Люк сели на паром до Ибицы с килограммом кокаина. Порт всегда патрулируют полицейские с собаками, и туристы из Англии обычно привлекают повышенное внимание. Нет, ему придется ехать, а потом полгода унижаться перед человеком, которого он ненавидит.
|