ДЕИДЕОЛОГИЗАЦИЯ

гию и другие левые, социально-критические по отно­шению к гос.-мононолистич. капитализму взгляды как якобы разновидность модернизированной «свет­ской религии» и воплощение идейного фанатизма. Одновременно концепция Д. провозглашала, что на капиталистич. Западе наступил «конец идеологии», под к-рым имелось в виду «истощение левых идей» в результате «затухания» классовой борьбы и социаль­ных конфликтов, на смену к-рым якобы пришёл «кон­сенсус» (согласие) общенац. интересов в рамках «зре­лого индустриального общества». Сторонники Д. заяв­ляют, что в условиях научно-технич. революции на смену идеологии якобы пришла наука. В 60-х гг. кон­цепция Д. стала органич. придатком теорий «индуст­риального общества» и конвергенции двух систем; она использовалась бурж. политич. деятелями с целью распространить принцип мирного сосуществования на область идеологии. В 50—60-х гг. мн. ревизионисты под флагом Д. пытались подорвать влияние марксизма-ленинизма среди интеллигенции, в т. ч. и в социалистич. странах; Л. Колаковский и 3. Бауман в ПНР, К. Ко­сик в ЧССР и др. объявляли марксизм совокупностью «устаревших догм» и пропагандистских лозунгов, от­рицали научность социалистич. идеологии и требова­ли «очистить» обществоведение от идеологии.

Философы и социологи-марксисты вскрыли теоретич. несостоятельность и антидемократич. бурж.-апологе-тич. социальное содержание и назначение атой концеп­ции. Её также подвергли критике мн. радикально на­строенные и прогрессивные социологи на Западе (Ч. Р.Миллс, Дж. ла Паломбара, И. Хоровиц, Н. Бирн-баум, Г. Мюрдаль и др.). Движение социального про­теста молодёжи и обостренно социальных конфликтов на Западе в кон. 60-х гг. опровергли миф о «конце идеологии» и прекращении классовой борьбы в совр. капиталистич. обществе, так что в нач. 60-х гг. нек-рые поборники концепции Д. (Белл, Липсет и др.) были вынуждены под различными предлогами отречься от неё. Тем не менее сама тенденция к Д. продолжает сохранять влияние гл. обр. в академич. кругах на Западе.

• Чесноков Д. И., О «Д.» науки, в кв.: Социология и идеология, М., 1969; Москвичев Л. Н., Теория «Д.»: иллюзии и действительность, М., 1971; Я к о и л е в М. В., Идеология, М., 1979; Д a p к о ь с к и К. Д., «Край на идеоло-гията», или Идеология на края, София, 1972; A r o n R., L'opi-шп des intellectuels, P., 1955; Beil D., The end oi ideology, (ilencoe, 1960; The new sociology, ed. by I. L. HorowiU, N. Y., 1964; The end of ideology debate, Ν. Υ., 19Β8; B i rn I) » u m N., The crisis of industrial society, N. Y., 1970; Friedrichs R. W., A sociology of sociology, N. Y.— L., 1970; L i p s e t, S. M., Ideo­logy and no end, «Encounter», 1972, v. 39, M 6; S h i l s E., The end of ideology?, в его кн.: The intellectuals and the powers and other essays, Ohi.— L., f!>74; Ideologies and modern politics, Ν. Υ., 1975².

ДЕИЗМ (от лат. deus — бог), религ.-филос. воззрение, получившее распространение в эпоху Просвещения, согласно к-рому бог, сотворив мир, не принимает в нём к.-л. участия и не вмешивается в закономерное течение его событий. Т. о., Д. противостоит как теиз­му, в основе к-рого лежит представление о божеств. провидении в постоянной связи человека и бога, так и пантеизму, растворяющему бога в природе, и атеизму, отрицающему существование бога. Д. выступил с идеей естеств. религии, или религии разума, к-рую он про­тивопоставил религии откровения. Естеств. религия, по учениям деистов, является общей для всех людей и представляет собой норму для всех позитивных рели­гий, в т. ч. и христианства.

