СЕМЬЯ: ВИРТУАЛИЗАЦИЯ ЛЮБВИ
Семейные институты сформировались как комплекс норм, которые воплощают для людей эпохи Модерн решения проблемы обладания личной жизнью, удовлетворения психо-физиологических потребностей. Базовые элементы брачно-семейных практик Модерна(1) на исходе XX в. виртуализируются. В модернизированном обществе утверждается “открытый” характер сексуальной самоидентичности. Человек постоянно задает себе и окружающим вопрос “кто я?” в контексте возможных половых ролей. Решение вопроса важно, так как определяет стиль жизни. Сексуальность становится формой самоидентификации, самовыражения и самоутверждения личности. Сексуальность как совокупность биопсихических реакций и переживаний замещается практиками создания, поддержания и варьирования образа сексуальности — сексапильности: одежда, уход за телом, косметика, эротизация поведения. Посредством санкционированной сексуальной свободы и прогресса секс-индустрии и контрацепции сексуальность отделилась от репродукции, стала автономной. Этот процесс аналогичен отделению -------------- (1) Подробнее см. стр.33. [57] экономики от производства, политики от управления, науки от исследования, искусства от творчества. В эпоху Постмодерн любовь и брак все меньше определяются реальными — материальными, физиологическими и т.п. — потребностями и все больше становятся производной от образов сексуальности и семьи, создаваемых/конструируемых индивидами, а чаще заимствуемых у масс-медиа. Физиологические потребности можно удовлетворять без жесткой идентификации/ориентации, без официального принятия обязательств в отношении партнера и потомства. Ныне санкционируется практически любая ориентация сексуального поведения. Сексуальная свобода находит выражения в практике “открытых отношений”, “пробного брака” — партнерства/сожительства (cohabitation), гомосексуальных союзах. Брак становится виртуальным. Сейчас около половины всех браков заключаются после устоявшегося партнерства, причем не всегда оно — первое. Если в Европе, сожительство еще в 1960-х гг. было морально рискованным, а в США даже рассматривалось как правонарушение, то к концу столетия “пробный” брак стал рутинной практикой. Порядка четверти неженатых мужчин и незамужних женщин в США и Европе в возрасте 25—40 лет живут совместно с сексуальным партнером. О виртуализации института брака свидетельствует и увеличение числа рождений детей, чьи родители не находятся в браке (табл. 6). Родительство вне брака может быть альтернативой родительству в браке лишь в ситуации, когда институциональное регулирование сексуального поведения становится виртуальным, а не реальным, как это было раньше.
Таблица 6. Доля рождений вне брака, %
Составлено по: Иванова Е. И., А. Р. Михеева. Внебрачное материнство в России// Социологические исследования. 1999. № 6; The Economist. 1999. January 23—29.
Материальные потребности современный человек может удовлетворять без ведения общего хозяйства, без кооперации с родственниками, без взращивания смены. Система социального обеспечения, эта воплощенная модернизация интимности, свела общественный институт родства к нуклеарной семье — минимальному объекту опеки и регулирования. Теперь даже это минимизированное родство виртуализируется. В 1994 г. в США 25% всех детей в возрасте до 18 лет воспитывалось матерями-одиночками. Еще более показательна статистика домохозяйств, вообще не имеющих “кормильца”, то есть рабо- [58] тающих взрослых (табл. 7). Стабильное существование неполных семей означает, что исполнение социальных ролей заботливых родителей, воспитывающих, взращивающих детей, становится виртуальным. В отсутствие реальных родительских функций, рассеянных между педагогами, чиновниками системы welfare, социальными работниками и т.п., родительство становится симулякром — образом материнства/отцовства, не имеющим референтов в реальности.
Таблица 7. Доля домохозяйств с детьми и без работающих взрослых, 1996 г.
Составлено по: The Economist. 1999. September 25—October 1.
Виртуализация семейных отношений очевидна в гомосексуальных семьях, фактически терпимых и претендующих на легализацию. В гомосексуальных союзах со всей очевидностью симулируются брачное поведение и супружество, исполнение поло-возрастных ролей, характерные для институционального строя, предполагающего существование лишь гетеросексуалов. Еще более виртуальными представляются неполные семьи, функционирующие “с замещением”: “предельный случай” виртуальной семьи — союзы “Эго + PC”, когда эмоции, получаемые в коммуникации с образами, генерируемыми на дисплее, компенсируют отсутствие одного из классических партнеров — отца (мужа), матери (жены), ребенка. В интимной сфере отчуждение человеческой сущности в виртуальную реальность может принимать и более изощренные формы киберпротезирования реальных сексуальности и семейных отношений'. На рубеже XX—XXI вв. на базе сети Internet происходит консолидация этих отчужденных форм в виде глобальной сферы виртуального секса. Неполные, “пробные”, дислокальные, гомосексуальные семьи объединяет то, что в них симулируются супружество, родительство, родство по типу нуклеарной семьи. Новые семейные формы не являются “продуктами распада” семейных устоев. Они — стабильные формы симуляции. Симулируется нуклеарная семья с ее репродуктивными, психорелаксационными функциями, а также функциями легитимации секса и первичной социализации детей. В эпоху Модерн, в условиях культурно санкционированных и технически и финансово обеспеченных сексуальной свободы и социальной защиты, семья функционирует в качестве постоянного и социально призна- -------------- (1) См., например, раздел “Киберсекс” в книге А. Бюля “Виртуальное общество” (Buhl А. Die virtuelle Gesellschaft...). [59] ваемого союза разнополых эго, нацеленного на материальную и эмоциональную взаимопомощь и “воспроизводство” потомства. Семенные отношения формируются и поддерживаются по соображениям достижения статуса, материального благополучия, общественного одобрения и т.п. Виртуальные же семьи эпохи Постмодерн поддерживаются не соображениями выгоды или подчинения окружающим, а аффективными “мы”-образами, сконструированной гармонией иденгичностей. В виртуальных семьях образ, идея семьи явно преобладает над реальными отношениями. Виртуальные партнеры и виртуальные роли замещают недостаток или отсутствие реальных. Мы живем в эпоху семьи образов и образов семьи. Базовые компоненты брачно-семейных практик Модерна (любви/заботы) — сексуальность, супружество, родительство — симулируются. Институты — брак, родство (по нуклеарному типу), воспитание — виртуализируются.
***
Фрагментарное описание разрозненных тенденции в пяти избранных для анализа институциональных сферах обнаруживает радующую истинного ценителя социологической информации монотонность. Однообразие это позволяет сделать обобщающий вывод: ориентация практик не на вещи, а на образы оборачивается симуляцией социальных институтов, поскольку следование социальным ролям становится виртуальным. Институты сами становятся образами, превращаются в своего рода виртуальную реальность. [60]
|
