НАДЕЖДА 3 страницаВ мужской картине мира, отражающей концепт «любовь» в паремиологическом фонде английского языка, выделяются следующие семантические области: Love and Marriage, Love and Money, Love and Lust. Подгруппа «Love and Marriage» разнообразна по своему семантическому наполнению: выделяются два взаимоисключающих направления, что ещё раз подтверждает амбивалентность чувства любви. С одной стороны, в английском языковом сознании существует идея о том, что любовь и брак несовместимы: Marriage is the tomb of love; Love is a fair garden and marriage a field of nettles; It is unlucky to marry for love. С другой стороны, выражается идея о том, что залогом счастливой жизни для мужчины является хорошая жена, при этом не делается акцент на чувство любви между представителями обоих полов: A man without a wife is but half a man; A cheerful wife is the joy of life; Two things do prolong the life: a quiet heart and a loving wife. В английском фонде пословиц представлена идея о связи между любовью и деньгами, в русской паремиологии количество подобных паремий незначительно («Люби Ивана, да береги кармана»): Love does much, money does everything; Love lasts as long as money endures; Money is the sinews of love as well as of war; When poverty comes in at the door, love flies out of the window. По данным сопоставительного анализа ассоциативных картин русских и англичан, проведённого Н. В. Уфимцевой (1996), в ядре английского языкового сознания ассоциат «sex» имеет ранг «4» (ср.: «love» – ранг «15»). В русском языковом сознании ассоциат «любовь» имеет ранг 18, 5; сексуальные отношения отдельно не выделяются. По данным нашего ассоциативного эксперимента ассоциат «секс/sex» занимает высокий ранг и отмечен испытуемыми как мужского, так и женского пола. Экспериментальные данные позволяют утверждать, что обыденным сознанием любовь понимается, прежде всего, как категория межличностных отношений, а конкретнее – сексуально обусловленное чувство. При анализе русских пословиц обращает на себя внимание низкая частотность лексем, относящихся к сфере физической сексуальности; шире, чем в английском языке, представлена сфера духовных, нравственных качеств. Отличительной особенностью русской любовной паремиологии является немногочисленность пословиц, посвящённых чувственным отношениям, интимной стороне любви. Физическая любовь не смакуется, такая любовь воспринимается как реальность, как естественное стремление человека к продолжению рода («Спать двоим – быть и третьему»). Совсем другая картина открывается перед нами при анализе английской паремиологии, отражающей концепт «love»: Wine and youth increase love; Without Ceres and Bacchus, Venus grows cold. Английским языковым сознанием отрицательно оценивается грубое физическое половое влечение: Of the myriad vices lust is the worst; Three things cost dear: the caresses of a dog, the love of a whore, and the invitation of a host; A man is known to be mortal by two things, sleep and lust, а также отношение к женщинам, которые занимаются любовью за деньги: Once a whore and ever a whore; A whore in a fine dress is like a clean entry to a dirty house; Whores and rogues always speak of their honour. В пословичном фонде английского языка обнаружен ряд пословиц, отражающих концепт «материнская любовь» / «mother’s love»: A mother’s love never ages; A mother’s love is best of all; The mother’s side is the surest. Общая идея единиц этой подгруппы состоит в том, что мать/материнская любовь имеют большее влияние на ребёнка, чем отец/отцовская любовь. В русском языковом сознании также выделяется субконцепт «материнская любовь»: «При солнышке – тепло, при матери – добро»; «Материнская любовь словно солнышко». Исследования на базе паремиологического фонда английского языка показали, что в нём присутствуют единичные пословицы, репрезентирующие субконцепт «отцовская любовь» / «father’s love»: No love to a father’s. Смысловое содержание следующих пословиц состоит в том, что если мужчина любит женщину, то он также должен любить её детей. В данных пословицах наблюдаем взаимопересечение таких субконцептов как «любовь мужчины к женщине» и «отцовская любовь»: If you love the boll, you cannot hate the branches; He that loves the tree, loves the branch. Обзор паремиологических представлений о любви дополняется данными, полученными при проведении свободного ассоциативного эксперимента. Сопоставление паремиологических и современных представлений в обыденном сознании