Церенова, Ж.Н. Концепт «кочевье» в калмыцкой, русской и американской лингвокультурах: Автореф. дис. … канд. филол. наук. Волгоград, 2005. — 22 с.

 

 

Д.А. Кожанов (Барнаул)

РОДИНА

 

Данная работа посвящена комплексному описанию концепта ″Homeland″ в американской концептуальной картине мира, предполагающему реконструирование структуры и содержательного наполнения данного концепта, рассмотрение причин и способов его трансформации.

Целью данного исследования является комплексное изучение концепта ″Homeland″, его структуры и содержательного наполнения, возможных способов его трансформации на основании анализа семантики языковых репрезентантов данного концепта,

Поставленная цель конкретизируется в следующих задачах:

- проанализировать существующие теории, раскрывающие сущность процессов концептуализации и категоризации, как основных механизмов человеческого сознания;

- выявить и проанализировать совокупность лексико-фразеологических средств, объективирующих концепт ″Homeland″ в языке;

- восстановить первоначальное состояние концепта ″Homeland″ в американской языковой картине мира, обратившись к текстам различного содержания и направленности, принадлежащим эпохе становления американской нации;

- проследить дальнейшую эволюцию концепта ″Homeland″, обратившись к разновременным корпусам текстов.

 

Концепт ″Homeland″, принадлежащий американской концептуальной картине мира, представляет собой национальный вариант универсального концепта ″Свое пространство″, этнические варианты которого мы можем обнаружить практически во всех национальных картинах мира (как, например, ″Отечество″ в русской картине мира или ″Vaterland″ в немецкой).

Заметим, что универсальный концепт ″Свое пространство″ является, в достаточной степени, научной абстракцией, т.к. на основании анализа языковых данных, реконструированию подлежат только структура и содержание его вариантов в национальных концептуальных картинах мира. В то же время, сопоставительные исследования на основе полученных результатов, позволяют говорить о существовании универсальных (ядерных) концептуальных признаков, характерных для всей совокупности национальных коррелятов концепта ″Свое пространство″ важнейшим из которых является противопоставление ″Свои — чужие″.

Так, исследователи сходятся в том, что данный концепт представляет собой результат концептуализации индивидом ″своего″ пространства, места, где живут люди ″нашего племени″, ″нашего рода″, ″свои″, места, где господствует порядок и согласие между людьми, и которое отделяется от того, что вне его, от других мест, где живут ″чужие″, неизвестные, где наши законы не признаются и где, возможно, законов нет вообще (Степанов 1997).

Мы можем обнаружить данное противопоставление еще в древнейшей мифологической картине мира, где ″родовое пространство″, на территории которого человек находился под защитой духов предков, противопоставлялось ″внешнему, хаотическому, зловредному пространству″, на которое не распространялась защита предков и где человек попадал в поле действия зловредных сил (Постовалова 1988: 62), т.е. изначально ″свое″ пространство это то место, где обитают наши родные, к которому мы испытываем устойчивое положительное эмоциональное отношение, но, в дальнейшем его географические пределы расширяются, в результате метафорического переосмысления отношений родства – наша привязанность к некоторому месту ″втягивает″ его в сферу ″своего″, в которой оказывается сначала родной (свой) город, затем край и, наконец, страна (Сандомирская 1999).

Индивид связан со ″своим″ пространством сложной системой отношений, что и позволило некоторым исследователям сравнить данный концепт с ″чехлом″, который может быть ″растянут″ на различных ″каркасах″ (Сандомирская 1999). В то время, существует и другая точка зрения, сторонники которой склоняются к точке зрения, что существует два одноименных концепта ″Родина″ (малая и большая), представляющих собой результат концептуализации совершенно разных сущностей (Телия 2001: 410). Так, концепт ″Малая Родина″ ассоциируется с тем местом, где обитает группа лиц, объединенных кровно-родственными, семейными или неформально-корпоративными отношениями, близость между которыми подтверждается повседневными физическими контактами, фактом совместного проживания, кровным родством, общими интересами. Концепт ″Большая Родина″, в свою очередь, представляет собой психический образ некоего исторически сложившегося целостного географического и политического пространства, геополитического единства, граждане которого объединены как общим языком, так и геополитическими интересами страны, коллективной идеологией, т.е. связями второго порядка, представляющими собой переосмысление отношений родственной близости, результат их идентификации с коллективной идеологией.

