Дремучий лес. Изумрудная зелень.На опушку выходит Иван царевич. ИВАН ЦАРЕВИЧ (поет). Как путем-дорогою Конь мой приустал – Тропкою пологою Въехал в чернотал. Знать придется молодцу В поле ночевать, И до ясной зореньки Звездочки считать. Поутру дороженька Снова позовет, И поедет молодец, Не страшась в поход. Широка дороженька, Погоняй, не стой! Только б не разъехаться Со своей судьбой. Выходит Серый волк. ВОЛК. Ох, Иван-царевич, какая у тебя песня душевная! ИВАН ЦАРЕВИЧ. Ты кто? ВОЛК. Я – Серый волк. ИВАН ЦАРЕВИЧ. Говорящий? ВОЛК. Ага! Сытый я пока, вот поговорить и захотелось. ИВАН ЦАРЕВИЧ (вдруг, засобирался). Некогда мне с волками разговаривать, ехать надо. ВОЛК. Может и надо, да на чём? ИВАН ЦАРЕВИЧ. Царевич я – у меня конь богатырский в поле гуляет. ВОЛК. Серый в яблоках? Так, это… я твоего коня съел. ИВАН ЦАРЕВИЧ. Моего Серого? ВОЛК. Твоего Серого. ИВАН ЦАРЕВИЧ. В яблоках? ВОЛК. Ага, вкусно-о! Особенно яблоки. ИВАН ЦАРЕВИЧ. Всё, пропал! Какой я теперь богатырь без коня? Так – пехота. А далеко ли пехом-то упёхаешь? А мне, ой, как далеко надо: папенька меня послал разыскать его молодость. ВОЛК. Да разве молодость отдельно от человека бывает? ИВАН ЦАРЕВИЧ. Говорят, бывает. Слышал я, что в царстве Кощея, заметь, бессмертного, есть яблоня с молодильными яблоками, и колодец с живой водой. Вот я и хочу их достать для тятеньки моего, царя Гороха. ВОЛК. Любишь, значит, тятеньку? ИВАН ЦАРЕВИЧ. Что ж его не любить? Он обо мне заботится. ВОЛК. Что о тебе заботиться-то? Ты уж и сам большой. ИВАН ЦАРЕВИЧ. Я-то большой, да тятенька, зато, умный. ВОЛК. А ты дурак, что ли? ИВАН ЦАРЕВИЧ. Ну, не-то что бы… Просто мне ещё учиться надо... ВОЛК. Так учись. ИВАН ЦАРЕВИЧ. Так, вот, я на учебу и спешил. А ты коня съел. ВОЛК. Ты же сказал, что к Кощею за молодильными яблоками и живой водой спешил? ИВАН ЦАРЕВИЧ. Так это я поначалу. А вот, привез бы я тятеньке живой воды, он бы ею свои глазоньки умыл, зорче видеть стал; от молодильного яблочка кусочек откусил, опять бы бодрячком сделался, да крепкой ручкой стал государством править. А я бы тем временем, за границу поехал, и там стал бы учиться, учиться, и еще раз учиться, как батюшка завещал. ВОЛК. А матушка твоя жива? ИВАН ЦАРЕВИЧ. Жива, что с ней станется? Тятенька её жалеет. ВОЛК. Вот. А ты подумал, что с ней будет, когда ты тятеньке своему живой воды, да молодильных яблок привезешь? Умоет твой папенька свои глазки, и твою маменьку жалеть перестанет: увидит, что она стара? ИВАН ЦАРЕВИЧ. Ну, да! Мне бы только эти молодильные яблоки, да живую воду достать, а там уж, будь спокоен: где папенька себе только глазки умоет, там маменька и всё своё личико; где папенька яблочка молодильного только надкусит – там маменька и все остаточки доест… ВОЛК. Ну, раз так, хоть и нравишься ты мне, а помогу я тебе, свезу к Кощею. ИВАН ЦАРЕВИЧ. На чем свезешь? Коня-то моего ты съел. ВОЛК. Да на том коне ты в царство Кощея и за три года бы не добрался. А я тебя мигом доставлю. Садись на меня верхом… ИВАН ЦАРЕВИЧ. Вона как! (Садится, слышится звон монет.) Стой, кошелек с золотом выпал. (Поднимает.) Это, вдруг, Кощей со своими диковинами расстаться не захочет, так я ему золотом заплачу. Говорят, что до золота он страсть, как жаден. ВОЛК. Ну, сел? Тогда, держись крепче! ИВАН ЦАРЕВИЧ. До чего же я везучий! Вперед! (Поет.) В дорогу собираюсь, В себе не сомневаюсь, К чему мне сомневаться? – Ведь мне всегда везет: Сегодня или завтра, А может послезавтра, А может после-после, Но ждет меня почет! ВОЛК (поет). Как это замечательно Везунчиком родится. Как это замечательно – Когда тебя везут. Но мне поверьте на слово, Что стоит тем гордится, Чего достичь вам помогли Умение и труд!