даёт возможность выявить динамику и общие тенденции изменения национального менталитета (Воркачёв, 2003). Исследование структуры концепта включает не только анализ его непосредственного смыслового содержания, но также анализ тех ассоциаций, которые возникают у носителя той или иной лингвокультуры в связи с данным концептом. Ассоциативные связи носят глобальный характер и, как показывают исследования, интегрируют все типы словесных и межсловесных связей. Таким образом, через ассоциации носителей языка мы получаем представление об образе мира данной культуры, её ценностных ориентирах. Анализ литературы, в первую очередь, по лингвистической гендерологии, а затем по лингвистической эмотиологии показал, что существует определённая связь между гендером и ассоциативными процессами. Изучение проявлений гендерного фактора на ассоциативном материале и построения «мужской» и «женской» картин мира только началось, но уже вполне понятно, насколько важен учёт параметров личности испытуемого при анализе ассоциативных данных (Горошко, 2001). Одной из задач исследования является взгляд на чувство любви и его виды как бы сквозь призму языкового сознания человека с той целью, чтобы понять, с чем, прежде всего, ассоциируется концепт «любовь» и его субконцепты в сознании рядового носителя русского языка. Была сделана попытка выделить то универсальное, что есть в ассоциативном значении слов, и специфическое субъективное, зависящее от параметров личности человека (его пола). Для осуществления поставленной задачи была разработана анкета и проведён свободный ассоциативный эксперимент. Проведённый свободный ассоциативный эксперимент состоял из следующих этапов: 1 этап – подготовка эксперимента заключается в подборе словосочетаний-стимулов, выборе состава информантов, определении количества слов – ассоциатов и количества информантов, разработка анкеты САЭ и её тиражирование. 2 этап – опрос выбранного числа информантов и фиксация их ассоциаций. 3 этап – обработка и интерпретация экспериментальных данных и представление их в виде таблиц с точки зрения гендерной репрезентации. Была выдвинута гипотеза, что половая принадлежность информантов должна оказывать значительное влияние на их ассоциации, в связи с чем можно говорить о мужской и женской ассоциативной парадигме концепта «любовь» в русской языковой картине мира. На первом этапе САЭ нами была разработана анкета. Необходимость составления специальной анкеты была продиктована стремлением к массовости эксперимента. Анкета включает в себя инструкцию и девять стимулов. Мы также попросили испытуемых указать возраст, пол, род занятий. Выбранные нами субконцепты-стимулы представляют сложные ментальные образования, имеющие языковое выражение, отмеченные лингвокультурной спецификой и отражающее родо-водовые отношения в структуре концепта. В рамках нашего исследования понятия «вид любви» и «субконцепт любви» признаются синонимичными. Наряду с субконцептами любви (материнская любовь, отцовская любовь, дочерняя любовь и т.д.) в анкете в качестве слова-ассоциата используется и сам концепт «любовь», что было продиктовано особенностью нашего эксперимента. Мы просили назвать по три слова, которые без размышлений приходят в голову в связи с указанными стимулами. По составу информантов проведённое нами исследование имеет определённую «психосоциологическую окраску». Выбор испытуемых определялся тем, что именно они, то есть люди в возрасте 18–25 лет, будут составлять активное ядро общества в ближайшие 10–15 лет. Кроме того, мы считаем, что к указанному возрасту становление языковой личности в основном завершается. В ходе эксперимента учитывалась также и гендерная репрезентация испытуемых: представители мужского и женского пола в целом были представлены поровну. В эксперименте приняло участие 222 человека, то есть число испытуемых соответствует групповому опросу. Среди опрошенных 114 лиц мужского пола, что составляет 51,4% от общего числа, и 108 лиц женского пола, что соответствует 48,6%. Все испытуемые имеют на момент опроса незаконченное высшее образование. Данные информантами ассоциаты анализировались на количественном и качественном уровнях. Количественный уровень включал в себя общее число реакций, число разных реакций, число отказов, число единичных реакций. Данные числа употреблений ассоциатов, их ранжирование с учётом гендерного параметра зафиксированы в таблицах. Качественный уровень включал анализ ассоциатов по характеру и по содержанию связи. По