Как следствие, концепт ″Свое пространство″ представляет собой психическую единицу с чрезвычайно сложной структурой, отражающую структуру того общества, которому принадлежит индивид и определяющую конструирование в сознании индивида ″своего″ пространства, его самоидентификацию в каждой конкретной ситуации, когда границы ″своего″ пространства заново актуализируются в сознании индивида в зависимости от исполняемой им социальной роли: действует ли он как член семьи, житель города или штата, гражданин своей страны и т.д.

Все вышесказанное указывает на то, что концепт ″Свое пространство″ в любой национальной картине мира не только является одним из ее ключевых концептов, определяющих отношение индивида к окружающему миру, но и характеризуется уникальной, этноспецифической структурой, которая и обусловливает высокую вероятность межкультурного непонимания в ситуациях, когда в процессе коммуникации актуализируются его этнические корреляты. Решению данной проблемы может способствовать тщательный анализ структуры и содержательного наполнения вариантов концепта ″Свое пространство″ в различных национальных картинах мира, который позволит выявить универсальные и специфические характеристики поведения носителей различных культур, определить и точно обозначить те культурные ценности, которые лежат в основе их коммуникативной деятельности и, как результат, прогнозировать заранее и избегать тех ситуаций, в которых велика вероятность межкультурного непонимания.

Наше обращение к американской картине мира не является случайным: именно здесь исследователь получает возможность реконструировать не только структуру и содержание данной структуры сознания, но и процессы ее формирования в национальном сознании, которые нашли свое отражение, как в семантике языковых единиц различных уровней, так и в текстах, принадлежащих различным этапам истории американского общества.

Анализ языкового материала толковых словарей, словарей тезаурусов и словарей синонимов позволил выявить 157 лексических единиц, языковых репрезентантов концепта ″Homeland″, образующих одноименное ЛСП, центром которого является лексема homeland. Рассматриваемое поле хорошо структурировано: в нем достаточно четко выделяется ядро (которое составляют лексемы, соответствующие содержательной области лексемы homeland, характеризующиеся высокой частотностью и в минимальной степени зависящие от контекста (motherland, fatherland, mother country)), ближняя и дальняя периферия.

Анализ семантики лексем, входящих в лексико-семантическое поле ″Homeland″ с использованием метода компонентного анализа, позволил установить у них наличие следующих общих признаков, которые представляются нам релевантными для проведения нашего исследования:

- ²родина² — место рождения индивида

- ²прародина-1² — место рождения родителей (предков) индивида

- ²прародина-2² — место происхождения народа

- ²место жительства² — место, где индивид проживает в течение долгого времени, которое считает своим домом

- место, к которому у индивида сформировалось устойчивое положительное отношение (²эмоциональная привязанность²)

- место, противопоставленное любому другому месту (²свой-чужой²)

Помимо указанных единиц, концепт ″Homeland″ представлен в языке большим количеством (более 30) фразеологических сочетаний, которые характеризуются как наличием в их структуре репрезентантов концепта ″Homeland″, выявленных на предыдущем этапе исследования, так и присутствием соответствующих сем в совокупном значении. Обращение к семантике данных единиц позволяет реконструировать имманентные, устойчивые черты видения мира: те стандарты и стереотипы, нормы и идеалы, которые являются частью культурно-исторического наследия.

Анализ семантики данных единиц показал, что большинство из них либо построены на основе контраста, противопоставления некоторого места любому другому месту (East or West home is best, There is no place like home), либо актуализируют некоторое место, где субъект или даже объект приобретают некоторые уникальные способности или качества, которыми они не обладают в любом другом месте (Every dog is a lion at home, Dry bread at home is better than roast meat abroad) и к которому у субъекта сформировалось устойчивое положительное эмоциональное отношение (Every bird likes its own nest).

Данные суждения представляют собой типовые аксиомы поведения, установки культуры, которые задают нормы поведения человека, носителя данной культуры. Родина это те место, куда человек стремится вернуться после долгого отсутствия (The longest way round is the shortest way home) и, вернувшись, он осознает в полной мере всю ценность, всю значимость для него родных мест (The wider we roam, the welcomer home). Покинув родные места, человек лишается защиты, подвергается самым разным опасностям (Far from home, near thy harm) и может, в итоге, окончательно утратить связь со своей Родиной, с коллективом ″своих″, перестать быть ″своим″ для них (Who loves to roam may lose his home). В то же время, человек вполне способен привязаться к иному, изначально ″чужому″ месту, способен испытывать к нему устойчивое положительное эмоциональное отношение, обретая, тем самым, новую Родину (Where is well with me, there is my country).