Картина вторая. Царство Кощея. Туманы белые, непросветные – что-то в них движется. Тишина тревожная – что-то в ней слышится. И вдруг сразу из неразберихи леса вырастает высокий частокол. Бревна в нем толстые, черные, замшелые, остро отточенные. На некоторые из них насажаны головы то ли зверей, то ли ещё кого. На заборе затёс, на нем коряво, что-то написано. ВОЛК. Слазь, приехали. Вот оно, царство Кощеево. ИВАН ЦАРЕВИЧ. А сам-то где ходит? ВОЛК. Не зови лихо, пока тихо! Был бы лес, будет и леший. ИВАН ЦАРЕВИЧ. Что это тут написано? (Читает.) “К Кощею звонить: по надобности – 1 раз; по нужде – 2 раза; без нужды и надобности – дерните за верёвочку, ловушка и захлопнется”. Смотри ты, какой! ВОЛК. Мне, царевич, Кощею на глаза лучше бы не показываться: не любит он меня! Да и дело у тебя простое: звонишь один раз: “По надобности”. Кощей выходит, ты с ним насчет яблок и воды торгуешься, деньги платишь, яблоки забираешь, и, айда, домой, к батюшке. Да не вздумай, чего без спроса брать, хуже будет! А я пока в лесок, отправлюсь, отдохну. Всё-таки всю ночь скакал. Волк скрывается в лесу. ИВАН ЦАРЕВИЧ (зевает). Скакал! Не ты один, между прочим, скакал. Однако прежде чем Кощея на торг звать, надо бы мне оглядеться (Крадется к частоколу, осматривает его, сначала с опаской, потом всё смелее; высмотрев в заборе щель, смотрит в неё.) Что это там, в тумане на ветру колышется, не разгляжу? Вроде яблонька листочками шелестит? Уж, не на ней ли молодильные яблоки растут? Так и есть. Вон они, на ветках висят – золотые, наливные! Ну, до чего же я везучий: только глянул, а уж нашел то, за чем пришел! А рядом и колодец. Не иначе, как с живой водой? И чего Кощея зря звонками беспокоить? Лучше я, пока туман не рассеялся, перескочу через заборчик, нарву яблочек, да живой воды фляжечку нацежу… Царевич перелазит через частокол. Шумя крыльями, на забор садится Ворон. Над частоколом появляется голова Царевича. ВОРОН. Кар! Царевич от неожиданности падает внутрь ограды. ВОРОН. Кар, кар! На заборе опять появляется Царевич. ВОРОН. Кар, кар! Кар-раул! ИВАН ЦАРЕВИЧ (натягивает на Ворона свою шапку). Молчи, чудо в перьях. (Удобно устраивается на заборе, собирается считать яблоки.) ВОРОН (вертит головой). Кар, кар! Караул! Ограбление! Царевич, сняв с Ворона свою шапку, складывает в неё яблоки. ИВАН ЦАРЕВИЧ. Слушай, птица вещая… ВОРОН. Кар? ИВАН ЦАРЕВИЧ. Прекращай вещать, а! (Начинает считать яблоки.) Одно, два... ВОРОН. Три! ИВАН ЦАРЕВИЧ. Глаза протри! ВОРОН. Слушай, не борзей в натуре. Совсем без яблок оставил! ИВАН ЦАРЕВИЧ. Были яблоки, – и нет яблок! (Кидает шапку с яблоками вниз.) ВОРОН. Улики заныкать хочешь? Только я всё видел: три в картузе, да там, да тут, и того – девять. ИВАН ЦАРЕВИЧ. А ну, кыш! ВОРОН. Сам, кыш! (Хлопает крыльями.) Царевич чуть не валится внутрь ограды. Ворон бьет его крыльями. ВОРОН. Вор, вор, вор! ИВАН ЦАРЕВИЧ. Отстань! Сам триста лет живешь, а мне, худому, бледному, яблочка жалеешь? ВОРОН. Зачем врешь, прохвост! ИВАН ЦАРЕВИЧ. Да