характеру связи выделялись парадигматические, синтагматические, фонетические и атипичные ассоциации. По содержанию связи выделялись реакции как семантические множители, реакции с эмоционально-оценочной коннотацией и реакции, отражающие сферу функционирования. В результате анализа ассоциатов была выявлена ассоциативно-вербальная сеть концепта «любовь» и его субконцептов: материнская любовь, отцовская любовь, любовь мужчины к женщине, любовь женщины к мужчине, дочерняя любовь, сыновняя любовь, любовь к ближнему, братская любовь. Анализ ассоциатов позволил создать своеобразный ассоциативный прототип концепта «любовь» и его субконцептов. Данные эксперимента также позволяют сформировать группу стереотипных ассоциаций концепта «любовь» и его субконцептов без учёта гендерного параметра (к таковым относим наиболее частотные реакции на все предъявляемые стимулы с индексом частотности более 5). Итак, концепт «любовь» – чувство 51, девушка/парень 55, счастье 35, понимание 29, секс 27, доверие 21, дружба 19, цветы 18, радость 17, нежность 16, уважение 13, семья 10, сердце 9, весна 8, верность 8, поцелуй 7, родители 7, ласка 6. Субконцепт «материнская любовь» – ласка 86, забота 80, мама 46, нежность 45, доброта 40, ребёнок 29, понимание 27, тепло 18, дом 12, помощь 10, поддержка 9, защита 8, дружба, доверие 7. Субконцепт «отцовская любовь» – строгость 45, забота 37, понимание 32, защита 31, помощь 19, воспитание, сила, уважение 17, нежность, доброта 14, друг 13, походы 10, ласка, опора, совет, ответственность 9, деньги 8, папа 7, гордость 6. Субконцепт «любовь женщины к мужчине» – секс 43, нежность 38, верность 30, доверие 28, страсть 25, взаимопонимание, забота 24, уважение 23, ласка 18, семья 15, тепло 13, дети, взаимность 10, страдания 9, искренность, ревность, деньги 7, счастье 6. Субконцепт «любовь мужчины к женщине» – секс 50, забота 35, уважение 30. страсть 29, понимание 24, ухаживания, нежность 21, ревность, доверие, желание 18, красота 17, цветы 11, подарки 10, ласка 9. привязанность 8, романтика, защита 6. Субконцепт «дочерняя любовь» – уважение 81, взаимопонимание 36, забота 35, мама, папа 27, помощь 24, нежность, ласка 23, доверие 17, тепло 14, послушание 12, благодарность, дочь 8, доброта 7. Субконцепт «сыновняя любовь» – уважение 84, поддержка 58, забота 50, защита 20, взаимопонимание 18, родители 16, доверие 14, ласка, благодарность, сын 13, доброта 12, долг, мама, подражание 9, послушание 8, нежность, внимание 7, семья 6. Субконцепт «любовь к ближнему» – уважение 57, помощь 53, дружба 43, понимание 32, забота, доверие 22, сострадание 21, Библия 16, друг 15, искренность 10, общение 7, верность, привязанность 6. Субконцепт «братская любовь» – взаимопомощь 75, поддержка 38, уважение 37, забота 35, дружба 34, взаимопонимание 29, защита 24, брат 20, доверие 15, сила 11, откровения 7, нежность, взаимовыручка 6. Исследование в рамках гендерной парадигмы позволяет говорить о гендерных различиях в ассоциативном восприятии концепта «любовь» и его субконцептов. Синтез психолингвистического и гендерного подходов к специфике восприятия концепта «любовь» позволяет предложить некоторые обобщённые ассоциативные прототипы любви и её видов. Любовь (женская парадигма) – это глубокое, интимное, сильное, неординарное чувство, реализуемое в виде нежности, понимания, уважения, страсти, ласки, связанное с наличием физической близости или стремлением к ней, имеющее размытые временные ограничения и способное дать человеку счастье. Любовь (мужская парадигма) – это глубоко интимное, положительное, сильное чувство, проявляющееся в понимании, радости, доверии, имеющее яркую сексуальную окраску и размытые временные границы. Материнская любовь (женская парадигма) – это глубокое, большое, сугубо положительное, настоящее, вечное, всепрощающее чувство, которое реализуется в виде ласки, заботы, нежности, доброты, понимания, доверия и защиты. Материнская любовь (мужская парадигма) – это глубокое, сугубо положительное, постоянное чувство, которое реализуется в виде ласки, нежности, заботы, доброты, понимания, защиты, помощи, доверия, и не имеет временных ограничений Отцовская любовь (женская парадигма) – это глубокое положительное, личностное чувство, имеющее ярко выраженный амбивалентный характер, которое реализуется в виде заботы, защиты, строгости, понимания, нежности, ласки, ответственности, уважения, доброты. Отцовская любовь (мужская парадигма) – это глубокое личностное чувство, сопряженное