ЖИЗНЕОПИСАНИЯ И МНЕНИЯ ЗНАМЕНИТЫХ ФИЛОСОФОВ 48 страница

 

Опять-таки следует подчеркнуть, что все эти события могут быть помещены в иной столь же значимый контекст по выбору исследователя. Геолог может рассматривать образование горы как единичное явление или как часть общего процесса горообразования. Это зависит только от точки зрения геолога. Если он изучает историю планеты Земля, он будет рассматривать рождение Скалистых Гор как факт единичный. Если же он исследует процесс горообразования, появление той или иной конкретной горной цепи будет иметь значение не само по себе, а как часть общего процесса.

 

Эволюционный процесс также хорошо различим в физическом мире. Он не столь очевиден, как повторяющийся формально-функциональный процесс, но тем не менее его значимость стремительно возрастает с развитием современной физической теории. Повторяем, эволюционный процесс есть временная последовательность форм, для которой время и форма единовременно и неразрывно значимы. Эволюционный процесс не может быть ни повторяющимся, ни обратимым. Приведем ряд примеров из области астрономии и физики.

 

Солнце — не просто материальное тело, оно также и процесс. Солнце действует, равно как и существует. Каждую секунду огромное количество лучистой энергии, генерируемой внутри Солнца, выбрасывается в космос. Вследствие этого масса солнца уменьшается более чем на 4 млн. т. в секунду. Это не может продолжаться вечно. Астрономы говорят, что придет время, когда Солнце умрет2. Короче говоря, мы наблюдаем на Солнце временное развитие форм или состояний; это однонаправленный процесс, он неповторим и необратим.

 

==571

 

 

Методы интерпретации культуры

 

Те же процессы мы наблюдаем среди радиоактивных веществ. Радий, к примеру, расщепляется на гелий и свинец. Этот процесс относится к числу процессов изменения и чередования форм; форма радия превращается в формы гелия и свинца. И в то же время это — временной, равно как и формальный процесс. Время — интегральная часть процесса; распад радия использовался при определении возраста Земли. Следовательно, процессы, наблюдаемые нами среди радиоактивных веществ, являются как временными, так и формальными. Короче говоря, это — формально-временной или эволюционный процесс. Как и другие эволюционные процессы, он необратим-и неповторим. Когда радий распался, мы не можем вновь из гелия и свинца создать радий и вновь восстановить предыдущее состояние вещества.

 

Таким образом, мы убедились, что в физическом мире все три процесса явно различимы и выделимы. Изучающий физический мир исследователь непосредственно связан с каждым из них в зависимости от поставленных перед ним целей и задач; он поочередно оказывается историком, эволюционистом и функционалистом. Теперь обратимся к биологическим наукам и посмотрим, что происходит там.

 

Три процесса, с которыми приходится иметь дело науке, возможно, более известны и понятны в области биологии, нежели чем в неодушевленном мире физических наук. Все знакомы с процессом эволюции: с образованием одной формы из другой, с временной последовательностью форм от эогиппуса до современной лошади. Формально-временной процесс также известен каждому: рост живых существ. Детство, юность, зрелость, старость — необратимый, неповторимый процесс временной последовательности форм.

 

Исторический процесс среди биологических существ достаточно очевиден и является объектом пристального внимания, хотя некоторым, возможно, не приходило в голову, что в данном случае они имеют дело с определенным процессом. Однако тот факт, что биолог является как историком, так и эволюционистом, очевиден. Их крайне занимает проблема истории родов и особей. Как историки они занимаются единичными событиями, четко локализованными во времени и пространстве. К примеру, биолог хочет узнать, где и когда появился определенный род или определенный вид, куда он мигрировал, где достиг расцвета или исчез и т.д. Биолог, изучающий человека, специалист по физической антропологии интересуется историей человеческих рас. Он хочет знать, где и когда появились определенные физические типы — бушмены, пигмеи, айны, скандинавы — куда они мигрировали, ког-

 

==572

 

 

Л. Уайт. Три типа интерпретации культуры

 

да и с кем они вступали в смешанные браки и пр. Это чистая история, так же как и астрономия или геология, когда последние обращаются к хронологической последовательности событий, каждое из которых рассматривается как единичное. Биолог может быть историком, когда он изучает отдельные организмы, равно как и когда он изучает роды и виды. Этот интерес, возможно, наиболее заметен в психологии, хотя он достаточно различим и в других биологических науках. Психолог изучает поведение отдельного организма. Поведение определяется предшествующим опытом: один шестилетний ребенок боится змей, другой — нет. Человек, прошедший сквозь мучительный процесс развода, становится иным. Уборщица, выигравшая на тотализаторе, перерождается. Эти наблюдения, разумеется, применимы и к крысам, собакам, обезьянам и пр. Короче говоря, у опыта есть история и последовательность этих единичных исторических (или, точнее, биографических) событий, которая важна для интерпретации поведения. Вот почему врачи и психиатры начинают свою работу с изучения истории болезни своих пациентов.