я про твой хвост слова не сказал. ВОРОН. Кар! ИВАН ЦАРЕВИЧ. А ещё раз каркнешь, я тебе твой хвост по перышку вырву! Раздается ружейный выстрел. Царевич падает на эту сторону забора. ВОРОН. Всё, докаркался? Сейчас ты, царевич, узнаешь, как хвосты дерут, да не по перышку, а весь разом! ИВАН ЦАРЕВИЧ. Да ну тебя! Я пошёл! ГОЛОС. Стой, где стоишь, а-то ляжешь! В сплошной стене частокола отворяется калиточка, выходит Кощей. В руках у Кощея – дробовик. КОЩЕЙ. Ну, вот: больше ты не будешь, по чужим садам лазать, да чужие яблоки воровать! А ну, руки вверх! Царевич поднимает руки, яблоки сыплются в траву. Яблочки-то все тут, или ещё где спрятал? ИВАН ЦАРЕВИЧ. Подумаешь, сорвал парочку. КОЩЕЙ. “Парочку”? А ты эту яблоню садил? Ты её растил? В зной поливал? От морозов укрывал? ВОРОН. От вредителей спасал? Жучков, червячков клевал, чтобы теперь наши яблоки молодильные в свой мешок складывать? ИВАН ЦАРЕВИЧ. Какой мешок? Вы его, дядечка, не слушайте, – это он, как с забора упал, головой ударился, и мозги свои куриные напрочь отшиб. КОЩЕЙ. А ты чем ударился? Совесть не отшиб? ИВАН ЦАРЕВИЧ. Я, дядечка, больше не буду. Это я по глупости, в сад залез. Сирота я, дядечка; сироту каждый обидеть норовит, а вразумить некому. ВОРОН. Да он нам тут горбатого лепит? КАЩЕЙ. Кончай базар, Ворон Воронович! Вижу ты, по Руси налетался, русского духу нахватался. Однако не на бацалки к воронам прилетел, в приличном обществе речь держишь, так что говори, как приличные люди разговаривают. А тебя, царевич, я сейчас вразумлю. Я тебя, сирота, пороть буду. ИВАН ЦАРЕВИЧ. Права не имеете! Не каждому по чину царского сына пороть! КОЩЕЙ. Ничего, мне по чину – я сам царь. ИВАН ЦАРЕВИЧ. Какой такой царь? КОЩЕЙ. Царь Кощей! ИВАН ЦАРЕВИЧ. Вы – царь Кощей? А я думал, дяденька, вы сторож при яблоках. КОЩЕЙ. Хобби это у меня. ИВАН ЦАРЕВИЧ. Неужели вы, дядечка Кощей, из-за трех яблок пороть меня будете? КОЩЕЙ. А это у меня другое хобби, самое любимое, - царевичей пороть. ИВАН ЦАРЕВИЧ. Да вам мой папенька за такие, противные моей особе антигосударственные действия, такую ноту пришлет!.. КОЩЕЙ. Какую ещё ноту? ИВАН ЦАРЕВИЧ. Самую, что ни на есть минорную! ВОРОН. А мы ему на эту самую что ни на есть минорную ноту, свою ноту пошлем – мажорную! С полной конфискацией. Чтоб впредь не крал! ИВАН ЦАРЕВИЧ. Ты-то помолчал бы: кто у Клары украл кораллы? ВОРОН. Брехня, враньё, напраслина! ИВАН ЦАРЕВИЧ. Отпустите меня, дяденька Кощей. КОЩЕЙ. Да как тебя, дурака, отпустить, не поучив? Люди-то говорят, что за одного битого, двух небитых дают. ИВАН ЦАРЕВИЧ. Да-а, на битой-то дороге потом и трава не растет. КОЩЕЙ. Траву пожалел, а молодильных яблок не жалко? Уникальный, между прочим, сорт. ИВАН ЦАРЕВИЧ. Кем доказано, что это молодильные яблоки? ВОРОН. Мной! Много раз! ИВАН ЦАРЕВИЧ. Хорошенькое дело: сам, вижу, не зря триста лет живет, яблоки клюет, а на меня вину валит. ВОРОН. Не слушай его, Кощей, это я у них спелость проверяю, да червяков гоняю. ИВАН ЦАРЕВИЧ. Ага, на воре-то и шапка горит! Только зря на меня, на молодца, напраслину возводите. Я не воровать пришёл, я купить хотел. Золото вам принес! КОЩЕЙ. Золото? Где золото? Покажи! Иван царевич показывает Кощею золото. Кощей забирает кошель. Кхе, кхе! Я кхонфикскую у тебя это золото. За разор моего сада! ИВАН ЦАРЕВИЧ. А как же яблоки молодильные? КОЩЕЙ. А