Таким образом, многие слои концепта ″Homeland″ могут быть восстановлены в результате анализа семантики языковых единиц (лексем, свободных словосочетаний и фразеологизмов), вербализующих данный концепт в языке, что позволяет составить определенное представление об основных концептуальных признаках, определяющих содержание концепта ″Homeland″.

Однако, поставив перед собой задачу максимально полной реконструкции концепта ″Homeland″, мы, разумеется, не могли ограничиться лишь анализом семантики отдельных слов и словосочетаний, т.к. целью нашего исследования является не только выявления национальных стереотипов, символов, архетипов, формирующих этноспецифическую картину мира, но и описание бытовой или наивной картины мира. Что, в свою очередь, обусловило наше обращение к материалу иного характера — к текстам различного содержания и направленности.

Анализ текстовых реализаций концепта ″Homeland″ позволяет восстановить данный концепт в его первозданном, первоначальном виде, в котором он существовал в эпоху становления американской нации, а затем проследить весь процесс его эволюции до его современного состояния, обратившись к разновременным корпусам текстов, в которых находят свое отражение картины мира прежних эпох, реконструировав, таким образом, последовательно все ″слои″ концепта ″Homeland″, являющиеся ″осадком″ культурной жизни ушедших эпох (Степанов 1997: 46).

Процесс становления данной структуры в американской картине мира связан с ослаблением уз, связывающих колонистов с европейскими странами, которым они принадлежали по рождению, выражающемся как в освобождении от каких-либо обязательств перед этими странами, так и в отказе того пути, которым следуют европейские государства, в неприятии общественного устройства при котором вся власть, сконцентрирована в руках небольшой группы людей (в примерах жирным шрифтом выделены репрезентанты концепта ″Homeland″, выявленные на предыдущем этапе, а подчеркиванием выделены ключевые слова, обеспечивающие цельность и связность текста, формирующие его концептуальное пространство):

Our society is not composed, as in Europe, of great lords who possess every thing, and of herd of people who have nothing. Here are no aristocratical families, no courts, no kings, no great manufacturers employing thousands, no great refinements of luxury. The rich and the poor are not so far removed from each other as they are in Europe (Michael de Crevecoeur 1988: 1).

Появление на мировой арене Соединенных Штатов Америки это не просто возникновение нового геополитического образования. На фундаменте принципа всеобщего равенства возникает новая нация, представляющая собой коллектив, скрепленный не столько общей территорией или родственными связями, сколько идеологически.

Все это, в свою очередь, что не умаляет ту роль, которую играют в процессе обретения новой родины отношения первого порядка, связывающие индивида с местом, которое стало его новым домом. Это те материальные блага и привилегии, которые индивид может получить только в Новом Свете и которые также обеспечивают прочность уз, связывающих индивида с его новым домом:

Many who followed the Puritan leaders into the wilderness did so, in part at least, to better their economic condition in a land where men were few and natural resources abundant. No doubt the Puritan farmer or fisherman, as he listened to the earnest pleas of his minister, was convinced that he could remain in England only at the peril of his soul, but in conversation with his neighbors he must have given consideration, also, to the opportunities held out for a large income and the acquisition of property. To him a hundred acres of arable and fifty acres of pasture in New England, for whose ownership he had good reason to hope, must have seemed like a dream of riches (Wertenbaker 1947: 36).

Таким образом, процесс обретения новой родины представляет собой процесс формирования отношений самых различных видов, связывающих индивида с тем местом, которое становится его новым домом, в ходе которого индивид проходит последовательно все ″круги социальной принадлежности″, становясь сначала членом семьи, затем членом общины, коллектива, проживающего в определенном месте, провинции и, наконец, гражданином нового государства, обретая новую Родину, как ″малую″, так и ″большую″.

… instead of being employed by a haughty person, he finds himself with his equal, well fed at the table of his employer, … if he behaves with propriety, and is faithful, he is caressed and becomes a member of the family … he purchases some land and he is now a Pennsylvanian. He is naturalized, his name is enrolled with those of the other citizens of the province. Instead of being a vagrant, he has a place of residence, he is called the inhabitant of such a country, of such a district (Michael de Crevecoeur 1988: 9-10).