 

Биолог, разумеется, интересуется вневременным, формально-функциональным аспектом изучаемых им организмов. Он исследует взаимоотношения между структурой и функциями органов. Он наблюдает повторяющиеся процессы: дыхание, пищеварение, сердцебиение. Связь между одной частью тела и другой, между одним процессом и другим также занимает его.

 

Таким образом, мы видим, что ученый-биолог, как и ученый-естественник, строит свои исследования с учетом всех трех процессов, которые мы выделили. И его интерпретация соответствует определенному процессу: историческому, эволюционному или формально-функциональному.

 

Обращаясь к сверхорганическому уровню, к культурным явлениям, мы вновь обнаруживаем три типа процессов и видим, что и здесь ученые, как и на других уровнях, строят свои исследования с учетом этих процессов, вырабатывая соответствующую интерпретацию.

 

Исторический процесс, разумеется, очевиден. Идет ли речь об огнестрельном оружии, фарфоре, гончарном круге, дифференциальном исчислении, печати, обряде обрезания, ритуале пожатия рук, буддизме или о чем угодно еще, обычай имеет свою историю. Он образовался в определенном месте и в определенное время и впоследствии распространился в определенные места в определенное время. Археолог и этнолог зачастую выступают в роли историка культуры; их цель — восстановить историю современных событий.

 

==573

 

 

Методы интерпретации культуры

 

Ученый, исследующий культуру, также проявляет интерес к вневременному формально-функциональному аспекту анализа фактов. Форма, модель или структура явления культуры является объектом научного исследования. Это может быть социальная структура, форма правления, форма семьи; модели политического, экономического или религиозного поведения; или тип готического собора. Важно отметить, что «функционалисты», подобно Малиновскому и Радклифу-Брауну, много занимались структурой, «анатомией» или «скелетом» культуры, как они ее называли3.

 

«Функционалистов» также интересовали функциональные взаимоотношения или, по их выражению, «физиология» общества или культуры. Этот интерес прекрасно выражается фразой «как работает культура», т.е. как одна часть процесса соотносится с другой частью, какую роль определенная часть играет в общей структуре. Так, мы имеем работу Радклифа-Брауна «Мать брата в Южной Африке» (1924), анализ взаимоотношений компонентов различных элементов тотемизма (Радклиф-Браун, 1929), роли магии в сельском хозяйстве (Малиновский, 1935), социологии каноэ (Малиновский, 1922).

 

Процессы в их вневременном, повторяющемся и обратимом виде также привлекали внимание исследователей культуры. Так, анализировались процессы интеграции и дезинтеграции, формирование и распад семьи, повышение ценности и обесценивание денег и пр. События, которые считались исключительно образцами определенного класса, вновь и вновь попадают в поле зрения исследователей. Так, войны, забастовки, самоубийства, праздники, инициации, коронации, выборы анализируются с целью сформулировать общие законы, характерные для определенных событий4.

 

Формально-временной процесс выражается в том, что обычно называют ростом или развитием культуры. Это процесс, в котором лежащая в основе структура изменяется во времени, в котором организация функционально взаимосвязанных элементов темпорально трансформируется, в котором одна форма вырастает из предшествующей формы и перерастает в последующую5. Развитие топора, ткацкого станка, клана, денег, письма, профессиональных корпораций, расслоения классов, математики, монархии, физики6 и пр. являют собой примеры такого рода процессов.

 

Имея дело с процессом эволюции, мы сталкиваемся не с единичными событиями, четко определенными во времени и пространстве, но с классом событий, не имеющих строгой отнесенности к определенному месту и времени. Производя исторический анализ, мы отметим, что, деньги впервые появи-

 

==574

 

 

Л. Уайт. Три типа интерпретации культуры

 

лись там-то и тогда-то, скажем, в Малой Азии в первом тысячелетии до н.э. Как эволюционистов нас будет интересовать только процесс развития денег, где бы и когда бы он ни происходил, сколько бы раз, один или двадцать один, он ни повторялся. Историк, исследуя деньги, обращается к определенной последовательности конкретных событий, эволюционист — последовательности событий как общему процессу трансформации.

