МАНИФЕСТ

Теоретич. часть «М. К. п.» завершается классич. определением сущности будущего, коммунистич. обще­ства: «На место старого буржуазного общества с его классами и классовыми противоположностями приходит ассоциация, в которой свободное развитие каждого является условием свободного развития всех» (там же, с. 447). В этой итоговой формуле запечатлена конеч­ная цель коммунистич. преобразования общества как высший гуманистич. принцип коммунизма.

В 3-й гл.— «Социалистич. и коммунистич. литерату­ра» — даётся критич. анализ и разрабатывается типо­логия донауч. форм социализма и коммунизма. Исходя из их классовой сущности, авторы «М. К. п.» выделяют: 1) реакц. социализм (феод, и примыкавший к нему христ. социализм; мелкобурж. социализм; также мел-кобурж. по своей сущности нем., или «истинный», со­циализм); 2) консервативный, или бурж., социализм; 3) критическп-утопич. социализм и коммунизм. Реакц. социализм они характеризуют как критику развиваю­щегося бурж. общества с позиций классов, страдаю­щих от его развития, а бурж. социализм— как жела­ние определ. части буржуазии посредством незначит. реформ упрочить бурж. общество. Нем. «истинный» социализм характеризуется как попытка соединить нем. (гегелевскую и фепербаховскую) философию с франц. утолич. социализмом и коммунизмом.

Особый интерес представляет раздел о критическп-утопич. социализме и коммунизме, главными представи­телями к-рого были Сен-Симон, Фурье, Оуэн и их по­следователи (от этого направления авторы «М. К. п.» отличают революц. утопич. коммунизм, выражавший требования пролетариата, к-рый они специально в «М. К. п.» не рассматривают). Здесь выявляется прин­ципиальное различие между всякого рода утопизмом и науч. коммунизмом и характеризуются историч. корни утопизма (вскрытые Марксом ещё в «Нищете филосо­фии»). Утопич. системы возникают в тот период, когда пролетариат и классовая борьба между пролетариатом и буржуазией ещё не получили достаточного развития. Утописты «не могут еще найти материальных условий освобождения пролетариата» и поэтому пытаются их выдумать, изобрести. Место историч. условий освобож­дения, классовой борьбы пролетариата должна занять «организация общества но придуманному ими рецепту». Они отвергают поэтому всякое революц. действие. Их представления о будущем — это «фантастическое описа­ние будущего общества» (там же, с. 455—56). Позитив­ной стороной этого направления являлась острая кри­тика бурж. общества. Но Маркс и Энгельс устанавли­вают важную закономерность изменения объективной роли утопич. воззрений с развитием классовой борьбы пролетариата: «Значение критически-утопического со­циализма и коммунизма стоит в обратном отношении к историческому развитию» (там же, с. 456). По мере развития классовой борьбы стремление возвыситься над ней н преодолеть социальные противоречия фанта-стич. путём лишается всякого практич. смысла и теоре-тич. оправдания. Из прогрессивного это направление превращается в реакционное.

В противоположность утопизму специфич. отличи­ями науч. коммунизма Маркс и Энгельс считают: сол-нат. выражение интересов пролетариата, связанное с пониманием его всемирно-историч. роли; материалистич. понимание истории; понимание объективной необходи­мости коммунистич. преобразования общества как ре­зультата классовой борьбы пролетариата; понимание коммунистич. общества как закономерного результата историч. развития.

В заключительной, 4-й гл.— «Отношение комму­нистов к различным оппозиционным партиям» — авторы «М. К. п.» намечают общие принципы тактики революц. пролет. партии. В основе такой тактики лежит диалек-тич. сочетание общих принципов с учётом конкретно-историч. условий, понимание закономерного характера революц. процесса, проходящего через несколько ста-

дий вплоть до победы пролет. революции. Поэтому ком­мунисты повсюду поддерживают всякое революц. дви­жение, направленное против существующего строя, и добиваются объединения всех демократии, сил. Играя активную роль в таком движении, они в то же время сохраняют свою классовую самостоятельность, отстаи­вают его будущность, выдвигают на первое место воп­рос о собственности, ясно осознают конечные цели ре-волюц. движения и борются за их осуществление.