как с отрицательными, так и с положительными эмоциями и реализуемое в виде строгости, понимания, воспитания, помощи, силы, заботы, уважения, доброты, доверия, защиты, гордости, нежности и страха. Любовь женщины к мужчине (женская парадигма) – это глубокое, интимное, иррациональное чувство, реализующиеся в виде нежности, страсти, заботы, понимания, верности, уважения, доверия, имеющее сексуальную природу, связанное установкой на семейную жизнь, имеющее оттенок «пассивности» и «непроизвольности», временная протяжённость любви неопределенна. Любовь женщины к мужчине (мужская парадигма) – это положительное, сексуально направленное чувство, которое реализуется в виде секса, доверия, взаимопонимания, верности, взаимности и ласки, и направлено на создание семьи. Любовь мужчины к женщине (женская парадигма) – это импульсивное, сексуально окрашенное, иррациональное, активно направленное на субъект чувство, реализующееся в виде секса, понимания, заботы, уважения и доверия, и не имеющее временных ограничений. Любовь мужчины к женщине (мужская парадигма) – это положительное, сексуально окрашенное чувство, которое реализуется в виде секса, заботы, уважения, доверия, понимания, имеющее короткую, временную протяженность, отмеченное стадией ухаживания и завоeвания «объекта любви» и отмеченное изменчивостью и непостоянством. Дочерняя любовь (женская парадигма) – это глубокое положительное чувство, основанное на уважении и взаимопонимании, и реализуемое в виде помощи, нежности, послушания и благодарности. Дочерняя любовь (мужская парадигма) – это сильное положительное чувство, которое реализуется в виде, прежде всего, уважения к отцу и матери, а также ласке, заботе, нежности, помощи и доверии. Сыновняя любовь (женская парадигма) – это сильное чувство, сопряженное как с положительными, так и с отрицательными эмоциями, амбивалентное по своей природе и реализуемое в виде уважения, заботы, поддержки и защиты, благодарности к родителям и берущее своё начало в детстве. Сыновняя любовь (мужская парадигма) – это глубокое положительное чувство, основанное на взаимопонимании, доверии и берущее своё начало в детстве, которое реализуется в виде уважения, поддержки, заботы о родителях. Любовь к ближнему (женская парадигма) – это глубокое межличностное чувство, основанное на уважении, понимании и доверии, реализуемое в виде заботы, помощи, дружбы, и неотъемлемой частью которого являются сострадании и искренность Любовь к ближнему (мужская парадигма) – это глубокое межличностное чувство, основанное на помощи, понимании и доверии, реализуемое, прежде всего, в виде дружбы, и неотъемлемой частью которого являются сострадание и уважение Братская любовь (женская парадигма) – это сильное межличностное чувство, основанное на взаимопомощи, уважении и взаимопонимании, реализуемое в виде заботы, взаимовыручки, дружбы и неотъемлемой частью которого являются откровенность и доверие в общении. Братская любовь (мужская парадигма) – это сильное межличностное чувство, основанное на взаимопомощи, поддержке, взаимопонимании, реализуемое в виде дружбы, заботы и защиты, неотъемлемой частью которого являются уважение и доверие в общении. Основные итоги исследования сводятся к следующим положениям: 1. Лингвокультурный эмоциональный концепт «любовь» представляет собой ментальную единицу, имеющую языковое выражение, отмеченную гендерной спецификой и проявляющуюся в виде системы субконцептов: материнская, отцовская, братская, дочерняя, сыновняя любовь, любовь мужчины к женщине и женщины к мужчине, любовь к ближнему. 2. Универсальные признаки концепта «любовь» проявляются при его реализации в научном дискурсе, раскрывающем его сущностные свойства, специфические признаки этого концепта выражаются преимущественно в художественном и обиходном дискурсе. 3. Половая принадлежность личности реципиента влияет на структуру ассоциативного поля, образуемого концептом «любовь» и его субконцептами. Это влияние затрагивает как количественные показатели в структуре организации ассоциативного поля, так и семантическое наполнение поля.
Литература