 

Эволюционист, как и «функционалист», интересуется структурой и функцией. Но эволюционист фокусирует свое внимание на временных изменениях структуры и последовательности этих изменений; на том, как один комплекс взаимоотношений трансформируется в другую систему. С другой стороны, функционалист рассматривает свой материал во вневременном контексте; он анализирует структуру и «то, как она работает», не обращая внимания на то, как она возникла и во что может преобразоваться. Например, он будет анализировать кланы, их структуру и функции, чтобы впоследствии обобщить результаты и объяснить, что такое клан. Эволюциониста также интересует структура и функция кланов. Но его интересы более широки. Он хочет узнать, как появились кланы, как они развились до уровня социального института, как они исчезают по мере достижения культурой более высокой ступени развития7.

 

Природа трех процессов, о которых мы ведем речь, различия между ними могут быть прояснены посредством демонстрации того, как одно событие или несколько взаимосвязанных событий проявят себя в каждом из этих контекстов. Для этого мы продемонстрируем, как письмо будет интерпретировано историком, эволюционистом и функционалистом.

 

Историк отметит, что такие-то и такие-то люди, жившие в определенном месте в определенное время, имели определенную форму письма. В Египте в 2000 г. до н.э. была распространена смешанная форма письма, в которой знаки обозначали звуки, понятия и предметы. На Синайском полуострове определенный народ, сириты, сделал в определенное время огромный шаг вперед в искусстве письма. Они выработали систему, в которой небольшое количество упрощенных рисунков обозначало основные звуки, и только звуки. Эта система распространилась среди других народов в других странах. Когда эта система достигла Греции, там в ней были сделаны новые изменения. Греки полностью отказались от изобразительного характера букв и представили их как просто обозначения звуков. Они же создали буквы, обозначавшие гласные звуки, которые отсутствовали в алфавите сиритов. Из

 

==575

 

 

Методы интерпретации культуры

 

Греции алфавит проник в Италию, а потом распространился по всей Северной Европе. Кроме того, он был принят в Малой Азии, Индии и Индонезии.

 

Перед нами история — отрывок из исторического сочинения. Интерес исследователя все время сосредоточен на единичном событии в конкретном месте в конкретное время.

 

Интересы эволюциониста лежат совсем в другой плоскости. Он не занимается конкретным событием в определенном месте в определенное время. Его интересует класс событий, его место в общем процессе. Так, он хочет узнать, как алфавит вырос из иероглифического письма и как последнее в свою очередь, произошло от письма изобразительного. Существует ли единый путь распространения письма или их несколько? Если путь един, каковы его стадии? Можем ли мы сформулировать принципы этого развития, чтобы их можно было применить к письму любых народов, живущих в любое время и в любом месте — к сиу с Великих Равнин в 1870 г., к майа из Юкатана в 98 г. н.э.., к китайцам времен династии Хань и пр.,— и тем самым объяснить все эти типы письма? Вот некоторые из вопросов, ответить на которые попытается эволюционист.

 

Интересно отметить, что в посвященной письму главе из книги Тайлора «Антропология» мы находим оба подхода: исторический и эволюционистский. Сперва он рассуждает о разных типах письма, начиная с самого примитивного, изобразительного. Затем он показывает, как изобразительное письмо переросло в более сложные формы, кульминацией которых явился алфавит. Обращаясь от эволюции к истории, Тайлор указывает на «финикийцев (или какой-то другой семитский народ)» как на народ, изобретший алфавит «около десятого века до н.э.» посредством использования принципа египетской системы письма: использования знаков для обозначения звуков. Затем Тайлор прослеживает пути распространения алфавита по другим странам: Греция, Рим, Западная Европа и повсеместно. «Когда брахман,— говорит он, — пишет свою Веду, мусульманин — Коран, иудей — Ветхий, а христианин Новый Завет, все они используют знаки, чья родина — картинки на стенах храмов Древнего Египта».

 

Профессор А.Л.Крёбер также использует и исторический, и эволюционистский подход в своей «Антропологии» (1923, гл.11). Хотя глава называется «Распространение алфавита», Крёбер начинает с описания эволюции письма, не с эволюции именно алфавита или какой-либо другой конкретной системы письма, но письма вообще, письма, рассматриваемого как вид обмена смыслами. Он говорит, что существуют «три

 

==576

 

 

Л. Уайт. Три типа интерпретации культуры

 

логически вычленимые стадии развития письма». Первая — изобразительное письмо. Следующая — стадия ребуса, когда рисунки используются для обозначения звуков, смыслов и вещей. Это, говорит Крёбер, промежуточная стадия, которая пролагает прямой путь к третьей, фонетической стадии.

