СУБЪЕКТИВНЫЙ

В ходе своего развития С. д. активно усваивает «данное» ему содержание, осознаёт себя как субстан­цию своего тела и переживаний и, наконец, как разум­ный дух, обладающий свободной волей. Разумная во­ля — субъективно свободная, но ограниченная дру­гими духовными и телесными сущностями,— переходит к свободной деятельности, создающей право, мораль, нравственность и гос-во, становясь тем самым объектив­ным духом. * см. к ст. Гегель.

СУБЪЕКТИВНЫЙ ИДЕАЛИЗМ,одна из осн. разно­видностей идеализма; в отличие от объективного идеа­лизма, отрицает наличие к.-л. реальности вне сознания субъекта либо рассматривает её как нечто полностью определяемое его активностью. См. в ст. Идеализм. СУБЪЕКТИВНЫЙ ФАКТОР в истории, деятель­ность субъекта — масс, классов, партий, отд. людей, включающая различные уровни и формы (идеологиче­скую, политическую, организаторскую) и направлен­ная на изменение, развитие или сохранение объектив­ных обществ. условий. Категория С. ф. сопредельна с категорией объективного фактора или объективных ус­ловий. Их взаимодействие раскрывает положение ис-торич. материализма о том, что историю творят люди, народы, классы. С. ф. всегда действует в рамках объек­тивных отношений и условий, в значит. мере являющих­ся кристаллизовавшейся формой предшествовавшей деятельности людей. Объективные условия определяют в целом характер, структуру и направление действий С. ф. «Человек в своей практической деятельности имеет перед собой объективный мир, зависит от него, им определяет свою деятельность» (Ленин В. И., ПСС, т. 29, с. 169—70). Действия С. ф. без учёта объек­тивных условий и закономерностей их развития всту­пают в противоречие с жизнью, действительностью. Но неправильно все многообразные стороны, формы и черты С. ф. выводить непосредственно из объективных условий, ибо С. ф. обладает относит. самостоятель­ностью развития. Категория С. ф. выражает механизм воздействия людей на объективные условия, раскры­вает движущие силы истории, значение практики в из­менении действительности, объясняет процесс обрат­ного влияния надстроечных, идеологич. и психологич. явлений на базис. В практич. деятельности объектив­ная и субъективная стороны историч. процесса высту­пают как взаимопроникающие и взаимодействующие стороны одного и того же явления. Возрастание роли С. ф. в истории составляет важнейшую сторону историч. процесса. В период крупных поворотов в истории С. ф. приобретает решающее значение в преобразовании обществ.

отношений, если его действия соответствуют объективным тенденциям социального развития. Успех восстания, революции при наличии необходимых объективных предпосылок обусловлен С. ф., такими его сторонами, как политич. сознательность и зрелость, решимость и воля, организованность и способность клас­са под руководством революц. партии пойти на смелые решения и действия. В истории бывают периоды, когда объективные условия созрели для коренных изменений в обществе, а сил у прогрессивных классов недостаточ­но, чтобы произвести эти изменения. «...Тогда общест­во,— по словам В. И. Ленина,— гниет, и это гниение затягивается иногда на целые десятилетия» (там же, т. 11, с. 367). Действия консервативных и реакц. классов тормозят развитие общества. В ходе социалис-тич. революции и после её победы значение С. ф. в ис­тории резко возрастает. Коммунистич. обществ. форма­ция возникает и развивается в результате сознат. и творч. деятельности нар. масс под руководством марк­систско-ленинской партии, деятельность к-рой являет­ся важнейшей составной частью С. ф. Социализм вно­сит коренное изменение в соотношение между созна­тельностью и стихийностью. «Коммунизм отличается от всех прежних движений тем, что совершает переворот в самой основе всех прежних отношений производства

и общения и впервые сознательно рассматривает все стихийно возникшие предпосылки как создания пред­шествующих поколений, лишает эти предпосылки стихийности и подчиняет их власти объединившихся индивидов» (Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., т. 3, с. 70—71).

* Б p о н с к и й Η., Кесарев Α., Объективный и субъективный факторы истории, [Челябинск], 1965; Π ρ и п и с-нов В. И., Проблема С. ф. в историч. материализме, Душан-бе, 1966; Антонян М. О., Соотношение объективных условий и С. ф. при социализме, Ер., 1967; Чагин В. А., Ленин о роли С. ф. в истории, [Л.], 1967; его же. С. ф. Структура и закономерности, М., 1968; Романенко М. В., Диалектика объективного и субъективного в условиях развитого социализма, М., 1981.

СУДЬБА,в мифологии, в иррационалистич. филос. си­стемах, а также в обывательском сознании неразумная и непостижимая предопределённость событий и поступ­ков человека. Идею С., абсолютизирующую в явлении детерминации только один аспект — аспект несвободы, следует чётко отличать не только от науч. представле­ния о каузальной детерминации (причинность), но и от религ. представления о телеология, детерминации («провидение», предопределение). Обусловленность след­ствия причиной может быть познана умом человека, и даже цели «провидения» предполагаются ясными, по крайней мере, для ума «самого бога». Напротив, в поня­тие С. обычно входит не только непознаваемость для человеч. интеллекта — она «слепа» и «темна» сама по себе. В др.-греч. мифологии С. персонифицируется (триада женских образов — Мойры, у римлян — Пар­ки) как бы на границе личного и безлично-родового; богини С. имеют личный произвол, но у них нет отчёт­ливой «индивидуальности». Недаром верящие в С. всег­да пытались лишь «угадать» её в каждой отдельной си­туации, но не познать её; в ней принципиально нечего познавать.

