СОФИСТЫ• и*;,;;>н' Древнегреческое слово soflstes обозначало мастера, художника, создателя, изобретателя, мудреца. Но со второй половины V в. до и. э. это слово приобретает специальный смысл. Софистами стали называть плат! 1ых учителей философии, красноречия (риторики) и искусства спора (эристики). Позднее Платон вложил в это слово предосудительный смысл, а Аристотель подверг критике метод софистов с позиций созданной им логики. Однако следует иметь в виду, что - ро второй половине V в. до н. э. деятельность софистов была прогрессивна и отвечала потребностям демократического общества, в котором убеждение, а тем самым слово и умение владеть им были жизненно важны. Софисты не представляли единой школы. Они соперничали друг с другом. Однако их объединяли не только внешние черты (профессиональное преподавание), но и метод философствования. Главный вопрос, интересовавший софистов, — как относятся к окружающему нас миру наши мысли о нем? Софисты были истинными родоначальниками греческой философии нравственности, ибо они первые поставили себе задачей не только толкование греческой жизни и частичное исправление этических понятий, но и критику самих основ этики. Может быть, субъективизм и есть ложное философское направление, однако для того, чтобы открыть ложность его, необходимо было серьезно стать на субъективную точку зрения и вывести из нее все то, что в ней заключено. Это сделали софисты,; и в том их великая заслуга. Без них не было бы и Со-? крата.! Уже в древности различали два поколения со-г фистов-. старшее, к которому относились с уваже-j нием (Протагор, Горгий из Леонтин, Продик из Хиоса и Гиппий из Элиды), и младшее, по преимуществу практическое направление риторов и адвокатов. Протагор, примыкая к учению Гераклита о вечном становлении, пришел к мысли об относительности человеческого познания, т. е. к мысли о том, что общепризнанной и неизменной истины для человека быть не может. Горгий из Леонтин, соглашаясь с субъективизмом Протагора, придал ему форму абсолютного скепсиса, т. е. он стал учить, что ничего нет и что если бы нечто и существовало, то оно было бы непознаваемо. Само собой разумеется, что принцип такой важности, как субъективизм, требовал применения его ко всем сферам бытия и мысли, в том числе и к религиозной и этической, которые тесно между собой связаны. Уже Протагор указывал на трудности исследования вопросов религии. Продик, применивший к этике софистическую точку зрения, старался объяснить возникновение религиозных представлений из психических условий человеческого сознания, в то время как младшие софисты прямо стали утверждать, что религия есть изобретение умных людей, сочиненное ради порабощения толпы. Так как религиозные представления у греков служили основой нравственных, то софистам, как, например, Продику и Гиппию, естественно, пришлось направить свою критику и на нравственные понятия. Из принципа субъективизма вытекало положение, что добро не может иметь абсолютного значения, а только то, которое добру приписывает или индивидуальный человек, или же государство. Относительность понятия добра наглядно подтверждается тем обстоятельством, что понимание его у людей различно: даже законодатели понимают добро различно, следовательно, и государство признает изменчивость этического содержания. Если добро не от Бога и не абсолютно, то кто же определяет, кто устанавливает критерий добра, или, как теперь принято выражаться, в чем санкция добра. Субъективизм на это может дать, не нарушая своих принципов, только один ответ, а именно: человек устанавливает добро и санкционирует его; отсюда можно сделать выводы с более или менее радикальной окраской. Действительно, у различных представителей софистики мы встречаемся с выводами различного характера, зависящими от различного понимания природы человека. Очевидно, что если брать человека со стороны его общей психической природы, то можно прийти к некоторому обоснованию этики; если, наоборот, настаивать на том, что человек как индивид нисколько не связан с другими существами, т. е. если настаивать на произволе человека, тогда общечеловеческая этика окажется невозможной и добро окажется выгодой сильнейшего. Младшее поколение софистов, к которому принадлежали Тразимах, Калликл, Пол, Дионисодор и Эвтидем и др., принципиально ничего не прибавило к учению старших софистов. Они вывели только некоторые частные следствия из общих принципов, например, из субъективности этических норм они заключили, что справедливым в государстве считается то, что выгодно сильнейшему, что лучше быть несправедливым, чем терпеть несправедливость. Стоя на этой точке зрения, можно было признать относительное значение государства как организации лиц, держащих власть в своих руках. Другая часть софистов прямо отрицала всякое право за государством и проповедовала индивидуальный анархизм. В диалогах Платона, в особенности в 1-й книге его «Политики», мы находим богатый материал для характеристики младших софистов. Произведения софистов до наших дней не дошли; о софистах мы можем судить лишь по изображению их учения Платоном, Аристотелем и др. Приведенные ниже фрагменты переведены А О. Маковельским (кроме отмеченных особо) и заимствованы из его книги «Софисты» (Баку, 1940). Подбор фрагментов выполнен А. Н. Чанышевым.
|