 

Фактически Крёбер представляет нам формулу. Эта формула описывает процесс, формально-временной процесс, в котором одна форма вырастает из другой, предшествующей формы. Это не описание череды конкретных событий, происшедших в определенном месте в определенное время. Это скорее описание абстрактного процесса, конкретными проявлениями которого являются все формы письма. Формула Крёбера приложима ко всем системам письма во все времена и во всех местах. Когда мы прилагаем эту формулу, как это делает Крёбер, к иероглифам майа, шумерской клинописи, китайской и другим системам письма, значение каждой из них становится понятным и вся ситуация приобретает достаточно ясные очертания. Все системы объяснимы как системы посредством демонстрации того, что они представляют собой определенные стадии в общем процессе развития.

 

После описания эволюции системы письма Крёбер обращается к истории. Как Тайлор, он определяет приблизительное место и время зарождения алфавита. Он описывает последующее распространение алфавита среди других народов в других странах и т.д.

 

Таким образом, два знаменитых антрополога в своих работах, одна из которых была написана в Англии в 1880-е годы, а другая — в Америке в 1920-е годы, продемонстрировали оба подхода к анализу письма: исторический и эволюционистский. Эти подходы не разнесены по разным главам, одна из которых называется «История», а другая — «Эволюция»; в каждом случае оба подхода представлены в одной главе. И Тайлор, и Крёбер разделяют эти подходы внутри собственно рассуждении: каждый сперва говорит об эволюции письма, а потом — об истории алфавита. Очевидно, что оба автора рассуждают о двух разных аспектах письма: «стадиях развития», как их совершенно справедливо называет Крёбер, и истории алфавита.

 

Теперь обратимся к функционалистской интерпретации письма. Прежде всего, функционалист работает во вневременном контексте. Система письма его интересует не как единичный факт, имеющий место в определенном месте в определенное время, но как общее явление, независимое от времени и места. В отличие от эволюциониста он не станет заниматься процессом развития, который привел к образова-

 

 

19 Зак.5

 

==577

 

 

Методы интерпретации культуры

 

нию системы письма,— его интересует лишь сама система, система как таковая, ее «анатомия» и «физиология», ее взаимоотношения с другими аспектами культуры. Функционалист будет рассматривать письмо с двух точек зрения: структуры и функционирования системы самой по себе и взаимоотношениями этой системы с другими аспектами культуры: социальной организацией, формами искусства, технологией и пр. Первый подход достаточно узок: он ограничивается только рамками системы. Второй подход гораздо шире.

 

Изучая систему письма как таковую, функционалист будет заниматься структурой используемых знаков или обозначений и тем, что они призваны изображать. Что используется — рисунки или другие обозначения; что они изображают — предметы, смыслы или звуки,— вот на какие вопросы будет отвечать функционалист. Он захочет узнать, к примеру, что обозначает рисунок медведя: само изображенное животное, идею силы или звук медведь. Другой пример: то, каким образом китайцы вьфажают различные значения словом чау в письменной форме. Просто знак чау означает корабль. Но если к нему добавляется еще один знак или этот знак совмещается с другим, значение меняется: тогда это — пух, пушок, ворс. Если прибавить другой знак, чау будет означать резервуар, водоем, пруд, или болтливость, словоохотливость (Тайлор,1881:171). Использование знаков или обозначений для выражения одних звуков, присутствие/ отсутствие гласных и пр. — примеры вневременного формально-функционального аспекта письма.

 

Если функционалист интересуется лишь системой письма как таковой, то, как мы уже отмечали, этот интерес весьма узок. Если же его интересует связь между письмом, с одной стороны, и другими элементами культуры — с другой стороны,— «роль письма в культуре в целом», — то этот интерес значительно более широк и, безусловно, гораздо более подходит культурантропологу, нежели изучение лишь системы письма как таковой.