ты, заработай их: – привези ты мне красу девицу, Елену прекрасную. Вот тогда и яблоки получишь. ИВАН ЦАРЕВИЧ. Но… КОЩЕЙ. Никаких “но”! Кощей быстро уходит с золотом. Ворон слетает с забора во двор. Калитка затворяется и следа её не видать. ИВАН ЦАРЕВИЧ. И зачем я Серого волка не послушался? Зачем яблоки молодильные воровать полез? (Поет.) Кончилось моё везенье За последних полчаса. Знать, из белой стала черной Моей жизни полоса. Видно чет попал на нечет, Видно свет смешался с тьмой, Видно тот, кто карты мечет, Сдал другому козырь мой. Из леска выходит заспанный Серый волк. ВОЛК. Слышу, поешь, Иван царевич? Выходит, добыл молодильные яблоки? ИВАН ЦАРЕВИЧ. Обманул меня Кощейка: золото взял, а яблок не дал. ВОЛК. Да ты все ли сделал, как я велел? ИВАН ЦАРЕВИЧ. Всё. ВОРОН (появляясь на заборе). Брешет врун, врет брехун! Он яблоки молодильные украсть хотел. ИВАН ЦАРЕВИЧ. Не верь, неправда! ВОРОН. Правда, правда! ИВАН ЦАРЕВИЧ. Это они меня обманули. ВОРОН. Неправда, неправда! ИВАН ЦАРЕВИЧ. Не слушай ты эту ворону! ВОРОН. Сам ворона! Проворонил золото, разиня! ИВАН ЦАРЕВИЧ. Кыш! Иван царевич машет руками на Ворона. ВОРОН (слетает с забора, но тут же появляется опять). Сам, кыш, ротозей! ВОЛК. Хватит! ВОРОН. Растяпа! ВОЛК. Разорву! ВОРОН. Караул! (Исчезает за забором.) ИВАН ЦАРЕВИЧ. Разорви его, Серый волк, разорви! ВОЛК. Лучше я тебя разорву! Почему, ты не послушался меня? Зачем, яблоки молодильные воровать полез? ИВАН ЦАРЕВИЧ. Ну, что теперь ругаться? Не повезло… ВОЛК. Не повезло, не повезло... Говори, что Кощей делать велел? ИВАН ЦАРЕВИЧ. Кощей велел ему красу девицу предоставить, Елену прекрасную. Я обещал. ВОЛК. Да, как тебе в голову пришло, обещать такое? Да ни за что я тебе в этом помогать не стану. ИВАН ЦАРЕВИЧ. А как же я теперь к батюшке без яблок молодильных вернусь? ВОЛК. Ладно, не печалься, что-нибудь придумаем. Давай, я сам в Елену Прекрасную превращусь, а ты меня Кощею сведешь? ИВАН ЦАРЕВИЧ. А ты умеешь? ВОЛК. Обижаешь! Сейчас ударюсь оземь, и превращусь. Отойди в сторонку, для такого превращения хороший разбег нужен. Волк разгоняется, ударяется оземь раз, другой, исчезает с глаз долой, а появляется уже Еленой прекрасной. ВОЛК (девичьим голосом). Ах, Иван царевич, зачем только ты меня Кощею бессмертному отдать обещал? ИВАН ЦАРЕВИЧ. Дак это… А ты разве не Серый волк? ВОЛК (девичьим голосом). Ах, Иван-царевич, разве я похожа на Серого волка? ИВАН ЦАРЕВИЧ. Ну… ты это… не печалься. Я только яблоки молодильные за тебя получу, и сразу придумаю, как тебя освободить. (Утешая, приобнимает Волка за талию.) ВОЛК (своим голосом). Лапы убери. ИВАН ЦАРЕВИЧ. Чего? ВОЛК. Ничего. Лапы, говорю, убери. (Опять девичьим голосом.) Ладно, царевич, зови Кощея. Но запомни: как только яблоки заберешь, уходи скорее. Царевич идет к забору, звонит. Над забором появляется Ворон. ВОРОН. Кар! Чего опять надо? ИВАН ЦАРЕВИЧ. А ну, Ворон Воронович, зови Кощея бессмертного, я ему Елену прекрасную привел. ВОРОН. Врешь! Когда бы ты успел. ИВАН ЦАРЕВИЧ. Не веришь? Сам посмотри! Волк совершает перед вороном дефиле ВОРОН. Ух, ты! Красота – не человеческая! ИВАН ЦАРЕВИЧ. А-то! ВОРОН. Просыпайся, царь Кощей, тебя у ворот счастье ждет! Появляется Кощей. Серый волк прячется. КОЩЕЙ. Какое, такое счастье? ИВАН ЦАРЕВИЧ. Елена прекрасная. КОЩЕЙ. Ну-ка, ну-ка… Где она, краса ненаглядная? Волк