Идея С. как противоположность идеи свободы социаль­на и постольку исторична. Первобытное общество пред­полагает тождество свободы и несвободы для своих членов, не отделивших ещё своей личной сущности от родового бытия. Поэтому С. не отделяется здесь прин­ципиально ни от естеств. причинности, ни от «воли духов». Лишь становление гос-ва и цивилизации раз­водит эти понятия. Для ранней античности бытие человека органически определено его «долей» в полисном укладе (С. как «доля» — таково значение слова «мой­ра»). В антич. жизни огромную роль играли различные способы гадания и предсказания С., связь к-рых с ми­ровоззрением полисного мира подметил ещё Гегель (см. Соч., т. 3, М., 1956, с. 68—69). Концепция «мойры» не лишена этич. смысла; С. понимается как слепая, тёмная, безличная справедливость, не заинтересован­ная в к.-л. частном бытии и спешащая растворить его во всеобщем, осуществляя «возмездие». Беспощадна антич. С. даже к богам, что в конце концов утешитель­но, ибо подданные Зевса знают, что и для его произвола есть предел (ср. трагедию Эсхила «Прометей Прикован­ный»). С кризисом полисного уклада вместо «мойры» на первый план выходит «тюхе», т. е. С. как удача, случайность. В эпоху эллинизма человек ожидает по­лучить не то, что ему «причитается» по законам традиц. уклада, но то, что ему «выпадает» по законам азарт­ной игры: обстоятельства делают солдат царями, ста­вят жизнь народов в зависимость от случайных прид­ворных событий. С торжеством Рим. империи С. осмыс­ливается как всеохватывающая и непреложная детер­минация, отчуждённая от конкретного бытия челове­ка,— «фатум». От «фатума» так же..девозможно уйти, как от администрации Рима, и так же мало, как вяасть цезарей, он считается с органичной жизнью человека или народа. Со времён Посидония идея С. всё ещё свя­зывается с теорией и практикой астрологии: человеч. несвобода доходит уже не до рубежей империи, но до звёздных сфер. Христианство противопоставило идее С. веру в осмысленное действие «провидения». По­скольку, однако, иррациональность человеч. отноше-

ний и мистификация власти сохраняли свою силу, идея С. не умерла. Несмотря на все нападки теологов, в течение средневековья держался авторитет астроло­гии; интерес к ней сильно оживил Ренессанс со своим тяготением к натуралистич. магизму. В новое время развитие естеств.-науч. мировоззрения оттесняет идею С. в сферу обывательских представлений. Своеобразное возрождение понятия С. происходит в кон. 19 в. в фи­лософии жизни. Слово «С.» начинает связываться с требованием иррациональной активности, что получи­ло свою предельную вульгаризацию в идеологии нациз­ма, превратившего понятие С. в инструмент официоз­ной пропаганды.

СУЖДЕНИЕ,1) то же, что высказывание. 2) Умствен­ный акт, выражающий отношение говорящего к содер­жанию высказываемой мысли посредством утвержде­ния модальности, сказанного И сопряжённый обычно с психологич. состояниями сомнения, убеждённости или веры. С. в этом смысле, в отличие от высказыва­ния, всегда модально и носит оценочный характер.

Если сказанное оценивается только по истинностному значению (модус утверждения: «А — истинно» или «А — ложно»), С. наз. ассерторическим. Если утверждается возможность (истинности) сказан­ного [модус утверждения: «А — возможно (истинно)» или «возможно, что А (истинно)»], С. наз. пробле­матическим. Когда же утверждается необхо­димость (истинности) сказанного [модус утверждения: «А необходимо (истинно)» или «необходимо, что А (истинно)»], С. наз. аподиктическим. Допус­тимы, конечно, и иные оценки сказанного, напр. «Л — прекрасно» или «Л — неудачно», но такого рода С. пока не нашли формального выражения в к.-л. логич. теории.

В классич. логике единств. способ оценки сказан­ного сводится к первому рассмотренному выше случаю, но сказанное и ассерторич. утверждение сказанного (как показывают табл. 1 и 2), с т. зр. этой логики,—

Табл. 1

А	А истинно
истина ложь	истина ложь

Табл. 2

не- А	А ложно
ложь истина	ложь истина

неразличимы. Поэтому в классич. логике термины «С.» и «высказывание» синонимичны и как самостоят. объекты исследования С. не выделяются. Предметом спец. изучения С. фактически становятся только в мо­дальной логике.

• Зигварт X., Логика, пер. с нем., т. 1, СПБ, 1908; Ч ё ρ ч А., Введение в математич. логику, пер. с англ., т. 1, М., I960, § 04; Фейс Р., Модальная логика, пер. [с англ.], М., 1974.

СУММА (лат. summa — итог), созданный схоластикой жанр филос. лит-ры; до кон. 12 в. краткий компендий, затем огромный по объёму и строгий по композиции обзорно-итоговый труд, приводящий к сложному единству многообразие тем. Наиболее важные приме-ры: «С. о тварях» (после 1240) и «С. теологии» (после 1270) Альберта Великого, «С. против язычников» и «С. теологии» Фомы Аквинского, «С. логики» Оккама (1320-е гг.?). Значение жанра С. окончательно утра­чивается после заката т. н. второй схоластики 16 в.; её черты живут в подчёркнуто жёстком построении та­ких враждебных схоластике филос. трудов нового вре­мени, как, напр., «Этика» Спинозы.

«СУММА ПРОТИВ ЯЗЫЧНИКОВ» («Summa contra gentiles»), иногда наз. также «Сумма филосо­фии» («Summa philosophiae»), один из осн. филос.-