 

Письмо тесно связано с социальной организацией, особенно с разделением труда и расслоением классов внутри общества. Может сложиться ситуация, когда лишь одна социальная группа или класс умеет писать. Это могут быть священники, летописцы («книжники и фарисеи») или политический класс, как, например, мандарины в древнем Китае. В нашем обществе существует класс людей, именуемых «писателями» — не учеными, не исследователями, не художниками, но «писателями». Умение читать и писать может быть необходимым условием для участия в голосовании или для занятия официальной должности. В былые времена в Китае желающие

 

==578

 

 

Л. Уайт. Три типа интерпретации культуры

 

занять пост чиновника должны были выдержать письменный экзамен, основанный на классических произведениях.

 

Письмо может быть включено в сакральный контекст или функционировать и в сакральном, и в обыденном употреблении, примером чего является различие между иероглифическим и иератическим письмом в Древнем Египте. Использование письма в магических формулах и ритуалах также весьма важно. Широко известно представление о том, что записанное слово обладает магической силой.

 

Письмо может быть тесно связано непосредственно с искусством. В самом деле, китайская каллиграфия сама по себе — искусство. Печать и издательское дело в нашей культуре тоже иногда достигают уровня искусства.

 

Искусство письма связано с уровнем технического развития. Производство бумаги и подходящих чернил характерно для недостаточно развитых культур. Стальное перо сменяет гусиное по мере развития металлургии. Печатный пресс, линотип и пишущая машинка — другие примеры воздействия технологического прогресса на искусство письма.

 

Итак, мы убедились, что отдельное культурное явление может быть исследовано и интерпретировано с трех точек зрения: цели и задачи историка, эволюциониста и функционалиста весьма различны и различимы. Здесь следует отметить, что и на других уровнях, в естественных и биологических науках, равно как и в науке о культуре, эти три процесса различимы при исследовании определенного явления, что позволяет выделить три типа их интерпретации, описанных в данной работе. Это крайне важное положение, и его следует подчеркнуть особо. Оно проясняет то обстоятельство, что социологические науки не уникальны, и с точки зрения подхода к анализу фактов, явлений, событий ничем не отличаются от других наук. Напротив, общественные науки в этом плане по природе своей подобны естественным и биологическим. С позиций философии все науки суть одна наука. Общественные, естественные и биологические науки, следовательно, не являются различными науками; все они выражают одну и ту же точку зрения, используют одинаковую методику и одинаково значимы для различных граней нашего опыта. Принимая во внимание незрелость общественных наук, присутствующую в умах многих определенную неясность и неопределенность относительно природы общественных наук, это положение требует и заслуживает особого внимания. Анализ процессов и уровней в науке представлен на помещенной в приложении таблице.

 

В более ранней статье «Наука есть онаучивание» (1938) я попытался подойти к трем выделенным мной в науке процес-

 

 

19*

 

==579

 

 

Методы интерпретации культуры

 

сам с позиций философского рационализма. Суть аргументации сводилась к следующему. Действительность, которую наука пытается интерпретировать, состоит из событий. Каждое событие определяется пространственными и временными координатами — пространственными координатами х, у, z и временной координатой t. Основное различие между событиями состоит, следовательно, в пространственно-временных отношениях. Действительность предстает нам в виде четырехмерного континуума. Но с целью научного ее изучения и интерпретации мы, производя логический анализ, можем разбить этот пространственно-временной континуум на составляющие. Так, мы можем анализировать события с точки зрения их временных взаимоотношений, отбрасывая формальный аспект. Или мы можем исключить временной фактор и анализировать только формально-функциональный аспект событий. Наконец, мы можем рассматривать события непосредственно в формально-временном аспекте. Перед ученым, следовательно, открываются три пути. Он может попытаться разобраться с событиями в их пространственно-временном воплощении или же выделить какой-либо один аспект, временной или формальный. Иначе говоря, ученый может интерпретировать события как эволюционист (в координатах пространства-времени), как историк (с точки зрения времени) или как формалист-функционалист (с позиций формы и функции).

 

С этой точки зрения интерпретация эволюциониста более фундаментальна, чем интерпретация историка или функционалиста. Она более фундаментальна, потому что эволюционист рассматривает события во всей их полноте и общности, в терминах пространственно-временных связей и отношений, в то время как историк и функционалист, каждый из них, имеет дело лишь с одним аспектом — временным или формальным; поэтому их интерпретация частична и однобока. Но из того, что с позиции философа интерпретация эволюциониста более фундаментальна, отнюдь не следует, что она «более важна» и что антропология должна предпочесть этот метод двум другим. Культурная антропология нуждается во всех трех методах интерпретации, равно как и естественные науки, и биология. Более того, просто сказать, что один метод «более важен», чем другой, означает сказать бессмыслицу. Все зависит от целей и задач, стоящих перед исследователем. Если кто-то хочет реконструировать историю, будет ли то история реки, пород лошадей или способов ткачества, тогда исторический метод — единственный, который можно применить. Точно так же, если кто-то хочет произвести функциональный или эволюционистский анализ, он должен использовать эволюционный или функциональный ме-