выходит. ВОЛК (приподняв вуаль, Ивану со своим лицом и своим голосом). Проси яблоки и беги, как можно быстрее и дальше! КОЩЕЙ. Радость моя, погляди на меня. Волк опускает вуаль. Кощей тянет к вуали руки, Волк отстраняется. Чего это она? ИВАН ЦАРЕВИЧ. Меня стесняется. Давай скорее яблоки молодильные, да я пойду. КОЩЕЙ. Ворон Воронович, выдай ему что положено. ИВАН ЦАРЕВИЧ (получив, что просил). Ну, прощай, Кощей. Совет тебе, да любовь! Иван царевич уходит. Но не далеко. Прячется в лесок, подглядывает. Всю сцену Кощея с Серым волком он видит, смеется над Кощеем, забыв про осторожность. КОЩЕЙ (Ворону). А ты, что тут свой хвост распускаешь? А ну, кыш! Ворон улетает. КОЩЕЙ. Ну, красавица, покажись! Волк, словно стесняясь, убегает в калитку, прячется. Что же ты прячешься от меня, кралечка? Волк показывается в калитке, поднимает фату. Он в образе Елены прекрасной. Показавшись на минутку, опускает фату, опять прячется. Не стесняйся, сахарная. А ну, выходи! Волк выходит, скрывая лицо под вуалью. Гюльчетай, открой личико! ВОЛК (девичьим голосом). До свадьбы нельзя! КОЩЕЙ. Ну, хоть взглянуть-то на тебя дай! ВОЛК (своим голосом). Полай. КОЩЕЙ. Гав, гав, гав! Волк смеется заливистым девичьим смехом. Ну, довольна? Теперь ты покажись? ВОЛК (девичьим голосом). Ладно, только ты за забор крепче держись! КОЩЕЙ (тянется к волку). Ах, баловница! Ах, красавица! Волк открывает покрывало, рычит. Ой, кусается! (Падает в обморок.) Появляется Ворон. ВОРОН. Кар, что это с ним? ВОЛК (девичьим голосом). Кажется, я поразила его своей красотой. (Склоняется над Кощеем, своим голосом.) Супруг мой, ку-ку! Кощей испуганно отшатывается. ВОЛК (девичьим голосом). Ах, кажется, я ему не нравлюсь! Пойду, с горя утоплюсь. (Своим голосом.) Ну, волчьи ноги, уносите меня отсюда и побыстрее! Волк убегает. Ворон кидается к Кощею, трясет его. ВОРОН. Кар, удрала кралечка! КОЩЕЙ (пугаясь). Ты еще тут раскаркался! Иван царевич смеется. Ещё смеётся! ВОРОН. Какой смех? Удрала кралечка, проворонил красавицу! КОЩЕЙ. Хороша красавица: глаза, во, какие! ВОРОН. Так это, что бы лучше тебя видеть. КОЩЕЙ. А уши? Уши, вон, какие! ВОРОН. А это, чтобы лучше тебя слышать. КОЩЕЙ. А зубы? Зачем ей такие зубы? ВОРОН. А это, чтобы тебя лучше… КОЩЕЙ. Чего, чего лучше? Иван царевич опять смеется. А, смех! Ты слышал, какой смех? ВОРОН. Прелесть, что за смех! Как колокольчик. С ума можно сойти! КОЩЕЙ. Я с ума сходить не собираюсь. Я узнал, чей это смех – Ивана царевича, это смех! Вон, он, в лесу прячется. Подай моё ружьё! (Берет ружьё на изготовку, целится в одну сторону, противоположную от того места, где прячется Иван царевич.) Стой, Иван царевич, стрелять буду! Подними руки и выходи, я тебя вижу. Иван царевич с поднятыми руками появляется из леса с противоположной стороны. Кощей, поняв свою оплошность, быстро ориентируется в ситуации, направляя ружьё на царевича. КОЩЕЙ. Значит ты, разбойник, с Серым волком связался? ИВАН ЦАРЕВИЧ. Не сердитесь, дядечка Кощей, это мы пошутили. КОЩЕЙ. Пошутили? Ну, тогда ничего - я шутки люблю. Я с тобой сейчас тоже пошучу: я шкуру с тебя спущу, Ворон Воронович мясцом твоим полакомится, и кости твои по свету разбросает. ИВАН ЦАРЕВИЧ. Что-то я не пойму - где в вашей шутке соль? КОЩЕЙ. Соли хочешь? Сейчас получишь, из обоих стволов. (Поднимает на царевича ружьё.) Не дрожи, ты мне целиться