При этом узы, связывавшие колонистов со странами Старого Света, разрываются и заменяются отношениями, как первого, так и второго порядка, связывающими индивида с его новой Родиной, а покинутая им Родина постепенно перестает осознаваться как ″свое″ пространство и вытесняется в сферу ″чужого″, пространства. Отражением этого процесса в коллективном сознании является формирование новой ментальной сущности, новой структуры сознания на основе переосмысления отношений, связывающих индивида с его персональным, ″своим″ пространством, когда преобразуется, казалось бы, универсальное противопоставление ″свои-чужие″. В этот период оно определяется не столько местом рождения и принадлежностью к определенной расе, культуре или вероисповеданию, сколько готовностью индивида разделить те идеалы, те принципы, которые были взяты за основу при формировании нового государства.

Заметим, что на начальном этапе истории американского общества, не представляется возможным говорить об общенациональном концепте ″Homeland″, т.к. в США, со времен самых первых колоний, сосуществовали, в рамках одного государства две исторически сложившиеся культурные группировки, члены которых принадлежали в Европе различным социальным группам, а в Новом Свете оказались в диаметрально противоположных условиях. Эти факторы и обусловили в конечном итоге существенные различия в концептуальных картинах мира данных групп, выражающиеся, в том числе, в специфике концептуализации ″своего″ пространства, в содержании и структуре концепта ″Homeland″, которые существенно различались в картинах мира северян и южан.

Так, в картине мира южан представление о ″своем″ пространстве не отличалось, по своей сути, от понимания ″своего″ пространства первыми колонистами, в сознании которых оно ассоциировалось лишь с территорией, на которой проживало сообщество (община), членами которого они являлись, а позднее, с территорией штата, где располагалось их поселение, т.е. с ″малой″ Родиной, тогда как связи с ″большой″ Родиной были еще достаточно слабыми. Эти связи так и остаются непрочными в картине мира обитателей Юга, чьи плантации представляли собой вполне автономные экономические единицы, напоминающие феодальные поместья средневековой Европы, границы которых и определяли пределы ″своего″ пространства для их обитателей:

The Virginia gentry on their plantations aped as best they could the lords of the manors in England. They made their plantations self-sufficient economic unit, with their own stores and artisans (Lingeman 1988: 93).

В то же время, в картине мира северян ″свое″ пространство″ ассоциировалось с ″большой″ Родиной, которая предстает неким объединением, конгломератом ″малых″ Родин всех индивидов, входящих в данное сообщество, скрепленных узами, настолько прочными, что ″малая″ Родина просто не мыслится вне ″большой″ Родины и воспринимается лишь на фоне ″большой″ Родины:

We cannot remove our two sections from each other, nor build an impassible wall between them. A husband and wife may be divorced, and go out of the presence and beyond the reach of each other; but the different parts of our country cannot do this (Lincoln 1995: 343).

Таким образом, Гражданская война является, в том числе, и войной за понимание того, чем является Родина, за то какая именно ментальная структура станет частью национальной концептосферы. Победа Севера во многом определила содержание и структуру концепта ″Homeland″ в национальной концептосфере и обусловила закрепление в национальном сознании образа ″плавильного тигля″, в котором ″растворялись″ расовые и национальные группировки.

Этот образ существовал в течение многих десятилетий, определяя внутреннюю и внешнюю политику США до середины XX в., когда качественные изменения в американской культуре вылились в заметную смену акцентов в национальном сознании, пошатнувших господствовавшую концепцию ″плавильного тигля″, ознаменовав, тем самым, начало новой эпохи в жизни американского общества — эпохи этнического многообразия или мультикультурализма.

Начало данной эпохи приходится, по мнению многих исследователей, на шестидесятые годы XX в. когда федеральное правительство впервые сталкивается с массовым и организованным противодействием политике ″насильственной американизации″, с нежеланием некоторых этнических групп ″растворяться″ в ″плавильном тигле″, ассимилируясь и приспосабливаясь к чуждому образу жизни. Этот процесс культурной ассимиляции ассоциировался в их сознании не с возникновением новой нации, новой расы, представляющей собой ″сплав″ всех народов мира, а с отказом от традиционных культурных ценностей и заимствованием иных, принадлежащих ценностной картине мира американцев европейского, в первую очередь, англо-саксонского происхождения:

Our cultural assimilation has taken place not in a ″melting pot″, but rather in a ″transmuting pot″ in which all ingredients have been transformed and assimilated to an idealized Anglo-Saxon model (Herberg 1983: 34).