Родоначальником Д. считается лорд Чербери(17 в.), развивший идею религии разума («Трактат об истине» — «Tractatus de Veritate...», 1624). K Д. при­мыкали мыслители различных направлений — как идеалисты, так и материалисты, причём для последних, по словам К. Маркса, Д. «...есть не более, как удобный и лёгкий способ отделаться от религии» (Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., т. 2, с. 144). Наивысшее раз-витие Д. получил в 1-й пол. 18 в. В Великобритании

деистами были Дж. Толанд, видевший в христианстве лишь нравств. учение, А. Коллинз, М. Тиндаль, А. Шефтсбери, Г. Болингброк; в Америке — Т. Джеф-ферсон, Б. Франклин, И. Аллен. Высказанный Юмом взгляд на религию как проистекающую из страха и надежды делал ненужным допущение бездеятельного бога-творца («Диалоги о естественной религии» — «Dialogues concerning natural religion», 1779). Во Фран­ции идеи Д. проводил Вольтер, к Д. приближался Рус­со. С критикой Д. выстукали франц. материалисты 18 в. В Германии Д. распространялся на почве филос. рационализма (Лейбниц, Лесгинг). Идеи Д. своеобраз­но преломились в соч. Канта «Религия в пределах только разума» (1793, рус. пер. 1908). Среди рус. прогрессивных мыслителей Д. получил распростране­ние в кон. 18 — нач. 19 вв. (И. И. Пнин, И. Д. Ертов, А. С. Лубкин, нек-рые декабристы). В целом Д. сыграл положит. роль в развитии свободомыслия 17—18 вв.

В совр. бурж. философии Д. не имеет самостоят. значения, но его придерживаются мн. естествоиспы­татели, к-рые в закономерности и упорядоченности ми­ра видят доказательства бытия его создателя, * Ρ о г о в и н С. М., Деизм и Давид Юм. Анализ «Диалогов о естественной религии», М., 1908; Вороницын И. П., История атеизма, [Рязань, 1930³]; Stephen L., History of English thought in the eighteenth century, ν. 1—2, I,., 1962. ДЕЙСТВИЕ СОЦИАЛЬНОЕ,см. Социальное действие. ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ,объективная реальность как актуально наличное бытие, реализующее определ. исто-рич. возможности; понятие Д. используется также в смысле подлинного бытия, в отличие от видимости. Ка­тегория Д. употреблялась уже в антич. философии: про­тивопоставление «мира по мнению» и «мира по истине» (т. е. Д.) у Демокрита, чувств. мира и Д. как мира идеальных сущностей у Платона. Начиная с Аристоте­ля Д. трактуется как реализация нек-рых возможнос­тей, отождествляется с действенностью, с актуализа­цией в действии нек-рых потенций и прежде всего по­тенций бога. В философии 16—18 вв. Д. истолковывает­ся как совокупность материальных тел, существую­щих объективно в пространстве и времени и наглядно данных в восприятии. В отличие от подобного натура-листич. понимания у Гоббса и Декарта Д. приобретает абстрактно-механич. и геометрич. характер, т. е. ста­новится важным компонентом познания и действия. Кант перевёл проблему Д. в план гносеологии и усмат­ривал в Д. материальное условие опыта, обеспечиваю­щего связь вещи с восприятием. Фихте, Шеллинг и Ге­гель считали Д. воплощением деятельности разума («все действительное разумно, все разумное действительно»), к-рое представляет собой единство сущности и сущест­вования, внутреннего и внешнего, потенций и актов.

Критика гносеологич. определения Д. в бурж. фило­софии 20 в. привела к антропологич., психологич., фе-номенологич. истолкованиям этой категории (филосо­фия жизни, феноменология, экзистенциализм). В отли­чие от метафизики нового времени, в совр. бурж. фило­софии категория Д. включает в себя такие сферы, как идеальные объекты научно-теоретич. знания, ценности культуры, духовно-душевные акты. Возражая против гегельянского идеалистич. толкования Д. как одной из ступеней самопознания абс. духа, Фейербах отстаивал взгляд на неё как на чувств. данность в пространстве и времени, к-рая не только не нуждается в мышлении для своего существования, но, напротив, сама придаёт ему истинность.

