Студопедия — ПОРФИРИЙ
Студопедия Главная Случайная страница Обратная связь

Разделы: Автомобили Астрономия Биология География Дом и сад Другие языки Другое Информатика История Культура Литература Логика Математика Медицина Металлургия Механика Образование Охрана труда Педагогика Политика Право Психология Религия Риторика Социология Спорт Строительство Технология Туризм Физика Философия Финансы Химия Черчение Экология Экономика Электроника

ПОРФИРИЙ






«ЖИЗНЬ ПЛОТИНА*

(1) Плотин, философ нашего времени, казалось, всегда испытывал стыд оттого, что жил в телесном об­лике, и из-за такого своего настроения всегда избегал рассказывать и о происхождении споем, и о родите­лях, и о родине. А позировать живописцу или скульп­тору было для него так противно, что однажды он сказал Амелию, когда тот попросил его дать снять с себя портрет: «Разве мало тебе этого подобия, в ко­торое одела меня природа, что ты еще хочешь сде­лать подобие подобия и оставить его на долгие годы, словно в нем есть на что глядеть?» Так он и отказался, не пожелав по такой причине сидеть перед художни­ком; но у Амелия был друг Картерий, лучший живопи­сец нашего времени, и Амелий попросил его почаще бывать у них на занятиях (где бывать дозволялось вся­кому желающему), чтобы внимательно всматриваться и запоминать все самое выразительное, что он видел. И по образу, оставшемуся у него в памяти, Картерий написал изображение Плотина, а сам Амелий внес в него последние поправки для сходства: вот как ис-

кусстаом Картерия создан был очень похожий порт­рет Плотина без всякого его ведома.

(2) Часто страдая животом, он никогда не позво­лял делать себе промывание, твердя, что не к лицу ста­рику такое лечение; и он отказывался принимать те-риак, говоря, что даже мясо домашних животных для него не годится в пищу. В бани он не ходил, а вместо этого растирался каждый день дома; когда же мор усилился и растиравшие его прислужники погибли, то, оставшись без этого лечения, он заболел еще и горлом. При мне никаких признаков этого еще не бы­ло; но когда я уехал, то болезнь его усилилась настоль­ко, что и голос его, чисгыи и звучный, исчез от хрипа, и взгляд помутился, и руки и ноги стали подволаки­ваться. Об этом мне рассказал по возвращении наш товарищ Евстохий, остававшийся при нем до самого конца; остальные же друзья избегали с ним встреч, чтобы не слышать, как он не может выговорить даже их имен. Тогда он уехал из Рима в Кампанию, в име­ние Зефа, старого своего друга, которого уже не было в живых; в этом имении хватало для i iero пропитания, да еще кое-что приносили от Кастриция из Минтурн, где у Кастриция было поместье. О кончине его Евсто­хий нам рассказывал так (сам Евстохий жил в Путео-лах и поспел к нему, лишь когда уже было поздно): умирающий сказал ему: «А я тебя все еще жду», потом сказал, что сейчас попытается слить то, что было бо­жественного в нем, с тем, что есть божественного во Вселенной; и тут змея проскользнула под постелью, где он лежал, и исчезла в отверстии стены, а он испус­тил дыхание. Было ему, по словам Евстохия, шестьде­сят шесть лет; на исходе был второй год царствования Клавдия. Во время его кончины я, Порфирий, нахо­дился в Лилибее, Амелий — в сирийской Апамее, Каст-риций — в Риме, и при нем был один только Ев­стохий.

Если отсчитать шестьдесят шесть лет назад от второго года царствования Клавдия, то время его рождения придется на тринадцатый год царствова­ния Севера. Ни месяца, ни дня своего рождения он никому не называл, не считая нужным отмечать этот

день ни жертвоприношением, ни угощением; а меж­ду тем дни рождения Сократа и Платона, нам извест­ные, он отмечал и жертвами и угощением для учени­ков, после которого те из них, кто умели, держали перед собравшимися речь.

(3) О жизни своей случалось ему в беседах расска­зывать нам вот что. Молоком кормилицы он питался до самого школьного возраста и еще в. восемь лет раскрывал ей груди, чтобы пососать; но, услышав од­нажды: «Какой гадкий мальчик!», устыдился и пере­стал. К философии он обратился на двадцать вось­мом году и был направлен к самым видным александ­рийским ученым, но ушел с их уроков со стыдом и печалью, как сам потом рассказывал о своих чувст­вах одному из друзей; друг понял, чего ему хотелось в душе, и послал его к Аммонию, у которого Плотин еще не бывал; и тогда, побывав у Аммония и послу­шав его, Плотин сказал другу: «Вот кого я искал!» С этого дня он уже не отлучался от Аммония и достиг в философии таких успехов, что захотел познако­миться и с тем, чем занимаются у персов, и с тем, в чем преуспели индийцы. Поэтому, когда император Гордиан предпринял поход на Персию, он записался в войско и пошел вместе с ним; было ему тридцать девять лет, а при Аммонии он провел в учении пол­ных одиннадцать лет. Гордиан погиб в Месопотамии, а Плотин едва спасся и укрылся в Антиохии; и оттуда, уже сорока лет от роду, при императоре Филиппе приехал в Рим.

