Генезис

необратимыми, а затем группируются в обратимые системы. Вплоть до шестилетнего возраста интеллектуальное поведение ребенка в целом все еще детерминировано необратимыми умственными действиями.

Я хотела бы привести в качестве примера поведение двух мальчиков, Винцента и Марка, которые регулярно (через каждые полгода) подвергались психологическому обследованию, сочетавшемуся с электроэнцефалографией. Мы хотели дополнить наши «поперечные» исследования, проведенные с большим числом испытуемых, углубленными «продольными» исследованиями. Характер поведения Марка, которому в то время было пять с половиной лет, и. Винцента, которому в то время было шесть лет, ясно свидетельствовал о необратимости их мышления. Вот образец эксперимента, которому подверглись оба мальчика.

Для первого опыта (Пиаже и Шеминска, 1941) было использовано некоторое число рюмочек и яиц (рис. 7). Оба мальчика без всяких затруднений выполнили задание, заключавшееся в том, чтобы выбрать из корзины столько яиц, сколько имелось на столе рюмочек. При помощи операции установления взаимного соответствия один к одному для них оказалось возможным класть каждый раз одно яйцо против одной из рюмочек и т. д. Однако, когда экспериментатор разрушил это имевшееся в восприятии соответствие, разложив яйца через определенные пробелы и составив рюмочки для яиц в виде компактной кучки или наоборот, это вызвало у детей отрицание факта постоянства числа предметов; для детей число яиц являлось функцией занимаемого ими места.

Во втором эксперименте (Пиаже и Шеминска, 1941) нужно было перелить жидкость из высокого и узкого стакана в низкий и широкий стакан или разлить жидкость из одного большого стакана по нескольким маленьким (рис. 8). Хотя оба мальчика сами переливали жидкость, они считали, что количество жидкости либо возрастало, либо убывало. Прямое действие по переливанию еще не могло быть обращено в уме. Точно так же оба мальчика оказались не в состоянии понять взаимную компенсацию размеров (высокий и узкий равен широкому и низкому).

Для третьего эксперимента (Пиаже, Инельдер и Шеминска, 1948) были использованы два расположенных параллельно стержня одинаковой длины. Один из них был смещен по отношению к другому (рис. 9). И снова оба мальчика, сконцентрировав свое внимание на самом факте перемещения стержня и не будучи в состоянии обратить эту операцию, считали, что один стержень длиннее, а другой короче.

В четвертом опыте (Пиаже, Инельдер и Шеминска, 1948) были использованы две плоскости, на которых были изображены поля; на каждом из них паслась игрушечная корова (рис. 10). На каждое из полей мы одновременно поставили по игрушечному домику, затем еще по одному и так до четырнадцати; только на одном поле домики ставились близко друг к другу, почти вплотную, а на другом поле они были разбросаны по всей площади. Проблема заключалась в следующем: будет ли незанятая площадь на обоих полях восприниматься как равная? В нашем вопросе, обращенном к ребенку, это звучало так: «А что, у обеих коровок одинаковое количество травы для еды?» И здесь снова из-за неумения обращать процесс при помощи умственных операций дети оказались не в состоянии увидеть равенство оставшихся незанятыми площадей.

В пятом эксперименте (Пиаже, Инельдер и Шеминска, 1948) было изображено озеро с множеством островов различного размера, на которых дети должны были

построить домики одинакового объема, «с одинаковой вместимостью внутри» (рис. 11). В отношении маленьких детей еще не могло быть и речи о производстве измерений в трех

плоскостях. Нас интересовало только одно: может ли их мышление быть направлено на компенсацию неравных размеров? Оба мальчика неизменно сооружали свои домики одной и той же высоты, вне зависимости от площади основания.

Отсутствие обратимости связано с определенной косностью в системах отношений. Именно поэтому во время шестого эксперимента (Пиаже и Инельдер, 1948) Винцент и Марк все еще не были в состоянии вообразить, что уровень воды в наклонных бутылках может быть горизонтальным (рис. 12).

В седьмом (Пиаже и Инельдер, 1941) и восьмом экспериментах (Инельдер, не опубликовано) у двоих детей отмечались характерные для их возраста затруднения: они не могли производить упорядочение объектов по сериям в соответствии с их размерами или классифицировать их в соответствии с двумя или тремя критериями одновременно.