Кузнецова Л. Э. Отражение концепта любви в русской и английской паремиологии // Лингвистика текста: (Текст: структура, семантика и методы работы). – Москва – Армавир, 1998.– С. 75–79. Кузнецова Л. Э. Семантика центрального глагола понятия любовь to love на парадигматическом и синтагматическом уровнях // Развитие непрерывного педагогического образования в новых социально-экономических условиях на Кубани: Сб. тезисов. Вып. 8. – Армавир: ИЦ АГПИ, 2002. – С. 209–210. Кузнецова Л. Э. Метафорическая составляющая эмоционального концепта «любовь» (на материале русского и английского языков) // Развитие непрерывного педагогического образования в новых социально-экономических условиях на Кубани: Сб. тезисов. Вып. 9. – Армавир: ИЦ АГПИ, 2003. – С. 139–141. Кузнецова Л. Э. Ассоциативный эксперимент в лингвистическом исследовании // Сборник «Неделя науки в АГПУ»: Материалы научно-практической конференции. – Армавир, АГПУ– 2004. – С. 131–133. Кузнецова Л. Э. Семантические особенности предикатов любви в русском и английском языках // Образование – Наука – Творчество. – Нальчик – Армавир. – №6. – 2004. – С. 58–63. Кузнецова Л. Э. Гендерный аспект концепта «любовь» в паремиологическом фонде русского языка // «Язык образования и образование языка». Материалы IV Всероссийской научно-практической конференции. – Великий Новгород, 2005. – С. 20–21. Кузнецова Л. Э. Ассоциативный аспект эмоционального концепта «любовь» с учётом гендерного параметра // Актуальные проблемы современного иноязычного образования. – Курск, 2005. – С.45-46.
М.А. Хизова (Краснодар) ДРУЖБА Концепт «дружба», являясь одной из базовых категорий этической аксиологии в сознании человека, объективированный в любом конкретном языке национально-специфичной лексико-грамматической парадигмой его языковых реализаций, становится в один ряд тех ментальных сущностей, которые отправляют к духовным ценностям этноса. Такие семантические образования являются ключевыми в формировании национальной языковой картины мира. Результаты процесса познания индивидуумом «внешнего мира для себя» и себя в нем сквозь призму определенного языка можно представить как национальную «концептосферу», где знания хранятся в виде концептов, содержащих в себе универсум знаний в определенной национальной конфигурации, затрагивающей все уровни лингвокультурного концепта – понятийный, значимостный, ценностный, образный. При сопоставлении формируется набор семантических признаков, совокупность которых образует «эталон сравнения» (С.Г. Воркачев). Выделенные признаки упорядочиваются иерархически и количественно. Они могут быть структурированы по уровням, по параметрам дефиниционной обязательности / факультативности и количественным характеристикам, отправляющим к аксиологической иерархизации семантических признаков в концепте. Далее определяются концепциеобразующие признаки (КП) – инструмент интерпретации содержания понятия в рамках определенной концепции, который выявляется в результате построения и обоснования теории. КП позволяют выявлять сущностные характеристики дружбы, определяя оценку ЯЛ данного феномена в языковом сознании. Наиболее сложный объект для сопоставительного семантического описания представляют концепты высшего уровня – мировоззренческие универсалии. Образ человека реконструируется многогранно, многоаспектно и многофункционально в гуманитарных отраслях знаний. Часто речь идет о перцептивно-ментальном, эмотивном, волитивном «модусах» и их взаимодействии. Наиболее обширен и интересен внутренний мир человека, причем чувственно-аксиологическая сторона его бытия. Анализ эмоциональных проявлений, отраженных и закрепленных в языковом знаке, является одним из важнейших источников культурологической информации об обыденном сознании носителей какого-либо естественного языка, об их наивной картине мире, включающей в себя стереотипы культурно-языкового сознания, на первый взгляд кажущиеся универсальными ценностными понятиями для всех культур, такие как любовь, счастье, судьба, свобода, душа, совесть, дружба. Гипотеза данной работы состоит в том, что лингвоконцепт дружбы есть сложный эмотивно-этический феномен, который находит различные способы выражения в языках, в частности в русском и английском; имеет определенную структуру, частично совпадающую в языковом сознании исследуемых культур. Предполагается также, что существуют универсальные и специфические характеристики оценки дружбы, которые могут быть объективно установлены методами лингвистического анализа; что этнокультурная специфика филической оценки связана с культурными доминантами поведения. В связи с этим цель нашего исследования определяется как сопоставление выделенных лексико-грамматических средств описания дружбы с точки зрения ее понимания, эмоционального состояния, отношения, поведения и ее оценки русским и английским языковыми сознаниями. Для исследования