С Гереннием и Оригеном Плотин заключил уго­вор никому не раскрывать тех учений Аммония, ко­торые тот им поведал в сокровенных своих уроках; и Плотин оставался верен уговору: хотя он и зани­мался с теми, кто к нему приходил, но учения Аммо­ния хранил в молчании. Первым уговор их нарушил Геренний, за Гереннием последовал Ориген (напи­савший, правда, только одно сочинение о демонах да потом при императоре Галлиене книгу о том, что царь есть единственный творец); но Плотин еще долго ничего не хотел записывать, а услышанное от Аммония вставлял лишь в устные беседы. Так он

прожил целых десять лет: занятия вел, но ничего не писал. А беседы он вел так, словно склонял учеников к распущенности и всякому вздору. Об этом расска­зывал нам Амелий; к Плотину он пришел на третий год его преподавания в Риме, в третий год царство­вания Филиппа, и оставался при нем целых двадцать четыре года, до первого года царствования Клавдия. Бывший ученик Лисимаха, прилежанием он превзо­шел всех остальных слушателей Плотина: он собрал и записал почти все наставления Нумения, большую часть их выучивши на память, а записывая уроки Плотина, составил из этих записей чуть ли не сто книг, которые подарил своему приемному сыну Гос-тилиану Гесихию Апамейскому.

(4) На десятом году царствования Галлиена я, Пор-фирий, приехавши в Рим из Эллады вместе с Антони­ем Родосским, нашел здесь Амелия, который уже во­семнадцать лет жил и учился у Плотина, но писать еще ничего не решался и вел только записи уроков, да и тех еще до ста не набралось. Плотину в тот деся­тый год царствования Галлиена было около пятидеся­ти девяти лет, а мне, Порфирию, при той первой встрече с ним исполнилось тридцать. Еще с первого года царствования Галлиена Плотин стал излагать письменно те рассуждения, которые приходили ему в голову; и к десятому году царствования Галлиена, когда я, Порфирий, впервые с ним познакомился, у него была уже написана двадцать одна книга, но из­даны они были лишь для немногих, да и то издавал он их не легко и не спокойно, и назначались они не для простого беглого чтения, а чтобы читающие вдумы­вались в них со всем старанием. Заглавий он на своих сочинениях не ставил, поэтому каждый озаглавливал их по-своему; а закрепились эти заглавия в таком ви­де «О прекрасном», «О бессмертии души», «О судьбе», «О сущности души», «Об уме, идеях и бытии», «О нис­хождении души в тело», «Как от первого происходит последующее и о единице», «Все ли души — одна ду­ша», «О благе и о едином», «О трех начальных субстан­циях», «О становлении и порядке того, что после еди­ницы», «О двух материях», «Разные наблюдения»,

«О круговом движении», «О присущем каждому демо­не», «О разумном исходе», «О качестве», «Существуют ли идеи частных вещей», «О добродетелях», «О диа­лектике», «Почему душу можно назвать средним меж­ду неделимым и делимым».

(6) Вот какие книги, числом двадцать одна, были уже написаны, когда я, Порфирий, впервые пришел к Плотину, а было ему тогда пятьдесят девять лет. Я провел с ним весь этот год и следующие пять лет (в Рим я прибыл незадолго до этого, когда по летнему времени Плотин отдыхал, а не вел беседы, как обыч­но), и за эти шесть лет, многое рассказав нам в наших занятиях, он в ответ на усердные просьбы Амелия и мои написал две книги «О том, что сущее повсюду одно и то же», тотчас затем — еще две книги «О том, что не может мыслить то, что выше сущего» и «Что есть первое мыслящее и что второе»: а потом написал «О силе и действии», «О бесстрастии бестелесного», «О душе первая книга», «О душе вторая книга», «О ду­ше третья книга, или же О времени», «О созерцании», «Об умопостигаемой красоте», «О том, что вне ума нет умопостигаемого, а также об уме и благе», «Против гностиков», «О числах», «Почему издали вещи кажутся маленькими», «В продолжительности ли счастье», «О всеобщем смешении», «Как существует множест­венность идей, а также о благе», «О добровольном», «О мироздании», «Об ощущении и памяти», «О родах сущего» первая, вторая и третья книги, «О вечности и времени». Вот какие двадцать четыре книги написал он за эти шесть лет при мне, Порфирий, черпая их со­держание из рассматривавшихся у нас в это самое время вопросов, как то ясно из оглавления каждой из этих книг. Вместе с теми двадцатью одной книгами, которые были написаны до нашего приезда, это со­ставляет сорок пять книг. А когда я уехал в Сицилию (дело было на пятнадцатом году царствования Галли-ена), то Плотин написал еще пять книг и переслал их мне: «О счастье», «О провидении» первая и вторая книги, «О познающих субстанциях и о том, что выше их», «О любви». Их он послал мне в первый год царст­вования Клавдия; а в начале второго года, незадолго