Речь идет о принципиально иной концептуализации ″своего″ пространства в картинах мира национальных меньшинств США: формирующиеся отношения, как первого, так и второго порядка, связывающие их с ″новой″ Родиной, не являются достаточно прочными для того, чтобы подменить собой их связи с прародиной, которые и остаются доминирующими в системе отношений, связывающих индивида со ″своим″ пространством.

Подобная структура концепта ″Homeland″, когда ″Прародина″ является активным слотом, обусловила тенденцию подчеркивать свою национальную принадлежность в названиях (этнонимах): ″Afro-Americans″, ″Native Americans″ и многих других, отражающих стремление этнических меньшинств Америки идентифицировать себя с чем-то, лежащим за пределами ″своего″ пространства для американцев европейского происхождения.

Данные этнонимы представляют собой языковые репрезентации концепта ″Homeland″ в том его виде, в котором он существует в картинах мира национальных меньшинств Америки и который, благодаря их регулярному воспроизведению в речи, входит и в ментальный мир этнического большинства, причем данный слот концепта остается незаполненным. Это пустота остро ощущается американцами европейского происхождения, о чем свидетельствует тот факт, что проблема ″американцев-через-дефис″ служит предметом их постоянной рефлексии, а сам процесс ″обретения″ этническими меньшинствами своей прародины рассматривается представителями этнического большинства не как созидательный, а как разрушительный; как вызов всем тем идеалам, которые были положены в основу при формировании нового общества, нации наций:

Were I to believe what I read in the papers, I would find it easy to think that I no longer can identify myself simply as an American. The noun apparently means nothing unless it is dressed up with at least one modifying adjective. I acquire a presence only as an old American, a female American, a white American, a rich American, a black American, a gay American, a poor American, a native American, a dead American (Lapham 1992: 43).

Этот вызов был еще тем более опасен, что в этот период образ ″чужого″ пространства также утрачивает свою четкость с распадом Советского Союза, того ″отрицательного полюса″, который и способствовал, во многом, конструированию ″своего″ пространства, как противостоящего ему ″положительного полюса″:

The image of the Soviet Union as monolithic evil held in place the image of the United States as monolithic virtue. Break the circuit of energy transferred between negative and positive poles, and the two empires dissolve into the waving of sectional and nationalists flags. Lacking the reassurance of a foreign demon, we search our own neighborhoods for fiends of convincing malevolence and size (Lapham 1992: 44).

Таким образом, на рубеже третьего тысячелетия многие слои концепта ″Homeland″ перестают восприниматься большинством носителей американской культуры как релевантные, превращаются в ″осадок″ прежних эпох. Языковые единицы, актуализирующие ядро концепта ″Homeland″ (в первую очередь, лексема homeland), практически исчезают из политического дискурса XX века, что является несомненным свидетельством снижения значимости данного концепта в американской национальной концептосфере.

Такое положение дел сохранялось на протяжении нескольких десятилетий и, казалось, будет оставаться неизменным и далее, однако события начала XXI века, в корне изменившие представления многих американцев о действительности, повлекли за собой и изменения как в содержательной стороне концепта ″Homeland″, так и в его структуре и взаимоотношениях с другими концептами. Атаки террористов в сентябре 2001 привели к пониманию того, что войну, возможно, придется вести на своей территории, придется защищать свою страну, свой дом. В результате, лексема homeland возвращается в политический дискурс спустя менее чем десять дней после трагедии 11 сентября:

We will take defensive measures against terrorism to protect Americans. Today, dozens of federal departments and agencies, as well as state and local governments, have responsibilities affecting homeland security. These efforts must be coordinated at the highest level. So tonight I announce the creation of a Cabinet-level position reporting directly to me — the Office of Homeland Security (Bush 2001: www.whitehouse.gov)

Анализ более чем 1500 контекстов употребления лексемы homeland после сентябрьских событий 2001 года показал, что в подавляющем большинстве случаев в ее ближайшем окружении находятся такие лексемы, как: defense, protection, security и некоторые другие, составляющие в своей совокупности тематическую группу ″Защита/Оборона″, все члены которой характеризуются наличием в составе их значений соответствующей семы (примеры 22, 23), что свидетельствуют о том, что граница, разделяющая ″свое″ и ″чужое″ пространство, вновь, как и во времена Холодной Войны, становится предельно четкой.

