Эмоциональный интеллект. мации мозга чрезвычайно легко поддаются влиянию, а значит, темперамент вовсе не является чем-то предопределенным

мации мозга чрезвычайно легко поддаются влиянию, а значит, темперамент вовсе не является чем-то предопределенным. В Части 4 мы обсудим, как эмоциональный опыт, приобретае­мый нами в детские годы дома и в школе, формирует наши эмо­циональные схемы, делая нас более знающими — или неуме­лыми — на основе эмоционального интеллекта. Это означает, что детство и отрочество представляют своего рода «окна воз­можностей», необходимые для закрепления существенно важ­ных эмоциональных особенностей, которые будут управлять нашей жизнью.

Часть 5 книги откроет нам, какие опасности подстерегают тех, кто в период достижения зрелости не научится управлять царством эмоций, и, в частности, как случается, что недоста­ток эмоционального интеллекта расширяет диапазон рисков: от депрессии или склонности к насилию до нарушений пита­ния и злоупотребления наркотиками. Кроме того, мы позна­комимся со школами передовых методик, где детей обучают навыкам общения и умению владеть эмоциями, которые по­могут им всегда выбирать в жизни верные пути.

Надо заметить, что наибольшую тревогу вызывают данные массового опроса родителей и преподавателей, свидетельству­ющие о возникшей во всем мире тенденции усиления неблаго­получия в эмоциональной сфере детей нынешнего поколения в сравнении с предыдущим: они более раздраженные и непо­слушные, более нервные и склонные впадать в тревогу, более импульсивные и агрессивные и чувствуют себя более одиноки­ми и подавленными.

Что же касается средства поправить ситуацию, то, по-мое­му, его следует искать в тех методах, которые мы выберем для подготовки молодежи к взрослой жизни. До сих пор мы остав­ляем эмоциональное образование нашихдетей на волю случая, всякий раз получая все более ужасающие результаты. Одним из решений проблемы явилось бы новое представление о воз­можностях школ в деле воспитания цельного человека, сводя воедино в классной комнате ум и сердце. Наше путешествие заканчивается посещением занятий в школах нового типа, име­ющих целью дать детям хорошую подготовку по основам эмо­ционального интеллекта. Я предвижу то время, когда обычной

Дэниел Гоулман

практикой в системе образования станет развитие наиважней­ших человеческих способностей, таких как самопознание, са­моконтроль и эмпатия, а также обучение умению слушать, ула­живать конфликты и поддерживать сотрудничество.

В «Никомаховой этике» — философском исследовании добродетели, характера и добропорядочной жизни — задача Аристотеля состояла в том, чтобы научить людей управлять эмоциональной жизнью с помощью интеллекта. В наших стра­стях, правильно используемых, есть мудрость: они направляют наше мышление, определяют наши ценности, руководят нашим выживанием. Но им ничего не стоит сбиться с правильного пути, что они слишком часто и проделывают. Как представля­лось Аристотелю, дело не в эмоциональности, а в уместности эмоций и их выражения. Вопрос в том, как нам привнести ум в наши эмоции — и вежливость на наши улицы и внимание и заботу в жизнь нашего общества?

Часть 1 ЭМОЦИОНАЛЬНЫЙ МОЗГ

Глава 1

ЗАЧЕМ НУЖНЫ ЭМОЦИИ

Только сердцем постигается истинное положение вещей, ибо самое важное скрыто от глаз.

Антуан де Сент-Экзюпери. Маленький принц

Давайте вспомним о последних мгновениях жизни Гэри и Мэри Джейн Чаунси, беззаветно любивших свою одиннадца­тилетнюю дочь Андреа, прикованную к инвалидному креслу церебральным параличом. Супруги Чаунси были в числе пас­сажиров поезда «Эмтрек», упавшего в реку, когда баржа натолк­нулась на опору железнодорожного моста через рукав в дельте реки на территории штата Луизиана. Думая только о своей до­чери, они постарались сделать все возможное, чтобы спасти Андреа, когда вода хлынула в окна вагона тонущего поезда. Каким-то образом им удалось протолкнуть девочку через окно, навстречу спасателям, но сами они, не успев выбраться нару­жу, так и остались в вагоне, ушедшем под воду.

Этот случай с родителями, совершившими героический поступок, чтобы спасти жизнь своему ребенку, служит свиде­тельством почти что фантастического мужества. История и пре­дыстория человечества насчитывает несметное число примеров, когда родители идут на немыслимые жертвы ради своих детей, и неизмеримо больше таких примеров можно найти на протя­жении эволюции человеческого рода. С позиции биологов-эво­люционистов такое родительское самопожертвование служит цели «успешной репродукции», состоящей в передаче чьих-либо генов будущим поколениям. Однако с точки зрения роди­теля, идущего на отчаянный шаг в критические моменты жиз­ни, речь идет исключительно о любви.