мешаешь. Появляется Серый волк. Он может быть ещё в женском платье, а возможно уже в своем, волчьем, обличии. ВОЛК. Стой, Кощей, не стреляй! Моя вина, мне и ответ держать. КОЩЕЙ. То-то! Прошу садиться. Все рассаживаются. Кощей садится на пень у частокола. Ворон над ним на заборе. Серый Волк усаживается на камень перед Кощеем, Царевич прямо на траву, сбоку. КОЩЕЙ. Как говорится – посидим рядком, поговорим ладком. (Замолкает, после паузы.) Неправильно сели. Иван, все-таки, царевич. Прощу пересесть. Волк с Иваном меняются местами. Вот, теперь верно. А разговор у нас будет короткий. Где Елена прекрасная? (Молчание.) Нет Елены прекрасной. Тогда верните молодильные яблоки. Царевич с неохотой передает Кощею яблоки. Не можешь привести Елену прекрасную, достань тогда мне коня златогривого. ВОРОН. Зачем тебе этот конь? На нем ни пахать, ни воевать нельзя. Он сам свою гриву золотую едва носит. Говорят, этот конь раньше бараном был, золотое руно… КОЩЕЙ. А хоть свинкой золотой щетинкой. Лишь бы он в моей конюшне стоял: я гриву его и хвост золотой буду по утрам и вечерам расчесывать, а золотые волосики, что в гребне запутаются, в свою казну складывать! ЦАРЕВИЧ. Может, такого коня и на свете нет. КОЩЕЙ. Люди говорят есть! ЦАРЕВИЧ. Какие люди? КОЩЕЙ (показывая на Волка и Ворона). Ну, вот, хоть они. (Волку.) Есть? ВОЛК (пожимает плечами). Помнится, я ещё маленьким был, мне про него бабушка, что-то рассказывала… ЦАРЕВИЧ. Так пойдем, спросим у бабушки. ВОРОН. Ты хоть знаешь, про какую он бабушку говорит? Про бабу Ягу. ЦАРЕВИЧ. Ну, так что? Что у неё ничего уже и спросить нельзя? КОЩЕЙ. Спросить то можно, да как? Ушла куда-то старая, не стерпела моего соседства. А появится, так я её, вот (потрясает ружьем)… Сильно добрая стала… ЦАРЕВИЧ. Что же нам делать? КОЩЕЙ. А вот тут у Лукоморья, дуб зеленый, и кот ученый при дубе том… ЦАРЕВИЧ. Ну? КОЩЕЙ. Цехины гну! Неужели Кот ученый не знает, где конь златогривый? ВОРОН. Откуда ему такое знать? У него на уме одно: молока напиться, да спать завалиться. Раньше, хоть песни пел, да сказки сказывал, а теперь то спит, то ходит, да орет: “Спартак – чемпион”! КОЩЕЙ. Ты смотри: совсем страх потерял! Таких котов слепыми топить надо. Увидите кота, так ему и скажите: скажите, что Кощей им недоволен: если хочет кричать, то пусть кричит: “Мне с пеленок пела мама – чемпион всегда “Динамо”! Всё, закрываю саммит. Скоро солнце взойдет. Тоска у меня от него. Спать пойду. Кошей уходит в калиточку. Калиточка затворяется и становится неотличима от стены. Ворон улетает в сад. ИВАН ЦАРЕВИЧ. Вот, чучело огородное! Так бы, кажется, и пришиб! ВОЛК. Тебя бы самого пришибить, за непослушание. ИВАН ЦАРЕВИЧ. Ладно, что уж теперь? Ну, не повезло… Надо в Лукоморье ехать. ВОЛК. Хорошо тебе ездить, а каково мне возить? ИВАН ЦАРЕВИЧ. А, не надо было моего коня богатырского, тогда есть. ВОЛК. Да, тогда не надо было. Сейчас бы его съесть… Волк поднимает из травы яблоко. ИВАН ЦАРЕВИЧ. Ура, яблоко молодильное! Будет, что батюшке отвезти… Волк молча ест яблоко. Что ж ты жрешь-то его? Что ж мы батюшке-то повезем? ВОЛК. Тьфу, ты – задумался! Ну, не везти ж теперь твоему батюшке огрызочки? (Доедает яблоко.) Ишь, как сил-то прибавляется? Эх, молодость, молодость! Однако лишку бы не было? (Пуляет остаток яблока в кусты.) Ну, садись, поехали. Лукоморье край не близкий, туда