Таким образом, начало XXI века характеризуется существенными изменениями в американской национальной картине мира, затронувшими такие ее базовые концепты, как концепт ″Homeland″, что свидетельствует о том, что перемены, происходящие в общественной жизни, затронули самые основы американского общества. Не будет преувеличением утверждать, что Соединенные Штаты вступили в начале XXI века в новую эпоху, которая характеризуется принципиально иными механизмами конструирования ″своего″ и ″чужого″ пространства, что, в свою очередь, оказывает огромное влияние на поведение, в первую очередь, коммуникативное, носителей американской лингвокультуры. Все это свидетельствует в пользу необходимости изучения концепта ″Homeland″ в развитии, что позволяет смоделировать возможные способы трансформации концепта ″Homeland″ и на основе полученных данных прогнозировать основные тенденции эволюции данного концепта, с той целью, чтобы предсказать заранее и избежать возможных ситуаций межкультурного непонимания в ближайшем будущем.

Резюмируем.

1. Концепт ″Homeland″ объективируется в языке значительным корпусом лексических и фразеологических единиц, в семантике которых находят свое отражение релевантные для американского лингвокультурного сообщества характеристики данного концепта.

2. Концепт ″Homeland″, являющийся результатом концептуализации ″своего″ пространства в американской лингвокультуре представляет собой сложное ментальное образование, включающее в себя понятийный, образный и ценностный компоненты и имеющее обширную периферию, где этот концепт пересекается и взаимодействует с такими ключевыми концептами американской культуры как ″Democracy″, ″Religion″, ″Freedom″ и др.

3. Многообразие связей индивида со ″своим″ пространством обусловливает сложную структуру концепта ″Homeland″, включающего в себя такие концепты, как ″Место рождения″, ″Место проживания″, ″Место рождения / проживания предков″, ″Государство″, ″Нация″ и др., которые образуют в своей совокупности подвижную структуру сознания, реагирующую на основные изменения в жизни лингвокультурного сообщества: релевантность того или иного концептуального признака может существенно варьироваться в разные периоды истории американского общества.

4. Все множество возможных способов трансформации концепта ″Homeland″, заключающихся в изменении связей и отношений между его составляющими находит свое отражение в корпусах разновременных текстов американских авторов, анализ которых позволяет проследить эволюцию данной структуры сознания от периода ее становления в американской национальной картине мира до ее современного состояния, что, в свою очередь, предоставляет возможность спрогнозировать изменения в структуре и содержательном наполнении концепта ″Homeland″ в ближайшем будущем.

 

Литература

 

Кожанов Д.А. К вопросу о структурировании ключевых концептов культуры (на примере концепта «Homeland») // Коммуникативно-прагматические аспекты исследования языковых единиц: Сб. статей к юбилею профессора Блоха М.Я. Ч.2. – Барнаул: Изд-во БГПУ, 2004. – С. 164-171.

Кожанов Д.А. К вопросу о формировании концепта «Homeland» в американской картине мира (опыт концептуального анализа художественного текста) // Антропологическая лингвистика: Вестник ИГЛУ. Серия Антропологическая лингвистика / Отв. ред. Ю.М. Малинович. – Иркутск: Изд-во ИГЛУ, 2004. – №7. – С. 50-59.

Кожанов Д.А. Концептуализация процесса обретения новой родины в американской картине мира // Реальность, язык и сознание: Междунар. межвуз. сб. науч. тр. / Отв. ред. Т.А. Фесенко. – Тамбов: Изд-во ТГУ, 2005. – Вып. 3. – С. 264-270.

Кожанов Д.А. Причины и способы трансформации концепта «Homeland» в американской национальной картине мира // Актуальные проблемы изучения языка и литературы: языковая личность в межкультурной коммуникации: Материалы V Всерос. науч.-практ. конф. / Отв. ред. Е.В. Танков. – Абакан: Изд-во ХакасГУ, 2005. – С. 202-208.

Кожанов Д.А. Фразеологический компонент содержания концепта «Homeland» // Актуальные проблемы гуманитарного знания: материалы региональной науч.-практ. конф. молодых ученых. – Барнаул: Изд-во БГПУ, 2004. – С. 117-122.

Кожанов Д.А. Концепт HOMELAND в американской картине мира и способы его языковой репрезентации: Автореф. дис. … канд. филол. наук. Барнаул, 2006. – 16 с.

 

Р.Д. Керимов (Кемерово)