Дэниел Гоулман

Этот пример родительского героизма помогает понять на­значение и силу эмоций, показывая роль альтруистической любви — и любой другой испытываемой нами эмоции — в че­ловеческой жизни. Он говорит о том, что наши глубочайшие чувства, страсти и стремления являются необходимыми для нас проводниками и что род человеческий во многих отношениях обязан своим существованием их действенному присутствию в людских делах. Их власть необычайно велика: только огром­ная любовь, вылившаяся в стремление спасти обожаемого ре­бенка, могла заставить родителя презреть инстинкт самосо­хранения. С точки зрения здравого смысла их самопожертво­вание было достаточно неразумным; с точки зрения чувств они не могли поступить иначе.

Строя догадки о том, почему эволюция отвела эмоциям столь важную роль в человеческой психике, специалисты по социобиологии указывают на превосходство сердца над голо­вой в такие критические моменты. Они считают, что наши эмо­ции руководят нами, когда мы оказываемся в затруднительном положении и сталкиваемся со слишком важными задачами, чтобы их решение можно было предоставить одному только интеллекту, — при опасности, причиняющей боль утрате, упор­ном продвижении к цели, несмотря на разочарования, завязы­вании отношений с партнером, создании семьи. Каждая эмо­ция предполагает характерную для нее готовность к действию, каждая указывает нам направление, которое уже хорошо себя зарекомендовало при решении повторяющихся сложных задач, которые ставит перед человеком жизнь. В процессе повторе­ния этих вечных ситуаций на протяжении истории нашего эво­люционного развития ценность нашего эмоционального репер­туара для выживания в них подтверждалась его закреплением в нервной системе в виде врожденных автоматических стремле­ний человеческого сердца.

Рассматривать человеческую природу, не учитывая силу эмоций, значит проявлять прискорбную близорукость. Само название Homo sapiens {лат. человек разумный), мыслящий вид, вводит в заблуждение в свете нового понимания и видения ме­ста эмоций в нашей жизни, предлагаемых ныне наукой. Как всем нам хорошо известно по опыту, когда дело доходит до вы-

Эмоциональный интеллект

работки решений и определения линии поведения, чувство принимает во внимание каждую мелочь не меньше, а зачастую и больше, чем мышление. Мы зашли слишком далеко, делая упор на значении и важности чисто разумного — того, что из­меряется коэффициентом умственного развития, — в челове­ческой жизни. К лучшему или худшему, но интеллект может оказаться бесполезным, если власть захватят эмоции.

Когда страсти преобладают нал рассудком

Это была трагедия ошибок. Четырнадцатилетняя Матиль­да Крэбтри просто разыграла своего отца: она выскочила из чулана с воплем «Пу-у-у!», когда ее родители вместе возвраща­лись утром из гостей.

Но Бобби Крэбтри и его жена думали, что Матильда прове­ла эту ночь у друзей. Входя в дом и услышав какой-то шум, Крэбтри потянулся за пистолетом калибра 9 миллиметров и вошел в спальню Матильды, чтобы выяснить, в чем дело. Ког­да дочь выскочила из чулана, Крэбтри выстрелил ей в шею. Матильда Крэбтри скончалась через двенадцать часов.

Нашим эмоциональным наследством, доставшимся нам от эволюции, является страх, мобилизующий нас на защиту на­шей семьи от опасности. Именно он побудил Бобби Крэбтри схватить пистолет и поспешить расправиться с незваным гос­тем, который, как он думал, незаконно проник в его дом^Сгршх _заставил Крэбтри выстрелить, прежде чем он успел полностью осознать, в кого он стреляет, и даже прежде чем он узнал голос собственной дочери. По мнению биологов-эволюционистов, автоматические реакции такого рода прочно закреплены в на­шей нервной системе, поскольку в течение длительного кри­тического периода в предыстории человечества они определя­ли грань между жизнью и смертью. Но еще важнее то, что они способствуют осуществлению главной задачи эволюции: обес­печивать возможность производить потомство, которое продол­жит передачу этих самых что ни на есть генетических склонно­стей, по горькой иронии ставших причиной трагедии в доме Крэбтри.

Дэниел Гоулман

Но хотя эмоции всегда служили нам мудрыми советчиками на протяжении долгого периода эволюции, новые реалии, пред­лагаемые нам нынешней цивилизацией, сформировались с та­кой быстротой, что эволюция со своей степенной поступью за ними уже явно не поспевает. В самом деле, первые законы и пред­писания этики, такие как свод законов Хаммурапи*, десять за­поведей евреев, эдикты императора Ашоки, можно расценить как попытки обуздать, смягчить и цивилизовать проявление эмоций. Как замечает Фрейд в книге «Цивилизация и вызванная ею не­удовлетворенность», общество было вынуждено навязать правила извне, дабы усмирить волны перехлестывающих через край эмо­ций, бесконтрольно бушевавших внутри.

Несмотря на все социальные ограничения, страсти то и дело преобладают над рассудком. Эти особенности человеческой на­туры определяются характером ментальной сферы. Если же го­ворить о биологической конструкции главного нервного кон­тура эмоций, то рождаемся мы с тем, что лучше всего зареко­мендовало себя в работе на протяжении последних 50 000 по­колений людей, я подчеркиваю, не последних 500 поколений и, уж конечно, не последних пяти. Неторопливо и осмотритель­но действующие силы эволюции, сформировавшие наши эмо­ции, производили свою работу в течение многих миллионов лет. Прошедшие 10 000 лет, несмотря на очевидно быстрый подъем цивилизации и взрывной рост населения с пяти миллионов до пяти миллиардов, оставили незначительный отпечаток в наших биологических матрицах, лежащих в основе эмоциональной жизни.