 

К оглавлению

 

==580

 

 

Л. Уайт. Три типа интерпретации культуры

 

тоды. Это не подлежит обсуждению, и было бы совершенно излишне говорит об этом, если бы не существовало весьма распространенного убеждения в том, что, если кто-либо избрал основным для своих исследований какой-то один из типов интерпретации, он должен отрицать, игнорировать или умалять остальные два. Это узкий и неправильный взгляд на вещи. Один тип интерпретации имеет такие же права на существование и столь же необходим, как другой. Все три метода важны, чтобы наука была полной и сбалансированной.

 

Кроме того, оставив в стороне всякое объяснение природы этих процессов с позиций философского рационализма, необходимо отметить тот факт, что все науки прошли по этим трем дорогам. Это действительно факт, и он действительно важен. Как бы к этому ни относиться, очевидно, что наука направляла свои интерпретации по этим трем руслам. Будь то естественные науки, биология или социальные науки, везде мы находим исторические, эволюционные и функциональные интерпретации. Что касается именно культурной антропологии, то мы должны отметить, что все интерпретации8 культуры прекрасно укладываются в лоно одного из этих трех типов: исторического, эволюционистского и функционалистского. Относительное отсутствие эволюционистской интерпретации в культурной антропологии в последние десятилетия, отвержение и отрицание эволюционистской теории многими антропологами может быть расценено как временная реакция на засилье и огрехи эволюционизма конца XDC в. Мы говорим «временная», потому что сложно поверить в то, что культурная антропология сможет в течение длительного времени противостоять или игнорировать теорию столь фундаментальную и плодотворную в современной науке и философии. Эволюционистская теория — спинной хребет биологии, уберите ее — и что останется? Теории эволюции в течение длительного времени играли важную роль в физической теории. Декарт, Лейбниц, Кант и Лаплас разработали теории неорганической, космогонической эволюции, которые в значительной степени повлияли на физику и астрономию; Герберт Спенсер приложил теорию эволюции ко всем аспектам действительности, физической, равно как и биологической и социальной. В наши дни выходят в свет труды, посвященные эволюции звезд, галактических систем и Вселенной9. На значение эволюционистской теории в современной науке и философии в целом, так же как и в астрономии и физике, указывают следующие цитаты, взятые из трудов двух знаменитых физиков, Нобелевских лауреатов.

 

Роберт А. Миликен (1930:166) называет концепцию эволюции одной из «трех идей, которые... превосходят все осталь-

 

==581

 

 

Методы интерпретации культуры

 

ные по значению, которое они оказали и призваны оказать на развитие человечества». Об их значении он пишет: «Поскольку открытие за открытием в современной науке отодвигает все дальше и дальше возраст звезд, возраст солнечной системы, возраст Земли, возраст гор, органической жизни, доисторического человека, истории, подтвержденной письменными памятниками, социальных институтов, теория эволюции стала доминировать в весьма широком смысле над каждым аспектом человеческой мысли» (1930:183).

 

Эрвин Шредингер утверждает: «Идея эволюции имела более глобальное воздействие, чем любая другая теория, на все области современной науки, и, в действительности, на всю современную жизнь в ее самом общем виде, равно как и на отдельное представление о ней, сформулированное Дарвином...» (1935:83).

 

На общественные науки эволюционистская теория также оказала огромное влияние. В самом деле, Тайлор уже давно указывал (1881:20), что это «основной принцип, который твердо должен усвоить себе каждый ученый, если он имеет желание познать или мир, в котором он живет, или историю прошлого. Эволюционизм часто признавался как нечто само собой разумеющееся в экономике, социологии и, до относительно недавнего времени (нескольких десятилетий назад), в культурной антропологии. Однако в более позднее время в науке энергичная философия антиэволюционизма развилась более чем в одной школе этнологии. Школа Боаса десятилетиями вела войну с эволюционизмом. Культурно-историческая школа, возглавляемая отцом Шмидтом, открыто противостояла эволюционизму. Фунционалистские школы в принципе не противостояли эволюционизму, но по своим воззрениям и в своей деятельности являлись антиэволюционистскими.