Маркс и Энгельс заканчивают «М. К. п.» гениальным науч. предвидением: «Пусть господствующие классы содрогаются перед Коммунистической Революцией. Пролетариям нечего в ней терять кроме своих цепей. Приобретут же они весь мир. Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» (там же, с. 459).

«М. К. п.» явился закономерным итогом предшест­вующего развития марксистской теории. Выходом в свет «М. К. п.» завершился период формирования марксизма. К этому времени он сложился как целостное мировоз­зрение, как принципиально новая концепция познания и преобразования мира и выступил как программа пар­тии революц. пролетариата.

Распространение «М. К. п.» стало показателем рас­пространения марксизма, идей науч. коммунизма. 40 лет спустя, в предисловии к англ. изд. 1888 Энгельс мог констатировать: «... история „Манифеста" в значи­тельной степени отражает историю современного ра­бочего движения; в настоящее время он несомненно является самым распространенным, наиболее междуна­родным произведением всей социалистической литера­туры, общей программой, признанной миллионами ра­бочих от Сибири до Калифорнии» (там же, т. 21, с. 366). В год смерти Энгельса В. И. Ленин писал: «Эта неболь­шая книжечка стоит целых томов: духом ее живет и движется до сих пор весь организованный и борю­щийся пролетариат цивилизованного мира» (ПСС, т. 2, с. 10).

Первое рус. изд. в пер. М. А. Бакунина (с существ. искажениями) вышло в Женеве в 1869. Новое рус. изд. в пер. Г. В. Плеханова и со спец. предисловием Марк­са я Энгельса вышло в Женеве в 1882. • Маркс К. иЭнгельс Ф., Соч., т. 4, с. 419—59, т. 18, с. 89—90, т. 19, с. 304 — 05, т. 21, с. 1—2, 362—69, т. 22, с. 56—63, 289—90; Л е н и н В. И., Гос-во и революция, ПСС, т. 33, гл. 2 (см. также Справочный том, ч. 2, с. 339); Карл Маркс. Биогра­фия, M., 1973², гл. 4; Коммунистич. манифест и современность, М., 1974; Междунар. рабочее движение. Вопросы истории и те­ории, т. 1, М., 1976, гл. 6; Марксистская философия в 19 веке, кн. 1, М., 1979, гл. 6; О й з е p м а н Т. Информирование фило­софии марксизма, М., 1974^!, ч. 2, гл. 2; Б а г а т у p и я Г. А., Контуры грядущего, М., 1972, гл. 3. Г. А. Багатурия.

МАНИХЕЙСТВО,религ.-филос. учение, возникшее в 3 в. на Бл. Востоке и распространившееся в 3—11 вв. от Сев. Африки до Китая. В поздней Рим. империи и Византии подвергалось ожесточённым гонениям со сто­роны гос-ва и ортодоксального христианства. В Ср. и Центр. Азии нашло более благоприятную почву и в 8—9 вв. стало гос. религией уйгуров.

Основатель М. — перс Мани (216 — между 274 и 277), родом из Вавилонии, считал своими предтечами Зороастра, Будду и Христа. Учение М. характеризу­ется дуализмом и развёртывается в системе «трёх вре­мён». «Первое время» — существование двух изначаль­ных, вечных и противостоящих принципов: добра и зла, света и тьмы (или материи), отграниченных друг от друга. Пространственно добро занимает север, вос­ток и запад, зло — юг. Каждая из этих первосубстан-ций обладает пятью эманациями, или ипостасями («жилища», «зоны»). «Второе время» — смешение двух принципов: зло (материя) вторгается в царство света. Благой отец, владыка света, порождает матерь жиз­ни, а та, в свою очередь, — первочеловека, к-рый всту­пает в борьбу с сынами («архонтами») мрака, терпит поражение и попадает в плен. Для его спасения бла­гой отец порождает духа живого, к-рый, победив ар­хонтов, создаёт космос для очищения света, поглощён­ного ими. Весь чувств. мир есть как бы градация сме-

шанных в различных пропорциях двух субстанций. Солнце и луна — катализаторы божеств. света: во вре­мя своих увеличений луна принимает души умерших, а во время убываний — отправляет их к солнцу, к-рое пересылает их дальше к богу. По окончании процесса очищения света от смешения с материей наступит «третье время» — время окончат. торжества добра над злом; остатки материи, лишённые божеств. света, по­гибнут во вселенском пожаре.

