ЗАБЛУЖДЕНИЕ

ности в действительность. В природе 3. действуют как стихийная сила. Обществ.-историч. 3.,будучи равнодей­ствующей сознат. человеч. действий, есть законы самой человеч. деятельности: они создаются и реализуются людьми в процессе обществ. практики. Но действие обществ. 3., так же, как и 3. природы, объективно: в ос­нове историч. процесса лежит развитие способа произ­водства.

На основании познания 3. достигается предвидение будущего, осуществляется претворение теории в прак­тику. Посредством познанных 3. оказывается возмож­ным управление как природными, так и социальными процессами. См. также Закономерность общественная. • Материалистич. диалектика. Краткий очерк теории, М., 1980; Основы марксистско-ленинской философии, М., 1980⁵; Д p у я н о в Л. А., Место 3. в системе категорий материалистич. диалектики, М., 1981.

ЗАКОНОМЕРНОСТЬ ОБЩЕСТВЕННАЯ, закон общественный, объективно существующая, по­вторяющаяся, существ. связь явлений обществ. жизни или этапов историч. процесса, характеризующая по-ступат. развитие истории. В домарксистской филосо­фии и социологии отд. мыслители приходили к идее закономерного характера историч. процесса (Аристо­тель, идея детерминизма в истории Бодена, теория историч. круговорота Вико, географич. детерминизм Монтескье, Кондорсе, Гердер). Франц. материализм, хотя и стоял в целом на идеалистич. позициях в объяс­нении истории, в своеобразной форме также подошёл к признанию 3. о. В 19 в. проблемы 3. о. разрабатыва­лись в трудах франц. историков эпохи Реставрации (Тьерри, Минье, Гизо). Огромное значение для разви­тия идеи 3. о. имели взгляды Гегеля, к-рый, по вы­ражению Ф. Энгельса, «...первый пытался показать раз­витие, внутреннюю связь истории...» (М аркс К. и Энгельс Ф., Соч., т. 13, с. 496). К пониманию закономерного характера истории подошёл Сен-Симон; теорию трёх стадий историч. развития выдвинул осно­ватель позитивизма Конт.

Науч. решение вопроса о 3. о. было дано впервые Марксом и Энгельсом с позиций материалистич. пони­мания истории. Выделение производств. отношений как первичных и материальных позволило применить критерий повторяемости к явлениям истории. Это было условием открытия 3. о. Как установил марксизм, в обществ. жизни действие законов проявляется в виде тенденций, т. е. законы определяют осн. линию разви­тия общества, не охватывая и не предопределяя множе­ства случайностей и отклонений; именно через эти слу­чайности и отклонения необходимость пробивает себе дорогу как закон. Поэтому в истории имеют место как динамич., так и статистич. закономерности. В примене­нии к массовым обществ. явлениям уместно говорить о статистич. закономерности, допускающей индиви­дуальные отклонения, через к-рые прокладывает себе дорогу тенденция. Если же рассмотреть общую линию историч. развития, то выражающая её общесоциологич. закономерность выступает как динамическая. Крите­рием для выделения общего и повторяющегося в исто­рии служит прежде всего понятие обществ.-экономич. формации. Марксизм отвергает неокантианское отри­цание повторяемости в обществ. явлениях и вместе с тем не абсолютизирует повторяемость. Наличие общих 3. о. предполагает своеобразие развития отд. стран и народов, проходящих сходные этапы развития. Законо­мерный характер истории означает также поступат. характер её развития, связан с идеей прогресса.

Открытие 3. о. позволило представить развитие об­щества как естеств.-историч. процесс. Законы развития

общества есть законы исключительно деятельности людей, а не нечто внешнее по отношению к ней. Отвер­гая фатализм и волюнтаризм в решении вопроса о соот­ношении объективных законов истории и сознат. дея­тельности людей, марксизм исходит из того, что люди сами творят свою историю при материальных и духов­ных предпосылках, унаследованных от предшествую­щих поколений, и онредел. обстоятельствах. Но, опи­раясь на объективно существующую 3. о., они находят в самой действительности источники и силы для её пре­образования, т. е. действуют активно.