Хорошо это или плохо, но наша оценка каждой неожидан­ной встречи с кем-либо и реакция на такую встречу являются результатом не только здравых суждений и нашего личного опы­та, но еще и наследия далекого прошлого, формирующего в нас черты, приводящие подчас к трагическим последствиям, о чем свидетельствуют печальные события в доме Крэбтри. Короче

* Хаммурапи (18 в. до н.э.) — царь Вавилона. Его творческая рука коснулась всех сторон жизни. Это видно из его знаменитых законов. Из 272 статей сохранилось 247: уголовное право, судопроизводство, кража, грабежи, торговля, семья, градостроительство, кораблестроительство, рабство и др. — Примеч. пер.

Эмоциональный интеллект

говоря, мы слишком часто беремся за решение дилемм XX века, имея в распоряжении эмоциональный репертуар, приспособ­ленный для нужд плейстоцена*. Эта неприятность и составля­ет предмет данной книги.

Побуждения к действию

В один прекрасный день ранней весной я ехал по шоссе че­рез горный перевал в Колорадо, как вдруг внезапный снегопад скрыл машину, двигавшуюся на небольшом расстоянии впере­ди меня. Я всматривался в кружащиеся передо мной снежные вихри, но ничего не могразглядеть в ослепительной белизне сне­га. Нажимая ногой на педаль тормоза, я чувствовал, как беспо­койство наполняет тело, и слышал тяжелые удары сердца.

Беспокойство переросло во всепоглощающий страх; я съе­хал на обочину дороги, чтобы переждать метель. Через полчаса снегопад прекратился, видимость восстановилась, и я продол­жил свой путь — но только затем, чтобы, едва преодолев не­сколько сотен ярдов дальше по дороге, снова остановиться там, где бригада «скорой помощи» оказывала помощь пассажиру автомобиля, врезавшегося в заднюю часть притормозившего автомобиля, ехавшего впереди; столкновение вызвало затор на шоссе. Если бы я продолжил движение при слепящем снегопа­де, то, вероятно, налетел бы на них.

Предостерегающий страх, охвативший меня в тот день, воз­можно, спас мне жизнь. Подобно кролику, в ужасе застывше­му при одном намеке на пробегающую мимо лису, или простей­шему млекопитающему, прячущемуся от нападающего дино­завра, я оказался во власти некоего внутреннего состояния, которое заставило меня остановиться, насторожиться и обра­тить внимание на надвигающуюся опасность.

Все эмоции, по существу, представляют побуждение к действию, мгновенные программы действий по обращению

* Плейстоцен — последняя современная система геологической ис­тории Земли, охватывающая и современную эпоху; продолжается около 700 000—1 млн лет. Важнейшим событием этого периода было появле­ние человека.

22 Дэниел Гоулман

с жизнью, которые эволюция постепенно прививала нам. Собственно корнем слова «эмоция» является латинский гла­гол «motere», означающий «двигать, приводить в движение», с приставкой «э-», придающей дополнительное значение на­правленности вовне: «отодвигать, удалять» и говорящей о том, что каждая из эмоций подразумевает стремление дей­ствовать. В том, что эмоции приводят к действиям, легче все­го убедиться, наблюдая за животными или детьми; это толь­ко у «цивилизованных» взрослых мы столь часто обнаружи­ваем колоссальное отклонение от нормы животного царства: эмоции — основные стимулы к действию, — разошедшиеся с очевидной реакцией.

Каждая эмоция в нашем эмоциональном репертуаре игра­ет уникальную роль, раскрываемую их характерными биологи­ческими отличительными чертами (более подробно об «основ­ных» эмоциях см. Приложение А). Приняв на вооружение но­вые методы, позволяющие «заглянуть» в тело человека и его мозг, исследователи открывают все больше физиологических подробностей, касающихся того, как каждая эмоция готовит организм к совершенно разным ответным реакциям.

• В минуту гнева кровь приливает к кистям рук, позволяя быстрее и легче схватить оружие или нанести удар врагу; увеличивается частота сердечных сокращений, а выброс гормонов, например, адреналина, обеспечивает заряд энер­гии, вполне достаточный для решительных действий.

• Когда человека охватывает страх, кровь устремляется к большим скелетным мышцам, в частности, к мышцам ног, помогая быстрее убежать от опасности; человек при этом бледнее, что происходит в результате оттока крови от го­ловы (появляется ощущение, что кровь «стынет в жилах»). В этот момент цепенеет тело, хотя и ненадолго, вероятно, давая время оценить ситуацию и решить, не будет ли луч­шим выходом поскорее спрятаться в укромном месте. Схе­мы в эмоциональных центрах головного мозга запускают механизм выброса гормонов, приводя тело в состояние общей боевой готовности, заставляя его сгорать от нетер­пения и подготавливая к действию, а внимание сосредо-