Человек в М. есть творение тьмы (материи), к-рая заключила душу — искру света — в оковы плоти. Но создан он по образу первочеловека, увиденного мате­рией на солнце и потому содержит в себе большую часть божественного, по сравнению с др. тварями и расте­ниями. Для спасения человеч. души благой отец по­сылает сына своего Иисуса, к-рый обладал лишь види­мостью человека и к-рый дарует спасение посредством «знания» («гносиса»), объемлющего всю совокупность учения М.

В ср. века М. оказало значит. влияние на формиро­вание дуалистических ересей павликиан, богомидов и катаров.

• И с т о ч н и к и: Texte zum Manlchäismus, hjsg. v. A. Adain, В., 1969.

• К а ц А. Л.,М. в Рим. империи по данным Acta Archelai, «ВДИ», 1955, Λ6 3; P u е,с и Н.-С h., Le manicheisme, P., 1949; Widengren G., Mani und der Manichäismus, Stut.tg., 1961; K l i m a O., Manis Zeit und Leben, Prague, 1962; O r t L. J. R., Marii. A religio-historical description of his personality, Leiden,

МАНН (Mann) Томас (6.6.1875, Любек,— 12;8.1955, Цюрих), нем. писатель и мыслитель.

Путь М. как мыслителя, начавшийся в 1890-х гг. под сильным влиянием Шопенгауэра; Ницше, Р. Ваг-нера и общей культурной ситуации нем. «конца века», весь стоит под знаком движения к более рационалистич. и гуманистич. мировоззрению. В себе самом М. видит орудие критич. самоочищения нем. «бюргерской» куль­турной традиции, а в своём творчестве — инструмент «самопреодоления» (понимаемого в духе этики позднего Гёте) через самопознание. Мысль М., как правило, идёт путями параллельного развёртывания различных ин­теллектуальных позиций, в процессе к-рого они уточ­няются и выявляется их общность или, напротив, не­совместимость. Эта черта отмечает не только романы· и новеллы М. (где каждый герой, как в традиц. филос. диалоге, персонифицирует определ. мировоззренч. -ус­тановку), но и его многочисл. эссе: последние строятся как обсуждение, в к-ром окончат. позиция М. не всегда поддаётся вполне однозначному выявлению.

Художеств. метод М. характеризуется повышенно сознат. отношением к творчеству и творч. процессу: 1) в его произведения вводятся прямые рассуждения о сущности творчества; 2) содержанием произведений становится проблематика искусства и творчества, к-рая выполняет у М. роль универсального символа. Бытие и психология художника, творящего свою жизнь как произведение искусства, выступают у М. как аналог самых различных социальных явлений.

Первоначально отношение к действительности у М. близко эстетству 90-х гг., но очень скоро над эстетич. критерием надстраивается этич. принцип. В центре этики М. стоит проблема взаимоотношения духовной культуры и действительности, выражаемая противо­положением двух групп понятий: дух, созерцание, творчество, болезнь — жизнь, действие, здоровье, сча­стье. Ранний М. понимает эти антитезы дуалистически: дух рассматривается как начало противоречивое, не­полноценное, жизнеспособность отождествляется с ан­тидуховностью. Существенно, однако, что уже в.этот период критич. оценка как «жизни», так и «духа» в их разобщённости («Тристан») косвенно выражает потреб­ность преодоления этой разобщённости, хотя такая по­требность осмысляется как неосуществимое «томление»