Эмоциональный интеллект. Агрессивность как наследие детства, сохраняющаяся у та­ких детей, как Джимми, на всю жизнь, выявлялась во многих исследованиях

Агрессивность как наследие детства, сохраняющаяся у та­ких детей, как Джимми, на всю жизнь, выявлялась во многих исследованиях. Как мы уже выяснили, в домашней жизни та­ких агрессивных детей всегда имеются родители, у которых полное отсутствие заботы о ребенке чередуется с суровыми на­казаниями «под настроение»: модель, которая, чему, вероятно, не приходится удивляться, делает детей чуть ли не параноика­ми или драчунами.

Не все злые дети обязательно бывают хулиганами, некото­рые из них оказываются ушедшими в себя социально отвержен­ными людьми, которые чересчур остро реагируют на поддраз­нивания или на отношение, воспринимаемое ими как прене­брежение или несправедливость. Однако всех их объединяет один общий порок восприятия, а именно, способность усмат­ривать неуважение со стороны тех, кто даже и не думал об этом, воображая, что их сверстники относятся к ним более враждеб­но, чем есть на самом деле. В результате они неправильно вос­принимают нейтральные действия как содержащие угрозу (на­пример, в случайном столкновении им видится чуть ли не вен­детта) и атакуют в ответ. Такая реакция, в свою очередь, застав­ляет других детей сторониться и остерегаться их, тем самым создавая вокруг них еще большую изоляцию. В итоге эти оз­лобленные замкнутые дети становятся чрезвычайно чувстви­тельными к несправедливости и плохому обращению. Они, как правило, считают себя жертвами и могут без запинки перечис­лить все случаи, когда, к примеру, учителя обвинили их в том, к чему они были абсолютно не причастны. Другая особенность таких детей состоит в том, что, как только их охватит гнев, они способны отреагировать одним способом: разразиться бранью и наброситься на обидчика.

Подобного рода погрешности восприятия наиболее ярко проявились в эксперименте, проведенном при участии задир и хулиганов, каждому из которых под пару подобрали более мир­ного сверстника, чтобы вместе смотреть видеофильмы. В од­ном фильме было показано, как один мальчик случайно нале­тает на другого и тот роняет свои книги на пол, а дети, стоящие поблизости, громко над ними смеются. Тогда мальчик, уронив­ший книги, приходит в бешенство и пытается поколотить од-

Дэниел Гоулллан

ного из членов той развеселой компании. Когда после просмот­ра фильма каждый высказывал свое мнение, те, кто не отли­чался примерным поведением, всякий раз оправдывали пове­дение мальчика, который с кулаками накинулся на насмешни­ка, и считали его действия справедливыми. Но еще более ярко различия проявились в тот момент, когда им во время обсужде­ния эпизода с книгами предложили оценить, насколько агрес­сивными были те двое мальчиков: хулиганы сочли мальчика, налетевшего на своего приятеля, более воинственным, а гнев того, кто полез в драку, оправданным.

Столь категоричное суждение свидетельствует о глубинном искажении восприятия (предубежденном восприятии) у людей с особой агрессивностью: их действия основаны на исходной посылке враждебности или угрозы, и они обращают мало вни­мания нато, что происходит в действительности. Следователь­но, как только они в чем-то усматривают угрозу, так сразу же бросаются в атаку. Например, если агрессивный мальчик игра­ет в шахматы с другим, который переставит фигуру, нарушив очередность ходов, он воспримет такой ход как «жульничество», не делая паузы, чтобы выяснить, не было ли это случайной ошибкой. Он заранее предполагает злой умысел, отвергая не­виновность, и автоматически реагирует враждебно. За авто­матическим восприятием какого-то поступка как враждебного следует такая же автоматическая агрессия, и он, вместо того чтобы указать своему партнеру, что тот допустил ошибку, на­бросится на него с обвинениями, начнет кричать и драться. И чем чаще эти дети поступают подобным образом, тем большим становится автоматизм ответной агрессии и тем больше сокра­щается репертуар возможных вариантов поведения — вежли­вого обращения или шутки.

Такие дети бывают эмоционально уязвимыми в том смыс­ле, что у них низкий порог расстройства и они раздражаются чаще, находя для этого больше поводов. Как только они теря­ют душевное равновесие, мысли у них путаются, и они усмат­ривают в безобидных поступках враждебность и возвращаются к своей заученной до автоматизма привычке набрасываться с кулаками.