В истории существуют законы различной стеиени общности: общесоциологические, проявляющиеся на всех этапах человеч. истории (напр., закон соответст­вия производств. отношений характеру и уровню раз­вития производит. сил); действующие в определ. груп­пе формаций (напр., законы классовой борьбы в усло­виях антагонистич. обществ); свойственные отд. форма­циям (напр., закон производства прибавочной стоимо­сти при капитализме).

Признание 3. о. в марксизме означает также и воз­можность её познания. По сравнению с познанием за­конов природы здесь имеет место ряд специфич. черт, в частности познание 3. о. зависит от степени зрелости обществ. отношений, оно в большей мере связано с ин­тересами определ. классов. Познание законов обществ. развития открывает возможность их использования в практич. деятельности людей. В условиях антагони­стич. обществ использование 3. о. связано с борьбой классов. В социалистич. обществе возникают условия для сознат. использования объективных законов исто­рии: здесь изменяется соотношение стихийности и соз­нательности в обществ. развитии, возрастает возмож­ность науч. управления обществ. процессами. Эта воз­можность используется коммунистич. партией для вы­работки научно обоснованной политики развития всех сфер общества, для предвидения тенденций и направ­ления обществ, развития.

Вопрос о 3. о. является одним из острых вопросов борьбы марксистской и бурж. идеологий. Марксистской позиции в вопросе о 3. о. противостоит ряд течений бурж. философии и социологии, характерной чертой к-рых является или отказ от признания 3. о., или от­каз от возможности её познания и использования. От­ношение обществ. науки к проблеме 3. о. в конеч­ном счёте неизбежно связано с классовой позицией. Признание 3. о. в марксизме является теоретической основой учения о закономерном характере социали­стической революции, о неизбежности торжества ком­мунизма.

* Μ а р к с К., Капитал, т. 1, M a p к с К.»Энгельс Ф., Соч., т. 23, с. 8—20; е г о ж с, К критике политич. экономии, там же, т. 13; его же, [Письмо] П. В. Анненкову, 28 дек. 1846, там же, т. 27; Энгельс Ф., Л. Фейербах и конец классич. нем. философии, там же, т. 21, раздел 4; е г о ж е, Анти-Дюринг, там же, т. 20, с. 16—32, 267—96; его же, [Письма] Ф. А. Лан-ге, 29 марта 1865, там же, т. 31; И. Блоху, 21 (22) сект. 1890, там же, т. 37; К. Шмидту, 5 авг. 1890, там же; К. Шмидту, 12 марта 1895, там же, т. 39; В. Боргиусу, 25 янв. 1894, там же; Ленин В. И., Что такое «друзья народа» и как они воюют против социал-демократов?, 1ICC, т. 1; его же, Материализм и эмпириокритицизм, там же, т. 18, гл. 6; его же, Карл Маркс, там же, т. 26; Плеханов Г. В., К вопросу о развитии монистич. взгляда на историю, Избр. филос. произведения, т. 1, М., 1956; Асмус В. Ф., Маркс и бурж. историзм, М.— Л., 1933; Кон И. С., Филос. идеализм и кризис бурж. историч. мысли, М., 1959; У л е-дов А. К., Социологич. законы, М., 1975; Глезер-м а н Г. В., Законы обществ. развития: их характер и исполь­зование, М., 1979; Popper К. В., The poverty of histori-cism, Ν. Υ.— L., 1967; A r o n R., Les disillusions du progres, P., 1969. Г. М. Андреева.