и деды наши не хаживали! Ну, да, авось; ведь ты у нас везучий. ИВАН ЦАРЕВИЧ (поет). Я везучий, Только тучи Затянули небосвод. Что-то ночь не отступает, Что-то солнце не встает? А во тьме ни зги не видно, Только ямы, как назло. Кто-то сглазил, знать, обидно, Что мне так всегда везло? ВОЛК. Рассветет, не сомневайся. Зависть солнцу не указ, Ты почаще улыбайся, И наплюй на этот сглаз! Пусть сейчас ни зги не видно, Все равно нам повезет: Так как рано или поздно, Завсегда и непременно, Если утро наступает, Хоть умри, но рассветет! Как поднимающийся занавес, кощеев частокол исчезает в туманах. А туманы плотны и таинственны.
Картина третья. Лукоморье. Из тумана видны могучие коренья, могучего дерева. Огромный ствол уходит ввысь, крона теряется в облаках. Слева солнце встает, справа месяц светит. С одной стороны солнечные поляны, с другой лунные туманы. Появляются Серый волк и Иван царевич. ВОЛК. Вот оно – Лукоморье! Смотри, чудеса какие: солнце и месяц на небе вместе стоят. ИВАН ЦАРЕВИЧ. Жутко мне от таких чудес. Давай, скорее, кота ученого звать. ВОЛК. Кто бы знал, как его зовут? ИВАН ЦАРЕВИЧ. Известно как: кис, кис, кис! Не отзывается. Спит, наверное. Кис, кис, кис! Появляется Кошка. КОШКА. Ну, чего с утра раскискались? ИВАН ЦАРЕВИЧ. Какое утро: вон, солнце, как высоко стоит. КОШКА. А месяц еще выше. Всю ночь мышей ловила, только прилегла, а тут вы со своим кис, кис. Ну, что вам надо? ИВАН ЦАРЕВИЧ. Нам кот ученый нужен. КОШКА (вздохнув). Ну, я кот ученый. ИВАН ЦАРЕВИЧ. Вы же, простите, кошка. КОШКА. Да – кошка! Но – ученая! ВОЛК. Все-таки, нам кот нужен. КОШКА. Ну, нет кота. Гуляет где-то. ВОЛК. И когда будет? КОШКА. Когда нагуляется. Да, вы говорите, что вам надо-то? Говорю же вам - я хоть и кошка, но тоже ученая… ИВАН ЦАРЕВИЧ. Где учились? КОШКА. Тут и училась. ИВАН ЦАРЕВИЧ. А кто учил? КОШКА. Дак он, кот, и учил. Вот, нагуляется, вернется, и начнется у меня, что ни день, то – экзамен. Так что не сомневайтесь, спрашивайте, что надо? ИВАН ЦАРЕВИЧ. Нам бы про коня златогривого узнать… КОШКА. Нашли к кому придти! Если бы вы у меня про мышь с рубиновыми глазами спросили, а-то конь златогривый… Вам бы про это бабушку Ягу спросить? ИВАН ЦАРЕВИЧ. Кощей нам сказал, что нет бабы Яги. Что он её на край света загнал. А если она тут появится, то у него на неё в ружье не только соль заряжена. Сначала голос бабы Яги, потом и она сама появляется. БАБА ЯГА. Ой, ой, ой! Да, тьфу, я на его ружье! То же мне, мамаевский стрелок нашелся! На край света он меня загнал! Да моя избушка всегда с краю стояла. Отсюда-то виднее, что где твориться. ВОЛК. Здравствуйте, бабушка Яга. Доброго вам здоровьица. Волк и баба Яга обнимаются. БАБА ЯГА. И ты будь здоров, внучек. А здоровьице-то, когда у меня и было? Это, поди, еще, когда ты на четвереньках под стол ходил. ИВАН ЦАРЕВИЧ. Вам бы яблочка молодильного скушать. БАБА ЯГА. А может мне тебя скушать? ИВАН ЦАРЕВИЧ. За что? БАБА ЯГА. Чтоб ты с глупостями не лез. Ты сначала коня златогривого добудь, потом уж яблоками молодильными угощай. Вот, как ты этого коня доставать собираешься? ИВАН ЦАРЕВИЧ. А вы разве не поможете? БАБА ЯГА. Нахал ты, братец. И дурак. ИВАН ЦАРЕВИЧ. Ну, и что, что дурак? Зато – везучий! Так не скажете, где конь этот спрятан? БАБА ЯГА. Чего его прятать? Он, у Елены прекрасной, в стойле стоит. ИВАН ЦАРЕВИЧ А Кощей-то