англоязычного сознания использовались материалы британского и американского вариантов без различения их особенностей. Для достижения цели решались следующие конкретные задачи: 1) выделить семантический прототип понятия дружбы в философии европейской этики, определив и структурировав его концепциеобразующие признаки; 2) выявить историко-социологические изменения в дефинициях понятия «дружба» в двух языках; 3) установить культурно-этнические характеристики данного эмоционально-этического феномена; 4) выделить языковой корпус лексико-грамматических единиц фразеологического и нефразеологического характера со значением «дружба» в русском и английском языках; 5) выявить общее и национально-специфичное в наборе и комбинаторике дескриптивных характеристик концепта, в употреблении лингвистических средств при концептуализации данного фрагмента ЯКМ и на основе последнего определить ценностные доминанты каждого культурного социума. Доминирующим постулатом в лингвистической парадигме научного сознания на сегодняшний день является утверждение о том, что каждый язык репрезентирует определенный способ концептуализации окружающего мира. При этом языковые значения образуют определенную «систему взглядов, своего рода коллективную философию, которая навязывается в качестве обязательной всем носителям языка» (Апресян 1995). Такое положение вещей предопределило и дало мощный толчок развитию дисциплин лингвокультурологического толка. В центре внимания теперь не сам язык как таковой, а языковая личность в коммуникации, что называется «язык в действии». Соответственно, основными понятиями лингвокультурологии можно считать понятия языковой картины мира, языкового сознания, языковой личности и лингвоконцепта. Человек осознает свою принадлежность этносу. Такое осознание фиксируется в языковом сознании и коммуникативном поведении. Языковое сознание, в свою очередь, членится на релевантные фрагменты осмысления действительности, которые имеют вербальное выражение – лингвокультурные концепты. Под концептом в настоящей работе принимается следующее: это семантическое образование определенной степени абстракции, отражающее лингвоменталитет этноса и структурируемое по четырем составляющим: понятийной, образной, ценностной и значимостной. Совокупность концептов в коллективном сознании этноса называют концептосферой. Концепты классифицируются по различным основаниям: тематике, носителю, характеру структуризации, по типу дискурса в котором они существуют. Таким образом, языковую личность можно охарактеризовать с позиций языкового сознания и речевого поведения, т.е. с позиций лингвистической концептологии и теории дискурса. Для дружбы таковыми являются обыденное и бытийное языковое сознание, обслуживающие личностный дискурс, а также научный дискурс, в частности философско-этический, который представляет собой институциональный тип общения; а так как понятийная составляющая концепта относится и к вопросам морали, то его следует также рассмотреть и в религиозном дискурсе, также относящемся к институциональному дискурсу. Семантический статус концепта «дружба» определяется в данной работе как этический. В ходе анализа научного дискурса философской этики удалось выявить, что неотъемлемыми семантическими признаками концепта дружбы являются удовольствие, польза, добродетельность – все три становятся концепциеобразующими в зависимости от местоположения в иерархической структуре рассматриваемых отношений. Таким образом, семантика концепта дружбы в философии этики различается по: а) содержанию мотивов (из стремления к удовольствию – гедонистическая концепция; стремления к счастью – эпикурейская концепция; пользе – концепция разумного эгоизма; из добродетели – стоическая концепция); б) типу партнеров (дружба юношей или стариков, супругов, домочадцев и родственников, любовников, соратников, гостя и гостеприимца и т.