до собственной смерти, прислал еще следующие: «В чем зло», «Что делают звезды», «Что есть человек», «Что есть животное», «О первичном благе, или О счас­тье». Вместе с сорока пятью книгами, в два периода написанными ранее, это составляет пятьдесят четыре книги.

Так как писал он их в разное время, одни — в ран­нем возрасте, другие — в зрелом, а третьи — уже в те­лесном недуге, то и сила в них чувствуется разная. Первые двадцать одна книга более легковесны и еще не достигают полной силы и величия; книги второго выпуска обнаруживают силу, достигшую расцвета, — эти двадцать четыре, за немногим исключением, ос­таются у Плотина совершеннейшими; наконец, по­следние девять написаны с уже убывающей силой, и последние четыре — больше, чем предпоследние пять.

(7) Учеников, преданно верных его философии, у него было много. Таков был Амелий Этрусский, ро­довое имя которого было Гентилиан; называть себя он предпочитал «Америсм», через «р», считая, что пристойнее иметь имя от «америи» (цельности), не­жели от «амелии» (беззаботности). Был Павлин, врач из Скифополя, которого Амелий прозвал Малюткою за то, что он многое услышанное понимал не так. Был и другой врач, Евстохий из Александрии, кото­рый познакомился с Плотиной уже в его старости и лечил его до самого конца; занимался он только Плотиковыми предметами и вид имел истинного философа. Был с ним и Зотик, критик и стихотво­рец, выпустивший исправленное издание Антимаха и отлично переложивший в стихи сказание об Ат­лантиде; он заболел глазами и умер незадолго до Плотина. Был его товарищем и Зеф, родом из Ара­вии, женатый на дочери Феодосия, Аммониева това­рища; он тоже занимался врачеванием, и Плотин его очень любил. Занимался он и политикой, пользуясь в ней немалым влиянием; но Плотин позаботился его от этого отозвать. Жил с ним Плотин по-домаш­нему и бывал у него в имении, что за шестым версто­вым камнем по дороге от Минтурн. Имение это ку-







Дата добавления: 2015-10-19; просмотров: 355. Нарушение авторских прав; Мы поможем в написании вашей работы!



Обзор компонентов Multisim Компоненты – это основа любой схемы, это все элементы, из которых она состоит. Multisim оперирует с двумя категориями...

Композиция из абстрактных геометрических фигур Данная композиция состоит из линий, штриховки, абстрактных геометрических форм...

Важнейшие способы обработки и анализа рядов динамики Не во всех случаях эмпирические данные рядов динамики позволяют определить тенденцию изменения явления во времени...

ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ МЕХАНИКА Статика является частью теоретической механики, изучающей условия, при ко­торых тело находится под действием заданной системы сил...

Случайной величины Плотностью распределения вероятностей непрерывной случайной величины Х называют функцию f(x) – первую производную от функции распределения F(x): Понятие плотность распределения вероятностей случайной величины Х для дискретной величины неприменима...

Схема рефлекторной дуги условного слюноотделительного рефлекса При неоднократном сочетании действия предупреждающего сигнала и безусловного пищевого раздражителя формируются...

Уравнение волны. Уравнение плоской гармонической волны. Волновое уравнение. Уравнение сферической волны Уравнением упругой волны называют функцию , которая определяет смещение любой частицы среды с координатами относительно своего положения равновесия в произвольный момент времени t...

Законы Генри, Дальтона, Сеченова. Применение этих законов при лечении кессонной болезни, лечении в барокамере и исследовании электролитного состава крови Закон Генри: Количество газа, растворенного при данной температуре в определенном объеме жидкости, при равновесии прямо пропорциональны давлению газа...

Ганглиоблокаторы. Классификация. Механизм действия. Фармакодинамика. Применение.Побочные эфффекты Никотинчувствительные холинорецепторы (н-холинорецепторы) в основном локализованы на постсинаптических мембранах в синапсах скелетной мускулатуры...

Шов первичный, первично отсроченный, вторичный (показания) В зависимости от времени и условий наложения выделяют швы: 1) первичные...

Studopedia.info - Студопедия - 2014-2024 год . (0.011 сек.) русская версия | украинская версия