что, об этом не знает, что ли? БАБА ЯГА. Как не знать, всё знает. Обидно ему – Елена-то его поганой метлой прогнала. ИВАН ЦАРЕВИЧ. А разве Кощея можно поганой метлой прогнать? БАБА ЯГА. Поганой – всех можно. А потом заперлась Елена прекрасная в темнице, да и давай тужить! Который год уж тужит. И все одна. ИВАН ЦАРЕВИЧ. Жениха, что ли нет? Так, это… я готов. БАБА ЯГА. Зря суетишься. Она за дурака-то не пойдет. КОШКА. Даже за очень везучего. ИВАН ЦАРЕВИЧ. Что же она принца заморского, что ли ждет? КОШКА. Угадал. ИВАН ЦАРЕВИЧ. А чем ей свои женихи плохи? КОШКА. Да кто вас знает… (Баба Яге.) Мой-то, вон, раньше чего только не обещал, а теперь? Слезет с дуба, молока налакается, да опять на дуб, спать. Это если дома… ИВАН ЦАРЕВИЧ. А что плохого-то? КОШКА. А хорошего что? А заморский-то кот и мурлычет не по-нашему, и псиной не пахнет, и воспитанный – за всякой дохлой мышью сломя голову не гоняется, посуду зря не бьет. ИВАН ЦАРЕВИЧ. Ну, мне ваши мыши и даром не нужны. А насчет воспитания я за границей тоже обучусь, как следует. КОШКА. Да в тебе ли дело, дурак? Елена прекрасная, она, вообщето животных любит. Кот вот мой у неё без конца пропадает. Опять же конь – златогривый… ИВАН ЦАРЕВИЧ. Говорят, что он баран? БАБА ЯГА. Баран, кто спорит, а по лесам, по долам зря не рыскает. Всегда рядом, под рукой. КОШКА. “Бее!” – говорит. Так хорошо у них, по-домашнему. ВОЛК. Да от одного его этого “Бее” на стену полезешь. КОШКА. Что-то не видела я, чтобы они по стенам лазали. Да и не всегда он бекает – иногда овса похрумкает, да как заржет, и… ВОЛК. Что “и”? БАБА ЯГА. А с её котом в шахматы играет. Ну, а как вы собираетесь ваши диковины у Кощея добывать? К Елене прекрасной за златогривым конем пойдете, или опять через забор полезете? ВОЛК. Не знаю, как получится. ИВАН ЦАРЕВИЧ. Вообще-то я везучий. БАБА ЯГА. Молчи, дурак. ИВАН ЦАРЕВИЧ. Да что вы, бабушка, всё дурак, да дурак? ВОЛК. Ладно, поехали к Елене Прекрасной коня златогривого добывать. Иван царевич и Серый волк уходят. КОШКА. Я одного, бабушка, не пойму: зачем Волку-то весь этот сыр бор, и кросс по пересеченной местности? БАБА ЯГА. А тебе это и знать нечего. КОШКА. Так, интересно… БАБА ЯГА. Не лезь ты в это дело. Ты Кота своего встречай, скоро будет, с Волком-то сильно не задружишься. И помни… (Поет.) Тише едешь – дальше будешь! Меньше знаешь – крепче спишь! Если умничать не будешь – То всё будет – гладь да тишь! КОШКА. Меньше знаешь – тише будешь? Дальше едешь – больше мышь? БАБА ЯГА. Если это не забудешь… Всем на свете угодишь. КОШКА. Дальше едешь – тише будешь! Больше знаешь – меньше спишь БАБА ЯГА. Так и про кота забудешь, Так и мышь не проглядишь КОШКА. Знаешь, будешь, крепче, тише, Дальше, меньше, едешь, спишь… Тише мыши – кот на крыше – А за ним не углядишь! Затемнение КОНЕЦ ПЕРВОГО ДЕЙСТВИЯ
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ Картина первая. Поляна. Среди поляны стоит бревенчатый терем. На тереме вывеска: “Темница”. На поляну выходят Царевич и Серый волк. ВОЛК. Вот она – темница царевны. ИВАН ЦАРЕВИЧ. Тут, значит, она своего принца Заморского ждет? Не понимаю, чем я хуже? Прибыл, можно сказать, из цивилизованного царства. ВОЛК. Я с ней на переговоры пойду, а ты, царевич, спрячься, чтобы она тебя не видела. ИВАН ЦАРЕВИЧ. Ага, как к Кощею, так я иди, а как к Елене Прекрасной так он?
|