д.); в) характеру отношений (дружба равных или неравных). В данной семантической структуре концепта содержится потенциальная оценка личности такого рода отношений, характеризующая и предопределяющая саму личность. Дружба для человека представляет все эти основные смыслы, которые гармонично сочетаются в данном феномене при условии, что критерием ее оценки будет только она сама как самоценность. Никаких других отношений к истинной дружбе быть не может. Научно-философский дискурс отражает обиходные представления о дружбе как ценности ради удовольствия или выгоды, актуализирующие природный эгоцентризм человека. И только признак добродетельности является центральным в понятийной составляющей концепта, где сущность дружбы заключается в отказе от себя и своих желаний. Христианский религиозный дискурс предлагает концептуализацию дружбы через тему «другого». В христианском контексте базовым концепциеобразующим семантическим признаком концепта дружбы является любовь к ближнему – агапе. Ценность дружбы согласно христианскому учению заключается в обретении себя через друга, что подтверждает основополагающее видение дружбы в философской этике. Характерным для данного типа дискурса признаком является отношение к дружбе как к выполнению Божественной Воли, «со-знанию», одновременно являющему «знание» от Бога и «знание» самого Бога, так как в дружбе гипостазируется «божественное» в человеке. Интерпретируя данные христианского дискурса, можно сделать вывод, что люди «боготворят» истинную дружбу, потому что этот поведенческий модус имеет божественное происхождение. В современном языковом сознании признак святости удалось выделить только в русском языке. В результате сопоставления дружбы и любви удалось определить следующие дифференциальные признаки в семантике основных составляющих этих лингвокультурных концептов. Первым дифференциальным признаком, позволяющим определить границы понятийной составляющей концепта «дружбы» и отделить ее от «любви», является ее родовой признак «отношения» с обязательной импликативной «обоюдностью». В концепте любви – это «чувство». Следующим дифференциальным признаком считается ее «интенциональность», а в любви – это «немотивированность». Признаки «индивидуализированность» и «аксиологическая центральность» в понятийном и ценностном осмыслении обоих концептов также занимают не последнее место, однако сами по себе они, как представляется, не являются дифференциальными. Самым наглядным отличием является тот факт, что в любви присутствует эротическая составляющая, дружба свободна от чувственного тяготения. В ходе исследования понятийной составляющей по оси диахронии выяснилось, что паремиологический фонд обоих языков содержит общий пласт универсализмов – пословичных выражений, семантическая и синтаксическая структура которых полностью или частично совпадает – этимологически представляющих собой взаимные кальки («Лучше честный враг, чем коварный друг» / Better an open enemy than a false friend). Самый многочисленный пласт пословичных выражений в обоих языках составляют семантические синонимы – паремии, имеющие общую семантическую структуру, но отличающихся в плане выражения. Они содержат в себе следующие концепциеобразующие признаки: в обоих языках с различиями в квантитативности – это помощь, ценность, родство, фальшивость, прагматизм, уязвимость, опасность, надежность («Жить заодно, делиться пополам» / Among friends all things are common; «Друг – ценный клад, недругу никто не рад» / A true friend is the best possession; «Счастья не стало и друзей мало / In time of prosperity, friends will be plenty; in time of adversity, not one amongst twenty; «Будь друг, да без убытку» / Short (even) reckoning makes long friends; «Дружба – как стекло, сломаешь – не починишь (разобьешь — не склеишь)» / A broken friendship may be soldered, but will never be sound; «Лучше честный враг, чем коварный друг» / Save a man from his friends, and leave him to struggle with his enemies; «Одежда лучше новая, а друг – старый» / Old friends and old wine and old gold are the best). Третий, не менее многочисленный, пласт включает в себя так называемые паремии-эндемики – этноспецифические образования, не имеющие семантических эквивалентов в языке сравнения. Эта категория паремий представляет те семантические признаки, которые и отправляют к национальной специфике концепта дружбы. Расхождения здесь касаются в основном присущего английским пословицам семантического компонента «личной свободы», прослеживающегося в общих универсальных концепциях, а также праксеологических аспектов дружбы, относящихся к ее завоеванию и поддержанию (Friendship increases in visiting friends, but in visiting them seldom; Little intermeddling makes good friends; Friends are like fiddle-strings, they mustn't be screwed too tight). В русских паремиях – это стремление к сходству, равенству, иронично-уничижительная оценка друга («Черт попу не товарищ»; «Вяжись лычко с лычком, ремешок с ремешком»; «И ты мне друг, и я тебе друг, да не оба вдруг»; «Так друга любит, что для него последний кусок хлеба сам съест»).
|