Короче говоря, в этих немногих экспериментах, как, впрочем, и в целом ряде других, эти двое детей были в состоянии выполнить умственные действия, но еще не могли производить операции, т. е., согласно нашему определению, обратимые умственные действия.

После медленно накапливающихся эволюционных изменений переход от необратимости к обратимости часто наступает внезапно в ходе решения какой-нибудь проблемы. Конкретные операции в целом, однако, постепенно начинают занимать свое место в системе отношений ребенка с окружающими его реальностями; семилетний возраст знаменует собой только начало обратимости.

У Марка переход от необратимости к первым формам обратимости произошел совершенно внезапно. После шестимесячного перерыва, т. е. по прошествии периода от шести до шести с половиной лет, поведение Марка в экспериментах, подобных описанным выше, полностью изменилось. При помощи системы обратимых операций он смог понять некоторые инварианты, к которым он, будучи шестилетним, даже не мог подступиться. Он оказался в состоянии выполнить также некоторые операции упорядочения по сериям и произвести классификацию. Такие же изменения, но более постепенные, хотя и не менее разительные, наблюдались у Винцента.

Уравновешенная структура, состоящая из группировки конкретных операций, не только знаменует собой окончание определенного возрастного периода, но и служит основой для дальнейшего развития. Здесь необходимо также различать несколько подстадий. В возрасте в среднем семи лет ребенок может выполнять логико-арифметические операции (классифицировать, упорядочивать в серии и устанавливать соответствие один к одному), но только годом позднее он достигает умения производить пространственно-временные операции (действия в системе евклидовых координат и в соответствии с понятиями проекции и одновременности). Таким образом, примерно до одиннадцати лет постепенно развивается система конкретных операций, которая впоследствии образует базис для формальных операций.

Третья стадия характеризуется постепенным становлением формальных операций, которые достигают со стояния равновесия в период примерно четырнадцати-пятнадцати лет. В одиннадцать лет предподросток уже в состоянии производить дедуктивные умозаключения с помощью гипотез и не только на основании конкретных фактов. Его умственные операции уже освобождаются от конкретного. Но только в четырнадцать-пятнадцать лет эта новая форма интеллектуальной деятельности достигает состояния уравновешенной структуры, управляемой законами групп и решеток.

На примере двух мальчиков — Филиппа четырнадцати лет и Адриана пятнадцати с половиной лет — видно, что дети этого возраста оказываются в состоянии выполнять операции типа комбинаций и пропорций, в то время как за год до этого у них в таком же эксперименте наблюдались нахождения решения только путем проб и ошибок и абсолютно отсутствовало логическое решение проблемы. В ранее упомянутых экспериментах, произведенных в сотрудничестве с д-ром Г. Ноэлтингом (Инельдер, не опубликовано), по окрашиванию при помощи смеси нескольких химических растворов оба мальчика решали задачу путем систематического комбинирования предложенных элементов. Они комбинировали пять бесцветных растворов в различных порядках: 1+2, 1+3, 1+4, 1+5; затем 1+2 + 3 и т. д. с двумя, тремя, четырьмя и пятью элементами, пока не оказались в состоянии не только получить требуемую окраску, но и понять ту роль, которую играют при этом нейтральный и обратный элементы.

В эксперименте с проецированием на экран, проделанном с помощью господина Вин Банга (Инельдер, не опубликовано), два мальчика в возрасте четырнадцати лет (но отнюдь не в более раннем возрасте) справились с задачей произвести затемнение экрана (так, чтобы была видна только одна тень) при помощи серии колец различного размера, расположенных на различных расстояниях, и открыли при этом, предварительно не изучая данного вопроса в школе, что размер тени пропорционален диаметрам колец и обратно пропорционален расстояниям от источника света (рис. 13).

Формальный тип мыслительной деятельности у подростков раскрывается, таким образом, не только в вербальной форме, но и в том, как они организуют эксперимент и как представляют доказательства. Возраст от четырнадцати до пятнадцати лет

является, по-видимому, характерным для этой последней формы равновесия, которой завершается становление формальных операций.