В марксистской философии понятие Д. в смысле под­линной реальности совпадает с понятием материи. Социально-историч. Д. марксизм рассматривает как объективный мир, реализующий свои тенденции, зако­ны, потенции, т. е. как бытие в его саморазвитии и вместе с тем как объект и результат человеч. деятельнос­ти, обществ. практики. Практика, будучи специфичес­ки человеч. отношением к бытию, является критерием различения Д. и видимости, критерием истинности мыш­ления: «Практика выше (теоретичес-

кого) познания, ибо она имеет не только досто­инство всеобщности, но и непосредственной действи­тельности» (Л е н и н В. И., ПСС, т. 29, с. 195). См. так­же статьи Бытие, Материя, Возможность и действи­тельность и лит. к ним.

ДЕКАБРИСТЫ,деятели первого этапа рус. освободит. движения, периода «дворянской революционности» (см. В. И. Ленин, ПСС, т. 13, с. 356), организовавшие в дек. 1825 вооруж. выступление против самодержавно-крепостнич. строя.

После разгрома восстания П. И. Пестель, К. Ф. Ры­леев, П. Г. Каховский, С. И. Муравьёв-Апостол, М. П. Бестужев-Рюмин были казнены, остальные Д. сосланы на Кавказ, в Сибирь, в дальние гарнизоны и оказались изолированными от общественно-политич. и интеллектуальной жизни России. Однако их выступ­ление имело значит. общественно-историч. следствия, положив начало организов. революц. движению в Рос­сии. Идеология Д. выходила за рамки узкоклассовых целей и бурж. программы. Вместе с тем различным было понимание участниками движения осн. цели — нац. возрождения — и путей её достижения. Д. в поисках идеала будущей России обращались к домосковской и даже домонгольской Руси, усматривая его в новгородском общинно-вечевом строе. Существ. роль отводили они и православию, что нашло отра­жение в программном документе «Южного общест­ва» — «Русской правде» Пестеля. Наряду с этой тенденцией в размышлениях Д. обнаружи­валась и установка на ассимиляцию опыта Европы, начиная с эпохи античных городов-республик. Пример сочетания этих программ дал А. Д. Улыбышев, пред­лагавший «... не заимствовать из-за границы ничего, кроме необходимого для соделания нравов европейски­ми, и с усердием сохранять...» рус. «национальную самобытность» (Избр. социально-политич. и филос. произведения Д., т. 1, 1951, с. 284—85). «Союз бла­годенствия» и «Об-во объединённых славян» делали став­ку на «воспитание» и «просвещение» народа. Северное и Южное об-ва выходили за рамки просветительской тактики, вырабатывая концепцию политич. заговора и воен. революции. Теоретики Южного об-ва разраба­тывали респ. проекты, основанные на коллективистских демократически-«социалистич.» принципах (Пестель). Проект же Н. М. Муравьёва противополагал пестелев-скому централизму и этатизму последоват. федерализм и конституционно-монархич. правление.

Для филос. мировоззрения Д. характерно призйание деизма в качестве приемлемой системы. Деистич. про­грамма «Устава Союза благоденствия» и «Русской прав­ды» отрицала телеологизм и ограничивала функции бога актом творения природы, получающей неизмен­ные законы, и человека, вступающего в обществ. отно­шения и самостоятельно устанавливающего законы согласно с законами «духовными» и «естественными». Деистич. платформа допускала различные истолкова­ния назначения философии. Напр., М. С. Лунин, скло­няясь к теизму, цель философии видел в открытии «...пределов, от которых и до которых человеческий ум может сам собою итти», преодолеваемых лишь «беспре­дельным Писанием» (там же, т. 3, 1951, с. 184). М. А. Фонвизин также склонялся к теистич. позиции, отдавая предпочтение «философии христианской».

И. Д. Якушкин, П. И. Борисов, Н. А. Крюков, А. П. Барятинский интерпретировали деизм материа­листически. Взгляды Крюкова отличались рационализ­мом и радикальным религ. скепсисом. Барятинский счи­тал, что «если бы даже бог существовал, нужно было бы его отвергнуть» (там же, т. 2, 1951, с. 440). Наиболее полно материалистически истолкованный деизм был представлен Якушкиным и Борисовым. Оба исходили из атомистич. концепции, наделяя атомы, или «единицы»,