ЗАПАДНИКИ,направление рус. антифеод. обществ. мысли 40-х гг. 19 в., противостоявшее т. н. славянофи­лам. В моек, кружок 3. входили А. И. Герцен, Т. Н. Грановский, Н. П. Огарёв, В. П. Боткин, Н. X. Кетчер, Е. Ф. Корш, П. Г. Редкий, Д. Л. Крю­ков, К. Д. Кавелин и др. Тесную связь с кружком имел В. Г. Белинский. К 3. относились также И. С. Турге­нев, П. В. Анненков, И. И. Панаев и др.

Термины «3.», «западничество» (иногда — «европей­цы»), так же как и «славянофильство», «славянофилы», родились в идейной полемике 40-х гг. Споры о том, идти ли России вслед за Зап. Европой или искать «са­мобытный» путь, полемика о тех или иных особенностях рус. нац. характера, разногласия в оценке реформ Петра I и т. д. были лишь формой постановки более су­ществ. вопроса — о будущих социальных преобразо­ваниях России. 3. связывали их с усвоением историч. достижений стран Зап. Европы, славянофилы отстаи­вали близкую течениям феодального социализма утопию, идеализируя порядки, существовавшие в допетровской России (мнимая гармония власти и народа, дворян и крестьян, господство основанных на христ. вере начал любви, добра, братства, общинность как принцип нар. жизни и т. п.).

Существование 3. как единого лагеря не отменяет, однако, того факта, что обращались они к разным сторо­нам зап. действительности, защищали различные пути будущего преобразования России, выражали — в тен­денции своего развития — интересы разных классов. Со 2-й пол. 40-х гг. расхождения затрагивали область эстетики (споры Белинского с Боткиным), выражались в разном отношении к атеизму и материализму (разрыв по этим вопросам Герцена с Грановским и Коршем, отстаивавшими догмат о бессмертии души) и особенно резко — в трактовке социально-политич. проблем. Бе­линский, Герцен, Огарёв хотели строить на развалинах самодержавия социализм, умеренные 3. мечтали о бурж. царстве «правового порядка».

Вместе с тем на переломе европ. истории — револю­ции 1848—49 — в концепциях рус. утопич. социализма наблюдаются существ. сдвиги. Ещё накануне револю­ции Белинский относил осуществление социализма для России в отдалённое будущее, признав неминуемость этапа бурж. преобразований. Герцен после краха ре­волюции в Европе приступил к разработке т. н. рус. крест. социализма, отстаивая мысль о том, что Россия может миновать этап буржуазных преобразований бла­годаря развитию сохранившегося в стране общинного землевладения. Обращение Герцена к рус. общине было, несомненно, стимулировано славянофильской утопией.

Наметившиеся в сфере идейной борьбы 40-х гг. тен­денции к размежеванию демократизма, утопич. социа­лизма и либерализма окончательно оформились и за­крепились к кон. 50-х — нач. 60-х гг. в борьбе поли­тич. направлений, когда вопрос — каким путём идти России? — принял конкретные формы — как и кому освобождать крестьян? Революц. демократы стали на сторону крестьянства, либералы (как 3., так и славя­нофилы) — на сторону помещиков, во многом смыкаясь с представителями самодержавной России, приступив­шими к освобождению «сверху».

Т. о., термины «3.» и «славянофилы» отражают нек-рые реальные моменты истории идейной борьбы 40-х гг. (специфич. окраску направлений антифеод. идеологии, неразвитость противоречий внутри антифе­од. лагеря и др.). Однако они не являются строго науч­ными, содержательными категориями. Оставаясь на поверхности явлений, они не выявляют сути идейной борьбы 40—50-х гг., когда «...весь русский воп­рос... заключался в вопросе о крепостном праве» (Герцен А. И., Собр. соч., т. 12, 1957, с. 35).

Условность и неточность терминов «3.» и «славяно­филы» подчёркивались уже современниками. Аннен­ков справедливо отмечал: «Не очень точны были прозви­ща, взаимно даваемые обеими партиями друг другу в виде эпитетов московской и петербург­ской или славянофильской и запад­ной... Неточности такого рода неизбежны везде, где спор стоит не на настоящей своей почве и ведется не тем